– Какая-то бумажка в целлофане. Текст не читается, то есть следы фиолетовой печати. Смотри. Поищи пропавшего рыбака. Лет 50-60, одна нога короче другой, на левой, перелом недавний.

– Если это рыбак, остается найти его плав средство. И чего людям не живется? – бормотал Неробов, осматривая бумажный комок. – А ведь это справка по инвалидности. Передайте Чернояровой, чтобы поискала среди инвалидов. Пусть набирается опыта. У самой как?

– Беда, хоть увольняйся, – вздыхает Гришина. – Всю ночь названивала Милашке. Пришла домой утром.

– Сколько ей?

– Тринадцать исполнилось. Я ее контролирую, но она уходит из дома, говорит, что к отцу. Я так больше не могу. В школе ее называют безотцовщина. А что я могу поделать?

– А поговорить?

– Попробовала, но только стану нажимать, грозится выпрыгнуть в окно.

– Причина?

–У нее новая подружка, ей восемнадцать лет, крутит с парнями и курит вейп. Неужели между ними есть что-то общее? Но они гуляют в одной компании, курят. Миленку застукали в школе с вейпом, вызвали меня, а когда я пригрозила запереть ее дома, она пригрозила выпрыгнуть в окно. Скажи. Это нормально?

– А поговорить с той девушкой пробовала?

– Бесполезно. На ней пробы ставить негде.

– Если она стала притягательной для мошенников, то есть один способ – перцовый баллончик, – советует Неробов.

Недавно они задержали шутника, который терроризировал работу школы. Баллончик был их трофеем. Из вещдоков его изъяли, поскольку уголовного дела на несовершеннолетнего не завели.

Гришина сказала, что только больной на голову может дать в школу ребенку баллончик, однако взяла совет на заметку. Ей требовалось время, чтобы обдумать проблему.

За всеми этими заботами Неробов едва не пропустил начала регаты в воскресенье.

…Из-за его опоздания рулевой разгоняет яхту на максимальной скорости 48 узлов, если бы не гнали так, то бы ничего и не случилось. За штурвалом генерал Хлебнов, но у него замедленная реакция, сказывается отсутствие навыков из-за стажа руководящей работы. Им наперерез устремляется гидроскутер с седоком, и тут на помощь приходит Анисимов, он перехватывает штурвал и уводит яхту от столкновения. К счастью, все целы.

Со стартом регаты катера словно спустили с поводка, и они несутся вперед, следуя ровно, пока какой-нибудь не вырывается вперед. Это фаворит регаты Митов. На нем теплый белый свитер с синими полосами и белые джинсы, а на голове – капитанская фуражка. Неробов следит за катером Митова, который вначале шел бок о бок с яхтой, но потом потерял управление и врезался в опору моста.

Яхта быстро вырвалась вперед, оставив аварию позади, но Неробов остановил гонку. По его приказу катера водоохраны оградили место происшествия, не давая никому приблизиться, а молодые яхтсмены ныряли возле разбитого катера в поисках пострадавшего. Когда Митова вытащили, он был мертв.

Следствием установлено, что в акватории реки Волга в районе моста во время проведения регату произошло столкновение. В ходе спасательных работ обнаружено тело 47-летнего мужчины. Следователем проведен осмотр места происшествия, назначены пожарно-техническая и медицинские судебные экспертизы, одной из версий причин пожара является неосторожное управление катером. По результатам проверки будет вынесено процессуальное решение.

Усталый следователь транспортного отдела соображает не очень хорошо. По случаю регаты он на ногах с шести утра. И все, что ему хочется, это уйти домой. Все дела – на завтра.

– Устрой мне встречу с кем-нибудь из обслуги Митова, – попросил его Неробов.

– И вообще, чего ты, Ильич так напрягся? Хлопочешь за кого? Вроде бы подозреваемых нет? Или правду говорят, что ты с генералами всюду ходишь?

На глупые вопросы Неробов не отвечает, стоит на своем.

– А все-таки плавательное средство осмотреть надо. Вдруг это подстава?

А транспортник ему чуть в горло не вцепился, что он такое сказанул, вроде как подколол его, упрекнул в непрофессионализме.

Долго искать встречи не пришлось. Ребят из обслуги в любое время можно было встретить в порту, где они предлагали туристам совершить увеселительную прогулку.

Судя по тому, как руку грело солнце, день уже был в полном разгаре.

Поток белого света врезался Неробову прямо в глаз. Он сильно прищурился. Стал оглядываться.

– Прогулка по реке? – обращается к нему речной бог в тельняшке.

Положительный кивок, и к посетителю сразу возник интерес.

