В общем, день, когда мы с наставником покидали Серебряный Лес, я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Радости также добавлял тот факт, что вчера у меня произошло бурное объяснение с тем самым эльфийским ловеласом. Алин проникновенно и красиво объяснился мне в любви, после чего приступил к доказательствам, не сочтя нужным дождаться моего ответа. Похоже, что раньше прием с объяснением в любви безотказно срабатывал со всеми девушками, впервые повстречавших в своей жизни прекрасного белокурого эльфа и мечтавших о вечной любви до гроба. Итогом стала пощечина и небольшая шаровая молния, слегка опалившая пышную шевелюру Алина, после чего я ретировалась, на свой страх и риск телепортировавшись поближе к корчме, где мы с наставником остановились на ночлег.
Я с тяжелым вздохом повернулась на другой бок, но сон окончательно смылся от меня восвояси, не выдержав битвы с воспоминаниями. На самом-то деле я не такая уж бессердечная и жесткая ведьма, как обо мне, вероятно, думают обыватели. Просто наставник со свойственной ему прямотой, еще когда мне стукнуло пятнадцать, доходчиво и без стеснения объяснил мне, что значит соитие и к чему это может привести. К чести волхва Лексея, он меня не напугал, и я не перестала смотреть в сторону юношей, но стала вести себя более осмотрительно. А перед первой поездкой в Серебряный Лес он честно предупредил, чтобы я не слишком сильно пялилась на эльфийскую красоту. На вопрос «почему» он коротко и емко ответил, что буду пялиться – через год полуэльфика рожу. Я сплюнула через левое плечо и так уставилась на наставника, что тот только расхохотался и дал совет: называться Ванькой. Потому что эльфы призадумаются – мальчик я или девочка, а проверять желания не возникнет. Лексей, как всегда, оказался прав – после того, как я коротко остриглась и последовала совету, желания что-либо проверять у эльфов действительно не возникало.
Самое печальное в этой истории то, что Алин мне действительно понравился, я даже почти влюбилась, но потом я как-то раз решила аккуратно с помощью магии узнать, что он обо мне думает, подсмотрев через зачарованное зеркальце. К своему глубокому разочарованию я выяснила, что Алину просто было интересно, есть ли на любовном ложе разница между ведуньей и обычной человеческой девицей. Как говориться, ничего личного, обычное мужское любопытство, сопровождаемое вежливым интересом. А на следующий день состоялось то самое объяснение, благодаря которому Алину пришлось значительно укоротить прическу.
– Ева, тебя что, клопы замучили? Вертишься, как угорь на сковородке! – Сонный голос Ревилиэль в тишине горницы прозвучал, как гром небесный. Я послушно затихла и прошептала:
– Не клопы, а мысли.
– Тогда домысливай побыстрее и спи. Честное слово, я к тебе ушла потому, что отоспаться надеялась, у нас в тереме все на ушах из-за приезда моего братца стоят, а ты тут ворочаешься и вздыхаешь так, как будто помирать собралась!
– Типун тебе на язык, княжна Ревилиэль!
– И тебе спокойной ночи, ведунья Еваника! – В тон отозвалась подруга. Я обреченно вздохнула и, к своему удивлению, почти сразу же заснула.
Утро началось с вопля Вильи, вслед за которым грянул витиеватый богатырский мат. Я с трудом оторвала голову от подушки и честно попыталась спросонья разобраться, что же случилось и надо ли кого-то срочно спасать от разошедшейся не на шутку воительницы. Моему взору предстала необычная, но вполне реальная картина – полуэльфийка огненно-рыжим смерчем носилась по горнице с обнаженным мечом, гоняя по полу что-то маленькое и верткое, и непрестанно кроя это нечто явно нецензурными словами аж на трех языках.
– А ну, стой, ящерица недоделанная! Стоять, я сказала!
Выскочившая из печи саламандра нервно покосилась на разъяренную Вилью, но и не подумала останавливаться, петляя по горнице не хуже зайца. Вилья издала еще один вопль, который сделал бы честь любой гарпии, и прицельно метнула в огненную ящерку тяжелой табуреткой, произведя страшный грохот, от которого я подскочила на кровати, а саламандра испуганно шарахнулась обратно в печку.
