– Знаком с ней лично. Только Соломония была не в пример ей: и человечнее, и красивее.

– Но родить наследника не сумела, а Елена сумела. Один за другим явила на свет Божий двух мальчиков.

– Старшего Иоанна я лично нянчил. Аграфена Челяндина, его мамка, хвалилась мне, что мальчик начал ходить раньше положенного времени. Смелый и сообразительный. Дал я ему свой палец, а он ухватился за него и давай выкручивать. Показывал свою силу, хотя понимал, что я взрослее его и сильнее.

– Про Иоанна мы поговорим лет через пятнадцать-двадцать. А пока расскажи, чем сейчас живет Елена Васильевна.

– Тут надобно издалека. Мамка маленького Великого князя Челяндина познакомила Елену Васильевну со своим родным братом Иваном Овчиной. Началась борьба Глинского с этим новым человеком в окружении княгини. Неожиданно победу одержал Иван Овчина. Глинский уповал на родственные отношения, все-таки родной дядя, а Иван зашел с другой стороны. И когда Елена ему доверилась, он открыл ей глаза на истинное лицо дядьки.

– В чем же его истинное лицо? – спросил англичанин.

– Держать все в своих руках и господствовать над людьми.

– Глинский успокоился после поражения? Не станет он мстить Овчине?

– Он попытался. Но тем самым обрек себя на страдания. По приказу Великой княгини его заковали в кандалы и отправили в далекое далеко.

Тогда активность начал проявлять другой брат Великого князя Андрей. Он владеет Старицкой волостью и требует под свою руку некоторые города. Он также считает ошибочным завещание Великого князя в пользу старшего из детей. После опалы Юрия, Андрей убрался к себе в Старицу, сидит там тихо, выжидает.

Беседа с Сухарьковым продолжалась еще час, но ничего значимого добавить он не сумел. По сути повторил то, что и так было известно.

Дом Бедерина Ивана Митрофановича был обжит и благоустроен. Видимо дьяк раньше своего отъезда послал в Краков надежную прислугу. Они все устроили. Крамола Ивана Митрофановича состояла в дружеских отношениях с братом Великого князя Андреем. Для Бедерина не было тайной, что князь Андрей, проживая в своей вотчине, предоставляет кров отъезжикам, тем кто собрался бежать в Польшу и Литву. Сам князь тоже готовился к побегу.

Бедерин знал, что Елена и Овчина-Оболенский всеми силами стремятся заманить Андрея в Москву и заключить того в кандалы. Подвергнуть его допросам и получить фамилии отъезжиков.

– Еще мне ведомо, – продолжил дьяк, – о переговорах Елены с Крутицким владыкой, архимандритом Симонова монастыря и Спасским протопопом. Эту троицу она хочет послать к Андрею в Старицу и уговорить того приехать в Москву. Думаю, что посланцы не станут жалеть слов на посулы.

Англичанин не сумел спрятать свое возбуждение после услышанных новостей. Он запросил у дьяка бумаги, перо и чернильницу. Усадил Бедерина за письмо и начал диктовать. Кратко и убедительно от имени Бедерина призывал князя Андрея не верить никаким посулам и не ездить в Москву.

Написанное письмо он скрутил в трубочку и был уверен, что очень скоро оно окажется в руках князя.

Как только вышли на улицу англичанин передал Тодеушу письмо и велел немедленно отправить его в Старицу.

– Славяне всегда меня поражали своею открытостью. Если что не так, то собирают войско и идут войной. Мы, англосаксы, любим тихий подход, без шума и лишних жертв. Помните сколько сторонников собрал князь Юрий Васильевич, когда встал вопрос о престолонаследии? Теперь его не стало, но есть следующий брат в роду Великого князя. Насколько мы знаем, князь Андрей пока жив и здоров. Если ему удастся прибыть к нам, мы сделаем из него законного правителя Московии в изгнании. Нужно будет, так и войско дадим. Надеюсь раскрывать детали нет необходимости.

Родион Терентьевич Крапивин гостей принимал в отдельном домике. С Микульским он был хорошо знаком. Появление нового человека никаких вопросов у него не вызвало.

– Вся моя вина перед Великим князем состояла в том, что я был хорошо знаком с Соломонией Сабуровой, его первой бездетной женой, – заговорил Крапивин.

– Соломонию свели в монастырь и заставили насильно принять постриг? – спросил Микульский.

