Рад обхватил мою руку кольцом, держа в ней бокал, и преподнес к губам, ожидая от меня такого же жеста. Я прикоснулась к краю бокала, приподняла его и стала медленными глоточками смакуя пить шампанское, вкусно же. Сквозь ресницы смотрела, как зажигается взгляд у Рада, он внимательно наблюдал, как я пью, не сводил взгляда с моих губ. Шампанское в бокале закончилось. Рад убрал руку, забрал у меня бокал, притянул меня к себе.

– А теперь поцелуй, – тихо проговорил он, приближаясь ко мне.

С готовностью подставила губы, что я не целовалась что ли никогда? Он прикоснулся к моим губам своими, слегка влажными после шампанского. Я спокойно приоткрыла губы, зная, что произойдет дальше, но произошедшее меня удивило. Его губы неспешно целовали мои по очереди, пробуя на вкус сначала верхнюю губу, потом нижнюю. Потом своими губами он сомкнул мои, не стараясь проникнуть внутрь, как обычно это делали парни, с которыми я целовалась. Чуть отпустил мои припухшие губы, давая сделать вдох, приник снова губами и нежно провел своим языком по ним, почти не касаясь своими губами.

– Еще шампанского? – спросил он тихо, глядя в мои затуманенные глаза.

– Можно, – ответила, облизывая свои губы.

Он снова легко коснулся моих губ и отстранился, отошел в сторону стола, нажал сенсорную кнопку.

– Ник, шампанского, – произнес Рад.

– Нет-нет, не надо. Я думала, мы не допили. Все, мне пора уходить. – Попыталась собраться с мыслями и двинулась к двери. На встречу в проеме дверей возник дворецкий.

– Шампанское, сэр, – внес на подносе ведерко, в котором торчало горлышко бутылки.

– Поставьте, Вы свободны, – произнес Рад. Дворецкий поставил ведерко с шампанским на столик рядом с диваном, неторопливо вышел. Я постаралась выйти вместе с ним.

– Зайка, а что за книгу ты читала? – остановил меня вопросом хозяин комнаты.

–Аэродинамика самолетов, – остановилась, дверь за дворецким с легким шипением закрылась.

– Эта? – показал на какую-то Рад, держа в руках книгу.

Подошла поближе.

– Нет, вот эту. – Указала пальчиком очень аккуратно.

– А что тебя там заинтересовало? – совершенно нормально спросил Рад.

– Вот смотри, «Аэродинамика больших скоростей часто именуется газовой динамикой и является, следовательно, наукой, изучающей движение сжимаемых жидкостей – газов.

Аэродинамика является теоретической основой авиации, фундаментом основных аэродинамических расчетов современных самолетов и других летательных аппаратов». Понимаешь? Здесь пишут о самолетах! Это такая древность. Так интересно. – Стала зачитывать ему и объяснять свой интерес к этой книге. Рад улыбался, кивал мне и просто спокойно смотрел. Никуда уходить уже не хотелось.

– Что ты стоишь? Иди, сядь на диван, – позвал меня Рад. Я с удовольствием присела, потому что после шампанского голова слегка кружилась и ноги уже устали столько стоять.

На диване опять стала рассказывать, зачитывать, смотря прямо ему в глаза. Мне казалось, что он понимает, о чем я говорю. Всю эту древнюю теорию мы давно проходили, буквально за несколько уроков, это же основа пилотирования. А тут такая неожиданность, такой раритет, у меня мурашки бегали по коже от осознания факта, что именно я держу в руках.

Рад, кивая мне головой, спокойно открыл бутылку шампанского, налил в бокал.

– Будешь? – почти не прерывая меня, спросил он.

– Ага, – отмахнулась и стала говорить дальше.

– На брудершафт, – так же, не перебивая, сообщил мне. Кивнула, в запале рассказывая дальше.

