глава третья. Старые раны болят

«Я ломал стекло, как шоколад в руке,

Я резал эти пальцы за то, что они

Не могут прикоснуться к тебе»

Наутилус Помпилиус «Я хочу быть с тобой»

«Нет дороги в Рим. Все дороги – к ней»

Джио Россо

Через пару дней Егор снова уехал на участок. Но перед этим он успел починить проводку в доме Насти, провести свет на кухню, поменять ржавый замок в дверях, разобрать старый сарай и наколоть целую поленницу дров из его полугнилых досок. Теперь он был спокоен, что девушка продержится до конца октября без его помощи. В первую неделю ноября Егор, как и обещал, привёз машину дров и выгрузил её у ворот. Конечно, кучу чурок нужно ещё было поколоть, но это подождёт до его следующего приезда. А пока он наколол немного дров и собрал небольшую поленницу, пока Настя была днём на работе. Девушка пришла только к вечеру и ещё застала его за работой. Она сильно смутилась, даже щёчки покрылись лёгким румянцем, когда она начала благодарить его. Но Егор её резко прервал, попросил её приготовить крепкий чай. За чаем девушка, сильно смущаясь, пригласила его на школьный концерт, где будут выступать и её первоклашки.

– Пойдёмте, Егор, там и Катя тоже будет участвовать. Мои ребята поют песню, а у Кати танец. Посмотрите на свою крестницу, наверное, вы уже соскучились по ней. Ведь больше месяца в посёлке не были, – уговаривала Настя.

– Да, Катю я хочу увидеть, обязательно приду, – согласился Егор. – У меня просьба будет к тебе, Настенька. Ты не занята в субботу?

– Ну, зачем же вы спрашиваете, Егор? Говорите сразу, что я могу сделать, – с готовностью отозвалась девушка.

– Хочу тебя в город позвать. Поехали вместе. Я хочу Кате вещей тёплых купить, но боюсь с размером не угадать, – произнёс Егор, допивая чай.

– А что конкретно ей нужно? – поинтересовалась Настя.

– В том то и дело, что не знаю, – ответил Егор, – Знаю только, что Полина ещё не ездила её одевать. Это мне Маша сказала, её подружка.

– Катина подружка? – уточнила девушка.

– Нет, Полинина. Я у неё специально интересовался, как там Полина, – объяснил Егор. – И она сказала, что Полинка ещё детей на зиму не одевала.

– Понятно. Так давайте у неё самой, у Полины, и спросим, – предложила Настя.

– Это не очень хорошая идея. Полина скажет, что ничего не нужно, – ответил с усмешкой Егор.

– Егор, – несмело начала девушка, – Можно у вас спросить… Полина – это ваша бывшая жена, да?

Настя спросила на одном выдохе и сразу же смутилась, щёчки покрыл румянец.

– Да, Полина моя бывшая жена, – спокойно ответил мужчина.

– Значит, Катя – ваша дочь? – девушка смотрела в его глаза смущённо, но настойчиво.

– Нет, Катя не моя дочь, – произнёс Егор всё также спокойно.

– А почему вы хотите купить вещи только Кате? У вас же сын ещё…

– Потому, что мой сын ничего от меня не примет. Ему ничего от меня не надо. Он, хоть и маленький, всего восемь лет, а уже с характером, – с горечью ответил мужчина и с усмешкой добавил, – Сына не могу, так хоть сестрёнку его побалую.

Настя внимательно смотрела на него какое-то время, а затем согласно кивнула, сказала ободряюще:

– Хорошо, Егор. Я подумаю, что нужно полезного купить девочке. А можно я Никиту с нами возьму? Заодно и ему обувь куплю, а то на нём всё горит.

– Значит, договорились. Быстро съездим туда и обратно. Это много времени у тебя не займёт.

– Да пустяки! – отмахнулась Настя, – Даже не переживайте об этом.

Егор немного помолчал, посмотрел в окно на сгущающиеся почти зимние сумерки и произнёс:

– Я ведь и им тоже дров привёз. Ночью, пока никто не видел. Может Вовка и будет дрова заготавливать, но пока у меня была возможность…

– Егор, – произнесла Настя и легко и несмело прикоснулась к его руке своими пальчиками. – Ваш сын обязательно это оценит.

Она сказала это и быстро убрала свою руку, смутилась, отвернулась и вышла из кухни. Егор посмотрел ей вслед, он ещё чувствовал на своей руке лёгкое прикосновение её нежных тёплых пальчиков.

Не важно, как её звали,

важнее, что я из стали,

она – из пастилы.

Важней, что она красива,

и пахнет цветущей сливой,

но жгучая, как крапива,

и лёгкая, как туман.