– Хорошо, что дело так завершилось, могли и умертвить. Если бы подобное произошло, то у меня не было бы сомнений причастности Елены Глинской. В своем окружении я об этом говорил неоднократно и видимо слова дошли до Великой княгини. При жизни Василия Ивановича она не могла косо смотреть в мою сторону. Но после его смерти все изменилось. Меня перестали приглашать в Кремль, перестали здороваться за руку. Кое-кто ехидно интересовался, когда на меня оденут оковы. Медлить больше было нельзя, и я двинулся в бега.

– Сделали правильно. Здесь все будет по-другому. Тех, кто не отвернулся от вас в дни опалы, можете назвать?

Крапивин назвал несколько фамилий, но они особого интереса у англичанина не вызвали.

Кенингтон и Микульский объехали много городов королевства Польского и Литовского княжества. Провели беседы со множеством приехавших на жительство из Московских земель. Рассказы показали способность Великой княгини Елены удержать власть Московского государства, продолжить единение страны и завершить уничтожение удельных княжеств.

То ли духовные лица оказались нерасторопными, то ли опоздал курьер Микульского с письмом Бедерина, но князь Андрей оказался в Москве и домой уже не вернулся.

В 1538 году, не дожив до своего тридцатилетия, Великая княгиня неожиданно скончалась. Современники были уверены в отравлении правительницы.

Такой исход привел в состояние полной растерянности Овчину-Телепнев-Оболенского, полностью парализовала его волю, способность действовать. Верховные бояре припомнили фавориту Великой княгини обоюдную любовь, арестовали его и на всякий случай сестру. Как ни умолял Великий князь Иоанн не трогать свою няню, как ни бился в истерике, ползал на коленях, ничего не смог изменить.

Государство оказалось во власти двух боярских родов Шуйских и Бельских. Первые считали себя потомками Рюрика, вторые – Гидемина. Каждый род мечтал о верховенстве и сначала это удалось Василию Васильевичу Шуйскому. При его власти жестоко казнили неугодных, ссылали, подвергали издевательствам. Они разворовали казну и установили полный контроль над малолетним Великим князем, лишили его нужного ухода и заботы. Когда Василий Васильевич умер, власть перехватил Бельский. Новый правитель наказал Шуйских за издевательства над людьми. Ивана Шуйского он сослал во Владимир. Там князь собрал шайку в триста человек и тайно прибыл в Москву, напал на дом Бельского и завладел княжим столом.

После смерти Ивана Шуйского страной начал править его брат Андрей Михайлович. Когда Иоанну исполнилось тринадцать лет, он придрался к любимцу Андрея Михайловича боярину Федору Воронцову. Собрал на него крамолу и сослал в дальний монастырь.

Наказание Воронцова сблизило Иоанна с кремлевским писарем Еремеем. Прежде чем войти в дружбу, писарь взял с Великого князя слово никому не сказывать о том. Понимая, что Иоанн серьезно относится к его советам, он начал поучать его:

– Ты, Великий князь, разберись сперва с Андреем Михайловичем Шуйским.

– Что же мне делать? Как власть употребить, к кому идти?

– У тебя в прямом подчинении находятся псари. Охота вас сблизила, уверен, они тебя не предадут. Дай им команду захватить Андрея Михайловича и доставить в темницу.

– Боязно.

– А ты не бойся. Но как только обезглавишь главного злодея, принимайся за его ближних.

– Боязно, – снова повторил Иоанн.

– С таким страхом ты скоро не только власть потеряешь, но и голову.

Иоанн весь дрожал от возбуждения. Вся его нервная система еще не была готова к решительным шагам.

29 декабря 1543 года Иоанн приказал псарям схватить Андрея Шуйского и заключить в темницу. Волоча боярина в тюрьму, псари замучили его до смерти. Советники и подручные в эту же ночь тоже были схвачены и высланы из Москвы в дальние края.

Теперь бояре оказались в состоянии шока. Никто не ожидал столь решительного нападения со стороны тринадцатилетнего ребенка на видного боярина и его подручных. Иоанн почувствовал силу власти и удивился количеству появившихся доброхотов в своем окружении.

* * *

Сэр Кенингтон прочитал свежее донесение агента из Москвы и задумался:

– Вот тебе и пятнадцать-двадцать лет на взросление, – похоже московский мальчик начал властвовать!

