Поведя плечом, Адрас протянул руку, и на ней вдруг появилось яблоко. Большое, красное, блестящее, сочное яблоко. Принц Мрака ловко, как фокусник, повернул его ко мне другой стороной, и я заметила маленькое пятнышко гнили. Оно было совершенно безобидным, видимо, просто на месте удара яблоко начало портиться.

– Как бы поступили в вашем мире с таким яблоком, Катрина? – спросил Адрас, допустив ошибку в произношении моего имени, но я не обиделась.

Взглянув на темного, просто ответила:

– Отрезали бы гнилое и съели. Или использовали для приготовления, к примеру, яблочного пирога, или сока, или джема.

Адрас кивнул, принимая мой ответ, и задал очередной вопрос:

– То есть в вашем мире этот фрукт был бы подпорчен только частично?

– Да… – неуверенно ответила, не понимая, на что намекает темный.

Принц Мрака больше не намекал. Алое сияние появившегося в его правой руке кинжала, замах, удар – и яблоко разложилось на ладони двумя половинами. Двумя прогнившими изнутри, покрытыми черными прожилками половинами. Яблоко было испорчено совершенно и полностью.

– Это реалии моего мира, Катрина, – жестко произнес Адрас. – Мира, в котором четыре пятых всех ягод – отрава, две трети насекомых – ядовиты, гниль пожирает изнутри, а любая ошибка становится фатальной.

Я стояла, до боли сцепив ладони за спиной, и молча смотрела на яблоко.

Я поняла.

Поняла гораздо больше, чем, вероятно, хотел сказать Адрас.

Вновь повернулась к окну, несколько секунд смотрела на деревья, а затем позвала:

– Эдогар.

Мой верный глава императорской канцелярии подошел мгновенно, уже предусмотрительно держа наготове лист для записей.

И я продиктовала:

– «Именем света, озаряя Эрадарас сиянием своей милости, я, Кари Онеиро Ринавиэль Уитримана из великого рода Астаримана, приказываю вам незамедлительно явиться во дворец его императорского величества Великого Араэдена Элларас Ашеро из рода Архаэров». Число. Место для подписи. Разослать всем владетелям Великих дворцов.

Эдогар напрягся и очень осторожно высказался:

– Ваше пресветлое величество, сияющая императрица, мне бы не хотелось вас огорчать, но, боюсь, власть императора лишь номинальна, и владетели Великих дворцов вправе сохранять нейтралитет и не подчи…

– Исполнять. – Я вновь повернулась к окну.

Едва Эдогар с поклоном удалился, Адрас предпринял осторожную попытку повлиять на мое решение и произнес:

– Катрина, я боюсь, ни один сиятельный лорд не явится по вашему приказанию. Пресветлый Эдогар совершенно верно заметил – они вправе сохранять нейтралитет и не обязаны подчиняться приказам императора Ашеро.

Улыбнулась в ответ. Абсолютно безрадостно. И пояснила:

– Вы сообщили мне гораздо больше, чем осознаете. Я все поняла и сделала выводы.

Затем, обернувшись к своим подчиненным, начала отдавать приказы:

– Эдан, подготовьте тронный зал к приему гостей. Юрданар, подготовьте копии предыдущих посланий с информацией о предательстве, Лео…

Внезапно открылась дверь. Вошел сухонький старичок, которому старательно поклонились все присутствующие, кроме меня. Светлый, откровенно пугающий количеством шрамов на видимых участках тела и тремя поперечными, с рваными зазубринами отметинами на шее, подошел, поклонился мне и, раскрыв имеющуюся у него в руках папку, произнес:

– Пресветлая императрица, меня зовут Эшран, я секретарь его величества. Великий император, как вы и просили, прислал меня для внесения изменений в его расписание. Присядете?

Я отрицательно покачала головой.

– Замечательно, – деловито продолжил самый старый из всех увиденных мной светлых. – Итак, вы просили внести в расписание его озаренного светом императорского величества вашу истерику.

