Выпавшая Реальность

Позже, оглядываясь на весь свой роман с водителем, Алена никак не могла понять, с чего это началось. В начале ей было просто очень тоскливо… Настолько тоскливо, что в поисках хоть какого-нибудь тепла, она подружилась с Бонечкой. Просто потому, что знала ее из прошлого

– Позволь дать тебе совет, – сказала она. – Найди себе мужчину, пока ты не потеряла товарный вид.

– Мужчину? На телевидении есть мужчины?.. ГДЕ?

– На тебя найдутся.

Алена молча дернулась, покачав головой.

– Замуж? За творческого? Да ты с ума сошла!?

– Спустись на землю, – строго велела Бонечка. – Тебе уж не восемнадцать, чтоб так выебываться! И, кстати… не одолжишь мне пятьсот рублей до зарплаты?

А дальше…

Алена сама не до конца понимая как, она вдруг обнаружила себя покупающей пиво для Бонечки и смазливого мальчика с работы. А потом, всего час спустя, – на пассажирском сиденье белой «Короллы» с высунутой в окно ногой.

С водителем.

Без презерватива!

Дальше все стало еще быстрее. Утро застало Алену у гинеколога: внизу все щипало от мирамистина.

Врачиха, грубая и противная, решила на нее наорать. Алена в ответ уперлась руками в бедра и прокатила ту на отборных матах, изученных в медучилище. Так говорили с сестрами-стажерками хирурги и, услыхав знакомые с мединститута слова, врач присмирела. Они сошлись на аллергии-психосоматике, Алена получила антигистаминный укол и они распрощались. Уважительно, хоть и без тепла.

Ежась от зябкого ветра, Алена порысила на телекомпанию.

Она еще думала, как она до всего этого дошла, когда смешки за спиной подсказали: нет. Она не дошла до этого, а упала. Низко! Аленин разум закоротило. Как так? Она – экзотическая красавица, похожая на принцессу Жасмин!.. Она, к ногам которой бросали деньги богатые старики!.. Она же – предмет насмешек!

Прозрение было жесткое, как удар кулаком в лицо.

Водитель с утра пораньше всем, все, с подробностями рассказал. Настолько подробно, что один из водителей не выдержал, и крикнул ему:

– Заткнись!

Алене это выдала Бонечка. В курилке, на лестнице, тет-а-тет.

Алена молча вдыхала и выдыхала, не зная, что и сказать. Шок. Боль. Снова боль.

– Как ты докатилась до такой жизни, мать? – спросила Бонечка.

– Ты сама мне сказала: «Спустись на землю!»

– Но я же не говорила тебе: «Искупайся в грязи!» Что ты собираешься делать?

– Что, выбор есть?

– Есть, – ответила Бонечка. – Ты должна влюбить в себя этого мудака, а потом бросить.

Алена демонически рассмеялась.

Неделю Водитель не попадался ей на глаза.

Алена сумела справиться. Помогла железная самодисциплина. Это приличная девушка может засесть с подружками и винишком, чтобы сладостно пострадать. Стриптизерша, – неважно целое ли в ней бьется сердце, или же лопнувшее на части, – должна обуть стрипы и выйти в зал. Соблазнять, обольщать, поддерживать разговоры с другими и показывать сиськи, вращаясь вокруг шеста.

Первое правило стриптизерши: умение держать свою боль в себе, всегда равняется количеству полученных карт… или неполученных, если с дисциплиной все плохо. Алена никогда не уходила домой, не имея при себе по крайней мере, пятнадцать карт за ночь.

На этой дисциплине она сумела выехать и сейчас.

Девушки-коллеги, поначалу ее ненавидевшие, прониклись и пригласили посидеть на «грибках». Видимо, правила кодекса приличных женщин гласили: если с девчонкой обошлись незаслуженно гадко, ее надо пожалеть.

Алена пошла, рассчитывая, что ее отвращение к себе схлынет. Заберет эту жгущее до боли желание убивать, отыгрываться, пытаться его влюбить… Но вместо этого выяснила, что Водитель влюблен в какую-то Дашку.

Обесцвеченную добела блондинку из «Дорожного Патруля». Тростинку с ногтями-саблями, одетую в кожу и бутсы, какой бы жаркий не стоял день. Возможно, Даша пыталась казаться Пантерой, но Алена сразу признала в ней Лебедя. Сломанного Лебедя.

