– Я не слышала об операции на Гердне, – негромко сказала в темноту.

– Никто не слышал, – хмыкнула Эринс. – Разведуправление, в принципе, не распространяется о собственных «неудачах».

– Гердна вообще условно-цивилизована? – спросила я.

– Нет, – разведчица горько усмехнулась. – Нет, но ублюдкам хватило мозгов поковырявшись в упавшем на планету корабле, настроить сигнал SOS, а после радостно жрать всех, кто по наивности полетел спасать неведомых пострадавших… тоже уже сожранных, к слову. К нашим поступил сигнал после исчезновения седьмого корабля, мы прилетели просто проверить – ни один сканер не показал наличие разумной жизни на планете… Видишь ли, эти живут… жили под землей. И корабли они тоже утаскивали под землю, в карстовые пещеры. Собственно, за последним кораблем мы и сунулись… И… никто не выжил.

– А ты? – едва слышно спросила я.

– Перерезала горло гамадрилу в первую брачную ночь, что было непросто – мужик относился к дуалам и пытался перекинуться в звериную форму. Сбежала, пробралась на последний корабль, активировала систему самоуничтожения, поднялась на поверхность – из-за «свадьбы» корабль разведуправления закопать еще не успели – и покинула планету. После висела на орбите, наслаждаясь фейерверком. Напилась.

У меня… не было слов.

– Напилась, кстати, зря, с моими сломанными ребрами и прочими повреждениями алкоголь был явно не в тему, – безразлично добавила Эринс. – Но я ведь их даже похоронить не смогла… нечего хоронить уже было. И как-то смерть… к ней привыкаешь, а вот к тому, что даже хоронить нечего, – уже нет. С тех пор работаю или сама, или с Гэсом. Не могу больше в команде.

– Понимаю, – едва слышно выдохнула я.

– Наша служба и опасна и трудна, – усмехнулась Сейли. – Но понимаешь, когда я была на орбите, подлетел пассажирский крейсер. Они уловили сигнал SOS, и капитан принял решение помочь. Прикинь? Урод, у него семь тысяч пассажиров на крейсере, включая женщин и детей, куда ж ты лезешь геройствовать, мразь?! Считаные часы, Картнер, тупо считаные часы… они ведь погибли бы, причем все погибли бы. Там, на «кладбище кораблей», таких крейсеров было несколько… Собственно, после Багор вытребовал внесение изменений в кодекс капитанов пассажирских крейсеров – теперь отклонение от курса карается расстрелом.

– Семь тысяч жизней… – эхом отозвалась я.

– До сих пор с ужасом думаю, что могла не успеть, – прошептала Эринс. – У меня были сильные повреждения, следовало остановиться и перевязать бедро хотя бы, но я как чувствовала – неслась вперед. Успела. Перехватила запрос крейсера, дала отбой. После пила, сидя перед монитором и глядя на то, как горит эта проклятая планета.

Она помолчала и тихо добавила:

– У меня ощущение, что с тобой я не успею. Не могу понять, в чем дело. С нами Гэс и ассы, по идее, выберемся отовсюду… но интуиция… Короче, я к чему все это – что бы ни случилось, ты должна выжить.

– Я не настолько безнадежна, чтобы не выбраться из любой передряги, – мрачно заметила я.

– Я тебе только что описала ситуацию, в которой пятнадцать далеко не безнадежных тренированных мужиков стали смачным ужином для местных аборигенов, а я выжила исключительно по причине того, что кроме боевых навыков у меня есть еще и исключительно женский арсенал, – еще мрачнее сказала Эринс. И добавила: – Все, спать.

И она действительно заснула, заставив меня искренне позавидовать ее крепким нервам. Мои такими крепкими не были, и я еще долго лежала, глядя в темноту. Интуиция. Да, у нас, кадетов S-класса, ее развивают основательно и конкретно, и, как и у Сейли, у меня интуиция тоже четко говорила о том, что все будет плохо.

Реально и основательно плохо.

