В этом контексте самовыговаривание (автонаррация) может быть понято как частный вариант более широкого психологического феномена – «заботы о себе» (термин М. Фуко). В идею «заботы о себе» входит всё то, что человек способен отрефлексировать как необходимое именно ему, совершаемое исключительно «ради самого себя» – и не только на уровне поддержания здоровья и жизнедеятельности, но и для переживания внутреннего благополучия, конгруэнтности с миром, для своей самости, в том числе для «жизни духа». Это не просто самосовершенствование, но деятельное отношение к себе и своей жизни, следование добровольно принятому на себя обязательству (внутреннему выбору) такого продуктивного способа существования, который субъект соотносит с собственным пониманием себя, своих возможностей и интенций.

Деятельное отношение к себе и семиотическая компетентность, лежащие в основании самодетерминации и самоорганизации, вполне могут претендовать на то, чтобы считаться специфическими новообразованиями взрослого возраста. Более того, обнаружение этих феноменов во внутреннем плане сознания можно отнести к индикаторам личностной зрелости субъекта.

Семиотическая компетентность отражает также способности человека к построению личностной герменевтики. Мы определяем её как специфическую функцию самосознания (или особый режим работы сознания), посредством которой совершаются процессы самоистолкования, схватывания собственной подлинности (аутентичности).

Личностная герменевтика связана с: 1) изживанием не оправдавших себя, но прочно усвоенных в ранней социализации правил, табу, идей, идентификационных образцов и пр.; 2) экзистенциальной рефлексией уникального опыта проживания жизни, особенно его отклонения от привычных и «ожидаемых» сюжетов и сценариев; 3) нарастающей когнитивной сложностью личности, персональным развенчанием фикционных идей, выработкой индивидуального жизненного стиля, столкновением с такими жизненными событиями и обстоятельствами, для которых не найдено аналогий и клише в семиотических ресурсах первичной социализации; 4) обращением личности к амплифицирующим контекстам существования (духовному, экзистенциальному, метафизическому), позволяющим расширять личностные горизонты и позиционировать собственную жизнь не только на шкале индивидуального, но и на шкале исторического времени.

Герменевтически ориентированное автобиографирование конструирует и конституирует «Я» (порождает его как смысловую систему) путём отбора из непрерывно текущего опыта тех фрагментов, которые что-то для человека значат, говорят о нём самом, детерминируют его поступки и мысли, задевают его чувства, имеют к нему отношение. Одновременно он пропускает, не замечая, отсеивает всё то, что не попадает в индивидуальную область означивания. Рассказывая о себе, субъект сам строит и «схватывает» своё «Я».

Семиотическая компетентность создаёт возможность трансформации фрагментов жизненного опыта в единицы опыта экзистенциального, которые составляют персональный смысловой тезаурус личности.

Жизненный опыт рассматривается в монографии как универсальный комплекс упорядоченных и доступных сознанию воспоминаний, переживаний, представлений и выводов, извлечённых из повседневного существования, а под экзистенциальным – комплекс индивидуально извлечённых и персонально значимых концептов, семантически соотнесённых с самой личностью.

Единицы экзистенциального опыта постепенно, на всём протяжении осмысленной жизни личности, складываются в индивидуальный смысловой тезаурус, в пределах которого личность предпочитает думать и рассказывать о себе и мире. Смысловой тезаурус мы понимаем как индивидуальный комплекс соотнесённых с экзистенциальным опытом значимых концептов, которые насыщены эмоционально личным содержанием и максимально точно соотнесены с рефлексируемыми фрагментами жизни личности и её собственными возрастными и характерологическими особенностями. По определению М. Н. Эпштейна, это срез нашего сознания и видения жизни как целого, куда на равных правах включаются личные и географические имена, термины родства, исторические и календарные события, социальные и профессиональные роли, усвоенные понятия, архетипические конструкции и пр. Почему это так?

