Но Лапа моих восторгов не разделяет. Он вцепляется в подлокотники и мрачно обозревает ближайшие пару часов как самые страдательные в его жизни, и так – каждый полет. Мы приучились бороться с его маленьким страхом с помощью не менее маленького секрета – берется полулитровая бутылочка колы из автомата, что близ каждого гейта на посадку стоят почти в любом аэропорту, потом надо зайти в дьюти-фри, порыться в крошечных бутылочках за пару евро, отхлебнуть колы пару глотков и вылить содержимое бутылочки в газировку. Применять ситуативно, особенно если лететь предстоит лоукостером, то бишь кроме воды и улыбки в самолете ты ничего не получишь. Ни в коем случае не призываю решать проблему боязни полетов таким вот способом, но у нас работает. К счастью, милые чешские стюардессы не скупились, и долетели мы в позитивном расположении духа и без эксцессов, даже турбулентностью не качнуло ни разу.

Прага встретила нас прекрасным солнечным утром, светящимися в предвкушении жаркого лета черепичными красными крышами и поздним весенним многоцветием всего, что может цвести и пахнуть в начале июня. Этот город создан для того, чтобы бродить часами по булыжным мостовым вокруг Староместской площади, курсировать между ней и собором Святого Вита по Карлову мосту, периодически пробегая по набережным и Злата уличке и заглядывая в крохотные ресторанчики. И ночью он не менее очарователен, чем днем, вечером или утром. Но никогда – слышите – никогда не повторяйте нашей ошибки!

Мы пошли в знаменитые пивные спа. Что это такое: за относительно небольшую сумму, тогда это было что-то около 6 тысяч крон, вас кладут в огромную деревянную купель, полную горячей ароматной воды с хмелем, солодом и ароматными травами, а между вами на бортике купели установлен кран и подставка для двух кружек. В купели у вас полчаса, количество подходов к крану не ограничивается. Сколько может человек выпить за полчаса? Даже если он смертельно иссушен определенного рода жаждой? Мы осилили по две с половиной кружки. Потом нас положили на кушетки, прикрыли горячими влажными простынями и оставили релаксировать в комнате с морской солью и приятной музыкой еще минут на сорок. А через полтора часа, когда мы, расслабленные, накупавшиеся и довольные пребывали в благостном настроении и состоянии где-то на другом конце Вацлавской площади, мы поняли подвох. Пиво «Бернард» обладает легким слабительным эффектом, и чтобы это учитывать – надо заглядывать в брошюрку, которую тебе дают на входе. И следовать написанной там рекомендации ехать в гостиницу отдыхать после процедур, а не шататься всю ночь в ожидании самолета. И еще момент – если покупаете пивной шампунь и крем для тела в больших бутылях, – не забудьте сразу их положить в багаж. А то потом будет мучительно больно с ним на контроле у гейтов расставаться. Нам вот пришлось. Я спасла благодаря завалявшимся в сумочке маленьким бутылочкам из дьюти-фри миллилитров по сто волшебных средств и лелею мечту когда-нибудь приехать в Прагу и таки довезти это сокровище домой.

В итоге мы забились в «На верандах» – неплохое заведение прямо в здании проходной завода «Старопрамен», где подают самое знаменитое светлое фильтрованное, а еще – красный бархатный «Вельвет», белый пшеничный «Хугарден» с ароматом кориандра и апельсина в шестигранных тяжелых бокалах, «Пилснер» и сортов пятнадцать чего-то не менее восхитительного. Сейчас, если я не ошибаюсь, ресторан переименовали в «Подстреленную гусыню» (Potrefená Husa), но смысл от переименования не особенно изменился. Почему мы остались в таком восторге от ресторанчика: во-первых, там практически без перерыва крутили обожаемый нами Depeche Mode, во-вторых, мы наглядно прочувствовали разницу в менталитете между отечественными рестораторами и чешскими.

Случился у нас маленький казус – там в больших пивных кружках приносят обернутые в салфетку ножи и вилки. Так вот, неаккуратно подцепив нож, я его уронила обратно. Нож со скорбным звоном разбил стекло, а мы приуныли. И принялись считать, сколько теоретически будем за него должны. Поняв, что спрятать каверзу не выйдет, мы подозвали официантку, и Лапа попытался рассказать, что у нас за затруднение случилось. Однако официантка, как и я, видимо, английский в школе учила из рук вон плохо, потому что до конца разъяснить ситуацию удалось, только наглядно продемонстрировав кусок стекла и дыру в стакане. На что дивная девушка с видимым облегчением выдохнула, махнула рукой и сказала что-то вроде: «Ах, бросьте! Бывает. Если захочется – просто оставьте чаевых побольше». Нет, ну каково, а? Чтобы у нас в любой, даже самой маленькой, кофейне или модном ресторане, да не было ценника на случайно или намеренно битую посуду?! Я ни разу с таким подходом к посетителям не сталкивалась, честно.

К нашему величайшему сожалению, около полуночи нас оттуда выгнали, поскольку ресторан закрывался, и мы пошли просто гулять. Набрели на набережную Влтавы и темный-темный ее уголок на левом берегу. А надо сказать, что по берегам Влтавы летом почти все забито влюбленными студентами, а тут мы обнаружили совершенно пустой понтон, привлекательно покачивающийся на воде и призывно манящий двумя пустыми лавочками на нем. И это под самым Карловым мостом! Конечно, мы тут же их оккупировали. А потом поняли, как жестоко и вместе с тем прекрасно ошибались.

