Цитаты из книги «Долина драконов. Магическая Экспедиция»

– Радович, зачем вам монография?– Для личных целей, – ответила я, продолжив идти между стеллажами. И, чтобы это не прозвучало подозрительно, добавила: – В университете появился грасс. Он очень оголодал, и стараниями госпожа Иванны мне пришлось его кормить.Пауза, в течение которой я шла, с некоторым трепетом касаясь пальцами корешков древних книг, и вопрос от профессора:– То есть кто-то натравил грасса на вас, Радович?– Да, – честно ответила я. Потом остановилась и удивленно крикнула: – А как вы догадались?Профессор кричать не стал, просто усилил магией свой голос и ответил:– Грассы после приказа, ломающего их волю и нацеливающего на уничтожение, способны есть только мясо жертвы. Обычно приказ держится пять суток, за это время обезумевшее от голода животное и пожирает жертву. Но лазейка кроется в самой формулировке «мясо жертвы». То есть жертва может просто накормить грасса мясом, и этого достаточно, чтобы приказ считался выполненным.Артон помолчал и добавил:– Знать вы этого не могли, я так полагаю, вы и о грассах ничего до сего дня не знали, раз явились сюда в поисках монографии. Кто подал вам идею покормить животное?Остановившись, ответила:– Госпожа Иванна.– Да? – Профессор был очень удивлен. – Как она могла узнать о грассах? В момент тех событий она была подданной Бернского государства, а в дальнейшем информация была засекречена.Даже понимая, что меня никто не видит, все равно молча развела руками и призналась:– Она и не знала. Это все доброе сердце госпожи Иванны. Когда господин Ноштру обсыпал грасса мукой, всем стало очевидно, насколько зверь тощий. А дальше случилось закономерное – меня заставили накормить собаку, потому что из рук госпожи Иванны грасс ничего не ел.Повисла пауза.Я, помня о времени, поспешила в конец лаборатории и не остановилась, даже когда услышала голос дракона:– Я правильно понял, что, повинуясь приступу жалости к животному, работники кухни совершенно бесчеловечно отправили ребенка кормить опасного монстра?!В конце фразы прозвучало что-то угрожающее.– О, не переживайте, – отмахнулся профессор Артон, – это всего лишь Радович. Естественно, если бы речь шла о ком-нибудь из родовитых студентов, никто бы не допустил подобное, а Радович… Что с ней сделается?Действительно, и что со мной может сделатьс

Все всё поняли, поэтому, когда, слившись со своей иллюзией, Владыка забрал весь поднос с рыбными палочками и пошел к ближайшему столику, всех студентов, сидевших за этим столиком, сдуло как ветром. Один, правда, чуть задержался, зацепившись мантией за стул, за что и поплатился.– Стоять! – лениво скомандовал ему Владыка. – Так, сейчас метнулся мне за чаем, а потом сходил и нашел мою сладенькую вкусняшечку.Оторопевший студент испуганно икнул и переспросил:– К-кого?– Радович, естественно, – как само собой разумеющееся, сообщил Владыка.Меня пошатнуло.Потом пошатнуло госпожу Иванну, когда стало ясно, что аппетит у нового студента волчий, и наготовленные на всех рыбные палочки он практически умял в одиночку. Ну, как практически – пока мы стояли и смотрели на Вачовски, он их и умял. Все. Всё блюдо.– Пожалуй, я пойду, – осторожно отступая от стойки, прошептала я. – Хочу еще в библиотеку заскочить перед лекциями.Никто не возразил, тем более Голод. Видимо наевшись, он в итоге задремал все там же, на покрывале. Поэтому я, вымыв руки

Вернувшись на кухню, я с порога попросила у госпожи Иванны еще мяса, сообщив, что пса, по мнению ректора, не кормили пару месяцев, и в итоге мой поднос был завален настолько, что я его едва удержала. После пришлось нести все это в угол, который уже выделили для грасса, и даже теплое покрывало постелили, а после сидеть и кормить Голода. Долго кормить вконец оголодавшего Голода. Настолько долго, что госпожа Иванна, не выдержав, набрала на второй поднос фруктовый салат, тосты из черного хлеба и рыбные палочки и, переставив все это на табуретку, пододвинула ко мне. В итоге завтракала я, сидя на полу, и правой рукой кормила Голода, причем аккуратно, а левой себя, и левой выходило не слишком аккуратно