Выдав все это, секретарь кесаря обернулся к деликатно отошедшему, но с интересом наблюдающему за происходящим Адрасу со словами:

– Ваше темнейшее высочество, должен оповестить вас о смене времени проведения военного совета на более позднее.

– Мм-м, – протянул принц Мрака, – и насколько позже будет собран совет?

– Это мы сейчас и выясняем, – заверил его старичок. И повернулся ко мне: – Итак, пресветлая императрица, сколько времени вам потребуется для истерики?!

Я промолчала, прекрасно понимая, что все происходящее не что иное, как форменное издевательство.

– Да, – старик перевернул несколько страниц, – также его императорское величество сообщил, что нам с вами необходимо запланировать время для трех… Я не ошибся, речь идет именно о трех семейных скандалах?

Даже так…

– Вы не ошиблись, – мило улыбаясь, заверила я.

Мой повелитель желает позабавиться? Сейчас позабавимся! За его счет!

– Вы позволите? – исключительно из вежливости произнесла я и быстрым движением с легкостью отобрала ежедневник у одного не в меру ехидного секретаря, который явно пользовался всеобщим уважением, но вот моего пока не заслужил. И после всего этого фарса уже, похоже, не заслужит.

И узрела я, что и ожидала, – абсолютно пустые страницы.

– Ну надо же, как много дел, как много забот, – листая их, язвительно проговорила я.

Мило улыбнулась нахмурившемуся Эшрану, после чего с совершенно пустым ежедневником в руках направилась к своему рабочему месту. По пути вернувшись к раздаче распоряжений:

– Никар, подготовьте мне семь копий основ пресветлого законодательства. Эмирен, обеспечьте неизменность каждой.

Один из моих магов несколько неуверенно заметил:

– Пресветлая императрица, вы опасаетесь, что великие лорды попытаются внести изменения в законодательные сборники?

– Я не опасаюсь, я уверена, – придерживая платье и присаживаясь за стол, ответила ему.

– Боюсь, – светлый с забавным тонким хвостиком несколько замялся, – моих сил и знаний недостаточно, чтобы противостоять великим лордам.

Продолжающий стоять у окна Адрас мгновенно отозвался:

– Я помогу.

– Спасибо огромное, – совершенно искренне поблагодарила я.

Принц Мрака стал настоящим подарком судьбы, и это радовало. На данный момент это вообще было единственным, что радовало.

И я с самым суровым видом взялась за писчее перо и проигнорировала подошедшего секретаря кесаря.

– Ваше императорское величество, – нервно начал эллар.

– Пресветлый Эшран, – моя улыбка из милой трансформировалась в ядовитую, – любой блеф, если уж вы взялись за него, следует доводить до логического конца. Наслаждайтесь процессом.

И я взялась вымещать всю свою злость на кесаря!

Откровенно говоря, о чем-то подобном я мечтала еще со времен правления в Прайде, когда носилась как угорелая с одного совета на другой, а он занимался демоны его знает чем… в смысле, убийство Динара планировал. И говоря еще более откровенно, мне тогда крайне обидно было, что я тружусь изо всех сил, а кто-то денно и нощно пропадает то по любовницам, то в лаборатории, и это при том, что у него в Прайде на окраинах даже рабство имелось… А хотя о чем это я, рабство у его бессмертия вообще везде! Куда ни плюнь – везде рабы! И даже если не плюнешь, в силу воспитания, а все равно одно сплошное рабство! И все потому, что некоторым, похоже, заняться нечем. Сейчас исправим.

– Эдогар, мой ежедневник где? – спросила я, не обнаружив последний на своем столе.

У меня, кстати, ежедневник имелся! В отличие от некоторых.

– Я полагаю, это излишне! – откровенно разозлился старик.

– Рада за вас, – саркастично ответила я.

И начала писать.