– Пришибу! – Взвыла Вилька, но я уже проснулась и сочла своим долгом вмешаться. Странно, обычно моя подруга не отличается кровожадностью и буйностью нрава, так что непонятно, с чего бы она решила порубать огненную ящерку в фарш.
– Виль, а Виль? Какого лешего, а? – Вяло поинтересовалась я. В ответ полуэльфийка сунула мне под нос оплавленную железяку, в которой с трудом удалось опознать метательный кинжал.
– Ты видела, что эта паршивка сделала с моим оружием?!
Я пальцем отодвинула от себя оплавленный кусок железа, которым подруга потрясала перед моим носом, и страдальчески вздохнула. Пристально посмотрела на Вильку. Та, не задумываясь, ответила мне не менее многозначительным взглядом, но все же опустила зверски замученный кинжал и уселась рядом со мной.
– Ева, ты не хочешь себе завести живность поспокойней, а? Скажем, кота?
– Ага. – Улыбнулась я. – Коты – это банально. Вот снежного тигра – можно. Или выверну. – Вилья страдальчески закатила глаза, а я продолжила:
– Я тебе не рассказывала, что у нас одно время оборотень жил?
– Кто? – Миндалевидные Вилькины глаза значительно округлились.
– Оборотень. Только с весьма необычной ипостасью.
– Да? И какой же?
– Драконьей. – Просто ответила я, пожав плечами.
– Врешь.
– Нет, честно, только тогда я сама не знала. Наставник где-то подобрал паренька лет десяти со сломанной рукой и привел его домой, когда мне было двенадцать. Мы лечили его примерно месяца два, а потом в один прекрасный день парнишка исчез. И только несколько месяцев спустя наставник мне признался, что на самом деле парнишка был трехсотлетним драконом, принявшим человеческий облик. То есть оборотнем. Но мы привыкли, что у оборотня исходная форма – человеческая, а уж звериная является ипостасью. У драконов, как оказалось, все наоборот. Для них неосновным обликом является человеческий. И кстати, существ с ипостасью человека можно по пальцам пересчитать – настолько их мало.
– Никогда бы не подумала, – задумчиво произнесла Вилья. – Драконы-оборотни…
– Ага, а еще снежные химеры, левиафаны и морские сирены. Наставник мне о них рассказывал в прошлом году. У него даже книга есть, где как раз рассказывается о таких оборотнях. Она где-то на чердаке валяется…
– Дашь почитать? – В глазах подруги мелькнул заинтересованный огонек. Я пожала плечами и ответила:
– Запросто. Только в обмен на услугу.
– Какую же?
– Слезь с моих ног, пожалуйста!
Вилька, нимало не смутившись, встала с кровати и ненавязчиво напомнила мне о том, что сегодня в Стольном Граде состоится торжественная встреча родственничка с отцовской стороны, и если я потороплюсь, то к полудню мы как раз успеем.
– Ой, Вилья… С тобой не отдохнешь. – Я неохотно вылезла из-под одеяла и с хрустом потянулась.
Подруга немного понаблюдала за тем, как я пытаюсь привести себя в более-менее бодрствующее состояние, и «ласково» улыбнулась. Я же босиком, в одной ночнушке, выползла из горницы в сени, где стояла кадка с родниковой водой и, глубоко вздохнув, принялась умываться ледяной водой. Умывание меня взбодрило, причем настолько, что я даже осознала, что Вилья подняла меня не на рассвете, как обычно, а значительно позже. Сзади послышалось тихий шорох и княжна, уже полностью одетая, подошла ко мне, на ходу цепляя меч к поясу и отправляя уцелевший кинжал за голенище сапога. Недовольно оглядела меня с ног до головы и вздохнула:
– Подруга, иди-ка за одеждой. До Стольна Града еще добраться надо.
– Извини, а где ты раньше была со своей спешкой, а? – в тон поинтересовалась я. Если Вилья так торопится, то какого лешего она не разбудила меня пораньше? И как мы за два часа, оставшиеся до приезда родственничка, доберемся до Стольна Града? На лошади, которой у меня, к слову, нет – и то почти час ехать.