Рад согнул руку в локте, подождал, пока я прикоснусь к бокалу губами, только после этого выпил сам. Спокойным жестом забрал из моих рук книгу, притянул меня к себе и стал целовать. Поцелуй снова был необычным. Медленный, нежный, увлекательный. Я открывала свои губы ему на встречу, но он не торопился, он наслаждался сам и давал наслаждаться мне касанием только наших губ, только нашим дыханием. Его рука поднялась и стала гладить изгиб шеи, проскользнула за воротник, но все было настолько ненавязчивым, что не хотелось прерывать его. Было приятно идти вслед за ним, открывать свое тело под его руками. Когда оказалось, что моя грудь находится в его руке, это показалось вполне естественным, что именно там ей и место. А еще на моем животе, и на моем бедре. Его губы не отрывались от моих. Приподняв меня с дивана руками, Рад поставил меня перед собой, смотрел в глаза, руками снимая с меня юбку. Потянул меня к себе и посадил на свои колени, теперь его лицо упиралось в мою грудь, которая виднелась под расстегнутой кофточкой. Легким движением он скинул ее с моих плеч и стал целовать грудь, живот, я выгнулась в его руках, откинувшись назад. Рад встал, подхватив меня под попку, заставив ухватиться за его плечи руками. Из глухой стены выехала огромных размеров кровать. Все это я замечала краем сознания, когда он нес меня на руках до кровати. Уронил меня на нее спиной вниз и оказался сверху, совершенно одетый. Я же осталась лишь в последнем бастионе, белые трусики гордо светились на фоне загорелого тела.

Рад оторвался от поцелуев моего тела, встал, отошел и налил еще по бокалу шампанского, протянул мне.

– За тебя, Зайка.

– За тебя, Рад.

Мы выпили шампанское до дна, смотря в глаза друг другу. Рад поставил пустой бокал, медленно расстегнул рубашку и бросил ее на спинку дивана. Потянул ремень, вот тут я глаза зажмурила, лишь успев увидеть, как он усмехнулся. Перевернулась на бок и уткнулась носом в ворс покрывала белого цвета. Да, я понимала, что сейчас произойдет. Понимала, что мы с ним знакомы всего несколько часов, но почему-то не хотелось этого прекращать. Было страшно и не понятно, потому что сегодня это со мной произойдет в первый раз. Илька меня давно подкалывала, что ерундой занимаюсь, ожидая неизвестно кого.

Рад скользнул ко мне на покрывало со спины, прижался своим горячим телом ко мне.

– Свет, – сказал он, и стало темно. Но весь свет не выключился, остался полумрак, который рассеивал небольшой светильник у изголовья кровати.

Рад целовал мои плечи, обнимая и лаская одновременно мою грудь, живот. Перевернул меня на спину, прижал меня своим телом и поцеловал. Вот теперь он захватил в плен, мои губы стали полностью в его власти, язык проникал сквозь зубы, заставляя делать вдох, открывать рот и дышать, смешивая дыхание. Вкус шампанского остался на наших губах, которые теперь жадно впивались друг в друга.

Когда сердце стало выпрыгивать из груди, Рад отпустил мои губы и стал поцелуями спускаться вниз по шее, дальше завладевая моим телом. Грудь, живот, ничего не осталось неисследованным. Спустившись вниз к моим ногам, Рад потянул тоненькую ниточку моих трусиков вниз, снимая мою последнюю одежду, покрывая поцелуями обнажаемые участки кожи. Освободив меня от последнего кусочка кружева, Рад стал поцелуями подниматься выше, касаясь влажным языком и губами. Жаркая волна накатила на меня. Рад поднялся к моим губам и снова долгий и желанный поцелуй, на который я с удовольствием отвечала. Руками гладила его кожу на спине, груди. Ноги сами обняли, лишь только он приблизился ко мне. Было так чудесно, хорошо и приятно быть в его власти, быть во власти его рук, его ласки. Он был нежен, терпелив, но настойчив. Рад знал к чему идет и стремился к этому. Я покорно отдавалась его воле, следуя за ним, понимая, что он лучше меня знает, что нужно делать.

Неожиданно он сделал толчок в меня, я вскрикнула от боли и от неожиданности. Мне говорили, что в первый раз может быть больно, но не так же! Я возмущенно попыталась выползти из-под него.

– Прости, я не знал, я буду аккуратнее. – Произнес он тихо, глядя мне прямо в глаза.

Что аккуратнее? О чем он? Мне этого не надо! Я хочу это прекратить! Я стала сопротивляться, отталкивать его от себя.

– Уйди! – прорычала я, оттаскивая его за плечи от себя, он не поддавался.

– Прости, я не знал, тебе надо было сказать, что это впервые, я был бы осторожнее. – Спокойно проговорил Рад.

– Что осторожнее? Уйди! Я ничего не хочу.

– Прости, я уже не могу тебя отпустить, потерпи немного, я постараюсь быть аккуратнее, – говорил он это все, глядя в мои расширенные от ужаса глаза.

Он стал двигаться во мне, не так резко как в первый раз, но все равно очень болезненно. Я держалась изо всех сил, чтобы не плакать. Как же так может быть? Почему так больно? Видимо бабушка была права, когда говорила что в первый раз нужно быть с любимым мужчиной, тогда можно перетерпеть эту боль. А этот. Как же он мне стал противен, напоил шампанским, слушал, как я распинаюсь тут сижу, ловил момент урод.

