4 Сеновал

Итак, очередной день. Я знала с самого начала, что сегодня будет продолжение вчерашней и позавчерашней игры. Кто следующий? И какое будет предложение? Я вздрагивала от этих мыслей, но они мне нравились и щекотали душу. Мысленно возвращалась обратно и начинала все менять местами. А может не стоит? Ведь все уже прошло, и трогать воспоминания не надо, но так хочется просто пофантазировать.

День шел медленно. Наверное потому, что я ждала, но ничего не происходило. Как будто все вымерли. Мне стало казаться, что уже все, вот закат, сверчки, роса и огромная рыжая луна, и этот день кончится. Но я ждала и надеялась. В конце концов, не выдержала и пошла к Валерке, но его не оказалось дома, Игоря тоже не было, и Сережки тоже. Куда они все подевались? Обычно по вечерам шляются по улице и кажется, что они везде, а сегодня наоборот никого.

Мое настроение совсем упало. Может так мне и надо за мою самоуверенность, а жаль. Уже начало темнеть, а я все шла по дороге. Решила зайти в магазин, хотя не знала, зачем туда иду, но мне хотелось просто посмотреть на людей. И вот откуда ни возьмись появился Сережка. Весь чумазый, руки в каком-то масле и волосы всклокоченные. И что это парни так любят пачкаться в этом масле? Как будто если они не поковыряются в моторе, то он не заработает, чаще наоборот – он не работает после их ковыряния.

Я так неприлично ему обрадовалась, что он даже смутился. Мы пошли к колонке, чтобы он умылся и привел себя в порядок. И пока мы шли, я все болтала и болтала, так хотелось много сказать, будто не видела человеческой души более года. Сережка был какой-то смурной, все сопел себе под нос и кивал. Но мне кажется, он даже меня и не слушал, а кивал только так, для приличия. И все же, была рада его видеть.

Он смыл с себя первый слой грязи, стал даже походить на человека, на лице появилась улыбка, глаза заблестели и уже тут он начал болтать. Вот не думала, что Сережка на такое способен. Я даже прикусила язык, чтобы не перебить, хотелось посмотреть, надолго ли его хватит. А он все трепался и трепался. Я не помню, о чем он говорил, просто смотрела на его губы и то, как его лицо менялось, когда он повышал голос. А потом он внезапно остановился и посмотрел мне в глаза.

– Ты согласна? – спросил меня.

Я растерялась, но кивнула в ответ. Сережка подозрительно посмотрел, прищурился и еще раз переспросил:

– Точно согласна?

Я пожала плечами.

– Да, наверное, – и немного помолчав, добавила. – Может не все поняла, но да, согласна.

Он вздохнул и пошел к мосту. Я же засеменила за ним, как маленькая собачка за хозяином, просто не хотелось оставаться одной, по крайней мере сейчас.

Вода была почти черной, торфяной, поэтому казалось, что там настоящая трещина, которая не имеет дна. Стало немного жутковато. Я прислушалась, шумела листва, мычание коров и крик какой-то бабы в деревне, то ли на мужика орала, то ли на корову, не разобрать. Я посмотрела на Сережку.

– Ты что такой смурной? – и ткнула его пальцем в бок.

Он не пошевелился, даже обидно, глубоко вздохнул и спросил меня:

– У тебя были когда-нибудь желания, которые ты знаешь, что не сбудутся?

Я удивленно посмотрела ему в глаза.

– Зачем тогда иметь такие желания, если знаешь, что они не сбудутся?

– Ну, просто фантазии.

– Фантазии или желания? – переспросила его.

– Ну, наверное, правильней сказать фантазии.

– Странный ты какой. Фантазии на то и фантазии, что их можно просто фантазировать, и не надо внедрять в жизнь.

– Это я понимаю. Но тебе разве не хотелось, чтобы они сбылись? – и повернув голову в мою сторону, улыбнулся.

– Хитрый, конечно же, хотелось бы.

– Все?

– Что все?

– Ну, все фантазии хотелось бы, чтобы сбылись?

– Нет. Наверное, не все.

– Почему?

– Некоторые фантазии просто глупые, я балдею от того, что это именно фантазии и вовсе не хочу, чтобы они сбылись.

