Дом был маленький и старый. Я таких старых и не видел никогда. Сложен из некрашеных бревен, уже потемневших и потрескавшихся. Глядя на крышу, я вспомнил слово: «толь». Следом вывалилось уже совершенно невозможное – «рубероид». Это то, чем дом был покрыт. Я не знал, что это, но слово было.
Скрипеть здесь и правда было нечему. Но скрипело.
Чернов толкнул меня в плечо. Я обернулся. Глазами он показывал за угол. Там стояла бочка с водой. К ней с крыши спускалась проволока. Она елозила по ржавому краю. Скрипела.
Я уже убедил себя, что скрип идет оттуда, но вдруг заметил, что звуки не совпадают с движением.
Отрицательно качнул головой. Чернов пожал плечами.
– Я туда не пойду! – издалека сообщила Мара.
– Никто и не зовет, – отозвался Сумерник.
Дом был маленький. Чтобы войти в низкий дверной проем, Сумернику пришлось пригнуться. Дверь за ним захлопнулась. Над дверью висела подкова. Но не так, как я привык видеть – рожками вверх. Она лежала на боку.
В доме что-то грохнуло и покатилось.
Чернов дернул меня за локоть. А на меня вдруг такой страх напал, что я с места сдвинуться не мог.
Шарахнула дверь. На пороге появился Сумерник:
– Нет никого.
«Не ходи, – прошептал голос в голове. – Останься здесь. Я спасу тебя. Только тебя. Ты выбран».
Чтобы я когда-нибудь слушался подобных советов!
Совсем маленький домик. Для лешего. Там, наверное, всего одна комната.
Сумерник тер макушку:
– Ведер понаставили! Я чуть не упал.
Ага, значит, грохнуло – это ведро. Зачем здесь ведро?
Я стал озираться. Раз есть ведро, значит, должен быть и колодец. Или речка. Ни того ни другого тут не было.
– Пошли отсюда, – теребила Кирилла Мара. – Мы вообще зря с дороги сошли. Понятно же, что никакого трактора нет.
Трактор.
Да, нам нужен был трактор или другая мощная техника, способная сдвинуть «Ниву» с места. Здесь, конечно, трактора быть не могло. Откуда трактор у лешего? И правда, зачем мы пошли?
Я посмотрел в сторону дороги. Наваждение какое-то…
От дороги мы удалились на десяток шагов. Но сейчас она не просматривалась. Между деревьев не было никакого просвета.
– А как же… – начал я, но крик Чернова меня перебил:
– Еда!
Пустой желудок сжался, давая сигнал, что я должен немедленно бежать на этот зов.
Двоюродный стоял, припечатав нос к стеклу. Окно было как раз по размеру его головы.
– Какая еда? Там пустой стол, – отозвался Сумерник.
– Еда! – повторил Чернов. – Много. На столе.
Он бодро обежал угол и нырнул в дверь. Ему даже пригибаться не понадобилось – как раз по росту прошел.
– Не было там никакой еды, – пробормотал Сумерник и, заранее пригнувшись, пошел в дом.
Я посмотрел на Мару. Лицо у нее было испуганным.
– Тут нельзя есть! – прошептала она.
И это говорит человек, сожравший вчера заколдованные булки и до сих пор таскавшийся с украденной чашкой!
Я направился к входу, но мне навстречу уже шел Сумерник. Из-за того, что ему опять пришлось наклониться, он чуть не протаранил меня головой.
– Я же говорил, что нет никакой еды, – начал он. – Где этот балбес?
– Там.
Мара была бледна. Поднятая рука, показывающая на дом, дрожала.
Сумерник нахмурился:
– Он что, не выходил?
Желудок мой перестал требовать еды и послушно принял упавшее в него сердце.
Мара замотала головой:
– Он там! Там! Не выходил!
– Как это не выходил, если в доме пусто?! – возмутился Сумерник и, как-то особенно горестно согнувшись, поплелся обратно.
– Они его убили! – взвизгнула Мара.
