Цитаты из книг автора «Елена Селестин»

парфюмерная эпоха, безмолвный спутник невероятно сложных судеб наших бабушек и прабабушек.

Они звучали странным диссонансом в мире, где девушкам и женщинам предлагали отбойный молоток в качестве украшения, спортивные майку и трусы для парада гимнасток или шлем летчицы. Такова была эстетика времени, и это была очень стильная, гармоничная эстетика; ее ярко и точно выразил художник Александр Дейнека в своих лучших картинах. Героини Дейнеки – физкультурницы, рыбачки, бодрые доярки, – мне кажется, не стали бы душиться «Красной Москвой». Да и девушки с полотен другого хорошего художника того времени, Юрия Пименова, предпочли бы аромат полегче, более звонкий. Духами «Красная Москва» могла душиться сама Полина Жемчужина, а также ее лучшая подруга, жена Сталина Надежда Аллилуева, и другие дамы «кремлевского бомонда». Отправляясь на премьеру в Большой театр, они надевали бархатные платья, меховые горжетки и благоухали именно так – цветочными эссенциями, приправленными сандалово-томным, но тонким шлейфом. С «Красной Москвой» хорошо рифмуются мелодии танго Оскара Строка: «Ах, эти черные глаза меня плени-и-и-ли, их позабыть никак нельзя, они горят передо мной….»

парфюмерного критика Луки Турина

Остерегайся тех, кто тянет вниз, с кем ты теряешь время. Они способны забрать твои силы и разрушить то, что для тебя важно, а потом не поблагодарят, но сами же тебя и проклянут.

В звучании мира – это музыка, шум волн и пение птиц. В красоте или безобразности людей. Добывай впечатления каждый день, смотри на мир ночью, на рассвете, вообще учись смотреть. Наблюдай! Это и значит: расти и меняться, ведь пока меняешься – ты живой

нервный старик, похожий на засушенного кузнечика

Лоредан, старик с лицом умного верблюда,

Тициан задумал изобразить огромную фигуру Нептуна и его таинственное царство в нижней трети стены, там все должно было быть синее, серо-голубое, блекло-зеленое. В середине фрески изображала

дворца Контарини, вид отсюда был, наверное, лучший в Венеции. Сказочно красиво! На другой стороне Гранд-канала сияли Собор и Дворец дожей, все отсюда было видно как на ладони.

флигель одного из дворцов Контарини на Гранд-канале