* * *

Наутро выяснилось, что паршивые предчувствия овладели всеми. Мы сели за стол, даже толком не поздоровавшись. Ассы были мокрыми – с четырех утра они засели за тренировки, перед завтраком сходили в душ, и настроение было настолько паршивым, что даже вытираться никто не стал, так и заявились с мокрыми волосами. Гэс был неожиданно мрачен, Сейли вообще огрызалась на любое слово, кэп молча жевал утреннюю кашу с минералами, а я…

– Доброе утро, мисс Картнер, я вам чай сделал, – прозвучало, едва я села, и мы все с удивлением посмотрели на первого пилота.

Молодой мужчина заметно смутился, но твердо поставил передо мной чай и, положив булочку, сообщил:

– Это не пшеничная мука, но я выбрал максимально подходящий для вашего рациона рецепт.

Сказав все это, парень ушел за свой стол, оставив всех нас молча смотреть на булочку. Один из ассов встал, ушел к пищевому блоку, отыскал рецепт булочек, который вбил первый пилот и вскоре вернулся с блюдом, заполненным выпечкой.

Настроение как-то сразу поднялось у всех, и да, пусть не из белой муки, но хоть что-то не скрипящее на зубах витаминными добавками.

– Лады, сегодня я ваша подопытная птыца, – заявил приготовивший булочки асс, ответственно прожевавший кашу для начала и только после перешедший к сдобе.

– Отвянь, место прочно занято, – ядовито улыбнулась ему Эринс.

– Мне вырубить парня? – поинтересовался убийца.

– Мне предъявить общественности твое убогое пение в душе? – с самой милой из улыбочек вопросила разведчица.

– Врежу обоим, – многозначительно пообещал Гэс.

И все вернулись к завтраку, первому действительно вкусному завтраку за все время полета.

* * *

До прилета на Рейтан оставалось трое суток. И собственно наступило время мне рассказать о ситуации моей команде. Говорить о том, как меня подставили, оказалось тяжело, поэтому у нашего сегодняшнего занятия было очень долгое вступление, в процессе которого я стояла, мучительно подбирая слова, а народ сидел, пристально глядя на меня.

Первой не выдержала Эринс:

– Картнер, хорош тянуть кота за, условно выражаясь, хвост.

– Кота не трогать, – оборвал ее Гэс, – я… скучаю.

– Не парься, пока ты тут скучаешь, он там свою породу активно распространяет, – хмыкнула Сейли.

– Хорошо, буду откровенен – скучаю и завидую, – пробубнил Гэс.

– Да ладно тебе, секс это всего лишь секс, – пожала плечами Эринс.

– Глубокомысленно сказала девственница, – съехидничал один из ассов.

– Продажная девственница, – добавил другой.

– Высоко стоящая и хорошо продающаяся девственница, – добавил третий.

– Сейчас буду зверствовать! – предупреждающе прошипела Сейли.

Моральный дух нашей команды находился на отметке ниже некуда.

– В общем, – прерывая начинающийся конфликт, начала я, – Гилбен, отвечающий за мое обучение энирейскому, провел подмену понятий, и в принципе обучал меня фразам с крайне интимным подтекстом.

Ругаться все мгновенно перестали и заинтересованно уставились на меня.

– То есть? – вопросила Эринс.

– То есть по замыслу Гилбена во время встречи с герхарнагерцем я должна была сказать что-то вроде «Возьми меня наиболее пошлым способом».

Странное дело – такой заинтересованности я в своих учениках еще не наблюдала.

– Так-так, – нехорошо протянул Гэс, – то есть наша спящая красавица тот еще козел. Подробности, Картнер.

Через час они знали подробности. Еще через два удивительным образом овладели матерщинным лексиконом Рейтана, причем и произношение, и интонации фраз уловили практически мгновенно. И я, трое суток бившаяся только над тем, чтобы они научились правильно произносить слово «герхарнагерц», была искренне потрясена тем, как быстро они выучили пошлые фразы и слова. А главное, с каким воодушевлением.