Джио Россо

В поселковом клубе тепло и уютно. На школьный концерт пришло много родителей. Ещё сразу, даже не зайдя, в дверях Егор заметил среди рядов лавочек Полину и Володю. Они сидели вместе и о чём-то тихо беседовали. Егор наблюдал тяжёлым взглядом, как Володя нежно поглаживает руку Полины. Егор не мог отвести от них взгляда, но в этот момент к нему подошла Настя. Выглядела девушка нарядно и строго одновременно – белоснежная блузка и чёрная прямая юбка, светло- русые волосы распущены и струились лёгкой волной по плечам.

– Егор, хорошо, что вы пришли, – произнесла девушка и тут же осеклась, проследив за взглядом его холодных серых глаз. Узнав среди зрителей маму Кати, она сразу всё поняла, вздохнула и тихо продолжила, – Пройдите ближе к сцене, там ещё есть свободные места. Катя вас увидит.

– Нет, Настенька, я здесь постою. Мне здесь тоже всё хорошо видно, – ответил Егор, даже не взглянув на девушку. Настя молча отошла от него. Понятно, что ему здесь хорошо видно. Полину. Его бывшую жену. Настя незаметно продолжала наблюдать за мужчиной. И то, что она замечала, ей не нравилось всё больше и больше. Вскоре дети начали выступать, но Егор не бросил ни одного взгляда на сцену даже на секунду. Он не сводил глаз с Полины. И взгляд его при этом был такой горящий и холодный одновременно, что невозможно не почувствовать его боль. Настя смотрела на Егора с возрастающей тревогой, ей больше всего хотелось подойти к нему, взять за руку и увести отсюда, чтобы он не смотрел таким безумным одержимым взглядом на эту красивую шатенку. Но не могла она сделать этого, и подойти к Егору снова не решалась. Зато Полина тоже заметила взгляд Егора, ощутила его холод на себе, но не подала виду, а только сильнее сжала руку Володи.

После выступления Катя подбежала к Володе и Полине, начала что-то рассказывать им. Полина оставила мужа и дочь, встала и пробралась к выходу, где у дверей стоял Егор.

– Что тебе здесь нужно? – нервно спросила она.

– Я сейчас уже ухожу, – холодным тоном ответил Егор.

– Катя говорит, ты часто приходишь в школу, когда у неё занятия рисованием по вечерам. Егор, оставь в покое мою дочь. Ты же не ради неё туда ходишь. Тебя там не она интересует, а её учительница.

– Уже сплетни пошли по деревне. Надо же, как быстро, – усмехнулся Егор и, дерзко посмотрев девушке в глаза, с иронией поинтересовался, – А ты что, ревнуешь, Полинка?

– Нет! – резко ответила Полина. – Просто решай свои личные дела сам и не вмешивай в них мою дочь!

– Какая же ты злая, Полина, – ответил всё так же холодно и с усмешкой Егор. – Милая девушка, злая улыбка. Это про такую, как ты, стих написали.

– Егор, повадившись приходить в школу, ты повысил свой культурный уровень. Я рада за тебя, – в тон ему съязвила Полина. – Повышай его и дальше, только не прикрывайся Катей! У неё есть отец, чтобы дарить ей подарки. И дрова вчера ночью ты ни к чему привёз.

– Ты такая красивая, Полинка, даже когда сердишься. Когда сердишься, особенно красива. Так и хочется тебя снова на сеновал утащить, – сказал Егор всё с той же усмешкой, дразня девушку.

Она вспыхнула, явно вспомнив тот июльский день на сеновале, когда они были там вместе, но быстро взяла себя в руки и слишком поспешно и слишком резко ответила:

– Таскай туда, на сеновал, свою училку!

Полина резко отвернулась от Егора и пошла к своему мужу и дочке.

Егор скрылся в дверях, еле удержавшись от того, чтобы снести их с петель.

глава четвёртая. Откровения

Запомни: всё на земле – пустяк, пока ты жив

и стоишь прямой. Беги легко мимо грубых фраз,

насмешек колких, чужой молвы…

Растопи ледяной покров, свой айсберг —

груз подари морям.

Стань крепче, звонче, ещё сильней,

не верь бессмысленной болтовне, и вопреки

беспроглядной тьме, иди по солнечной стороне.

Джио Россо

Уже этим же вечером он напился, но не один, а с соседом. Они сидели до полуночи на кухне и пили водку, а на следующий день в субботу Егор не вышел на работу.

После полудня Настя ждала Егора в гараже леспромхоза, где они ещё накануне договорились встретиться, чтобы поехать в город. Так и не дождавшись его и узнав, что на работу он ещё с утра не вышел, Настя вернулась домой. Но сердце её было не на месте. Не тот человек Егор, чтобы так подводить. И, оставив все сомнения насчёт неудобств и приличий, девушка сама пошла к нему.