Нет, я, конечно, могла бы призвать из леса какую-нибудь животину, которая согласилась бы меня довезти, но ведь это только меня. А с Вильей что делать? Помню, на прошлой неделе я отправлялась в Столен Град, гордо восседая на волке. Без шуток, это действительно был волк, причем из редкой породы разумных. Лексей как-то раз спас от смерти вожака немногочисленной стаи, и с тех пор волки оказывали нам небольшие дружеские услуги: наставнику как непосредственному спасителю, мне – как его воспитаннице и лесной ведунье. Плохо было только то, что волки довозили только до границы леса, а от нее до Стольна Града было еще целую версту пешочком топать. Ну, не страшно. Все равно по лесу я за день я прохожу не меньше пяти-семи верст, так что какая-то верста по ровному тракту будет для меня легкой прогулкой…
– Ева-а-а, – недовольно протянула Вилька. – Ты что, уснула на ходу?
– Нет. – Мрачно ответила я. – Ты вот только мне скажи, как ты планируешь добираться до Стольна Града?
– Неторопливо, с чувством собственного достоинства, конечно. – Беззаботно ответила она. Я удивленно глянула на нее, и тут до меня дошло.
– Слушай, ты что, специально опоздать хочешь?
– Наконец-то! – Патетично воздев руки к небу, воскликнула Вилька. – Долго же ты соображала. По-твоему, я сильно хочу топтаться на церемонии встречи? Дед и без меня превосходно справится, а я собираюсь подобраться к самому концу. Скромно извинюсь, скорчу максимально тупую и скорбящую рожу и свалю на все четыре стороны.
– Момент. В таком случае на кой леший тебе я понадобилась?
– Евочка, ну пойми же ты! – Вилья положила мне руки на плечи и заглянула в глаза. – Если я просто проигнорирую своего «братца», то это может вылиться в большую бучу – как это так, я приехал, а сестра меня избегает? А я-то думал, у нас мирные добрососедские, а то и семейные отношения, как же так, какая жаль и разочарование. В итоге – расстроенные дипломатические отношения, подмоченная репутация великого князя и втык мне лично.
– И ты хочешь, чтобы я, в случае чего, послужила для тебя громоотводом?
– Э-э-э… Ну, в общем-то, да. – Вилька виновато улыбнулась, а я едва не запихнула обе ноги в одну штанину.
– Вилья! – Моему возмущению не было предела. Кончики пальцев слегка засветились, из глаз брызнули зеленоватые искры. Вилька на всякий случай окопалась за печкой, и теперь оттуда выглядывало только виноватое личико в обрамлении огненно-рыжих волос.
– Ева, ну, прости. Не сказала сразу… Евочка, ну, успокойся, избушку ведь снесешь! – А вот за избушку мне действительно от наставника попадет. Потому как слишком много ценного барахла храниться на чердаке. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Тотчас нехорошее сияние вокруг меня погасло, а Вилька вылезла из-за печки и подошла ко мне.
– Ев, извини. Но мне правда нужна твоя помощь. Честно. Дед меня предаст анафеме, если я появлюсь только в конце церемонии, да еще и в одиночку. А при тебе он не рискнет. Сама знаешь – очень уж он хочет, чтобы ты была ведуньей при его дворе.
Это уж точно. Одно время Владимир спал и видел, как бы ему заполучить себе волхва Лексея на честную службу. Чего он только моему наставнику не сулил – и дом, и деньги, и землю… Но Лексей был непреклонен. Ему намного интереснее было путешествовать, а не воевать с интригами при дворе великого князя. К тому же волхв весьма ценил уединение, и только когда у него появилась я, он перебрался из глуши росской тайги поближе к людям. Выстроил избушку, перетащил большую часть своих книг и артефактов и, намертво зачаровав дом от непрошеных гостей, зажил в свое удовольствие.
Так или иначе, идея Владимира привлечь в свою свиту сильнейшего волхва в Роси благополучно провалилась, но у Лексея появилась воспитанница. И вот теперь Вилькин дед хочет завербовать уже меня. Поэтому, стоит мне только появиться пред его светлыми очами, как князь перестает метать громы и молнии и успокаивается до более-менее приемлемого состояния. Собственно, именно благодаря такому крайне лояльному отношению князя Владимира к волхву Лексею и мне, мы сообща спасали Вильку от очередного замужества или прикрывали во время побегов сумасбродной полуэльфийки из родного дома…
Я уже накидывала эльфийский плащ поверх потрепанной светло-бежевой кожаной куртки, когда Вилька вышла на крыльцо избушки и длинно, пронзительно засвистела. Я было подумала, что подруга тренируется для состязаний в разбойничьем свисте, но, заслышав отдаленное лошадиное ржание, поняла, что вызвать волков все-таки придется…
– Ева! Ты где там застряла?
