Закрыв за собой чугунную калитку, я зашагала по аллее к дому. По обе стороны тянулись сложенные из камня невысокие стены, как будто оставшиеся от древних римлян, и росли всевозможные цветы. Надо отдать должное Невилу: садовник не зря ест свой хлеб, и цветы у него бесподобны. За «римскими руинами» стояли подстриженные липы. Они выглядели совсем по-летнему, зелень на ветвях еще не выцвела, но под ногами уже шелестели опавшие листья. Впереди белел Гленн-холл. Издали двухэтажный особняк казался павильоном, построенным для прогуливающихся гостей, а господский дом, должно быть, скрыт в глубине парка… Однако другого дома не было.
Гленн-холл построен в начале века Бенджамином Лейком. Он круглый, с высокими окнами, отделан светло-серым мрамором и украшен полуколоннами и скульптурами в нишах. Добротное, дорогое жилье. Впрочем, дом без Джона оказался чужим и ненужным, и я не чувствовала себя его хозяйкой.
Поднявшись по широким округлым ступеням, я потянула на себя резную дверь. Она такая большая, что диву даешься: разве можно стронуть ее с места? А дверь отворяется легко, точно сдуваешь пушинку.
Я вошла в холл, в зеркалах замелькали черные отражения. На второй этаж вели две лестницы зеленого мрамора.
– Мррра-а! – с правой лестницы скатился Сэр Фрэнсис Дрейк, здоровенный сиамский кот цвета подгорелого безе. Сэр Фрэнсис немолод и тяжеловат, но в остальном парень хоть куда. – Мррра-а! – он в два прыжка взмыл мне на плечо. Не устаю удивляться: после его упражнений на одежде ни дыр, ни зацепок. Кот с Джоном были не разлей вода. – Мррра-а! – громко сказал сиамец мне в ухо. «Рад тебя видеть. Где была?»
Придерживая кота на плече, я поднялась на второй этаж и зашла в свою спальню. Это единственное место в доме, которое я по-настоящему обжила. Светлая мебель и серо-голубые ткани дают ощущение воздуха и простора, здесь легко дышится, думается и спится. На круглом столике у окна – цветы в вазе и свадебная фотография. Джон обнимает меня за плечи, его иссиня-серые глаза лучатся, и несмотря на седину, он выглядит молодым. А я рядом с ним – точно школьница, с фиалками в рыжих волосах, с растерянной улыбкой.
Сэр Фрэнсис толкнулся лапами, спрыгнул на постель и принялся рьяно вылизывать бок, словно обнаружил непростительный беспорядок на теле. Я убрала сумочку в шкаф и надела домашние туфли.
В дверь постучали. Решительный, мужской стук.
– Невил? Войдите.
Садовник переступил порог. Красный, взъерошенный, злой, очки едва держатся на кончике носа, в кулаке зажат какой-то прут.
– Мадам, я желаю получить расчет. Сегодня.
– Господи, Невил! Что стряслось?
– Я ухожу, – он вздернул небритый подбородок.
– Почему?
– Вот почему! – он разжал кулак и швырнул прут на столик с фотографией. Вместе с прутом упал рыжеватый сушеный листок, прокатился по лакированной столешнице, свалился на пол.
– Да что с вами, Невил?!
Никогда прежде не случалось мне видеть садовника в таком гневе. Он был добрым приятелем Джона – и со мной держался учтиво и дружелюбно, даром что не позволял срезать цветы.
– Миссис Гленн, – садовник надвинулся на меня и покраснел еще больше, – инспектор-то Филдс был прав, а?
Я попятилась. Он продолжал:
– Не подвело ищейку чутье. Старина Филдс не дурак. Искал он убийцу в доме – да, видать, плохо искал.
– Не подходите! Невил! – Струхнув, я рванулась к кнопке звонка, чтобы вызвать Мэй, но садовник поймал меня за руку.
– Не надо, миссис Гленн. Я никому не скажу. – Лицо дернулось в гадливой гримасе. – Мистер Гленн мне простит. Боюсь, что и вам бы простил.
– О чем вы?
– Об осе, мадам. – Словно плюнул в глаза. – О рыжей осе! – И с тем он ушел.
Что он вбил себе в голову? И что принес? Я обернулась к столику, на который Невил бросил свой прут. Обыкновенная веточка, ровная, сухая. И еще был какой-то лист – он упал. Я нагнулась посмотреть.
На ковре лежал полосатый крючочек. Сушеная оса! Крылышек у нее не было.
Садовник нашел осу и прутик – но при чем тут я?!