– Работал на яхте?

– Я капитан.

От него шёл густой горький аромат дыма. Накурился до одури. Целый день в безделье. Любитель поговорить. Из его слов выходило, что судно пригнали из Костромы, так что рассказ Хлебнова о прохождении шлюзов – не более, чем художественный свист.

Команда, капитан и два матроса, работала с хозяином яхты не один год, они оставались на борту, когда яхту сдавали в аренду. Но гостям команда не нужна, так им и сказали.

«Там был парень, он яхтсмен. Он спросил лоции, это всё что его интересовало».

Про того парня Николай Ильич и то мог рассказать больше. Он выглядел тяжёлым и твердым, а за спиной у него висела кобура с пистолетом.

Откуда появились гости? Однако речники имен не называли. Что там были за люди, они не знали.

– Как на борту оказался подполковник Акимов? – спросил Неробов.

– Мы знаем, что он нездешний.– говорил один из членов команды, другие его поддерживали.

Членов экипажа проверили, у них алиби. Им не предъявили претензий, поскольку они отсутствовали, выполняя предписание. Однако уходя, они поставили яхту на сигнализацию, этого требовали правила.

– Так что в случае проникновения сюда приехала бы полиция – с мигалками и сиренами, – сказал капитан.

Вроде, пейзаж не сильно изменился: всё та же желто-серая вода, примятая местами, летнее голубое небо, украшенное мягкими пушистыми облаками и грязно-зелёные штаны капитана, усеянные коричневыми пятнами, кое-где неровно порванные.

Пожалуй, хватит с него прогулки, решил Неробов и попросил высадить его на бережке. Теперь пора поговорить с генералом.

Хлебнов не в настроении и склонен винить во всем себя.

– Если бы я так вчера не надрался, то всё было бы хорошо. Меня проверят на алкоголь, сочтут виновным. Мне надо уехать. Акимов перегонит яхту обратно. Он все уладит от моего имени.

Хлебнов так устал, что переключает режим ручного управления, и яхта замедляется, словно погружается в сон, и все приходят в себя только, когда судно плавно входит в песок, и у них не получается сдвинуться с места. Неробов звонит в транспортную полицию, и скоро приходит буксир, который вытаскивает их с мели, а потом увозит катер Митова.

Неробов невозмутим, как всегда.

– Это не случайность, Миша. Никто не смог бы убить самого проблемного человека в городе.

В чем-то товарищ прав: в сухом остатке они имеют труп, который придется на кого-нибудь повесить. Следствие ведут транспортники. У следователя складывается полная картина убийства предпринимателя. Встретившись с помехой, он старается избежать яхты, но не желает терять скорости. Резкая глиссада катера мешает скорректировать движение, и лодка уходит к мосту. Ничего криминального, несчастный случай.

Всё бы ничего, но Неробов своими глазами видел в каюте коробки с оборудованием. Что-то по телефонии. Акимов везет на яхте телефонную станцию неизвестному лицу. Решил совместить бизнес с прогулкой. С бизнесменом Митовым тоже темная история. Он телефонами торговал. Есть ли тут какая связь?

Спросить у Акимова и вызвать в перспективе плохое к себе отношение по поводу абсолютно бытовых рутинных вещей? Или просто прекратить медитировать на каждую красную тряпку.

Катер Митова отбуксировали в служебный эллинг, но и на следующий день его никто не хватился, а потому впору спросить о результатах экспертизы. Постановления на нее еще не выдавали. Механик довольно быстро находит неисправность в тормозах. Это, конечно, вносит определенность, но предстоит собрать доказательства: кто и почему и каким образом. Короче, много еще вопросов осталось. И следователь возбуждает уголовное дело проверку по факту убийства с применением технических средств.

У Неробова на телефоне пропущенные звонки от Журавлева. Пропустив еще один, он сам набирает номер.

– Тебя хочет видеть Вячеслав Михайлович.

– Маковцев?

– А ты знаешь другого Вячеслава Михайловича?

– Я занят. На работе увидимся.

Он не торопится. Пускай всё идёт своим чередом, усугубляется, обостряется. Он подождет.

Ему нужен номер дежурной части транспортного отделения. Капитан, который расследовал убийство, отказался дать ему свой прямой номер.

«Мы выполняем свою работу, но удовольствия мне это не доставляет из-за таких, как вы», – заметил он.

В полиции порта энтузиазма Неробова не поддерживали. Позвонили в Кострому, запросили записи камер. Камеры в порту не работали.

