Цитаты из книги «Урок четвертый: Как развести нечисть на деньги»

И вдруг пространство над озером засверкало, а в следующее мгновение перед нами возникла возмущенная Дара, которая не менее возмущенно заявила: – Он обнаглел! Тяжело вздохнув, Риан устало спросил: – Кто обнаглел? – Котяра! – сорвалась Дара на крик. Кажется, Счастливчик доигрался. – Что с ним? – с глухим раздражением поинтересовался магистр. Дара растворилась в воздухе, разлившись синеватым мерцанием магического экрана, и в тот же миг нашему взору предстали стены в коридоре женского общежития, на которых золотой краской была выведена ода леди Верис. Целая ода в стихотворной форме, а над дверью куратора красовалось золотое сердце. – Вот! – Дара снова материализовалась, а интерьер общежития растворился. – И что с этим делать?!

– Да, – закивал Юрао, – но не все в курсе информации об открытии портала-перехода. – Мм-м! – возмущенно замычала я. – Вот, смотри, как Дэйка злится, – ничуть не устыдился дроу. – Это у них секретная инфа, кстати. Офицер Дарген посмотрел на меня, на Юрао, снова на меня, и выдал: – Давай попробую. Я остолбенела от такой наглости, а дроу, гад бессовестный, продолжая меня удерживать, заговорщицки так полувампиру: – Убираю руку – ты целуешь. Только быстро. – Да было бы, что тут целовать, – фыркнул Дарген. Моя попытка вырваться оказалась проигнорирована полностью. В следующее мгновение Юрао убрал ладонь и вампир присосался к моим губам… Полыхнул огонь!

Юрао глянул на меня, весело мне же подмигнул и с честнейшим выражением на лице произнес, к сослуживцу обращаясь: – Кстати, ты в курсе, как адепты перемещаются сразу в академию? – У Даргена во взгляде промелькнуло удивление с примесью подозрительности к дроу. – Надо поцеловать адепта, и сразу оп – ты на территории академии. Я оторопела от такого, попыталась возразить, но Юрао мне ловко рот ладонью закрыл и продолжил: – Присмотрись, у нее едва заметный магический ореол. – Так это на всех адептах, – чуть растягивая слова, произнес Дарген, – это же защита, у нас тут по городу случаев восемь было столкновений с данным видом магии. Насколько я понял, Тьер и накладывал.

– Адепты, труп, – Окено выглядел обескураженным. – Вы что, издеваетесь? – Труп как труп, – спокойно произнес полугном Руви. – Что мы, трупов не видели? Я невольно оглянулась – наши все стояли такие вальяжно-надменные и едва скрывали победные ухмылки. В общем, Селиус стал героем всей группы! И я повернулась обратно к старшему следователю, тоже с трудом сдержала победную улыбочку… а потом вновь посмотрела на труп. Улыбка медленно сошла на нет… – Ну, я и не сомневался, что ты ее знаешь, Риате. – Окено весело мне подмигнул. – Этот контингент ты должна хорошо знать.

– Ну а теперь, – прозвучал предовольный голос старшего следователя, – любуемся нашей красавицей… И отдельная просьба – будете блевать, соизвольте хоть не друг на друга. Так как я ростом не отличаюсь, торопливо иду вперед группы и становлюсь между Янкой и Ригрой – мы самые низкорослые из присутствующих. И вот, стоило мне направить готовый внимать взор на Окено, как тот отработанным и несколько пафосным жестом стянул простынь с лежащего на полу тела, которое явно и являлось источником трупного запаха. Мы все на это тело посмотрели очень внимательно, после – столь же внимательно на следователя. И лицо у полувасилиска стало такое, ну просто такое… такое разобиженное. – Не понял, – мастер Окено обвел нашу группу подозрительным взглядом, – а где ваша стандартная реакция на труп? Ригра неожиданно дернула меня за рукав и прошептала: – Селиус гений, да? – Ага, – так же шепотом ответила я.

– Есть три темы, которые не обсуждаются с мужчинами, манюня, это – деньги, настоящее и возраст. Запомнила? «Интересно, а сколько лет лорду-директору?» – подумала вдруг я. – Ой, деревня ты моя, – дракон поднялся, – в общем, так: Тесме тебе наводку дал, вторую подсказку получишь на занятии с Окено, на которое ты, мелочь, уже запаздываешь. А там бери своего дроу – и вперед, на поиски приключений. Вот Тьер взбесится. А я пошел, мне еще Верис обаять требуется, Даре жестоко отомстить, ну и так, по мелочи. Дел, знаешь ли, по самый хвост. И уже котом помчался по лестнице.

– Двадцать один, – призналась с тяжелым вздохом. – Тысяча двести сорок один мне, – с чувством явного превосходства поведал котяра. Почему-то я, потрясенная услышанным числом, вдруг произнесла: – Да меньше месяца тебе, – почесала оторопевшего кота за ушком и добавила: – А как вырос уже. Счастливчик отмер, прищурил глаз и ядовито так: – Манюня, никак язвим? Мне почему-то вспомнился тот несчастный котейка, которого подобрала в подворотне, и я честно ответила: – Нет. У кота отвисла челюсть. Проведя некоторое время с открытой пастью, он ее сам себе лапой закрыл и сокрушенно признался: – Меня так ни разу в жизни не унижали. Да что там за одну жизнь – за все жизни! – слез с моих рук и, направившись вверх по ступеням, заявил: – Все, я обиделся.

Между тем призрак приблизился к нашей перепуганной группе, оглядел каждого цепким взглядом, очередь дошла и до меня. – Домашнее животное? – поинтересовался маг. – Мяу, – невинно выдал Счастливчик. Селиус прищурил прозрачные глаза и хрипло произнес: – Да брось, нормального кота в потусторонний мир не затащишь! Мой кот печально вздохнул, бросил на меня грустный взор и сообщил магу: – Мяу.

Счастливчик принял его за согласие и промурчал: – Мурр-р, а ты горячая кошечка… – Не огненная точно, – буркнула Верис и, промаршировав через гостиную, ворвалась в мою спальню. И вот при нас она позволила себе возмутиться: – Что эта драконья харя себе позволяет? Надо было его прирезать сразу! – Расслабься, – отозвалась Дара, – принимать иные формы он пока не в состоянии. – «Пока»! – куратор выглядела крайне возмущенной. – Но при прошлом возрождении дух Золотого дракона был первым бабником во всей Темной империи!

– Дара, спасибо, а теперь извини, я уже опаздываю, мне бы хоть умыться. Коварная улыбка расцвела на призрачных губах, и почти сразу в мою дверь постучали, после чего раздался голос капитана Верис: – Риате! – Войдите, – грустно отозвалась я. Дверь открылась, судя по звукам, Верис вошла, а дальше прозвучало наглое: – Какая киса! Мурк, детка, а что ты делаешь этой ночью? Молчание.