– Быть, по-твоему, Далак, – согласилась с его ценой за участие в войне. Очень умна. Она не последовала за охранябушкой, иначе бы он не продвинулся так далеко. Она не стала вмешиваться в мою битву с нежитью, потому что не сочла меня опасностью. Но как только я выдала свою принадлежность к лесным ведуньям – оказалась тут мгновенно. И с единственной целью – уничтожить. Обезумевшая отравленная скверной многовековая озлобленная и крайне умная чаща против одной очень глупой ведьмы, из которой и лесная ведунья тоже вышла не самая умная. Я стояла, сжимая дрожащей ладонью клюку, и понимала – мне не выстоять. Обезумевшая переведенная в боевой режим чаща от меня и клочка не оставит, она меня попросту уничтожит. С особой старательностью уничтожит. Это ее задача – уничтожать тех, кто несет опасность в ее лес. И я просчиталась, сильно просчиталась – я недооценила противника. Не подумала, что чаща Гиблого яра настолько умна. И вот теперь все, что мне оставалось – думать. Волки будут уничтожены, это я понимала. Но себя я спасти могла – а для спасения охранябушки и всего Гиблого яра этого будет достаточно. А потому я использовала запрещенный прием, отлично зная – у Гиблого яра нет хозяйки. Я не ощутила ее ни прикоснувшись к земле, ни даже сейчас, когда против меня открыто выступила вся чаща. А у чащи, особенно брошенной и одинокой, есть одна слабость, всего одна слабость, одна-единственная и… я ведь ничего не теряю. – Чаща Заповедная, – сказала негромко, но в мертвой тишине голос прозвучал оглушающее, – ты уж прости за вторжение, и за визит несогласованный тоже прости, но тут дело такое… Я медленно положила ладонь на живот, которого вообще еще не было, и сообщила: – Ребеночек у меня скоро народится. И замерло войско неуязвимое. Змеи-лианы раскачиваться перестали. Деревья застыли. Кусты шипы втянули. Несколько секунд тишина висела жуткая, а