3 Гермес

Что выйдет из пузырей, Эрот и сам не знал. Не представлял, в чем подвох. Напрасно он считал их несмышленышами. Они слишком маленькие, так говорил. А он в том, что пузыри умели летать.

Маме эта летучесть пришлась не по душе. Ее бы воля, она бы отстригла им крылышки. Вот и крылатый конь Пегас её нервировал. Какой он конь, если может улететь с быстротой ветра.

Пусть живет где хочет, решили боги.

А Эроту летучий конь нравился.

Сам он умеет летать, богиня Геба – тоже, ну и пузыри, хоть плохо, да порхают. И еще дядя Гермес. Если, кто и настоящий волшебник, то это он.

Эроту дядя не особенно нравился. Вертлявый он какой-то, ненадежный. «Кручу-верчу-запутать хочу», – приговаривает. Он может открыть вам секрет, который ему по секрету сказали. Но много ли стоят такие секреты!

Гермес точно знает, что из каждого из них вырастет. А потому противно хихикает. Уж эту тайну он не выпустит из рук. Вместо этого он расскажет, чего детям делать не надо.

Чтобы уберечь их.

Чтобы не тратить творческую энергию. Да только, разве её от полета меньше станет? Вот Пегас такой сильный, что ударом копыта о землю может выбивает воду. А если какая гора начинала расти до небес, он ударит копытом в её вершину и остановит рост.

Много чего мог рассказать Гермес, но пока ни о чем толковом не сказал.

Остается попросить маму. Эрот прямо изводил её своими расспросами.

А у мамы полно дел. Она так и отвечала: не мешай. И уезжала править золотой колесницей. Потому что Афродита – богиня, Зевсова дочь. После отца она главная.

4 Пузыри

Нелегкая жизнь у Эрота, он весь в синяках да шишках. Шутка ли за малыми детьми ходить-присматривать и днями напролет и темными ночами. «Что за детский сад у нас!» – восклицал он в сердцах. А у самого в груди ёкало, не упустить бы кого из детей. На месте ли 99 мальчишек и одна девочка, которые выросли из пенных пузырей.

А дальше начались удивительные приключения, превращения и чудеса, которые могут произойти с любыми мальчиками или девочками, если у них есть такой старший брат.

Сдержанно кряхтя, Эрот разбирался с младенцами: стряхивал с них налипшие водоросли и учил их играть. По малолетству малыши переговаривались на своем языке тоненькими голосочками, словно птички чирикали. Терзали душу трепетаньем крылышек, воробьишки.

Вот и приходилось Эроту их учить говорить, выправлять им голоса. Не по душе была Эроту работа нянькой, но строгая мать мольбам его не внимала, следила за тем, чтобы он не отлынивал. Семья все-таки. А поскольку пузыри приходились им родней, Эрот крылатый являлся братцем не только пене, но и всем водорослям, рыбкам и ракушкам, что его не слишком радовало.

Когда же у малышей отросли перышки на спине, забот с ними прибавилось. Перепархивали они с места на место, улыбались несказанной улыбкой. Только отвернешься, а они чумазые и подметают землю куцей бахромой, что у них вместо крыльев. Одним словом, воробьишки! И сколько за ними не присматривай, чтобы выглядели прилично, все напрасно.

За их проказы Эроту не раз влетало от матери. И за что только он страдал? Если все время работать, когда же играть?

5 Геба

А что более всего обидно, Эроту, это несправедливость. Без конца ему ставили в пример юную Гебу, которая покоряла всех красотою. Боги поднимали золотые чаши, приветствуя юную богиню, она всегда приходила нарядная и чистенькая. Самая милая изо всех олимпийских богинь. И работа у нее быть у всех на виду: помогала она матери своей Гере взойти на колесницу. А когда освобождалась от забот, рукой щедрой шла сеять клевер медовый, нектар у которого был слаще мёда.

Да только ненадолго ей удавалось поработать. Караулили её пузыри в саду, где ручьи бежали меж яблонь. Завидев Гебу, бросались они обниматься, и на ее пышных одеждах оставались грязные пятна. Геба пыталась отвадить малышню, чтобы к ней не ходили, но тех не остановить. Так и носились за ней, пока их не одолеет сонная дрёма.

Вместе с Гебой кое-как Эрот и управлялся с пузырями. Делили с ней пополам все печали и радости. Стреляли из лука, рвали яблоки, играли в догонялки в воздухе.

Не умела Геба стрелять из лука, как это делал Эрот, не имела голубиных крыл, зато лихо управлялась с крылатыми сандалиями, который по желанию уносили ее в любое место. Ну и задавала она работу тем сандалиям золотым.

Подумать только, как быстро время летит! Еще недавно Геба была прилежной дочерью и выполняла приказы матери своей Геры. Целое лето только и делала, что бегала по ее поручениям.

А теперь её не дозовешься.

6. Море оделось бурными волнами

Один раз Эрот видел, как Посейдон катался на волнах. И море под его ногами стало плоским, как доска. А что, если и ему взять доску, подумал Эрот.

Встал на доску, и она покатила его по морю. Увидел он на берегу Гебу, машет ей рукой.

– Думаешь я по морю иду? Это доска. Видишь? – Сам даже на цыпочки привстал.

– Вижу! – кричит с берега она. – Можно и я с тобой?

Теперь они оба на доске плывут. Вдвоем веселее.