Неробову передали дело из транспортной прокуратуры. Помимо кучи непроцессуальных бумажек, в него было вложено заключение эксперта. Неробов выписал два следственных поручения – на освобождение из-под стражи рыбака и допрос вдовы Митова. Начинать приходилось заново.

С утра к Неробову посетитель. Тот самый рыбак, которого задержал Усольцев – загорелый, с залысинами.

– Этот Усольцев ваш прямо зверь. Я думал он меня растерзает. Ты лучше скажи, убийцу Митова задержали? У нас в изоляторе только про это и говорят – что или жена с любовником или партнер по бизнесу. Там жулики битые. Ты бы этих жиганов порасспросил, может, что и подскажут.

– Ты извини, что так вышло. Меня к этому делу не подпускают, поэтому заминка вышла.

– Ладно, могли бы и не отпустить, если бы про сети узнали, – рыбак был настроен добродушно. – Я тебе вот, что скажу. Мне товарищи говорили, мы с ними вместе рыбачим на Ёлнати, что у бомжей появился новый товарищ, из злодеев, беглый. Крови на нем нет, уверяет. Ты бы съездил досмотреть, а то какая гнида попадется.

Вдове Митова сообщили о смерти мужа, но еще прежде она узнала из новостей о крушении катера и обзванивала больницы и морги. Она жила в Быковке, и Неробову сразу указали на ее дом, самый заметный в деревне. Верх двухэтажного коттеджа зарос диким виноградом, называемым девичьим. Из-за теплой погоды он дали первые ростки, из которых раскручивались широкие листья, еще зеленые, которые осенью начнут краснеть. Лоза не знала устали, она выпускала все новые побеги, которые бурели на концах, вознаграждая себя после утомительного зимнего молчания. Они довершали царственный наряд дачи, которая прикрывалась одеялом из резных листьев и дремала под полуденным солнцем.

Вдова прореживала виноград с изгороди, удаляя пасынки и лишнюю листву, которая повисли на лозе всей тяжестью и тянули их к земле.

Неробов окликнул ее с улицы.

– Мы можем поговорить?

– Я мало что могу рассказать, честно. Никогда не любила эти гонки на катерах.

– Она оказалась такой красоткой, что Неробов вспомнил версию жиганов про жену с любовником. Однако в окружении Митова никого из судимых не нашлось: транспортники проверили сторожа на стоянке и механика, который обслуживал катер. В выданной ими информации не нашлось ничего серьезного.

– Скажите, а на катере у вас имеется навигатор?

– На машине – точно есть. А на катере – не уверена. Нет, точно, нет.

Ее показания объясняли, почему Митов опоздал к старту. Перед выходом его задержал телефонный звонок партнера, который требовал отгрузки товара. Всё утро он звонил не переставая, Митов не брал трубку.

– Он бы и тогда не взял, но я случайно нажала «Ответить», когда подавала ему телефон. Разговор велся на повышенных тонах, Святослав Григорьевич возразил, что это невозможно. По новым требованиям прокуратуры, документацию по телефонным станциям следовало отправлять к ним с указанием пункта назначения товара и контактов сторон. Решили закончить разговор после регаты. Митов был недоволен, ему испортили настроение.

– Где у вас лодочный сарай? – спросил Неробов.

Он уходил, получив подробное описание гаражей на реке Казоха, которые удалось найти довольно быстро. В воскресный день там было полно народа, а сейчас пусто, и он может спокойно поговорить со сторожем.

– Что случилось? – в ужасе спрашивает он, но это и сам Неробов хотел бы знать.

Он задает вопросы, на которые сторож едва успевает ответить. Когда Митов выводил свой катер из арендуемого эллинга, к нему обратился мужчина, но Святослав не стал с ним церемониться. Он собирал спасательный комплект – жилет и пробковый круг, которые были предусмотрены правилами нахождения на воде. За нарушение правил участников дисквалифицировали.

– Святославу Григорьевичу не понравилось, что его отвлекли. Он попросил оставить его в покое, но проситель оказался настойчивым. Только после моего вмешательства его удалось спровадить.

– А где сейчас катер?

– Вдова его продала, как только получила предложение, от которого не смогла отказаться. Но не больно и выгодная покупка, если учитывать ремонт».

А компенсацию за ремонт кто будет выплачивать, не отставал Неробов.

«Какое там!»

Катер оказался пустым, дверь в каюту сломана.

Хозяйка радовалась, что вернула его, и теперь выставила на продажу.

– А до Костромы дойдет? – спросил Неробов.

– Это часа три в один конец. Соляры не хватит.