– Иду! – Я подхватила с лавки сумку с различными порошками, травами и прочей мелочью и во всю прыть выскочила во двор. Вилья уже усаживалась на рослое серое животное, по недоразумению оказавшемуся конем. Откровенно пугающий меня зверь храпел и взрывал землю копытом, но под рукой хозяйки находился на месте.
– М-да. Кажется, волки сегодня не понадобятся. – Тихонько пробормотала я под нос.
– Что, прости? – Вилька иронично улыбнулась и приглашающе похлопала ладонью по крупу серого коня. – Туман двоих запросто снесет, так что садись, не бойся.
Двоих? Я оглядела сие средство передвижения, и в голове моей почему-то не возникло ни малейшего сомнения, что эта коняга свезет не двоих, а троих, причем в полном боевом облачении. Но Ревилиэль с такой многозначительной улыбкой поглядывала на меня, что я, решив, что Вильке я нужна как минимум живой, и желательно невредимой, решила-таки рискнуть. Поэтому я взмахнула рукой, запирая дверь и восстанавливая охранное заклинание вокруг дома, и подошла к горделиво восседающей на коне Вилье. Конь флегматично покосился в мою сторону, но возражать против моей компании не стал, поэтому я слегка осмелела и, ухватившись за руку Ревилиэль, с трудом вскарабкалась на мощный круп.
И вот тут-то подлая коняга решила отомстить за мое нахальство. Туман, сделав эффектную свечку, отчего я взвизгнула и вцепилась в талию Вильки крепче клеща, взял с места в галоп, да так шустро, что у меня зубы застучали. Ругаться я даже не пыталась – бесполезно. Вместо этого я зажмурилась и покрепче прижалась к Вильке в надежде на то, что подруга сама падать вряд ли захочет, а отцепить меня можно было даже не пытаться.
Кажется, где-то было про «неторопливо и с достоинством»? Я не хочу знать, что в словаре Вильи означает «быстро»!
Наконец, когда зверюга, именуемая Туманом, затормозила перед воротами княжеского терема, я дошла до того состояния, что мечтала только об одном – спуститься на землю. Вилька попыталась отцепить мои пальцы от своей куртки – но куда там! Пальцы не разгибались ни в какую. Вилья провозилась минут пять, потом плюнула и сильно надавила мне куда-то в районе сгиба локтя, в результате чего пальцы моментально расслабились. После повторной процедуры Вилька наконец-то сумела соскочить на землю, я же совсем неэлегантно сползла вслед за нею.
– Ева, за мной. Надеюсь, что процесс встречи моего беспутного родственничка уже подходит к завершению.
С этими словами Ревилиэль, младшая княжна Росская, пару раз бухнула в тяжелые дубовые ворота рукоятью меча. Тотчас открылось маленькое зарешеченное окошечко, в котором мелькнула чья-то небритая рожа, после чего заскрипел отодвигаемый засов, и ворота медленно открылись. Пожилой дружинник неодобрительно покачал головой, глядя на нас, но ограничился словами по делу.
– Княжна, ваш сводный брат уже час как пребывает в Большой светлице. Ваш дед зело серчает, приказал, чтобы, как только вы появитесь, хоть силком, хоть волоком, но привести пред его светлые очи.
– Пустое. – Отмахнулась Вилька. – Я по делам находилась в доме лесной ведуньи. Доложите великому князю, что княжна Ревилиэль с ведуньей Еваникой прибыли.
– Хорошо, княжна. Только вы… поторопитесь, ладно? – Дружинник печально улыбнулся и посторонился, освобождая нам дорогу. Вилья не глядя бросила ему поводья Тумана, и мы быстрым шагом поспешили в Большую светлицу, где мне предстояло отмазывать Вильку от праведного княжеского гнева.
