Цитаты из книг автора «Елена Скворцова»

Синтетический характер античного понимания прекрасного привлекает Имамити, поскольку он полагает, что настал такой момент в истории человечества, когда «необходимо понимание красоты, которая не есть чувственное удовольствие… Я не считаю, что красота реализуется только в искусстве. Я не думаю, что цель искусства – только красота».[338]

подлинно художественное творчество по-прежнему должно основываться на принципе «калокагатии», т. е. нравственной красоты.

Средства, которыми владеет современный художник, отличаются огромным разнообразием, выработанным в ходе истории всех видов искусства всех времен и народов. В практике традиционных искусств мастер был ограничен как тематически, так и технически (каноном). В начале XX в. произошел коренной переворот, состоявший в том, что арсенал средств, применяемый художником, стал гораздо разно образнее. Любую, даже самую отвратительную, идею теперь возможно выразить эстетически привлекательными средствами.

Ле Корбюзье, как и Имамити, был обеспокоен утратой связи между формой предмета и его функцией, в связи с чем старинную формулу зодчества «польза – прочность – красота» он преобразовал в другую триаду: «конструкция – функция – форма».

имеются в виду прежде всего не мелкие или средние города, а мегаполисы, города-гиганты, увеличение числа которых является устойчивой тенденцией во всем мире. Такой город, рассуждает профессор, является местом формирования интернациональной общности людей в современных условиях, в нём складываются качественно новые социальные отношения.

Цель его урбаники – зафиксировать и объяснить сущность и особенности противостояния города национальному государству. Здесь

Имамити правильно считает, что метафизика – наука о первых началах и причинах бытия – была в значительной степени философией формы. В прежнем, природно-естественном мире форма выражала функцию, указывала на сущность. Между восприятием формы предмета и осознанием сущности его предназначения не было пропасти. В нынешнем, искусственно-техническом мире форма превращается лишь в объект дизайна, почти не имеющий отношения к сущности.

. «Всё японское искусство, – поясняет учёный, – было пронизано светом душевного взаимодействия, сотворчества сторон, чем разительно отличалось от западной традиции самовыпячивания»

В искусстве ответственность требовала от художника не самовыражения или самоутверждения, а установления контакта со зрителями или коллегами.

Факт отсутствия слова «личность» в японском языке не случаен: он свидетельствует о том, что раз не было слова, значит, в нём не было нужды