В Эрадарасе, в отличие от Рассветного мира, в сутках было двадцать пять часов. То ли по причине любви к красивым числам, то ли из-за особенности их естественного освещения, но двадцать пять, и по сто минут в каждом часе. Точнее, это для меня были минуты и часы, для них капельки и лучи света – как по мне, так поэтично, конечно, но непонятно, поэтому я использовала привычные мне обозначения. В своем ежедневнике я пока не расписывала по минутам и часам все. К сожалению, всего несколько дней правления и отсутствие возможности досконально разобраться в устройстве мира, а также ограничения, наложенные кесарем, не позволяли свести все к привычному точному планированию. Но это что касается меня, а вот на расписании дражайшего супруга я собиралась разгуляться основательно.

Подъем в шесть утра, зарядка, которая полезна даже бессмертным, так что переживет, купание в ледяной реке (хотела написать в пруду с плотоядными рыбками, но не стала), завтрак с бесценным, насильственно вывезенным из другого мира кадром и, самое важное, «планирование сети дорожного покрытия Эрадараса». Далее шло менее важное – планирование военного наступления на Тэнетр, это в качестве запасного плана, если темные выживут после моей торговой экспансии. После чего вновь шло строительство дорог. В конце дня я внесла пять минут на мою истерику и два часа на снятие напряжения в императорском гареме, затем сон, желательно там же, где напряжение снимал.

Читающий все это через мое плечо Эшран уже давно зло сопел, но кто он и кто я – пресветлому приходилось терпеть.

Второй день был расписан куда подробнее, но в основе опять же были дороги! Дороги, дороги и такие нужные мне дороги. Пару часов выделила на «безуспешные попытки преодолеть Эхею». И окончательно обнаглев, четыре часа уделила «поискам Акьяра во имя освобождения из плена вашей паранойи бесценного, насильственно вывезенного из Рассветного мира кадра». После, подумав, добавила час на исследование паранормального явления у гномов. В конце концов, он исследователь, вот пусть и исследует. Затем в обязательном порядке посещение гарема, с припиской: «Порадуйте матушку, не игнорируйте обитель разврата, Эллиситорес волнуется», после чего вновь пожелала спать где придется, в смысле, с кем придется, то есть там, где возляжет с кем-нибудь, там пусть и спит.

После чего, посчитав совершенное достаточным, закрыла ежедневник и торжественно передала его Эшрану со словами:

– Дальше вы сами. И знаете, на будущее я бы посоветовала вам более ответственно относиться к своим обязанностям и не возлагать их на вашу пресветлую императрицу. Да озарит светило путь ваш вон из моей канцелярии.

И улыбнулась.

Очень мило, да.

Пресветлый с достоинством поклонился и последовал туда, куда, собственно, послали.

А я, повернувшись к моим заинтересованным происходящим сотрудникам, спросила:

– Эдогар, послания готовы?

Он принес мне их все, адресованные каждому владетелю определенного дворца. Я подписала каждое, а также, взглянув на часы, указала время – час пополудни. Сейчас была половина. В конце каждого послания поставила только подпись, без соответствующего перечисления моих титулов, не видела смысла повторяться. После чего, вернув Эдогару, приказала:

– Разослать.

Тот взглянул на письма, на меня, поклонился и направился к Литарену, владеющему нужным для соответствующего действия навыком. Далее последовала процедура – Эдогар кладет письмо на серебряный поднос, Литарен сжимает виски, письмо исчезает у нас и появляется перед адресатом. Эдогар кладет следующее письмо, ну и так далее…

Я не стала наблюдать за процессом, у меня и так хватало дел. Мой король преступного мира Юранкар прислал смету на постройку той части города, которую он был готов взять на себя (завысив цену раза в три), что я указала в начале ответного письма, которое взялась писать по ходу дела. Так же темный сообщил, что ночью среди рабов едва не вспыхнули беспорядки – несколько гладиаторов решили, что вполне достойны лучших женщин, и попытались присвоить себе бывших наложниц. Были биты. Наложницами, которые не испытывали никакого желания снова возлагаться на ложе, и их семьями, процессом руководил мастер Соно. У меня все-таки чутье на великолепных предводителей. Юранкар докладывал, что нападавших связали и держат в яме до моего появления.