* * *

Последние два дня полета мы снова и снова отрабатывали этикет. Я заставляла повторять каждый поклон, каждое движение, каждый жест по много раз, потому что… слова Сейли о том, как убили ее команду, засели где-то глубоко в сердце, сковав его ледяной хваткой страха. Я просто очень отчетливо знала, что любая ошибка может привести к их смерти, и боялась за них. За Эринс, которую учила, учила и снова учила не смотреть в глаза мужчинам Рейтана, в принципе, не поднимать взгляд во время разговора, учила Гэса, отрабатывая в нем навык покорности и заставляя отказаться от любых жестов, которые энирейцы могли воспринять как проявление агрессии, учила ассов, как правильно держать руки в позе подчинения.

Тренировки, тренировки, тренировки.

Я приходила в комнату и сваливалась в постель, не доходя до душа. Занятия с Эринс пришлось отменить – у нас не было сил на это, просто не было сил.

А по ночам я вскакивала от кошмаров, в которых мою команду убивали на моих глазах так, как убивали дипломатов других стран на видео, показанных мне сахиром.

Один из таких кошмаров был прерван словами капитана:

«Внимание, до орбиты Рейтана – час полета».

Я мгновенно проснулась и села на постели. Точно так же на своей села Эринс. Мы переглянулись.

– Ну что, погнали? – невесело усмехнувшись, спросила она.

«Служи Гаэре» – вспомнила я последние слова моего отца.

– Да, – кивнула, облизнув вмиг пересохшие губы, – погнали.

Страх… У меня было ощущение, что я им сейчас дышала.

Быстрый завтрак.

Двадцать минут на медитацию.

Сообщение от Сейли: «Спящий козел проснулся».

Началось.

* * *

Пока я шла в капитанскую рубку, проснувшийся Гилбен, несмотря на атрофировавшиеся за время лежания в полете мышцы, обкололся стимуляторами и начал проявлять небывалую активность. Он собрал всю команду, стал спешно работать с их произношением, чтобы они, не дай небо, не высказали то, чему он, собственно, обучил меня. Ассы с не свойственной для спецов их уровня актерской игрой старательно повторяли за ним, но исключительно пошлые выражения, чем доводили и так бледного и с трудом стоящего Гилбена до белого каления. Сейли издевательски записывала все на сейр и присылала мне. Это несколько снимало нервное напряжение, охватившее меня перед первым контактом с Рейтаном.

Капитан Нарен тоже нервничал, и только первый пилот Дем проявлял удивительное спокойствие и… заботился обо мне. Чай сделал, принес булочку с маслом, и даже конфеты где-то достал. Я искренне поблагодарила, но не ощутила вкуса ни еды, ни чая.

За пятнадцать минут до приближения к орбите Рейтана с нами вышли на связь.

«Аграхир нергха?» – раздалось в рубке управления.

«Даэгхреа, эйнер Гаэра таэцхг», – очень спокойно, даже не ожидала от себя такого, ответила я.

Но оно пришло – спокойствие и деловая собранность.

И уверенность в себе стала лишь крепче, едва диспетчер удивленно спросил:

«Акрэ Рейтан?» – что переводилось как «дочь Рейтана?».

«Сахг Гаэра таэцхг», – обозначила я свой статус как главы дипломатического посольства Гаэры.

И в очередной раз мысленно поблагодарила «любимого» – он натаскал меня превосходно, практически до уровня носителя языка.

И в этот момент в капитанскую рубку влетел Гилбен. Он был бледен, его трясло от стимуляторов, но мой бывший менее всего сейчас обращал внимание на собственное состояние.

– Я сам! – заорал он, подлетая к переговорному устройству. – Зззаймись собой, – бросил мне, хватаясь за микрофон, – я тебе платье принес, переоденься, волосы распусти – ты представитель Гаэры, цивилизации, продвинутой в плане прав женщин, надо соответствовать.