Я затаил дыхание. Почему-то подумалось: если не дышать и вообще ни о чем не думать, то все обернется хорошо. Из дверей вместе с Кириллом выйдет Чернов, а в руках он будет нести батон хлеба и упаковку колбасы. Я бы такую колбасу прямо от целого куска отламывал. Не стал бы искать нож.
Вернулся Сумерник. Один.
– Да нет там никого.
– Слава! – Мара с воплем кинулась к двери. Сумерник вовремя успел отпрыгнуть. Что-то внутри опять грохнуло. Я посмотрел на нехотя закрывающуюся дверь и пошел к окну. Если Чернов увидел еду в окно…
Так и есть! Как в телевизоре, все было хорошо видно: Чернов сидел за столом и жрал бутерброд. От голода у меня голова закружилась и на мгновение потемнело в глазах. Двоюродный отхлебнул прямо из бутылки ядовито-желтой жидкости и снова впился зубами в колбасу.
Мне так захотелось оказаться за этим столом и сначала дать Чернову в лоб, отнять бутерброд, а потом есть и есть, пока силы не закончатся, что я подался вперед, представив, что через секунду буду стоять рядом с двоюродным. Удар о стекло был настолько неожиданным, что я обиделся – чего оно меня не пускает?
Чернов удар услышал, перестал жевать. Но посмотрел не в мою сторону – хоть я уже приготовился показать ему кулак, – а в стенку. Он там кого-то увидел, потому что отложил бутерброд, встал и вышел из зоны видимости.
Я опять подался вперед, чтобы сказать ему, пусть возьмет побольше еды. Но уперся носом в стекло. Плюнул на попытку попасть в комнату через окно и побежал к выходу.
На пороге стояла Мара. Вид растерянный.
– Там никого.
– Как же никого?! Да вот же! – Я показал в сторону окна, а сам обогнул недогадливую девчонку, чтобы заглянуть в комнату.
Ужас ледяной водой прокатился с затылка в пятки.
Стол был пуст. Прежде чем дверь закрылась, я успел заметить задравшийся деревянный заусенец на столешнице, скукоженный сухой листок. Как будто бы муха пролетела.
– Как же так? – пробормотал я.
Мне показалось, что в темном дальнем углу кто-то сидит. Ведьма? Прорисовывалась сквозь серость ее улыбка.
«Иди сюда», – позвали меня.
Попятившись, я чуть не рухнул с крыльца:
– Этого не может быть!
На ватных ногах подошел к окну.
Стол. Пустой. В углу сидит ведьма. Судя по всему – злая. Та, что не добрая. Добрых было две, злых осталась одна. Вот это она и есть. Улыбается.
От страха у меня зачесались мозги. До чертиков, до темноты в глазах захотелось оказаться в родной деревне. И пускай туча родственников. Пускай мама с дядькой ругаются за стенкой, пускай завтра контрольная по алгебре. Да хоть экзамен! Только бы не этот чертов лес.
А на столе перед ведьмой лежала книга. Я не сомневался, что знаю ее название.
– Хорошая книжка, – произнесла ведьма. – С детства мне нравилась.
Прямо какое-то вечное Глумово. И Парша с Поддыбьем. Что мы там еще проезжали?
– Так, – Сумерник закончил обход дома, – возвращаемся к машине. На месте во всем разберемся и найдем Славу.
– Никуда я не пойду, – замотала башкой Мара. – Слава! – вдруг рявкнула она, задрав голову.
Я вздрогнул. Очень уж демонично получилось. И тоже посмотрел наверх. Небо было серым. Впрочем, его особенно и не было видно за деревьями. Деревья эти качались. И скрипели. Или скрипело что-то другое. Но очень тоскливо. Зубы заломило.
– Слушайте, пойдемте отсюда, – попросил я. На мой взгляд, очень жалостливо.
– Нет! – сжала кулачки Мара. – Мы останемся. Мы его найдем!
И побежала в дом. Штурмом его взяла. Дверь шарахнула о стену. Что-то должно от такого напора сломаться. Но пока не ломалось.
Смерник молчал. Завел нас сюда, а теперь молчал.
Мара вышла. Я выдохнул – могла и не выйти. В окно опять ничего не было видно.