Он почесал затылок и удивленно спросил:

– Разве бывают такие фантазии?

– Что ты заладил, фантазии да фантазии. Да, бывают. К примеру, я мучаю котенка, – краем глаза заметила, как у него поднялись брови. – Что, не веришь? Не думай, что я садистка, но почему-то мне это в мыслях доставляет удовольствие. Я их жутко люблю, они такие пушистые и мурлыкают. А у тебя есть такие фантазии?

Он задумался, я подумала, что он не услышал моего вопроса, и переспросила еще раз.

– Бывают. К примеру, стать космонавтом…

Не дожидаясь продолжения его слов, я перебила его:

– Ну еще бы, космонавт, артист, клоун, что там еще мечтает каждый мальчишка, а я говорю про несбываемые фантазии, есть?

Он снова задумался, его палец ковырял перила моста.

– Ну давай, кались, вижу, что есть такие мысли.

Он стоял в нерешительности.

– Ну что, боишься сказать?

– Тебе-то хорошо, у тебя все просто, закрыла глазки, помучила котенка, вот и счастливая, никто не в обиде.

– А у тебя-то тогда что за дурные мысли?

– Нет, они не дурные, но у меня они все же есть.

– Тогда какие? – все не унималась я.

– Видишь ли, мечтать о миллионах – это скучно, будет желание заработать. О каком-то счастье – это не столь интересно, поросячья жизнь. Но иногда я фантазирую о том, что потерпел авиакрушение. В жизни я бы этого не хотел, а вот помечтать, почему бы нет, все равно живой и здоровый…

– И чтобы у тебя косточки были поломаны, а около тебя сидела девчонка, целовала и ухаживала. Так?

– А ты откуда знаешь? – его глаза расплылись в улыбке.

Тут я не выдержала и рассмеялась.

– А ты думаешь, что ты первый о подобном думал, это просто нехватка внимания и тепла. Вот я, например, болела чахоткой, а потом умерла, а он так и не женился больше.

– Какой мрачный конец.

– Это для тебя, а вот он-то страдал.

– А тебе то какое до этого дело, тебя-то уже нет. Нет, это действительно глупо: и мои фантазии и твои. – Он бросил камень в реку, где-то внизу многократно отразилось эхо всплеска воды. – А вот есть у тебя такие фантазии, которые вроде бы и реальные, но в то же время и нет. И ты просто боишься воплотить их в жизнь.

– Почему боюсь? – не совсем поняла я его вопроса.

– Ну как бы тебе сказать, есть реальность и есть наши мечты, и между ними очень тонкая грань. Сегодня я о них думаю, и вот они уже сбылись.

– Это называется поставить перед собой цель и выполнить ее.

– Нет, не то. Не можешь их выполнить, просто не можешь.

– Почему? – все не унималась я, мне хотелось понять его мысль.

– Может потому, что стыдно, может потому, что у тебя свое табу, воспитание, правила, запреты, мораль и что там еще может быть.

– Ах вот оно что? – я улыбнулась. – Ишь ты куда роешь.

– Ничего я не рою. Так есть такие у тебя фантазии?

– У меня-то они есть, а вот у тебя?

– Чем, по-твоему, я хуже тебя? Конечно же, есть. Даже думаю, что они есть у всех, только не все могут в этом признаться, может и вправду совестно, стыдно будет, если ты скажешь. А так сидит какая-нибудь бабулька, а сама мечтает о прошедшей молодости и о том как ее тискал парень, который сейчас и полена-то поднять не может. А как хочется вернуться обратно и испытать те минуты. Вот она сидит на завалинке и смотрит на парней, представляя, как занимается любовью. В душе у нее все теплеет, но она никогда этого не скажет вслух, и уж подавно не подаст вида. – Он замолчал, молчала и я.

Стало тихо, так тихо, что я оглянулась назад. Увидев зажженные огни в деревне, почувствовала, что там жизнь. Услышала лай собак, мычанье коров и еще множество звуков, которые сливались воедино и создавали какой-то свой хор шумов.

– Ты знаешь, у меня, конечно же, есть подобные фантазии, именно фантазии. Наверняка никому их не смогу рассказать, просто страшно, что про меня подумают, – и как бы боясь своих слов, я зажала рот ладонями.