Нам всем со студенческой скамьи знакома семантическая диалектика означивания и осмысления, составляющих процесс понимания. Но при обращении к пониманию собственного жизненного пути для человека часто важно не столько обобщённое значение пережитого, сколько само переживание смысла некоего процесса и обстоятельств его достижения, в котором обнаруживаются объяснения, оправдания, преимущества, принятие, удовлетворение, любование, отступления, экзистенциальные находки, надежды, хамартии и другие субъективно насыщенные аспекты жизни.

Они персонализируют жизнеописание, удерживая потенциальность раскрытия личностного смысла в рамке определённой событийности, открывая прежде всего самому рассказчику новые значения и измерения собственного существования и осознания прожитого. Так, к примеру, «война» для конкретного человека предстаёт вовсе не как «конфликт между политическими образованиями, происходящий в форме боевых действий между их вооружёнными силами», а как «холод», «огонь», «стыд», «страх», «боль», «страдание», «бой», «кураж», «злость», «трусость», как «хлеб», «баня», «контузия», «ранение», «письмо», «утрата», «тишина» и т. д.

Именно в этих концептах автобиографической памяти осуществляется своеобразное «микширование» опыта субъективного восприятия реальности с реальностью знаемого, которым задаётся их дальнейшая нераздельность, слиянность. За счёт неё человек принимает своё переживание жизни за знание проживаемой жизни в целом (так, для пережившего блокаду человека «война» – это всегда прежде всего «голод», «утрата близких», «безнадёжность», а вовсе не «бой», «сражение» и т. п.). И тогда каждая единица индивидуального тезауруса (событие текста) есть не столько событие само по себе, сколько нераздельная слитность «Я-в-событии», «Я-этого события».

М. Н. Эпштейн предложил называть такие единицы повествований о себе биограммами, понимая под ними «структурные единицы жизненного целого». Вероятно, основу для этого составила идея Р. Барта о биографемах – Р. Барт, по аналогии с фотографиями, понимал под ними искусственное припоминание, приписываемое любимому автору. Мы вводим понятие «автографема», понимая под ним «событие жизни», которое конкретная личность превратила в «событие текста», преломив его через собственный жизненный опыт, смыслы, ценности, переживания и пр., то есть через фазу «события сознания».

Тезаурус состоит из автографем, которые могут сцепляться в смысловые синтагмы, совокупность которых выстраивает общий жизненный модус (жизнь есть борьба, жизнь есть приключение, жизнь есть страдание…) личности, потенциально реконструируемый из биографического описания. Автографема выступает как превращённая форма индивидуального жизненного факта, наилучшим образом раскрывающая личности самое себя и самобытность её жизни. Это семантически свёрнутый, сжатый микросюжет, ядро которого составлено неким событием, а периферия – оценками, переживаниями, представлениями, образами, домыслами субъекта.

Думая и рассказывая о себе, личность может использовать разные виды автографем: доминирующие, прецедентные, уникальные и альтернативные. Владение всем комплексом биографем и автографем, широта экзистенциального словаря характеризует высокий уровень семиотической компетентности личности, глубину её самопонимания. Рассказывая о себе и своей жизни с разными целями, человек располагает необходимые ему био- и автографемы в определённом временно́м порядке и сцепляет их в потребные ему семантические единства в зависимости от ретро- и проспективной интерпретации, которой подверглись прожитые эпизоды жизни.

Сцепка автографем и создание новых семантических единств при автобиографировании подчиняется собственному смысловому алгоритму (центральной теме, экзистенциальной самоконцепции) личности, связанному с основным экзистенциальным вопросом, на который субъект отвечает собственной жизнью – жизненному модусу. Нам удалось выделить и описать ряд различающихся между собой модусов, которым может следовать личность: «жизнь как процесс постоянных утрат», «жизнь как процесс постоянного приобретения», «жизнь как испытание», «жизнь как долг» и др.

Сказанное очерчивает контекстный и тематический круг авторских изысканий последних лет, отраженный в представленной монографии.