– Невил! – выскочив из спальни, я побежала по закругленному коридору к лестнице: комнаты прислуги находились на первом этаже. – Невил! – Остановилась. Что я скажу? Что не сажала осу Джону на шею? Я это повторяла сотню раз.
Вернувшись в спальню, я заперла дверь на ключ, повалилась на постель и обняла кота. Из-под век сочились слезы; Сэр Фрэнсис громко урчал.
Затем я успокоилась, умылась и припудрила нос. Пусть не английская леди, а всего-навсего линдон-айлендская, однако не пристало ей ходить зареванной.
– Мадам, – в дверь поскреблась деликатная Мэй, – Невил говорит… – она запнулась. – Не понимаю, что на него накатило…
– Спасибо, Мэй. Сейчас спущусь.
Я выписала чек на причитавшуюся Невилу сумму. Сначала думала накинуть вдвое, да спохватилась: он сочтет, что надбавка – плата за молчание. Нет уж. Лучше потом возьму его снова на место.
Спустилась на первый этаж. Дверь в комнату садовника была нараспашку, у порога приплясывала Сюзи в засыпанном мукой фартуке. Круглые глазищи кухарки сверкали, она изнемогала от желания узнать, из-за чего я поцапалась с Невилом.
– Ну так чего она? Из-за цветов обиделась? Я ж говорила – зря не пускал на клумбы… – Сюзи заметила меня. – Ой, рагу подгорит! – она помчалась на кухню, откуда и впрямь несло горелым.
Я шагнула через порог.
– Невил, ваше жалованье.
Он с угрюмым видом вытаскивал из шкафа одежду и бросал на постель – за годы службы в доме оброс барахлом. Куда он подастся? Насколько я знаю, в Линдон-Тауне у него из родни никого, разве что где-нибудь в деревне.
– Невил. – Я стояла с чеком в протянутой руке.
Он нехотя обернулся, сумрачно глянул поверх очков и будто через силу забрал чек. Процедил:
– Благодарю, мадам.
– Невил, я не в силах ничего доказать, но…
– Оставьте, – грубо перебил он.
– Я по-прежнему считаю вас своим другом, – проговорила я. Чего мне стоил ровный тон! – Место садовника для вас всегда свободно.
Он выругался и поднял руку, точно желая вытолкать меня вон. Я ушла. С гордо поднятой головой миновала посторонившуюся Мэй, выдержала любопытный взгляд высунувшейся из кухни Сюзи, заставила себя не бежать вверх по лестнице. Однако в спальню ворвалась так, словно за спиной гудело пламя.
– Фрэнсис!
Развалясь на постели, кот вылизывал брюхо. Даже головы не поднял. «Не отрывай от важного дела.» Я схватила со столика фотографию, сжала в ладонях. Джон! Ну почему его больше нет?! Весь город подозревает меня в убийстве – и никто меня не защитит, никто, никто! Да еще эта дурацкая оса без крыльев. Зачем Невил притащил ее в дом? Где он ее откопал?
Я подняла сушеный крючочек с ковра и положила на стол. Гадость какая. Ненавижу ос.
Походила по комнате, отдышалась. Надо позвонить Лоу: он как раз интересовался странными событиями. Вынув из сумочки визитку, я набрала номер.
– Сыскное агентство Лоу, – отозвался сыщик.
– Говорит Кэтрин Гленн. Мистер Лоу, у нас происшествие. – Я постаралась без лишних эмоций рассказать про садовника и осу.
Детектив выслушал все, затем сказал:
– Если не возражаете, я к вам подъеду.
– Конечно.
На душе стало веселей.
– Сэр Фрэнсис, – я почесала кота за ухом, – в Линдон-Тауне есть человек, который мне верит.
Сиамец заурчал и растянулся на покрывале во всю длину.
Озябнув от пережитого, я накинула плащ и вышла из дома. Лестничные ступени золотил пронзивший облака солнечный луч, в каменных вазах сияли шедевры Невила: композиции из белых, оранжевых, фиолетовых цветов. Я двинулась по аллее к воротам. Автоматика вышла из строя неделю назад, из дома ворота не открыть. Надо вызвать мастера, да все как-то недосуг… Чепуха. Мне просто неохота этим заниматься: после смерти Джона я за руль не сажусь, гостей не зову, а Мэй, когда едет в прачечную или за покупками, великолепно справляется с воротами вручную. Безделье, – подвела я итог, – вот что меня губит. Надо найти себе дело, занять чем-нибудь ум и руки… Впрочем, доказывать свою невиновность – это ли не занятие для молодой вдовы?
Детектив прибыл на велосипеде: невзирая на объемистое брюшко, он лихо подкатил к воротам и молодецки спрыгнул наземь.