– Только сначала костерила эту прогнившую насквозь правящую чешую на чем свет стоит! – добавила Эмали.Я застонала.Не то чтобы громко и явственно, но проникновенно очень. Мне вняли, правда не так, как следовало.– Миладушка, не переживай, – затараторила Эмали, – Владыка обязательно все подпишет, вот как только найдется, так все и подпишет.Стонать я перестала в то же мгновение, удивленно посмотрела на младшую драконицу и тихо переспросила:– Что? В каком смысле «найдется»?– В прямом, – к столику подошли другие драконы, – Владыка исчез, оставив записку с примерным содержанием «Достали», и скрылся в неизвестном направлении, бросив Долину на Главнокомандующего, что не слишком хорошо…Сказавший все это высокий темноволосый дракон в темно-зеленом строгом костюме в оригинале и залихватской потрепанной одежде на иллюзии обошел столик и сел рядом с Иридрой, нежно взяв ее за руку. Смутившаяся драконица, мило улыбнувшись своему дракону, представила его мне:– Милада, познакомься, это мой будущий муж Нарих. – А затем уже ему: – Любимый, это моя младшая сестричка Милада.– Я понял, рад встрече с новой родственницей. – Дракон, однако, смотрел на меня достаточно холодно и, я бы даже сказала, несколько враждебно.Сразу стало ясно – мне он не рад совершенно.

– Я могу точно сказать, что этот человек испытывает к тебе двойственный интерес. Один – интерес мужчины к женщине, у этого интереса оттенок подавления и принуждения, но лишь оттенок. Второй – профессиональный, и тут уже оттенков нет. Он собирается и подавлять, и принуждать, и контролировать.– Я ощущаю то же самое, – отозвалась Эмали. – Разве что могу добавить – первый интерес конечен, у второго конца нет, и я не знаю почему.Я знала – из тайной службы не увольняются. Ты работаешь там постоянно, или же тебя выносят вперед ногами, третьего не дано. Нужно же было так вляпаться!– Милада, – осторожно позвала Ирида.

* * * Когда лекция закончилась, к нам повалили толпами. Ведомые любопытством студенты очень хотели знать, что здесь происходило, что вытворил Вачовски, вообще где Вачовски и жив ли Эвасэт. Эвасэт был жив, но на все вопросы типа «Ты как?» отвечал мрачное: «Главное – цел». И все как-то проникались мыслью, что это действительно было главным, и старались больше у него ничего не спрашивать, официально – «щадя нежные королевские чувства». Не официально – первым двум спросившим Эвасэт одним четко выверенным истинно эльфийским ударом разбил носы, отсюда и трепетное отношение к его чувствам у всех остальных

Моя монография с грохотом рухнула на пол, профессор с размаху опустился на свой стул, а парни в группе понимающе заухмылялись, запереглядывались и начали активно намекать самым скромным студенткам, что они тоже готовы выступить в роли спасителей. Просто нескромные уже давно и основательно были спасены, по большей части представителями аристократии.

обвинения всегда за спасение невинных… дев. Не смею вас задерживать, Вачовски, ни секунды не смею. Поспешите. Прямо сейчас. Немедля! Во имя справедливости и супротив пожирания девственниц! Сию секунду! Ступайте, Вачовски! После чего: – Заткнись, Радович! – Это мне, вместе с заклинанием молчания, которое мгновенно запечатало мои губы, не позволяя выкрикнуть отчаянное «Нет!». И елейным тоном: – Васюточка, красавица наша, иди, спасайся! Я в ужасе посмотрела ни на какую не на «Васюту», а на принца Эвасэта, в чьей крови содержалась частичка эльфийской крови, что и делала его иностранное высочество чрезвычайно прекрасной девушкой. Первой красавицей всего университета! И я сейчас не оговорилась, нет, к сожалению! Он действительно выглядел как девушка! Да что там выглядел – он ею был! Самой красивой девушкой из всех, кого только можно себе представить! Потрясающе красивой девушкой! Изумительной тонкостанной золотоволосой блондинкой с огромными васильковыми глазами и нежными манящими губами. В них-то вся опасность и заключалась! – Идите, дети мои! – напутствовал, не затыкаясь, профессор Ивас. – И да прибудет с вами спасение! Васюточка, действуй быстрее! «Васюта» подскочила со своего места сч

а посему извольте не приводить как довод в споре ваши мечты и надежды на будущее!

Так, Шкодим, а у этих противопузатых травок противоядие какое? – Не, они действенные очень, на год точно. И это, Никодим я. – Заткнись, Шкодим. Или противоядие находишь мне к вечеру, или ты труп!