Когда Настя зашла в дом, то увидела и пустые бутылки на столе и пьяного соседа, спавшего здесь же на диване в углу кухни. Егор был в комнате, сидел в кресле и бесцельно нажимал на кнопки пульта от телевизора и переключал каналы. Картинки мелькали на экране телевизора, один канал быстро сменялся другим.

– Егор, – позвала его девушка, стоя в дверях.

Мужчина обернулся, посмотрел пустыми глазами на девушку. Настя вздрогнула. Уж лучше бы в этих серых глазах плескался гнев, досада, боль, только не холодная пугающая пустота!

– Настя, извини, совсем забыл, что сегодня нам надо ехать, – произнёс он.

Девушка отметила, что и Настей он назвал её впервые. И то, как он произнёс её имя, хлестнуло девушку по душе, как плёткой. Он всегда, с самой первой минуты, как узнал её имя, называл её только ласково – Настенька. И вдруг, холодное и равнодушное – Настя.

– Или уже не надо, – продолжил Егор, не дождавшись её ответа. – Как же это всё надоело…

Настя подошла к нему и, немного помедлив, решилась. Она опустилась перед мужчиной на колени. На миг в его равнодушных глазах вспыхнуло удивление, вспыхнуло – и сразу погасло, взгляд снова стал безразличным, неживым. Девушка заглянула снизу вверх в эти холодные пустые глаза и сказала:

– Егор, это не решит проблем. Наоборот, всё станет ещё хуже. Вы всё правильно делали, не срывайтесь сейчас. Этим вы причините боль вашему сыну. Ему будет очень тяжело от того, что его отец спивается. Поверьте мне, я знаю это по себе.

– Ему безразлично. И ей тоже, – произнёс Егор жёстко.

– Нет! Ему – нет! – с горячностью воскликнула девушка, её глаза увлажнились, в них загорелся протест. И этот огонь в её глазах отразился в серых глазах Егора. Его взгляд ожил, лёд в них растаял. А Настя продолжала, – Он должен вас уважать, а не стыдиться. Егор, я вас очень прошу, не нужно, остановитесь! В своё время я отца умоляла бросить пить, на коленях вот так же, как сейчас вас, умоляла! Только всё уже было напрасно.

Егор обхватил ладонями лицо девушки, пристально посмотрел в её глаза, произнёс с волнением в голосе:

– Тебе не всё равно?

– Мне не всё равно, – чётко и твёрдо произнесла она.

Что-то переменилось во взгляде Егора, серые холодные глаза потеплели, зажглись жизнью, исчезло напряжение с лица, даже ладони, прикасавшиеся к её лицу, стали подрагивать.

– Поднимись с колен, – тихо сказал он.

– Обещайте больше не делать этого! – упрямо и отчаянно потребовала девушка.

– Обещаю, – произнёс Егор. – Настенька, встань. И не называй меня больше на вы. Говори мне – ты.

– Хорошо, – с готовностью согласилась она, осторожно отстранила его руки и поднялась с колен, смущённо поправила подол платья и предложила, – Сейчас я кофе сварю, приберусь на кухне.

– Там Михалыч спит, – заметил Егор.

– Пусть спит. Он мне не помешает.

– Всё равно не надо тебе там прибираться, я сам, – возразил Егор и добавил снисходительно, – Вот кофе можешь сварить, это я тебе разрешу.

Пока Настя доставала чашки, кипятила воду и варила кофе, Егор вынес пустые бутылки, убрал всё со стола и сам помыл посуду. Сосед Михалыч спал пьяным непробудным сном на диване. Настя молчала, не приставала с вопросами и не пыталась завести беседу. Только раз спросила:

– Есть, конечно, не хочется? Или приготовить что-нибудь по – быстрому?

– Не нужно, Настенька, – отозвался Егор, вытирая полотенцем стаканы. – Ещё тебе не хватало со мной возиться.

– Да мне не трудно, Егор, – с лёгкой улыбкой повернулась к нему девушка, поставила на стол кружки с кофе и смущённо добавила, – Для того друзья и существуют, чтобы поддерживать друг друга.

Егор опять как-то странно и внимательно посмотрел на неё, а затем спросил:

– Настенька, ты считаешь, что ты мне просто друг?

Девушка смутилась, села за стол и посмотрела на свои руки, нервно теребившие складки на подоле платья.

– Я надеюсь, что ты считаешь меня своим другом. Мне бы этого очень хотелось, – тихо ответила она.

Егор сел напротив, пододвинул к себе чашку с кофе и сказал:

– Сейчас ты мне единственный близкий человек во всё мире. Я дорожу тобой, очень.