И вот мне бы сейчас появиться и карающей десницей исполнить свою публично заявленную угрозу, но нет, увы, я вляпалась в ситуацию с Акьяром и теперь вынуждена ждать, кто меня первый убьет – кесарь за своеволие или принц Ночного ужаса, потому что поставил это своей главной жизненной целью! Нет, я, конечно, верю в кесаря и точно знаю, что он разберется с ситуацией, вопрос только – когда?! Потому что мне действовать нужно уже вот прямо сейчас, а я сижу здесь!

В этот момент распахнулась дверь и на пороге появился сияющий секретарь императора. Пресветлый Эшран, патетично выдержав паузу, встал в проходе и удостоился моего насмешливого:

– Да ладно, вползайте уже.

Патетики, пафоса и сияния тут же поубавилось, после чего старик зло прошаркал через всю канцелярию, сдержал желание швырнуть в меня ежедневником, заставил себя поклониться и протянул мне собственно то, ради чего пришел. Поблагодарив милой улыбкой, взяла ежедневник, раскрыла, прочла написанную под со всем тщанием составленным мной расписанием всего одну строку на оитлонском:

«Я буду спать с тобой, нежная моя, и это не обсуждается».

Несколько секунд я печально взирала на данную фразу, постукивая кончиком пера по столу. Хотелось написать что-нибудь издевательское, типа, «только сначала помыться не забудьте», но имелась одна маленькая проблема – мне как бы сейчас нужен был кесарь. Минутки на две, но нужен. В принципе, у меня есть Адрас, он тоже на «А», то есть посильнее всех великих лордов будет, но он один, и я не была уверена, что справится. А вот в кесаре сомневаться не приходилось…

Внезапно прямо рядом со мной открылся портал и оттуда на оитлонском же раздалось:

– Иди ко мне.

Мгновенно поднявшись, шагнула в переход и вышла в темном, достаточно мрачном помещении, декорированном в основном картами, по большей части магическими, по меньшей – отрисованными и воняющими свежей краской, и судя по тому, что я уже достаточно хорошо знала Эрадарас, а местность отраженную не узнавала, это были карты Тэнетра. Также в помещении имелся стол, за которым до моего появления сидели сторонники кесаря, в составе семи сверкающих магией пресветлых, двух песчаных демонов, приветственно махнувшего мне рукой Тэхарса, одного странного вида синего шипастого мужика и двух орлов. Орлам предоставили не стулья, а жердочки. Массивные такие бревна, в смысле, потому как орлы по размеру раза в два меньше дракона в драконьей ипостаси были. И еще здесь присутствовала дева. Внушительная, плечистая, ростом с кесаря дева, с листочками в заплетенных волосах, древесной корой заместо брони и злыми пронзительно-зелеными глазами, дева, к слову, тоже встала, правда после пристального взгляда кесаря. Короче, тут шел военный совет. Причем, судя по лицам, крайне серьезный.

Но, несмотря на всю эту серьезность, на меня император посмотрел с веселой улыбкой, что как-то не вязалось ни с его личностью, ни с обстановкой, и, продолжая говорить на оитлонском, спросил:

– Что ты хотела?

Карты Тэнетра! И желательно не с гарнизонами и прочей военной радостью, а с мануфактурами и иными производственными мощностями. Но говорить я об этом не стала, даже отдавая себе отчет в том, что кесарь и так все слышал, и произнесла:

– Я тут маленькое групповое убийство запланировала. Не согласитесь ли поучаствовать?

Великий усмехнулся, все так же весело глядя на меня, и просто сказал:

– Позовешь.

И никаких вопросов? Серьезно?

– А смысл? – поинтересовался кесарь. – Я тебе полностью доверяю, созидающая моя.

И что тут скажешь? Нет, я бы в принципе сказала, но, учитывая, что весь военный совет простаивает, естественно, промолчала. Разве что не удержалась от вопроса:

– А по какому поводу совет?

– Уничтожение Акьяра, – перестав улыбаться, ответил мой великий супруг.

