Глава 4

Подарки невесте. Тете Оле в качестве приданного отдали все гаджеты, которые Мама много лет подряд привозила в подарок Дедушке. Они красовались в коробках. Трудно представить, что коробки могут кому–то понравиться, а тетя Оля их полюбила. До такой степени, что разлучать их с ней было бы бесчеловечно.

К тому же неизвестно, думал Коля, что так приглянулось Михеичу – она сама или механизмы, не будем забывать, что он знатный механик. Даже Мама согласилась бы с этим решением – отдать все эти штуки тете Оле, тем более что у тети Оли ныне самая крутая гарантийная мастерская, потому как Михеич – это полная гарантия навечно.

А по–хорошему, можно ей бы и робота подарить. Жека его перебрал, техномонстр больше не представлял угрозы, а тетя Оля с ним свыклась, как с рисоваркой, даже больше, чем с пельменницей, которая то плевалась фаршем, то мучнистым киселем. Но заметив хитрый взгляд механика Михеича, Димка за робота вступился:

– Это подарок Коле на Новый год. За четверку по географии.

Михеич спокойно кивнул.

– Нельзя его Михеичу, – объяснял потом Димка. – Он из любой «Явы» сделает «Харлей», так Дедушка говорит, дай только ему мясорубку и пару будильников.

– Ну и отдали бы, – сказал Коля, глядя на безмолвного робота, – Может, Михеич бы ракету в космос запустил? Добавил деталей от йогуртницы и авокадочистки, и все – готово, полетели.

– Ты что, – зашипел старший брат, – Михеич расчленит его на детали. Пусть мы не видим в этом наборе железок смысла. Но те, кто его создал, какой–то смысл вложили. Мы не нашли с ним общий язык, но это все равно разумное существо. И даже если это просто штампованный мусор за безумные деньги, это твой новогодний подарок, честно заработанный.

– Понял, – сказал Коля, – Этот гад будет со мной всегда.

Гад сверкнул глазками.

– Это остаточное явление электричества. Бесполезно надеяться, что он что–то понимает, – объяснил Мишка.

– Ладно. Жека потратил на него пол–дня, нечестно отдать его Михеичу, чтобы он его разобрал. Пусть остается. К тому же после каникул надо его показать Левайсе и Лакосте, иначе они не поверят.

Робот опять сверкнул глазом.

– Не поддавайся гипнозу, – зашуршал из–за подушки Медведь.

Дедушка прав, что механизмы порабощают человека. Техника человеку мстит. Месть робота была страшной. Жека молчал семь часов, пока собирал. Но робот так и остался монстром. Мишка и Коля спрятали робота в Дедушкином шкафу, чтобы он набирался ума–разума. В волшебный буфет для чудесного превращения робот в собранном виде не помещался.

– У Дедушки много скелетов в шкафу. Отличная компания для этого гада. Только не будите спящую собаку. Помнишь, – сказал Мишка, – Мы видели чучело у географички. Чучело и чучело. Хотя не туфтой набито, а настоящими опилками! – завистливо вздохнул МишМиш, – И робот той же породы. Нет в нем ничего человеческого. Может, Дедушкин шкаф с ним справится. Горбатого могила исправит.

Коля поднял взгляд на книжные полки. На месте словаря фразеологических оборотов зияла дырка. Понятно, Мишка дорвался до словаря.

– Знаешь, старик, – сказал Мишка, – Подарок для тети Оли мы так и не придумали. А надо. Все эти штуки хозяйственные, от всей семьи. А от нас что?

– Ну мы же хотели робота ей подарить. А вы отсоветовали. Михеич, может, его бы к делу приспособил.

– Михеич причем?! Мы же тете Оле должны подарок сделать.

– Я не знаю, что на свадьбу дарят. Папину я не видел, а Димка пока не женился. Ты же в цветочном магазине сидел, все слышал про такие дела.

– Ну … Деньги дарят. Бриллианты. Лимузины. Круизы.

– Миш, ты совсем крышей поехал?!

– Да, что–то я увлекся, магазин вспомнил, в прошлое окунулся. Не будем, как все, банальными. Нам нужен такой подарок, какого ни у кого никогда не было и не будет.

– Может, ей игрушку подарить? – Мишка поежился, но Коля не заметил, – Мне кажется, она такая, потому что у нее никогда не было игрушек, даже в детстве.

– Поздно начинать. Включи фантазию.

– А ведь ты уже придумал, – подозрительно посмотрел на Медведя Коля.

– Без меня никак, – МишМиш выдержал паузу, – Что ей дарят взрослые?

– Свадьбу.

– Свадьба – праздник на один день. А мы подарим вечный праздник. «Который всегда с тобой». То есть с ней. То есть с нами.

– Как это? – не понял Коля.

– Мы дадим ей бессрочный пригласительный билет на все наши праздники Старого Нового года. На каждые и навсегда. Ну как?

– Как это?