– К вашим услугам, миссис Гленн.
Я закрыла чугунные створки, заперла на ключ; обратно Лоу выйдет через калитку. Мы двинулись к дому; сыщик вел свой транспорт за руль. Золотой луч погас, однако небо уже не хмурилось, в облаках угадывался белый диск солнца.
– Вы служили в армии? – спросила я.
– Как вы догадались?
– Не знаю. В вас есть нечто эдакое… от бывшего морского пехотинца.
Детектив усмехнулся.
– Верно. Однако частный сыск мне больше по душе. Миссис Гленн, что именно вы получили в наследство после мужа?
– Деньги – на банковском счету и в ценных бумагах. Этот дом, отель в Бате. И еще Эстридж-Касл.
О существовании Эстридж-Касла я узнала из завещания; при жизни Джон о нем не упоминал. А после его смерти я ни у кого не спрашивала: наследство Джона было в Гленн-холле запретной темой. Я понятия не имела, в какой части страны Эстридж-Касл находится и что из себя представляет, и до сих пор не удосужилась посетить владения. Точней, не посмела. В душе засело убеждение, что и деньги, и отель, и Эстридж-Касл принадлежат Джону, а я совершенно ни при чем. Расскажи я кому-нибудь о своей щепетильности, меня бы посчитали дурой; но сейчас выложила все это детективу, и он отнесся с пониманием. Кажется, он загодя знал ответ на свой вопрос и лишь уточнял для себя нюансы.
Лоу прислонил велосипед к вазе у подножия лестницы.
– Миссис Гленн, с вашего позволения, я гляну на осу, а затем потолкую с садовником.
Мы поднялись на второй этаж, я открыла дверь в спальню – и опрометью кинулась через порог.
– Фрэнсис! Кыш!
Свадебная фотография валялась на полу, а кот сидел на столике и лапой гонял по столешнице прут. Осы не было видно.
– А ну пошел!
Сиамец с обиженным видом спрыгнул на пол.
– Где оса?!
Изогнув коричневый хвост, кот направился к двери. Я сунулась под столик, обшарила взглядом ковер. Там лежали крошечные желтые хлопья: Сэр Фрэнсис Дрейк самолично расправился с врагом.
– Ах ты паскудник!
– Мррра-а! – Сиамец толкнул головой неплотно прикрытую дверь и был таков.
– Мистер Лоу, он сожрал осу!
Детектив неопределенно хмыкнул, взял со стола прут, покрутил в руках. Потом вынул из кармана лупу и рассмотрел прут через стекло.
– Так значит, оса была без крыльев?
– Без.
Детектив попросил салфетку и завернул в нее прут.
– Это улика?
– Боюсь, что да. Дайте-ка еще салфетку.
Сыщик опустился на колени и стал собирать обслюнявленные желтые хлопья. Я бросилась помогать.
– Это вторая улика?
– Угадали. Не знаю, сохранилось ли тут что… – Лоу сложил салфетку и сунул в нагрудный карман. – Миссис Гленн, пожалуй, я согласен с садовником: вашего мужа и впрямь убили.
– Кто? – глупо спросила я.
Детектив пожал плечами.
– Оса была спинкой приклеена к палочке – на коре остались следы клея. Крылья ей оторвали, чтоб не жужжала. Некто подошел к мистеру Гленну и коснулся палочкой его шеи. Оса тут же впилась – и конец.
Я опустилась на стул.
– Но… но… это невозможно, мистер Лоу! У Джона не было врагов.
– Вы уверены?
– Убеждена. Он был честен и великодушен. Не был связан с преступным миром, никого не шантажировал…
– Однако имел большие деньги.
– Да ведь их получила я! Инспектор Филдс без конца талдычил: никто не выиграл от смерти Джона, я одна. Но вы же не скажете, что… Я-то как раз все потеряла!
– В таком случае, – Лоу задумчиво пожевал губу, – нам предстоит найти другого человека, который что-то получил. Либо имел причину отомстить.
Я сжала пальцами виски. Бедный Джон!
– Мистер Лоу, я понимаю: вам придется рыться в его прошлом. Я сама знала Джона так мало… В прошлом может таиться всякое. И нельзя, чтобы это вылезло наружу, чтобы снова трубили газеты. Если вы найдете…
– Если я отыщу убийцу мистера Гленна, – перебил детектив, – поставлю в известность полицию. В этой стране есть законы, которые мы обязаны соблюдать. – Лоу помолчал и жестко добавил: – Иначе я отказываюсь вести ваше дело о блондине на фотографии.