Я подумал, что окно показывает то, что хочешь увидеть. Чернов захотел еды, увидел ее, поел. А я захотел увидеть Чернова – и тоже увидел. Может, тоже еду захотеть?
– Мы останемся здесь! – затопала ногами Мара. – Мы его дождемся.
– Если он исчез, то может появиться где угодно, – рассуждал Сумерник. – Надо идти.
– Нет! Он сюда вернется.
Я попытался вспомнить, с какой стороны мы подошли к дому. Везде глухая стена деревьев. Мне даже показалось, что их стало больше.
– А откуда мы пришли? – прервал я бесконечный спор на тему «уйти – остаться».
Сумерник лениво махнул вдаль.
– Он ничего не помнит! А туда же! – скривилась Мара. – Оттуда мы пришли! – И показала в другую сторону, но опять неправильно.
Я сглотнул, вспомнил ведро, подумал про воду. Если есть ведро, должна быть вода – пить очень хотелось.
– Так, хватит! Ты чего путаешь-то всех?! – разозлился Кирилл. – Здесь два шага всего. Я сейчас.
Он бросил палочку – вертел ею весь спор – и пошел, по-моему, совсем не в ту сторону. Пошел – и быстро исчез.
Я посмотрел на дверь. А вдруг? Толкнул ее, не переступая порога.
Сегодня чудеса были запланированы только плохие. Чернова не было. Зато была книга.
– Не бери!
Я чуть не закричал с перепугу – Мара, оказывается, стояла за спиной. Советы давала.
– Да отвали ты уже со своими советами! – рявкнул я. Руки тряслись нешуточно. Что за черт нас водит?!
Книга.
«Удивительный волшебник из страны Оз». С жуткой картинкой. За такие художникам надо руки отрывать и кисточки отбирать.
Книга лежала на пороге. Дверь, скрипнув, откинулась до стены, приглашая зайти, присесть, почитать. Прям само гостеприимство.
Отметина на лбу запульсировала.
В открытую дверь была видна совсем другая комната, не та, что через окно. Она была сильно пожившая, скукоженная, с покосившимся потолком, в дальнем углу стояла кровать – на ней навалены одеяла. Под одеялами кто-то хрипел.
Я не понял, что это означало – можно брать книгу или нет, – но взял.
Ничего не произошло.
Чернов увидел еду, пошел есть – и исчез. Я увидел книгу, взял – и не исчез.
– Ах! – громко позвали из одеял.
Я закрыл дверь. С реальностью стоило разобраться.
– Иди, – толкнул я Мару к окну.
– Чего? – До недавнего времени такая активная, сейчас девчонка застыла.
– К окну иди. Посмотри – что видишь?
– Ничего не вижу. – Мара глядела на меня как на сумасшедшего.
– Иди!
Мара поискала Сумерника, словно он мог ее защитить. Но ему еще не пришло время возвращаться. Мара обреченно пошла, спотыкаясь на каждом шагу, пытаясь завязать шнурки на кроссовках. Долго шла. Дошла наконец.
В окно я увидел пустой стол. Интересно, что же мне показали в открытую дверь? Другую реальность?
– Славка! – прыгнула к стеклу Мара. – Славка! – забарабанила она кулачками по окну.
Вот о чем она думала! Так ведь можно и разбить.
Когда Мара рванула к крыльцу, я не стал ее удерживать. Если искать проход, то только опытным путем. Опять шарахнула дверь, крякнула стена. Нет, долго домик не продержится.
– Слаааава, – взвыла Мара.
На душе похолодело.
Представился труп, кровь и что-то еще очень страшное, о чем не успел додумать, потому что тоже рванул к крыльцу, придержал дверь рукой.
Мара сидела на коленях посреди пустой комнаты. Метод не сработал. Я потряс головой. Пустая комната. И светлая. Не та мрачнятина, что виделась мне до этого.
– Славка! – рыдала Мара, утирая кулаком слезы. – Где ты? Мне без тебя нельзя! Меня без тебя домой не пустят! Славка!
О проекте
О подписке