За кожаным камуфляжем скрывался страх.

Дашка всегда держалась особняком и Алена не собиралась сближаться с ней, под предлогом: «Давайте, девушка, будем подругами? Ходить станем вместе?» Сама она прекрасно умела прикинуться серой уткой и воспользовалась моментом, чтоб завести друзей.

У Даши на компании друзей не было. Девчонки считали, что она стерва и Алена внутренне хохотала до слез.

Настоящие стервы всегда пытаются выглядеть нежными. Удивительными, как феи. Стервы всегда носят локоны, пайетки и бело-розовые одежды. Или, широкие мужские рубашки и мамичью гульку на голове. Она была той, кем Даша лишь пыталась казаться… Но водителю нравилась Даша, а не она.

И именно этого, Алена не могла спокойно принять!

Вместо того, чтобы отпустить, она погрузилась в психоанализ. Она признавала, что ее погубила самоуверенность. Признавала, что очень грубо и незатейливо навязалась ему… Чего она никак не могла признать, так это простого и очевидного: Алена считала себя сокровищем для Водителя, не будучи сокровищем для него.

Это в стрипклубе богатые мужчины сидели к ней в очередь, словно в банке и ждали, пока предыдущий гость свалит. Это в стрипклубе бармен наливал ей ледидриньки без алкоголя, чтобы она не свалилась первая.

В Хабаровске, на телекомпании «Даль-ТВ», Алена пила химический чай из пакетика утрам, «абсентер» по вечерам и ждала, когда до нее снизойдет мужчина, к которому сама снизошла.

Впервые в жизни она понимала: каково это – ждать звонка. Следить, где он шляется. Думать, с кем.

Теперь она уже не смеялась над тем, как извращалась в кулинарии Хозяюшка. Она крепилась, чтоб не позвать водителя к себе жить. К себе, за свой счет, в свою собственную квартиру.

Когда из недоступной красавицы, она превратилась в издерганную озлобленную крысу, девушки на телекомпании еще сильнее прониклись и начали мягко давать советы по стилю. Чтобы она распустила свои чудесные волосы и не прятала тело под мужскими рубашками. Алена лишь улыбалась: она прекрасно знала, что стоит ей одеться, как надо, подруг у нее не останется.

А ей ужасно нравилось так вот, со всеми вокруг, дружить. Против Дашки, к примеру. Девочки ей сочувствовали, очень ей помогали, придумали Водителю обидную кличку и рассказали ей все-все-все.

Помимо недоступной соблазнительницы-Дашки в кожаной мини, у Водителя была любимая девушка, с которой Водитель живет. Обычная, ничем не приметная девушка, которая трудилась бухгалтером и готовила потрясающую домашнюю еду.

Мир пал.

Радиоактивный пепел кружился над головой. Так низко Алена не падала даже в худшие времена, когда, работая в «Бэбидоллс» встречалась с неким Василисом. Тот врал про свою профессию, но дарил настоящие стодолларовые купюры. Алена находила его ужасным, но обожала водить его «мерседес». Сам факт, наличия «мерседеса», сгладил тот факт, с работой. Факт, что вместо сдачи домов под ключ, в качестве архитектора, Василис выдает ключи от номеров, как портье. А архитектор – это его папаша.

Тогда она думала, что ниже Василиса не падет. Теперь понимала, что она пала. Василис, по крайней мере, любил ее. И возил жратву. И давал ей деньги. И вынимая из «мерседеса», вел в дорогой отель.

Возитель же трахнул ее в «Тойоте-Королле», да еще на пиво развел! И это было особенно неприятно!

– Я больше никогда не влюблюсь, – сказала Алена Бонечке, когда они вместе пили «абсентер» с «кириешками», сидя на камнях у реки Амур.

– Не зарекайся, – сказала Бонечка, глядя в реку. – Ты погоди сперва, когда приедет «Амур».

В поисках девушки, а если можно, любви

Олег и Соня сидели на заднем дворе их общего дома, ловя остатки солнца и теплых дней.

Бабье лето. Небо чистое. Паутинки летают. Воздух свежий, как вода родниковая… И надо же Соне испортить все.