Ох. Из-за скандала с Невилом, из-за сгрызенной котом осы я и думать забыла о снимке. А ведь коли сыщик не поможет, темноглазый окажется в беде.
– Извините, мистер Лоу. Поступайте, как считаете нужным.
– То-то же. – Он оттаял. – Кстати, на вашем месте я бы установил охранную сигнализацию и нанял двух-трех ребят караулить дом. А сейчас покажите мне библиотеку.
Разумеется: весь Линдон-Таун в курсе, где умер Джон.
Мы прошли по закругленному коридору мимо спальни Джона, и сыщик безошибочно толкнул нужную дверь. Библиотека занимала четвертую часть верхнего этажа. Два французских окна открывались на террасу, с которой шла лестница в сад. В простенке между окнами стояло кожаное кресло с накинутой рысьей шкурой, еще одно кресло находилось у камина. Джон, бывало, подолгу смотрел в огонь, поддавшись магии пляшущих язычков. Книг на полках было собрано множество, в том числе старинных, уникальных. По моему разумению, библиотеке не было цены.
Лоу подошел к креслу, накрытому шкурой.
– Здесь?
– Да. – Голос мне изменил, пришлось откашляться. – Тут он и был, когда его нашли. Сполз с кресла… Джон был ранней пташкой, часто сиживал в библиотеке, когда я еще спала. Вот и в то утро… Погода стояла теплая, окно нараспашку. Осы и прежде не раз влетали. Джон их никогда не давил – выгонял… Я думала: трагическая случайность. А получается, кто-то зашел с террасы и принес осу.
Лоу отворил окно, постоял, оглядывая террасу, лестницу и лужайку у ее подножия. За лужайкой начиналась «дикая» часть сада: кустарник, узкие тропы, скрытая в чаще беседка, увитые плющом декоративные руины, одинокие каменные столбы с чашами наверху. Романтический пятачок, где можно почувствовать себя вдали от городской жизни. Детектив закрыл створки.
– Спасибо, миссис Гленн. Теперь пойдемте к садовнику.
Невила мы нашли на кухне. Мрачнее тучи, он поглощал горелое рагу, а с двух сторон на стол навалились Сюзи и Мэй. Девчонкам до смерти хотелось вызнать, что стряслось в доме.
– Ну скажи, а? – канючила Сюзи. – Чего ты такой вредный?
– Невил, миленький, пожалуйста, – подпевала Мэй.
Голосок у нее ангельский, мордашка прелесть; из садовника она вила веревки, но сегодня он держался стойко. Увидев нас с Лоу, он положил вилку; Сюзи и Мэй отскочили от стола.
– Это Рой Лоу, частный сыщик, – представила я. – Мистер Лоу, познакомьтесь: Невил Бартли.
Невил поднялся, поправил на носу очки.
– За каким чертом ты сюда привалил? – приветствовал он детектива.
Сыщик расплылся в улыбке.
– Прознал, как ты клумбы топчешь, букашек собираешь, – вот и заглянул навестить. Привет, дружище, – он протянул Невилу руку.
Садовник потряс ее, снова поправил сползшие очки.
– Идем, покажешь, где всяких тварей достаешь. Сушеных, на палочке. – Лоу повел его из кухни.
Поскольку сыщик не запретил мне их сопровождать, я направилась следом. Мэй с Сюзи тоже рванулись, но я обернулась со строгим лицом; они сделали вид, будто и не думали покидать кухню.
Мы огибали дом. Я разглядывала мужчин со спины: ловкий, подвижный сыщик, легко несущий объемистое брюшко; и худой, сутулый Невил, чуть косолапый, с вечно спадающими очками. Почему он не купит себе нормальную оправу, чтобы плотно сидела на носу? Может, он так занят садом, что не приходит в голову позаботиться о себе? Или же смерть Джона настолько его подкосила – и ему все равно?
Невил что-то сказал, Лоу в ответ засмеялся.
– Бог с тобой! – расслышала я. – Миссис Гленн нисколько… – он понизил голос.
Что – «нисколько»? Не помешает? Не виновата? Ему известно нечто, чего не знаю я. Еще бы: я и года не прожила в Линдон-Тауне, а он тут держит сыскное агентство. В его кабинете – два стола; один из них пуст. Наверное, раньше был компаньон, да куда-то делся… Я вспомнила незнакомца на фото, ради которого явилась к Лоу. Пусть детектив вовремя его разыщет. Хоть бы с темноглазым не приключилось беды!
Мы вышли на лужайку, куда вела лестница из библиотеки, пересекли ее и нырнули в заросли. Сирень, боярышник, калина – много чего там росло. Тропа уткнулась в полянку с декоративной вазой на пьедестале. Ваза была из красной яшмы. Широкая, с затейливым орнаментом по краю; в ней стояла дождевая вода, на дне темнел слой грязи.
