Цитаты из книги «Тайна проклятого герцога. Книга вторая. Герцогиня оттон Грэйд»

– В древней религии Элетара существовало поверье, что дети живут среди облаков, играя с солнечными лучами, забавляясь с порывами ветра, летая среди птиц. Им хорошо и привольно в небесах, но если на земле встречаются двое, малыши смотрят на них, оценивают и лишь тогда спускаются сюда, – теплая ладонь накрыла мой живот, – когда в сердце мужчины и женщины воцаряется любовь.

дится в городе, и потому… Она запнулась, я же не стала интересоваться причиной появления в зале леди Гнарас и леди Оргеты.– Находятся ли в замке гости? –

Господин Говард, сэр, горничные и повара добивают лича, сэр… – В синих глазах коренного элетарца стоял вопрос: «Что делать?» Второй из подбежавших добавил: – Лич пытался ответить магией, но они ему ведро на голову надели… с грязной водой. И теперь… бьют. Кинжал глава охраны замка Грэйд выронил.

анахронизм. Удивленная непонятным словом, женщина переспросила: – Что, простите? Улыбнувшись ей, я соблаговолила пояснить: – Сколь вопиющий пережиток прошлого.

Повернувшись к Дэсмонду, молча прижалась к нему, вновь возвращая голову на плечо его светлости. Герцог обнял, и некоторое время мы просидели, прислушиваясь к шуму ветра за окном.

– В этом была моя вина. – Нет, – темно-синие глаза смотрели прямо и спокойно, – твоей вины нет ни капли, Ариэлла.

– Нет, – подтвердил его светлость. Затем улыбнулся и добавил: – Но у любви есть одна дьявольски паршивая особенность – за того, кого любишь, переживаешь в сотни раз больше, чем за себя. Я перевела взгляд с волос его светлости на

Но стоит закрыть глаза, и я вижу медленно синеющий взгляд последнего представителя династии Грэйд и слышу его тихое: «Береги себя, мой ангел». И все доводы разума разбиваются вдребезги

Да, я бесстыдник, распутник и развратник, чем весьма горжусь, соответственно и малейших угрызений совести не испытываю.

Мы черные маги, мой ангел, в нашей жизни все начинается с грязи военных плацов, боли, преодоления себя, жесткости военачальников и учителей, жестокости старших кадетов и отсутствия поддержки со стороны семьи. Соответственно то, что для иных суровое испытание, для нас во многом привычно, и боли нет, остается пустота и разочарование. Оклемается.