Настя подняла глаза, посмотрела в лицо мужчине, и решилась спросить о том, что не давало ей покоя:

– А эта девушка… Полина… Ты очень её любишь, да?

– Ненавижу её, – резко и неожиданно произнёс Егор и ещё решительней повторил, – Я её ненавижу.

– Это то же самое, что любить, – с горечью возразила Настя.

– Мне тяжело всё, что с ней связано. Говорить о ней, вспоминать её, видеть её с ним, – произнёс Егор.

– Это из-за неё ты вчера напился, – скорее утвердительно с горечью произнесла девушка, – После того, как ты её увидел в клубе, ты сам не свой был. Ты любил её, она тебя не дождалась из тюрьмы, да?

– Не совсем так, – поправил её Егор. – Она не ждала меня с зоны. Между нами всё закончилось до того, как меня посадили.

– Егор, извини, если встреваю не в своё дело, просто, мне кажется, ты должен поговорить об этом. Я видела вчера твоё состояние, ты сам не свой был. Ты был как одержимый. Расскажи, что между вами произошло. По чьей вине вы расстались?

– Это я ей жизнь сломал, – с горечью произнёс Егор. – Если бы не этот Вовка… Он её спас тогда. Я понимаю, что теперь у меня на неё нет никаких прав. Но мне тяжело видеть её с ним… Я не могу их видеть вместе!

Егор обхватил руками голову, сжал виски. Настя ничего не ответила, терпеливо ждала, когда мужчина продолжит говорить. Некоторое время он сидел молча и неподвижно, затем снова посмотрел на девушку и, наконец, продолжил:

– Ненавижу её за то, что она с ним, за то, что так и не смогла простить меня.

– Есть за что прощать, Егор? – пытливо спросила Настя.

– Я не могу сейчас об этом с тобой… Настенька, не настаивай. Я всё разрушил тогда, но я пытаюсь, каждый день пытаюсь искупить свою вину перед ней. А она этого не замечает, не видит! Не хочет видеть и замечать. Не даёт мне ни малейшего шанса. И к детям не подпускает.

– Егор, – голос Насти прозвучал звонко и строго, наверно, именно таким тоном она объясняла непослушным своим ученикам какие-то очевидные истины. – Если ты её любишь, смирись! Потому что, если ты этого не сделаешь, то разрушишь всё – свою жизнь, её жизнь и, главное, жизнь ваших детей. Ты знаешь, – она сделала паузу, посмотрела на мужчину взглядом, в котором вспыхнуло волнение, продолжила нервно. – Я так тебе завидую! Да, Егор! Не удивляйся, – пресекла его протест девушка. – Ты как-то спросил меня, где отец Никиты. Помнишь? Я ничего тогда не смогла ответить. И ты, наверно, решил, что он бросил меня с ребёнком. Так вот, теперь я уже могу об этом говорить. Почти три года уже прошло, как я стала вдовой.

Егор поднял голову, опустил руки на стол и удивлённо переспросил:

– Вдовой?

– Да, вдова в восемнадцать лет… И беременная его ребёнком. Но это я уже потом узнала, когда Гриши не стало… Это и спасло меня тогда. Гриша, он… Он в милиции работал, с очередного задания не вернулся. Гриша пообещал в тот день, что вернётся… Но уже не вернулся. Вот и не стало отца у Никитки… Даже не видел своего отца ни разу… Я часто думаю о том, что пусть бы он лучше ушёл от меня к другой женщине, но остался бы живой… Так страшно терять любимого человека! Я тогда почти ничего не помню, как мне сообщили, что Гриша погиб. Не помню, как отреагировала. Только помню, что как-то в больнице оказалась. Мне капельницу делают, а я ничего не чувствую. Ни боли, ни слёз, ничего. И только, когда анализы показали, что я беременна, я смогла расплакаться наконец-то.

Егор внимательно слушал девушку, его рука накрыла её подрагивающие пальчики и крепко сжала. Настя продолжила запальчиво:

– Женщина, которую ты любишь, счастлива! Ты не представляешь, как это хорошо, Егор! Отпусти её, дай ей жить, как она сама хочет. И тогда тебе станет легче! А ещё у тебя сын. Такой серьёзный, надёжный мальчик. Я видела его, он мне очень понравился. И на тебя очень похож, – добавила девушка с улыбкой. – Мы должны жить ради наших детей.

Мужчина внимательно смотрел на Настю, теперь в его взгляде не холодное равнодушие, а сочувствие, смятение, нежность. Не отпуская её пальцев из своих рук, он произнёс:

– Ты не разучилась улыбаться, Настенька. А я вот так и не смог научиться… В тебе такая лёгкость, беззаботность, как будто ты и горя никогда не знала. Наверно, это мудрость. Ты, девочка, намного мудрее меня, мужика, который старше тебя на тринадцать лет.