– Ясненько, – стараясь вообще ни о чем не думать, тут же ответила я. И добавила уже на языке элларов: – Светлых идей вам, замечательных озарений, быстрейшего разрешения проблемы. – И, обращаясь к кесарю: – Мне позволительно вас покинуть?

– Тебе позволительно все, нежная моя, – на языке элларов же ответил кесарь.

Повинуясь скорее интуиции, чем любопытству, я метнула взгляд на древесную деву – ее заметно перекосило после слов императора.

А я, изобразив реверанс, покинула военное собрание через открывшийся портал.

Едва вернулась в канцелярию, рухнула на стул, нервно постукивая пальцами по столу. Мне очень не понравилось происходящее. В смысле – кесарь не солгал, это я понимала совершенно отчетливо, то есть весь этот совет имел целью именно обсуждение уничтожения Акьяра. Насколько же принц Ночного ужаса силен? Мне пора начинать переживать за свою безопасность? Подумала и тут же отбросила эту мысль. За мою безопасность смысла переживать не было, ею занимался кесарь, а значит, я абсолютно и полностью под защитой. Да и проблема не в этом – проблема в том, как много времени император затратит на уничтожение сводного брата. То есть сколько времени потеряю я…

– Катрина, вас что-то тревожит? – Адрас подошел совершенно неслышно.

– Да, – честно ответила я. – Очень тревожит то, сколько времени мне придется безвылазно просидеть в этом дворце, пока кесарь решит проблему с вашим мечтающим убить меня братом.

И мне вот после этих слов просто выть захотелось. Да, я решу все с Великими лордами уже сегодня, минут через десять, главное – Адрас объяснил мне принцип, все остальное теперь дело техники. Я возьму под контроль Эрадарас, это уже не проблема, но я хочу кардинально иного. Мне нужны человеческие города, человеческие мастеровые гильдии, а это требует моего личного присутствия и контроля.

И тут вдруг Адрас осторожно, как мне показалось, задал вопрос:

– Катрина, позвольте поинтересоваться, а что заставило вас полагать, что Кьяр мечтает убить вас?

Погруженная в переживания о судьбе моего народа, я не сразу осознала смысл сказанного. Когда же до меня дошло, я подняла взгляд на принца Мрака и переспросила:

– Что?

Темный подошел, присел на край моего стола, поглядывая на меня сверху вниз, сложил руки на груди и произнес:

– Катрина, я прошу прощения за вопрос, который, вероятно, покажется вам интимным и, возможно, даже недопустимым, но… у вас в принципе были какие-нибудь отношения с мужчинами до брака с моим братом?

Нервный смех вырвался как-то даже против моей воли. Подуспокоившись немного, совершенно честно ответила:

– Вы будете удивлены, но до «отношений» с вашим братом я даже успела дважды выйти замуж. Первый раз по любви и согласию за прекраснейшего из ракардов, второй раз – путем коварного обмана со стороны моего любимого чело… не совсем человека.

Левая бровь Адраса недоуменно изогнулась.

– Долгая история, – пришлось признаться мне. – И да – это никоим образом не повлияло на решение вашего брата выбрать меня в жертвы… в смысле, в жены.

Потрясенно покачав головой, принц Мрака задумчиво произнес:

– Катрина, вы невероятны.

Я безразлично пожала плечами, занятая совершенно другими мыслями. К сожалению, безрадостными. И тут Адрас сообщил:

– Кьяр не собирается вас убивать. Более того, он скорее отдаст свою собственную жизнь, лишь бы с вашей головы не упал ни один волосок. Он влюбился в вас, Катрина. Влюбился настолько сильно, что эта любовь напрочь смела проклятие высшего, исполнив пророчество…

Он не договорил. Он просто не смог договорить, потому что всю императорскую канцелярию огласил протяжный, полный страдания стон. И это был мой стон!

И закончился этот стон моим же:

– Только не пророчество! Мне, к дохлым гоблинам, очередного пророчества не хватало!