– Могу я кое-что у тебя спросить? – Сонечка притянула к себе на колени дочку. – Когда ты собираешься признать, что ты не такой и порвать с Андреем? Клянусь, я не стала бы вмешиваться, но он – мой парикмахер. И это важно!

Олег очень медленно повернулся к ней, с трудом сфокусировавшись на лице Сонечке. Маленькая Сабина с ее сверкающими черными кудряшками, грозилась в скором времени затмить мать. Олег уже, смеха ради, прикидывал: не слишком ли он будет для нее стар, когда Сабиночка вырастет.

– Ты точно такой же, как Ангелина! – сказала Соня. – Она морочила голову, не говоря мне ни да, ни нет.

– Да я тебя умоляю! Ангелина всегда, смотрела только на Диму. Не знаю, как ты умудрялась это не замечать?

– Она смотрела и на меня.

– Как на идеальный собирательный образ, который копировала.

Сонечка улыбнулась.

– И все-таки, ты бы с ним как-то поговорил.

– О чем? Три года прошло, но стоит мне чуть расслабиться, как он уже лезет носом в мою ширинку, а потом три месяца режет вены и истерит. Меня с души от него воротит! В начале, когда я лишь вернулся домой, я просто нарывался, чтоб меня грохнули. И вел себя, как мудак, чтоб он в меня не влюблялся. Единственный грех, я пытался все компенсировать. Искупить, свою вину перед ним. Но он вцепился в меня, и не отпускает. А я не собственность, понимаешь, Соня? У меня есть друзья, семья, – он не договорил и махнул рукой. – Я говорил ему, но Андрей не слушает. Он хочет романтично сдохнуть вместе со мной.

– А ты?

Олег улыбнулся Сабиночке, похожей на маленькую принцессу Жасмин и посмотрел на Соню.

– Мне хочется жить! – ответил он. – Хочется, чтобы кто-то меня любил, а не себя во мне, понимаешь?

Она вздохнула.

– Порви с ним.

– Ты удивишься, но я уже давно с ним порвал.

– Не так. Найди себе девушку. Постоянную девушку.

Олег улыбнулся и покачал головой:

– Я обещал Сабе, что буду ждать ее!

Однако, уже тем же вечером, за семейным ужином, Олег уже не считал отношения Злом.

– У тебя есть подруги? – спросил он на следующий день, когда сестра спустилась в холл Дома радио, готовая к поездке домой.

Обычно ее возил Толя, а сам Олег занимался делами Кана, но с утра те с Максом уехали ненадолго, и он сказал Толе, что сам заберет сестру.

– Подруги? – испугалась Ангела.

С тех пор, как ее бывшая лучшая подруга, которая создала Ангелу с ноля¹, убедила мужа на покушение, Ангелина очень тщательно выбивала друзей. Сказать по правде, она дружила лишь с Сонечкой. Богданову он и за человека-то не считал.

– Ну, может просто знакомые. Стриптизерши, к примеру?

Ангела неуверенно рассмеялась:

– Наш прекрасный брат созрели до мысли, что Дима примет его любым и не желают боле быть пидорасами?

Олег рассмеялся, подставив ей локоть и повел к выходу.

– Ты всегда умела с ходу вонзиться в мысль. Андрей тебе тоже плакался или только Соне?

– Мне – нет. Я ему сто раз говорила, но он не хочет слушать. Сказать по правде, меня от него тошнит. Такое чувство, он с самого начала меня использовал, чтобы подобраться к тебе. Меня это обижает и раздражает.

– Вот, ты – мой пацан!

– Так с чего ты, вдруг, загорелся мыслью об отношениях?

– Не знаю. Хочу, чтоб, как у вас все было. Когда я приезжаю к вам в дом и слышу со всех сторон: «Ой, Димочка! Ну, зачем ты встал! Я тебе сейчас все подам! Сиди-сиди, отдыхай, ты такой усталый!» или «Максимочка, ты такой грустный. Хочешь я сделаю тебе массаж ног? Нет-нет, не трудись, не снимай ботинки, так сделаю! Прямо в них!»

– Мы недостаточно порхаем вокруг тебя? – прищурилась Ангелина. – И нет, у меня нет таких вот подруг. А даже, если б и были, у нас особая ситуация. Все началось случайно, и мы теперь так живем, но… нельзя иметь трех хозяек в одном доме. Это хреново кончится!