– Ну она каждый год будет приходить на наш праздник. Ты будешь уже, как Димка, или даже старше, – Коля попытался это представить, но удалось не очень, – А она будет приходить и приходить. Хорошая идея?

– Боюсь, Дедушке может не очень понравиться. Хотя он человек выдержанный и воспитанный, ничего против не скажет. Может, она потеряет этот билет через пару лет? Или забудет о нем? Смысл же был сбыть тетю Олю с рук. И вроде удалось. Дело на мази.

– Ага! – вздохнул Мишка, – Это мы сгоряча думали. И что в результате? Сбыли с рук? Так ей можно было какой мандат по блату устроить подальше, на 42‑м километре, где ночью мост не перейти. Но мы же в атаку! Шашки наголо! И что?

– И что? – переспросил Коля.

– И тем самым от домашнего очага в нашем тихом семейном кругу мы кинули ее в самое пекло. В гараж к Хею—Михею. И все мы будем крутиться вокруг нее, на поклон к ней ходить. А она замуж выйдет, и неизвестно, вспомнит ли о нас. И добрым ли словом? А то вдруг: «Детям и игрушкам тут не место, от них только грязь». Мотоциклы отменит, заявит, что они неэкологичны, от них шум и выхлопные газы, природу пугают. Пересадит всех на велосипеды, выдаст сачки и панамки, – зловещие фантазии Мишки не знали предела, – И все. Век воли не видать.

– Ну и картину ты рисуешь, – забеспокоился Коля, – Если все так, то зачем бессрочный билет на новогодние праздники ей дарить?

– А в этом мой хитрый план. С одной стороны, ее задобрить, мол, мы к ней со всем респектом. А с другой – напоминание, чьи в лесу шишки, – Мишка глянул на свою елку.

Коля тоже посмотрел на свою бывшую, теперь Мишкину, елку. Шишек на ней было раз в десять больше, чем на других. Опять Дедушка оказался прав. Он смеялся над Колей и Димкой, когда они делили елки и привязывали ленточки, метили свои. И говорил, что это бессмысленное стяжательство, природу не перехитрить. На детской елке всегда больше шишек. Это было незаметно тогда, когда и Коля, и Димка были в категории «дети». Но теперь, когда Коля поделился своей елкой с Мишкой – результат налицо. Никогда на этой елке не было столько шишек. Хотя он считает себя взрослым, он из страны вечного детства. Но какой он взрослый? Учитывая его послужной список и стаж – да, ему от силы года три.

– Может, щенкам елки для урожая раздать? – подхватил Мишка, – Тогда точно все шишки в лесу будут наши.

– Это непрактично, – заявил Коля, – Собачий год – семь лет человеческой жизни. Через три года они будут старше Димки.

– Это вы не знаете, сколько ваших жизней в году плюшевого медведя, – подумал Мишка, но промолчал, пусть пока самая урожайная елка будет за ним тете Оле в острастку.

Ночью украдкой заскочила тетя Оля.

– Я тут понарошку. Меня как бы нет. Дети, вы спите. Мне с Мишей надо поговорить.

После этих слов Коля и Димка прислушивались в четыре уха. И даже щенки навострили свои ушки, но вели себя прилично.

– Миш, можно я твою елку по поводу свадьбы в аренду возьму?

– Почему непременно мою? – спросонья зажадничал Мишка.

– Она самая волшебная в лесу.

– Это да, – вздохнул МишМиш. – Бери. Кто же невесте откажет. Только скажи, зачем она тебе понадобилась.

– Ну …, – помедлила тетя Оля, – Мне по случаю свадьбы собес премию выделил. Все же я ему служила верой и правдой.

– Кому?

– Собесу.

– А …

– Так вот я на все деньги купила конфет в фантиках.

– Ну ты даешь!

– Понимаешь, мама меня одна растила. Денег было не слишком много. Но в получку всегда давала мне рубль. Можно было купить кусок пластового мармелада или халвы на развес. Барбарисок, ирисок, даже раковых шеек грамм триста. Но я была практичная и всегда брала соевые батончики и конфеты «Шалунья». Они без оберток. Дешевле. Раз в году в мой день рождения мама сама покупала мне конфеты. В фантиках. Я шла в классе между рядами и всех угощала. И все мне были рады. Это всегда был лучший день в году. Ну и еще когда нас с классом водили в театр, мама давала мне с собой карамельки «Взлетные», чтобы в антракте со всеми фантиками пошуршать. «Взлетные» – как в самолете, – сглотнула тетя Оля, – Я, правда, на самолете не летала, но если бы привелось, то все бы сделала, как надо. Карамельку за щеку и вперед.

– И что хорошего в этих самолетах?! – перебил Мишка. Тут Коля совсем проснулся. – Вот я однажды летел в Москву из самого Китая, с пересадками. И что? Темно и тесно. То холодно, то жарко, и никаких карамелек.

