Цитаты из книги «Все ведьмы – рыжие»

– Мля-а-а, – простонала уже я. – Кипец темным… – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста, – попр

На первой белке поблескивала медалька.

А две белочки стояли перед нами – грудь колесом, в глазах огонь преданности и немой вопрос: «Чего делать дальше?» Его они и выразили: – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйста,

А вот мне было почему-то тепло очень, и я не сразу поняла, что сижу на Стужеве, который устроился на земле и почему-то без конца повторяет «мля-а-а». – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалуйс

И несмотря на то что меня шатало и мир вообще нестабильный был, я засекла Яна. Он сидел на корточках, привалившись спиной к забору и… да, ржал он.

– Проникновение на территорию противника прошло успешно. Василиски связаны! Волки изгнаны! Стражники скормлены драконам! – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожалу

Потому что в себя я пришла под потрясенное стужевское «Мля-а-а» и бодрое беличье: – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, пожа

Но кто бы мне объяснил, почему в итоге мы оказались на территориях темных с беличьим спецназом?! – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись, по

Точно помню, что белки нам таскали водку и орешки, а еще, что в итоге Алекс и Ян пили на спор, бутылку за бутылкой, а я пробовала разные коктейли, и парни даже соревновались, какой мне больше понравится… Почему-то болела за Князя и им приготовленные все допивала до конца… Это все я помнила! – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись,

– Поддерживаю! – оживилась я. – Бежать, – повторил Волк, – избушку бросить придется, богатырь в первую очередь по ее следу пойдет. Значит, бег в избушке отменяется. И что теперь делать? – Пошли, Серый Волк, – сказала я, поднимаясь из-за стола, – поговорим с супостатом окаянным, побеседуем… На месте решать будем. Нечисть лесная переглянулась, и Курочка проквохтала: – Да кто ж с тобой говорить будет, коли одета, как пугало лесное? * * *Для моего переодевания выгнали Волка, Кота и Гуся, окно занавесили, после блюдце повернули обратной стороной, чтобы не подглядывало, значит. И только тогда Лиса Патрикеевна сундук открыла, а Курочка Ряба скомандовала: – Малиновый, малиновый бери, чай, щечки зарумянятся сразу. – Малиновому, почитай, триста лет будет, – парировала лисичка, – зеленый ищу, что Царевне-лягушке в приданое шился недалече как зимушкой только и по росту в самую пору будет. Но достали ничуть не сарафан – рубаху белую, по вороту и рукавам расшитую. Потом лапти новые и только после, когда я сняла джинсы, уже не опасаясь раздеваться, протянули сарафан. Сарафан был темно-зеленый, на толстых лямках, с пуговками из жемчуга речного, по подолу да по стыку цветами расшитый. – Ленту на волосы-то какую? – спросила Курочка. – Зеленую атласную подавай, – скомандовала Лиса Патрикеевна. А как повязали, отошла на пару шажков, лапками всплеснула: – Ох ты, красна девица, краса писаная! Так и отправилась на монструозном коне на встречу с богатырем. Коняка клыкастая честно довез до опушки, а там, припав на задние ноги, ссадил меня самым бессовестным образом со словами: – Прощувай, ведьма, может встретимся… Прощувай, я сказал! И затряс тем местом, где хвост. А сидела я на нем без седла и уздечки, так что тактика коня оказалась успешной – я попросту сползала, как ни старалась уцепиться за гриву. – Да стой же ты, я на коне солиднее выгляжу! – упорствовала отчаянно. – А я живым солиднее выгляжу, – вставил резонное замечание коняка. – Трус, – презрительно сказал Серый Волк и стащил меня с коня окончательно, не дав стукнуться попой оземь. В тот же миг монструозная скотина, задрав хвост, умчалась в сказочные леса! Молча Волк поставил меня на ноги да по плечу ободряюще похлопал. Нет, я догадывалась, что волки тоже быстро бегают, так что… – Эх, жизня, – простонала я. Застыдившись, Волк тормознул. Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то. Я оглянулась – стояли мы на опушке леса, прямо у дороги, что вела с пригорка прямо в лесок дремучий. И никого вокруг – я, Волк, пустая дорога. – Слушай, Серый, отвернись