– Так что насчет стриптизерши? Познакомь меня с ней.

Ангелина, наслышанная о Водителе, слегка покраснела.

– Олег! Так просто это не происходит! Ты не можешь просто вызвать к себе кого-нибудь, и велеть ей вокруг порхать вокруг. Она должна любить тебя, понимаешь? Чтоб так порхать, она должна просто тупо тебя любить.

Олег вздохнул.

Прорыв по работе

– Алена? – сказал Афонин, игнорируя Бонечку.

Война у них шла давно, но уволить Элину он все боялся. Когда-то Богданова жила на квартире у одного мафиози и тот, сам лично, объяснил Хомяку, что с ним случится, когда он ее уволит. С тех пор Виталий Афонин очень страдал и находил утешение лишая Бонечку ее любимого клуба.

– Алена, – сказал Хомяк, – а что ты думаешь о хоккее?

Она очнулась.

– С шайбой или с мячом?

В городе были два хоккейных клуба. «Амур» – хоккей с шайбой и «СКА-Нефтянник» – хоккей с мячом. Первые, когда Алена уезжала в 2001, были увешаны медалями, словно елка, вторые – крепким середняком Суперлиги. «Амур» принимал гостей в старинном Ледовом дворце, принимая в бюджет деньги Края, а «СКА-Нефтяник» играл на улице, собирая все немыслимые призы.

В 2004 «Амуру» построили новую арену и проводили из Суперлиги в «вышку», а «СКА-Нефтяник» стал чемпионом чего-то там, продолжая играть на улице. Болельщики во главе с Афониным верили, что теперь руководство края заметит, кто чемпион, но… Вместо этого «Амур» получил еще больше денег и приказ вернуться назад. В Суперлигу…

– С шайбой, – сказал Афонин и скорчил рожу.

Как каждый уважающий себя фанат «мячика», считал своим долгом ненавидеть тех, кто выбрал для себя «шайбу».

– Бездарности? – предположила Алена, чтоб ему угодить. – Слив бюджета?..

Редактор хихикнул.

– Это все – да. Но у них очередное новое руководство, Филиппенко «ушли». Я б сам к ним съездил, но я в «Нефтяник», Бася на тренировке, а Бонечка успела у кого-то перезанять, чтобы переотдать, – он пощелкал себя по горлу.

Богданова возмущенно булькнула горлом и отвернулась.

– Сегодня, к слову, – сказала она, – три месяца, как Ира Ковалева погибла.

Хомяк смутился и покраснел. Да, точно, Ковалева. Подруга Бонечки, – где она берет таких вот подружек? В другое время он бы Ковалеву на порог ее не пустил, невзирая на все ее обнаженные достоинства. Но он в тот миг как раз уволил всех девок, не найдя им замены. И вот, пожалуйста.

Он снова посмотрел на Алену. Она была из той же породы, что Ковалева и эта, прости ее господи, Ровинская-Кан. Слава богу, хоть эта, последняя, сидела себе в газете. Виталий взял Алену Фирс на работу, чтоб искупить вину и теперь сам же на себя злился. Алена чем-то, неуловимо, напоминала Ирку, хотя и одевалась, как пугало.

Посылая ее в «Платинум Арену», Виталий испытывал гаденькую, но очень крепенькую надежду.

– В общем, сгоняй! – сказал он, торопливо хлопая себя по карманам, в поисках сигарет. – Осмотрись, познакомься с Главным.

Алена хмыкнула; не то, что прочла, прочувствовала его мысли.

– Слава богу, в хоккее полузащитников нет.

Она надеялась, что в водители ей останется Водитель, но он не достался. Алена скисла.

На остальных мужчин ей было плевать.

У служебного торчали Руслан Козлов и Ксения Босаева.

Козлова Алена знала только по репортажам, а вот с Босаевой когда-то была дружна. Время, сидячая работа и жрачка надругались над Ксюшей, как Пикассо над своими натурщицами. От тонкой девочки не осталось и следа. Алена шире раскрыла глаза, пытаясь рассмотреть в человеческом оползне давнюю подружку. Но не нашла ее и доверилась информаторам.

– Босаева грешит все на щитовидку, – сказал водитель Володя. – Но я почти врач и знаю: такую задницу щитовидками не нажрешь. Тут нужна обильная калорийная пища.