– Тогда ты меня понимаешь, – обрадовалась тетя Оля, – без конфет все не то. Но на свадьбе не положено раздавать конфеты, не по правилам. Вот я и придумала развесить на твоей елке. «Белочка», «А ну–ка отними», «Каракум», «Раковые шейки», «Снежок». Все в фантиках. Твоя елка сильная, не треснет. А гости, как станут хороводы водить, сами поснимают. Кому чего захочется.

– А твоя мама будет на свадьбе? – спросил Коля.

– Ой нет, – ответила тетя Оля, – Надо сначала дело сделать, чтобы по–серьезному, со штампом в паспорте. А уже потом хвастаться. Вот поженимся, купим Хею приличный костюм и поедем в Мурманск, знакомиться с мамой. На неделю поедем, ремонт на кухне делать. И еще балкон застеклим, так Хей говорит. Лампу поставим, как в оранжерее. Она, правда, электроэнергии жрет, как зараза, но зато всегда своя зелень, даже зимой, а у нас на Севере это не баловство. Все сделаем и соседей в гости позовем. Пусть видят!

– И будете чай с конфетами пить? – невесело спросил Мишка.

– Не только с конфетами. Хей со своей пасеки мед везет на всех. Мы желаем счастья вам, – затянула тетя Оля, – И оно должно быть таким, когда ты счастлив сам, счастьем поделись с другим.

– Да, – протянули Коля и Мишка.

– Да, – подтвердила тетя Оля, – И мама моя скажет: «Соседи, вы понимаете теперь, что Оля моя из нашего города уехала не потому, что здесь ее никто замуж не брал. У нас, конечно, тут и моряки, и рыбаки. Но только сколько в нашу гавань не заходили корабли, с алыми парусами никто не видал. Моя дочка не стала ждать у моря погоды, пошла сама свое счастье искать. Я ее такой воспитала, самостоятельной. И ведь нашла».

Тетя Оля схватила щенка, прижала к щеке, вздохнула и отпустила.

– И соседи скажут: «Да … Чудеса. Нашла все же работящего и непьющего. Хорошую ты дочку вырастила, Наталья Андреевна. Так по имени–отчеству маму мою назовут».

Что сказать? Собес не поскупился. Конфеты мы эти ели до весны. И даже, когда во всем Кратово снег сошел, у нас в еловых ветвях находился «Снежок» – от него щиплет на языке.

– Ну и чьи в лесу шишки? – поддразнивал Димка МишМиша.

– Ольгины, – признавал Мишка, засовывая «Взлетную» под язык.

Мишка так проникся историей жизни тети Оли и свадьбой, что задумался о судьбе Ссся. Верно говорит тетя Оля, у каждого должен быть свой дом. Ей–то не знать, она вон сколько после родного Мурманска по чужим домам мыкалась, пока к нам не прибилась.

Мишка тайно поговорил с тетей Олей о Ссся. Она никому не сказала об этом разговоре, Коля узнал случайно, не будем говорить при каких обстоятельства. Он знал, что Михеич при любви к механизмам имеет тайную страсть. И это пасека – у такого надежного человека, как Михеич, пчелы отлично зимуют, весной все живы и здоровы. Мишке давно было понятно происхождение Ссся на Дедушкиной даче, это Михеич в своей кожаной куртке или шлеме занес ее сюда. И надо вернуть ее в семью, то есть Михеичу в улей. Пришлось все сказать тете Оле. Тетя Оля обрадовалась:

– Выходит, я не сошла с ума. Думала, что в ухе жужжит. И варенье само пропадает. А это вот. Ваш Дедушка прав, всему есть разумное объяснение.

Она достала из своих, уже собранных вещей, козырную банку, красивую, с двойным дном, положила герань для обеззараживания и для красоты. Ссся залетела сама. Через толстое стекло они помахали друг другу с Мишкой напоследок, и тетя Оля спрятала банку в карман своей теплой дубленки.

– Каждому нужно иметь свой дом, – сказала она Мишке напоследок, – Каково по чужим углам скитаться, лучше тебе не знать.

И тут Коля совершил невозможное. Он выхватил банку из кармана тети Оли и выпустил Ссся. Она полетела к потолку, а потом к буфету, а потом села на Мишку.

– Ну и верно, – согласилась тетя Оля, – что ей до лета на пасеке делать? – и достала из сумки банку варенья. – Вот, она с черной смородиной любит.

С тех пор Мишка не поддерживал злых шуток про тетю Олю. Потом Мишка спросил Колю.

– Зачем ты это сделал?

Коля понял, что он про Ссся.

– Я подумал, как ты узнаешь ее из сотен других пчел на пасеке? К тому же туда без скафандра никак нельзя – покусают.

– Меня не покусают. И я узнаю ее из тысяч и миллионов, – Мишка развел лапами, представляя себе, что такое миллионы пчел. Коля тоже представил и вздрогнул. А МишМиш продолжил:

– И она меня узнает из сотен тысяч. Знаешь, сколько таких медведей? Я же серийный.

Коля помотал головой.

– И я не знаю. А она меня узнает. Потому что у меня имя есть. И отчество. И фамилия. Михал Михалыч Неликвид.