Во-первых, вид из-под Карлова моста на Прагу – отдельный сорт наркоманского удовольствия от одиночества. Смотришь – и оторваться невозможно никак. Огни, огни-огни, бесконечная черепица старого центра на правом берегу, где лишь едва угадывается знаменитый красно-кирпичный ее цвет, шум тысяч туристов на мосту – и стук твоего сердца в полной тишине и темноте. Во-вторых, сиди-то сколько угодно, но после трех ночи становится порядком холодно и хочется спать. В-третьих, на выходе с понтона может ждать засада. Лебеди.

Не верьте тому, кто говорит, что это прекрасные величавые птицы! Это натуральные пернатые оборотни. Днем они действительно красивы, шеи гнут и хлебушек просят. Ночью – это отъявленные гопники. Они на нас шипели и крякали, расправляли крылья и вымогали еду, чуть не щипая за колени и руки. Нам пришлось в спешке сбежать подальше к цивилизации – не то сожрали бы и не подавились!

Но зато, приехав в аэропорт и найдя уютный терминал для небольших рейсов, мы были вознаграждены после схватки с лебедями созерцанием рассвета под классическую музыку. Там стоял рояль, и одному из пассажиров захотелось скоротать время до вылета. Ради таких маленьких моментов иногда хочется завести себе блокнотик и каждое крохотное чудо записывать, только то, как поет в этот момент душа, никак не запишешь, как ни старайся.

Спустя полтора часа мы благополучно приземлились в Гамбурге. Несмотря на уверения Андрея в том, что это двухвинтовое чудовище от самолетостроения возрастом старше него никуда никогда не долетит. Поиск порта в Гамбурге стал своего рода небольшим откровением: сколько прошло веков с тех пор, как там пришвартовались первые корабли? Так вот, принципиально ничего не изменилось: проститутки, револьверы, полицаи, лица без определенного места жительства, кабаки. Поясню.

Куда деваться пьяному матросу рано поутру, пока корабль в порту разгружают? Выпить да по девкам, разумеется. Двадцать первый век, конечно, немало облагородил улицы приличного немецкого портового города. Но, шествуя по Гамбургу ранним утром, мы наблюдали поистине трогательную картину: полицейские, тройками шествуя по обеим сторонам улицы, неспешно помогали бездомным свернуть теплые красные пледы явно типового государственного происхождения, открывались кофейни и витрины, за которыми через одну мы видели выставку огнестрельного оружия всех калибров по цене от 150 евро, закрывались кабаки и двери, над которыми потухали недвусмысленные красные фонари, а над всей этой идиллией махала миру огромная неоновая крутобедрая женщина в черных сетчатых чулках и красном корсете.

Мы похихикали, поумилялись и пошли на разведку в здешний ботанический сад – посадка на лайнер предстояла ровно в полдень, и надо было убить время. Коварная физико-философская категория поддаваться нашим усилиям никак не хотела, и около десяти утра мы поняли, что дальше без сна и еды жить категорически невозможно. Мы нашли порт, где издалека огромной желтой трубой выглядывала нам навстречу наша «Коста». Гигантский круизный лайнер выглядел настолько шикарно и неприступно, что мы даже немножко начали бояться: а вдруг мы просто так проделали неблизкий путь, и не пустят нас на борт. Вскоре бояться, как и бродить вокруг да около, порядком поднадоело, и мы пошли рыскать по окрестностям в поисках еды. Оказалось, что вокруг порта полным-полно разного масштаба едальных и питейных заведений, вот только самый простой салат из двух листов и трех креветок стоит там от пятнадцати евро, не говоря уже о чем-то более плотном.

В горестных раздумьях о судьбе и желудке человеческом мы набрели на рыбный рынок. Он оказался закрыт, а вот закусочная для его работников – нет. Представьте: на берегу Эльбы стоят десять грубых деревянных лавок с простыми пластиковыми столами, покрытыми клеенкой, за ними сидят работяги с обветренными лицами и суровым прищуром и едят что-то настолько рыбно-запашистое, что… Вы бы разве прошли мимо? Вот и мы, принюхавшись, не смогли и заглянули в небольшое помещение, где обнаружили прилавок со льдом и кучей морских вкусностей поверх него. В итоге обаятельная мулатка, ни бельмеса не понявшая по-английски, чего мы от нее хотим, насыпала в пышущую жаром сковороду по несколько горстей всего, на что мы показали: мелких креветок, какой-то рыбки, пару кусочков красного рыбного филе, и тем спасла нам жизнь и кошелек, потому что отдали мы за портовый завтрак что-то около десяти евро. Язык жестов и денег работает в любом случае.

Наступил долгожданный полдень, и мы, внутренне замирая от страха и предвкушения, прошли на посадку. К слову сказать, круизный лайнер на две с половиной тысячи человек заполнили пассажирами минут за сорок, думаю, это результат годами отработанной схемы, но все равно скорость завораживает. У каждого проверили паспорт, бронь, просветили багаж на предмет разного запрещенного: оружия или алкоголя (да-да, на борту со своим нельзя), отобрали сумки и пустили в буфет на десятую палубу, сказав, что каюты еще не готовы, мол, подождите, пожалуйста. Вот тут-то мы с Лапой и поругались – потому что нас уже поманили призрачной надеждой