Алена фыркнула, вылезла из машины и подошла к багажнику – забрать кофр с микрофоном, шнурами и запасными батареями к камере. Водитель продолжал говорить. Как и каждый водитель телекомпании, он был когда-то большим и очень образованным человеком. А за рулем сидел просто так. Чтоб ближе быть к публике с телевидения. И к слову, если у них с Денисом все кончено, то он готов предложить себя.

Алена обозлилась и отказалась.

– Сука! – с ненужной яростью, взорвался водитель. – Нужна ты мне, блядь! Просто из жалости предложил!

Алена испуганно отпрянула, ничего не сказав. Она уже не была той женщиной, которая впервые сюда пришла.

Ее Водитель сломал ее. И все это знали.

Прежде, чем выпрямиться, Алена коротко оглянулась. За ней наблюдали двое. Босаева и пацан.

– Это Фирс, что ли? – спросил Козлов. – Она не в Греции?

– Недавно вернулась. Порнодесант, – сказала Босаева.

Руслан с сомнением посмотрел на Алену. В отличие от Ксении, он видел только одежду. Черноволосая девушка в старых свободных джинсах и еще более свободной мужской рубашке, разбила шаблон. Как юноша приличный и бедный, он иначе представлял себе стриптизерш. Выбеленных, когтистых и накрашенных, словно трансвестит, которого три часа коптили в солярии.

– Продюсирует, что ли? – сострил Козлов. – Ну, порно?

Ксю брезгливо оттопырила пальчик; колбаска пепла свалилась в заплеванную, засыпанную окурками высокую пепельницу-урну. Он был дурак, как и все мужчины. Видел лишь то, что ему показывали. Фирс одевалась так, словно ее ограбили, но это был только трюк. Стоило мужикам расслабиться, как она раздевалась и… остряки теряли способность к речи и руки их опускались – прикрыть стояк.

На саму Ксению тоже когда-то так реагировали, но… это было давно. Так давно, что она уже не была уверена: а реагировали ли?.. Не желая вежливых бесед с Фирс, Ксю затушила окурок и развернулась, как дирижабль. В свои двадцать семь, она весила почти сотню и всю эту сотню драпировала под балахонами, уверенная, что лишние килограммы не разглядеть.

– Сваливаем, пока она нас не засекла, – велела она. – Иначе придется со Станиславским знакомить!

– Да хрен бы ей!

– Ты и про Ковалеву так говорил.

– Это – не Ковалева.

– Я знаю ее с 2000-го, – обрезала Ксю. – Поверь мне, там сиськи размером с боеголовки ракет!

Руслану очень хотелось взглянуть на это, но он поборол себя и пошел за ней.

Все три городские телекомпании хотели от клуба денег. «Даль-ТВ» и так уже отхапало под себя футбол. С хоккеем это не должно было повториться. Жирно будет! Ирочка очень здорово их всех обошла, прикинувшись идиоткой.

Не хватало еще эту стриптизершу вперед себя пропустить!

Алена захлопнула багажник как раз в тот миг, когда Босаева и Козлов, бросив сигареты, ринулись прочь. Она напряглась: как ни один рыжий пес не оставит кровавого следа, так ни один журналюга не выбросит сигарету, не докурив ее до бычка. Они пытались что-то от нее скрыть.

– Суки! – сказала Алена и бросилась следом.

На вахте ее тормознул охранник.

– Вы на пресску? – равнодушно спросил он и посмотрел ей в глаза.

Алена сперва растерялась, затем окрысилась. Еще никогда, ни один незнакомец, не смотрел ей сразу в глаза! Потом до нее дошло. Кровь вскипела. Сверкнув глазами, Алена яростно принялась расстегивать пуговицы. Удивленный, охранник что-то неразборчиво промычал.

– Да, – сказал не менее заинтригованный оператор, следя за ее руками.

Алена сняла рубашку.

Под ней была плотная белая майка на тоненьких лямочках. Без лифчика: Алена их терпеть не могла. Да и не собиралась, сказать по правде, снимать рубашку. Коротко посмотрев на торчащие под майкой соски, она уставилась на негодяя, посмевшего смотреть ей в глаза.

– Где тут у вас пресс-центр?

– Т-там, – осип и заикнулся охранник.

Он не слышал того, что сказала Ксю, но боеголовки ракет пришли ему на ум сами.