Англичанин велел готовить карету для поездки к Микульскому. Они продолжали сотрудничать. Кенингтон не только прижился в Кракове, тут он купил дом и нашел женщину.

Пан Тодеуш по-прежнему вел жизнь холостяка. Говорящий и слышащий слуга, единственный на всю прислугу, поздоровался и попросил подождать «две секунды». Вернулся быстро и пригласил англичанина в «приказную избу». Микульский занимался чтением бумаг.

– Ты что же не рад моему появления? – спросил Генрих.

– Каждая наша встреча начинается с твоих претензий! С чем пожаловал?

Кенингтон положил перед Тодеушем лист с донесением и присел на скамью с другой стороны стола. Поляк пробежал глазами текст и отреагировал тут же.

– Да! Мальчонка оказался нрава крутого. Эдакий расправит крылья и всех бояр под себя подомнет.

– Подомнет и двинет дальше. Не понятно, что от него ждать!

– Надо готовить укорот Великому князю! – уверенно заявил Микульский.

– Не перестаю удивляться. У славян один метод на все случаи жизни: укорот, что означает пойти войной, убить, отравить. А жизнь показывает совсем другое. Таланты у русских неисчерпаемые. На смену одним приходят другие еще более способные. Надо думать, как нам научиться продвигать бездарей во власть русскую.

– А сейчас? Предлагаешь, сидеть в Кракове и наблюдать, как Московия окрепнет?

– Сколько раз я тебе советовал посмотреть, как работают ювелиры. Тут надо действовать очень тонко. Какое ключевое слово в донесении? В нашем случае тринадцатилетний пацан отдает боярина на растерзание псарям! О чем это говорит? О жестокости! Вот и надо пустить слух и сформировать общее мнение, что Великий князь Московии не может без убийств и жестокости.

– Чтобы его называли Иоанн IV Кровавый.

– Кровавый не очень идет молодому правителю. Думаю, что лучше будет Иоанн IV Беспощадный. Если нам это удастся, мы исключим участие Иоанна в международных делах, а Московию сделаем пугалом для всего мира.

– Но это же очень длинный путь.

– Надежные здания строят долго, но они и служат века.

Молодой князь Московии, советуясь с Еремеем, продолжал заниматься разборами с боярами. Были тут Бельские, Шуйские, братья и их дядья: Кубенской, Бутурлин, Горбатый, Палецкий. Иоанн выслушивал, читал доносы, судил, обвинял, ссылал в места ближние и дальние, часто оправдывал, возвращал ко двору. Через три года он пришел к выводу, что бояре, которые долго состоят при дворе, ради власти и денег, готовы на все. Обидно, что о стране никто из них не помышляет.

В конце 1546 года Иоанн объявил митрополиту о своем желании венчаться на царство. Ни его дед, ни его отец не решались на это. Иоанн решился, понимая, что царь Всея Руси прежде всего берет ответственность за целостность государства, за неприкосновенность территории. Венчание состоялось 16 января 1547 года. К молодому царю потянулись талантливые люди.

Является священник Благовещенского собора Сильвестр, человек умный, благомыслящий, твердый нравом. Ближнее место с ним занимает простолюдин Алексей Адашев, умный и честный человек. Потом создается целая группа способнейших людей – князья: Воротынский, Одоевский, Курлятов, Курбский, Серебряный, Шереметев.

Иоанн Васильевич очень ценил их советы и без совещания с ними решения не принимал.

По их научению однажды в воскресный день после обедни царь вышел из Кремля в сопровождении духовенства, бояр и дружины. Он обратился к митрополиту с речью:

«Молю тебя, святой Владыка, будь моим пособником и наставником. Знаю, что ты добрых дел и любви желатель. Видишь сам, что я после смерти отца моего остался четырех лет, а после матери – восьми. Родственники обо мне не заботились, сильные бояре и вельможи не радели обо мне; властвовали как хотели и сами себе саны и почести давали моим именем. Много корысти, хищения и обид творили; я же по моей молодости и беспомощности словно глухой не слышал, как немой не имел слова обличения против них. О, нечестивые лихоимцы, хищники и судьи неправедные! Как ответ дадите нам за то, что много из-за вас пролито слез и крови? Я чист от сей крови, вы же ждите воздание за нее!».

Потом Иоанн Васильевич обратился к народу, обещая разорять неправды, похищения возвращать, гарантировал свою защиту и оборону.