– Доска – очень полезная штука, – рассказывал он Гебе. – Захотел куда-нибудь пойти, встал на доску и плывешь. И никуда лететь не надо.

И так ловко у них получалось, что и пузыри за ними увязались. И зачем им доска, ведь они с рождения в море плавают. Ан нет, подавай им доску.

– У, волна.

А их тянет в море.

– Давайте дальше, – кричат им морские царевны нереиды. – Там волна сильнее.

А сами щекочут пузырей за пяточки, такие они милашки.

Вот и волны помчались, но доска не волшебная, ушла из-под ног. У Эрота намокли крылья, в небо подняться не может.

– Дождик, – захныкала малышня.

Где дождь, там и солнышко. Выглянула на небо богиня радуги Ирида, смеется им сверху. Волосы у неё разноцветные и такие длинные, что из моря можно попасть на землю.

–Что смеешься, Ирида, помоги, – закричал Эрот радуге.

А та нисколько не обиделась на крик сердитый. Смеясь она руки протянула, все разноцветные, и вытянула малышей из воды да на землю. А пузырей, катила, как жемчужины, и смеялась, так ей это было весело и приятно. Вот и спасла.

После плавания разыгрался у них зверский аппетит.

– Пойдемте в столовую. Там новый мальчишка появился. Ганимед. Уж он точно плавать не умеет, – предложил Эрот.

–А ты как будто научился, – всплеснула руками Геба.

А Эрот нос к самому небу задрал:

–Плавали, знаем. Карапузы, вперед.

7. Трон Эфира

Целыми днями Эрот кружился в воздухе и выдумывал разные фокусы – то мухой летал, то порхал как бабочка. Он летал наперегонки с толстощёким парнем. С виду тот как будто толстый, а по воздуху летит легко и плавно.

Чудно. А ведь сам совсем маленький.

Не чувствовал он холода. Да и не человек это был, а ветер, с такой же ледяной стужей в сердце, как в тех местах, откуда он являлся.

– Что так низко? –подначивал насмешник толстопузый. – Даже птички летают выше.

– Я пытался, – говорил Эрот, – не выходит.

– Ну, придумай что-нибудь.

– Ладно.

– Попробуем наперегонки? – на щеках ветерка еще больше румянца. – До трона Эфира.

Где уж с ним состязаться.

– Ты чё-нить умеешь, кроме как стрелять? – спросил ветерок высокомерно.

Эрот повернул голову и с возмущением поглядел на зарвавшегося нахала:

– Умею. У меня хорошие учителя. Музы.

Юный ветерок рассмеялся:

– Скажи, пусть научат тебя летать! – А сам ручкой до свиданья помахал, словно собрался уходить.

–Кто ты такой? – спросил у него Эрот.

–Я забыл сказать, сын Эфира. Ладно, будешь у его престола, заходи в гости.

Насмешливый парень, высокомерный, Эроту он не очень понравился. Легко соревноваться с другими, если у тебя папа – бог ветра.

– Ишь что выдумал, к Эфиру лететь. Там знаешь, какие ветры живут. А ты еще маленький, – отговаривала его Геба.

Была у Эрота мысль тайная.

–Мастер Дедал мне поможет. Он продел сквозь морскую раковину нитку, да так, что она вошла в один конец, прошла все извилины и вышла в другой. И еще он делает статуи и кажется, что они движутся. Вот он и смастерит мне крылья, – решил Эрот.

Только Дедал оказался на удивление молод. И голос у него был высокий, как у юноши.

– Ты Дедал, заслуженный мастер? – спросил его Эрот.

– А что тебе?

– Да так, одну вещь хотел попросить. Но теперь вижу, что не справишься. Молодой ты очень.

– Ничего не молодой. Я все умею.

– И крылья сможешь сделать? Чтобы долететь до престола Эфира?

– Отчего не сделать? Сделаю.

Ему и самому интересно полетать. Выше птичек, выше ветерков, выше самого Эфира.

–Доберемся солнца, – уверял мастер. – Еще немного воска принеси.

Молодой парнишка, а такой смелый, не боится до солнца лететь.

–Еще немного перьев принеси, – говорит.

А сам расстелил на земле пергамент, такой свиток из кожи, смотрит на рисунок и твердит:

–Все должно выйти.

– А ты точно Дедал? – спросил Эрот.

– Не совсем. Я сын его Икар. Только я боялся, что ты узнаешь и дела со мной иметь не захочешь.

– Икар, так Икар. Следи за восходящими потоками воздуха. Кажется, поднимаемся.

Это самая любимая история Эрота. Хотя и печальная. И всё думает он, может, мало он воска принес и мало перьев, ведь если бы побольше вышли крылья, не упал бы Икар.

А Геба говорила, что надо было лететь к трону Эфира, а не солнцу.

Хоть одним глазком, но Эрот видел трон Эфира. И самого бога ветров, чей подбитый белыми облаками плащ укрывал плечи. Он затмевал светом своей красоты даже блеск трона. Но красота его была такая же ледяная, как пустыня вокруг его трона.

8. Коза Амалфея

На день рождения Зевса устраивали большой пир, потому что из всех олимпийских богов он был главным. Всем приходилось ломать голову над тем, чтобы выбрать ему подарок. Не угодишь, рассердится Зевс. Вот взрослые и отправлялись по всем частям света в поисках диковин.

Конец ознакомительного фрагмента.