– Вот где лежала, оса эта, – Невил ткнул пальцем под вазу. – Приклеенная к пруту.
Лоу наклонился, рассматривая указанное место. Я тоже сунулась поглядеть. Укромное сухое местечко, и ветер не задувает. Не диво, что прутик с осой невредимый пролежал с июня.
– Как ты ее заметил? – спросил сыщик.
– Думал вазу чистить. Воду собрался черпать; ну, и под низом посмотрел. Заодно. А она и лежит себе. Как бросили. – Невил повернулся ко мне спиной.
Лоу выпрямился, потоптался, оглядывая заросли кругом.
– Зря ты думаешь на миссис Гленн. Она бы сожгла осу в камине, а не стала бросать в саду, чтоб ты наткнулся.
Садовник обернулся, открыл рот – и захлопнул его, ничего не сказав.
– Точно тебе говорю, – продолжал сыщик. – Убийца вышел из библиотеки, спустился по лестнице и двинулся через сад. По дороге выбросил прут, а тот случайно угодил под вазу… или не случайно.
Садовник растерянно заморгал, сдернул очки, снова нацепил.
– Э-э… миссис Гленн… – начал он, переминаясь. – Видать, я погорячился. Вы уж того… не сердитесь. – Лицо залила краска, и стало еще заметней, какой он неухоженный и несчастный.
– Невил, я же сказала: место остается за вами. Так что повесьте одежду обратно в шкаф… а чек оставьте себе. В конце месяца я выпишу новый.
– Не надо мне лишнего, – буркнул он и достал из кармана сложенный чек. – Заберите.
Забрала. Потом придумаю, как сделать ему приятное.
Втроем мы обошли сад, побывали в его потайных закоулках. Лоу рыскал в декоративных руинах, в камнях искусственного водопада, осматривал постаменты мраморных дриад, как будто рассчитывал отыскать вторую осу на палочке. Не нашел и двинулся вдоль садовой ограды, разглядывая кованую решетку и столбы с фонарями наверху. Круглые фонари были обтянуты золоченой сеткой. На моей памяти они зажигались только раз – в день нашей с Джоном свадьбы. Сыщик добрался до задней калитки, подергал ее; металл гулко отозвался. С той стороны была улица – тихая, благополучная, с особняками обеспеченных горожан.
– Заперто, – сказал Невил. – Сто лет не открывали; уж и замок сгнил.
Лоу не поверил на слово, осмотрел старинный замок, посветил в скважину тонким фонариком.
– А ключ у кого?
– У меня. Говорю тебе: сгнило все, ржа проела.
– Мистер Лоу, – вмешалась я, – если кто-то убегал садом, нетрудно было махнуть через верх.
– Да, – согласился он. – На глазах у почтальона, молочника и случайных прохожих. Было утро, но не такое уж раннее. Слушай, приятель, неси-ка ключ: проверим.
Невил ушел и через несколько минут вернулся; сунул фигурный ключ в скважину. Ни скрежета, ни стона – ключ повернулся, точно в масле. Садовник толкнул, и калитка беззвучно отворилась. Лоу картинно развел руками.
– Что скажете, мистер Бартли?
Невил не нашелся с ответом.
– Тогда я вам скажу. Механизм недавно заменили. Сделали копию старого замка и поставили на его место.
– Но я-то слыхом не слыхал! – возмутился садовник.
Лоу повел плечами.
– Мистер Гленн не обязан был тебе докладывать. Он готовил дом и сад к приезду будущей жены, повсюду наводил порядок. У кого еще был ключ?
– Понятия не имею! – Невил не на шутку разозлился.
Еще бы: он саду начальник, а тут без его ведома творится такое.
– У Джона был ключ, – заметила я. – Он мог еще кому-нибудь дать.
Детектив кивнул.
– Вы правы, мадам. Кстати, на досуге поищите ключ мистера Гленна. Невил, запирай. Идемте; уже скоро стемнеет.
Я проводила сыщика до ворот. Следовало обговорить один деликатный вопрос.
– Мистер Лоу, я стараюсь поменьше тратить деньги Джона на себя. Но когда речь идет о том, чтобы поймать его убийцу…
– Бросьте. Я не возьму с вас ни пенни.
– Почему?
– Я остался кое-что должен вашему супругу; надо отработать. Всего доброго, миссис Гленн. – Сыщик оседлал велосипед. – Звоните в любое время; и не забудьте нанять охрану.
О проекте
О подписке