Подруга уверенно шла по узкому коридору терема, и встречные боярские девки, набежавшие в терем поглазеть на красавца-эльфа, завидев нас, шарахались врассыпную, успев только прошипеть сквозь зубы что-то скабрезное. Все правильно, поскольку я коротко остригла волосы, то я считаюсь павшей женщиной. В конце концов, для девки отрезать косу – позор для всей семьи, потому как резать волосы под корень по росской традиции следует только мужу после принесения брачных клятв. Правда, официально ведуньи и воительницы могли позволить себе короткие стрижки, не опасаясь всеобщего поругания – что поделать, в бою длинные волосы только мешают, равно как и при волшбе, но ведь на лбу у меня не написано, что я волшебница! Вильке-то что, завидев ее стройную фигурку в кольчуге и с мечом наперевес, люди начинали с восхищением шептать: «Богатырка…». Если же на улице появлялась я, то в меня метали презрительные взгляды и показывали пальцами. Но только до тех пор, пока я не заводилась до такой степени, что мои глаза начинали светиться ярким зеленым огнем. Тогда народ переставал бухтеть и, крестясь и бормоча молитвы, начинал заниматься своим делом. Что поделать – люди боялись и волхвов, и ведуний, прибегая к нашим услугам только тогда, когда никто, кроме мага не мог помочь.
Вообще-то, в Вилькином тереме меня знали, как мне казалось, все, и связываться с ведьмой никому не хотелось. Но заносчивые боярские дочки, как оказалось, бывали в княжеском тереме нечасто. И теперь вслед мне неслись смешки и язвительные замечания по поводу моей одежды и волос. Я честно старалась не обращать на них внимания, но, когда особо наглая девица дернула меня за плащ, потребовав у меня «тряпку, чтобы пол вымыть», мое терпение лопнуло.
Я только глянула на наглую девицу, и тотчас ее толстая золотистая коса до пояса съежилась до жидкой прядки, а сами волосы стали мышасто-серого цвета. Девки завизжали, а я, гордо развернувшись на каблуках, быстрым шагом пошла прочь за тихо хихикающей Вильей.
– Ева, ну за что ты ее так, а? – Давясь смехом, спросила Вилька.
– За все хорошее. – Буркнула я.
– Знаешь, честно говоря, девушка в чем-то права. Лично я, когда впервые твой плащик увидела, подумала точно так же.
– Ты – другое дело. – Улыбнулась я. – К тому же через неделю у нее волосы станут прежними, но урок она запомнит.
– Хотелось бы верить.
Наконец мы подошли к двустворчатым дубовым дверям, ведущим в Большую светлицу. Два дружинника с алебардами наперевес, завидев Вильку, встали по струнке, а молодой новобранец, кланяясь, распахнул двери.
Нам ничего не оставалось кроме того, как войти.
И первой мыслью, когда я увидела ярко освещенный зал, забитый празднично одетым народом, и мрачно глядящего на нас князя, было: «И на кой леший я сюда приперлась?».
Я честно попыталась не сбежать, хотя, по правде говоря, сильно хотелось. Но, глянув на гордо стоящую рыжеволосую Ревилиэль, взиравшую на высокое собрание со спокойствием горного тролля, я устыдилась своего недостойного ведуньи поведения и, выпрямившись, робко выглянула из-за спины подруги. Великий князь Владимир, уже раскрывший рот, чтобы публично высказать внучке все, что он думает о ее недостойном поведении и назначить соответствующее наказание, узрел мою коротко стриженую встрепанную шевелюру, и тотчас расплылся в максимально доброжелательной улыбке. Я вздохнула спокойней, и, выйдя из-за Вилькиной спины, встала рядом с подругой на широкой красной дорожке, ведущей к деревянному княжескому трону, украшенному причудливой резьбой. Владимир поманил нас рукой и мы, переглянувшись, подошли к князю, остановившись в пяти шагах от трона. Князь обвел нас суровым взглядом серых глаз, и сказал:
– Наконец-то прибыла моя внучка, княжна Ревилиэль! – И уже тише, так, чтобы слышали только мы. – Вилья, еще раз будешь так своевольничать – отправлю на год в гарнизон на северной границе, будешь ходить по плацу и драить казенные котлы.
Вилька скорчила обещанную физиономию, призванную выражать полнейшее раскаяние.
Князь некоторое время переводил взгляд с Вилькиной «раскаявшейся» физиономии на мою отрешенную и обратно, едва сдержался, чтобы не сплюнуть с досады, но решил оставить воспитательный процесс на потом и, встав во весь свой далеко не маленький рост, громогласно объявил собравшимся:
– Мы не будем более задерживать встречу родной крови.
О проекте
О подписке