Он засмеялся так громко, что мне показалось, что Сережка уже знает, что я имела в виду, услышал их.

– Вот это да, наша фея имеет неприличные фантазии, не поверил бы. Кто нынче вместо котенка?

– Никого нет, никакого котенка, и вообще, ничего нет.

– Не понял. Тогда в чем же проблема, какой запретный плод ты скрываешь?

– Ты честно хочешь это знать? – в темноте я видела его глаза, они не были насмешливыми, они были чертовски любопытными. В ответ он кивнул головой. Я глубоко вздохнула, как будто мне ничего не оставалось, кроме как взять и выложить все начистоту. Кто меня заставлял это сделать, если не я сама себя. – Ну ладно, – начала я. – Только договоримся, что это между нами, – не проронив ни слова, он кивнул в ответ.

Наверное, чтобы мне стало легче, я пошла по дороге, а Сережка поплелся за мной.

– Ты прав, что у каждого своя мораль, через которую нам порой тяжело переступить. Но именно эта мораль и толкает нас сделать что-то такое, отчего щекочет душу. Нет, я не думаю о подвигах. Но мне порой хочется вырваться из своего кокона и расправить крылья. И творить самые непотребные вещи, чтобы потом опять вернуться в рамки приличия и сказать, что это не я, но… – Тут я замолчала, он не перебивал меня, шел рядом и слушал. В этот момент я была ему благодарна за это. Наверное потому, что мне хотелось выговориться, сказать то, что я никогда бы не решилась сделать. То, что я сейчас говорю, уже являлось чем-то для меня непотребным. – Не смейся, ты обещал! – Он снова кивнул.

Я старалась найти слова, но не могла, то ли боялась, то ли действительно не могла подобрать их, что-то меня сдерживало. Есть тонкая грань, когда ты готов, но что-то держит. Я чувствовала эту преграду, не понимая, что это, но чувствовала физически, как будто твои руки упираются во что-то прозрачное. Ты хочешь сделать шаг вперед, но тебя не пускает какое-то силовое поле, ты его чувствуешь руками, но не видишь. Начинаешь напирать на него, оно прогибается под твоими пальцами. И чем сильней давишь, тем более упругим оно становится, и порой кажется, еще немного, и это поле порвется. И ты просто рухнешь за пределы дозволенного. Сейчас во мне шла борьба с этим ненавистным полем. И в то же время я была ему благодарна, что оно дает мне время для решения. Но почему я не могу сделать этот простой шаг, взять и сказать то, что думаю. Может не простые слова, но это всего лишь слова и не более.

Я ощущала всем телом Серегин взгляд, он начал меня жечь. Почувствовала его вопрос, да, это был вопрос, еще мгновение – и он произнесет его.

– Молчи, ничего не говори.

Его мысли пропали, как просто. Чувствовала, что их уже нет, только какая-то досада, вроде бы и солнышко, но в то же время и тучки.

Затянувшееся молчание не могло быть вечным, нужно было сделать шаг, и я его сделала.

– Мои фантазии, они, наверное, эротического характера. Хотя зачем я вру, они не такие уж и эротические, они что-то большее, чем фантазии, они мои переживания. Ты правильно сказал про бабульку, она хочет, но не может, не позволяет табу, не поймут, заклеймят, опозорят. Есть определенные правила, и они написаны для каждого из нас, и мы их сами выбираем и придерживаемся. Нам так легче, так мы уверены в себе, создаем миф непогрешимости, или неуязвимости, кому как нравится. А правила на то и существует, чтобы их нарушать. Просто попробовать запретный плод, хотя бы даже в своих фантазиях. О, как он сладок, как терпок, что сводит скулы. Хочется впиться в него все глубже и глубже, и сок течет по губам, по подбородку, он капает на одежду и пропитывает ее насквозь. Ты чувствуешь свое мокрое тело, срываешь с себя все, и вот ты, как перворожденная Ева, стоишь и наслаждаешься своим грехом. Ты понимаешь, что это грех, но тебе за это ничего не будет, и именно это дает тебе свободу.

Я посмотрела Сергею в глаза, он ждал.