Если допрос Митовой ничего не прояснил, то ответы из БТИ дали более осмысленную картину: Митов являлся не только единственным домовладельцем, но и все недвижимое имущество было записано на него. Автомобили – два легковых, микроавтобус и два грузовика тоже являлись его собственностью. Пока оперу Абросимову не удалось установить, отписал ли погибший какое имущество на свою жену-красавицу, да и в суде наводили справки не подавал ли Митов заявление о разводе. Всех адвокатов уже проинструктировали на предмет такой версии. Где-нибудь, да протечет.

Первая зацепка пришла из салона красоты, который посещала Митова. Алла Александровна не стала поручать деликатные допросы операм и разматывала самостоятельно версию о том, что у Митовой есть любовник. На это указывал список дорогостоящих процедур, включая и зону бикини. Она получила разрешение на детализацию звонков с телефона вдовы и слежку за ней по геолокации. Последнее не имело смысла, пока не ясно, с передвижениями какого фигуранта ее сопоставлять. Неробов не торопил, этой версии надо дозреть.

Неробов хотел бы признать правоту жиганов из СИЗО, но ему жалко делиться лаврами.

Вечер он проводит на яхте с генералом Хлебновым и его другом Акимовым, которые интересуются ходом следствия, которые Николай Ильич излагает, не вдаваясь в детали. Генерала можно понять. Сейчас он свидетель, но его могут переквалифицировать в подозреваемого, и он хочет знать, чем ему это грозит.

– Транспортная полиция разберется, – уклончиво говорит Неробов, немногословный в присутствии Акимова, с которым у него отчего-то возникла неприязнь.

– Не очень-то она землю роет, – возражат генерал.

– Землю – нет. У них там, скорее, голубая целина.

Акимов узнал, как добраться до Быковки и вызывает такси; он рассчитывает поговорить с вдовой Митова, уверенный, что та сможет рассказать про мужа. Генералу никуда не хочется ехать, и он предлагает подождать здесь, в беседке на берегу. Неробов составил ему компанию.

Они садятся с Хлебновым вдвоем, это впервые за много лет. Старый товарищ долго молчит, глядя на ракитник. Которым зарастает Казоха.

– Удивляюсь я, Коля, двадцать лет не виделись, а ты даже не позвонил ни разу.

– Это ты в Москве пропал, я-то никуда отсюда не отлучался. Тебе и не по чину со мной дружить.

– Что же, теперь к тебе и обратиться нельзя?

– Спасать я умею. Для этого и держат. Если только ты хочешь спастись.

Когда Хлебнов излагает свою просьбу, Неробов просто крякает. Генерал довольно убедительно расписывает, что Неробов должен помочь в проведении расследования и указать на преступника, который напал на Митова. Сам Хлебнов делает все, чтобы попасть за решетку. У него на яхте телефонная станция, принадлежащая Акимову.

– В общем так, Акимов хотел провернуть сделку, но она не состоялась. Из-за ДТП яхту будут обыскивать. Я не хочу, чтобы телефонную станцию у нас нашли.

– Тогда выкини ее на помойку.

– Боюсь, Акимову это не понравится. Она стоит больших денег.

И Хлебнов рассказывает, как готовилась поездка. К нему пришел Акимов и сказал, что может взять напрокат яхту. С этим полковником они нечасто виделись. Чем он занимался, Хлебнов не знал, пропадал все время по командировкам.

– А чего согласился?

– Расходов никаких.

– Дурак ты, Михаил Иваныч, – говорит Неробов.

– Яхта красивая, Коль. А я никогда на таких не плавал. Думал, хоть разок в жизни кайф испытаю.

Пора уже закончить с жалобами и заняться сбором доказательств, что кандидатура Хлебнова выбрана для прикрытия, но товарищ не дает ему договорить и продолжает толковать, какой важный тип этот полковник Акимов.

Неробов подгоняет машину поближе к яхте и перегружают в багажник коробки с телефонной станцией. Генерал счастлив и несет какую-то ахинею, но от второго застолья Николай Ильич отказывается, говорит, что ему хватит. Уже ясно, что именно ему придется заканчивать дело, которое не он начинал.

С Денисом они сидят с утра. К ним заглядывает Ирина Валентиновна, интересуется, почему они не вышли к завтраку. Неробов тоже беспокоится. Денис простудился, голова у него гудела, а нос сильно распух.

– Это мне не помешает, – уверяет он.

Дома сейчас – самое безопасное место. Отсюда они выйдут на связь с ИК-4/21.

– А оттуда смогут определить, где мы?

– Нет, мы направили звонок через телефонную станцию. Он должен прийти в ИК, а к тому времени его закроют или… мы переберемся в другое место. Не бойся. Я работаю.