– Рад, прекрати, мне больно. – Почти простонала я, отталкивая этого урода от себя.

– Прости, я быстро, – действительно задвигался еще быстрее, дыхание участилось, взгляд уперся в мою грудь. А мне больно.

– Урод, – не выдержала я, – прекрати.

Он толкнулся в меня еще раз и замер на мне, обмякнув. Как же противно, гадко.

Чуть только он шевельнулся, давая возможность мне дышать, я столкнула его и подскочила на кровати. Его белое покрывало было в моей крови, но это меня мало волновало. Я вскочила, подхватила трусики, одела их на негнущиеся ноги, запрыгнула в юбку, накинула кофту, побежала к дверям. Двери с шипением открылись.

– Ник, вызовет тебе такси, – понеслось мне вслед.

Я надевала на ходу кофточку, пыталась попасть пуговицами в петельки, и атавизм этот меня добил, когда я встретила Ника в холе, внизу лестницы.

– Леди, мне приказано вызвать Вам такси,– и я не выдержала, слезы потекли из глаз.

Я понимала, что сама виновата, сама приехала и хотела всего этого. Но я просила его остановиться, просила! А он урод! Он не остановился, хотя знал, что мне больно, он не просто урод, он моральный урод. Ведь знала, что надо улетать отсюда. Подумаешь, целуется он хорошо! Так на поцелуях не остановился. Чтоб его черная дыра засосала!

Дворецкий, когда увидел, что я плачу, повернулся ко мне и произнес:

– Я могу Вас отвезти, куда прикажете.

– Ник, отвезите меня отсюда, быстрее! – захлебываясь слезами, попросила я. Не знаю от чего меня на слезы больше пробило, от боли только что перенесенной или из-за хладнокровного отношения к моим мучениям этого… этого… Рада.

Ник приглашающим жестом предложил пройти с ним на выход. Я почти побежала за ним. Дворецкий степенно открыл передо мной дверцу батарта, я шмыгнула на кресло-сиденье. Вот чтобы я хоть раз села в батарт! Да никогда! Ник сел в водительское сиденье.

– Куда Вас отвезти? – вежливо поинтересовались у плачущей меня.

– В «Звездный паучок», там мой битер стоит, – всхлипнув, попросила. Дворецкий кивнул и набрал скорость.

По дороге слезы уже тихо лились по щекам, дворецкий молчал. Может ему пришлось немало таких вот плачущих отвозить, привык уже, а может, не знал что сказать.

Мой маленький бронированный битер ждал на стоянке «Звездного паучка». Я вылезла из батарта, не прощаясь, надеясь всей душой забыть все это как страшный сон навсегда.

Не знаю когда я смогу решиться на повторный опыт, но точно знаю, что только с любимым мужчиной, опять же, чтобы он меня тоже любил. Вот так решительно села в свой битер.

Все радостное состояние от шампанского пропало, хмель из головы выветрился. Вдыхала запах ароматных пирожков бабушки и никуда не хотелось лететь. Ко мне подлетел андроид ресторана с вопросом: нужна ли мне помощь? Еще какая! Мозги мне вправить нужно.

Ладно, вздохнула. Надо в Академию лететь, завтра утром рано подъем, пробежка, построение. Было и было, наверное, так?

В порту Академии было безлюдно, сессия сдана, многие уже улетели на каникулы. Многие, как Илька в загуле, я вот тоже могла у бабушки или на квартире родителей остаться. Нам с Илькой еще неделю в Академии быть, должны прийти распределения на летнюю практику. Летняя она номинально, по годичному календарю, потому что живем мы в космосе, нет у нас ни лета, ни зимы, так оно осталось по старинной традиции. Студенты выпускных курсов получали распределение на практику на все лето, остальные только на месяц и были вольны уезжать, куда им заблагорассудится. Одним словом, ждали мы свое распределение со дня на день.

Илька договорилась со своим папой, что нас на самый престижный корабль Национальных сил, под теплое крылышко командира корабля направят. Так что, мы с Илькой ни о чем не волновались, отрывались по полной в пабах и на танцполах. Я вот еще к бабушке успела заскочить, калориями разжиться.

Взяла авоську с пирожками от бабушки, еще успела усмехнуться аналогии про Красную шапочку, и пошла босыми ногами по грязному коридору приемника Академии. Андроиды здесь регулярно моют и чистят, но столько народу проходит, что все равно постоянно грязно.

Когда пришла в комнату, или как мы с Илькой романтично ее назвали «каюту», положила пирожки на стол, посмотрела на свои босые ноги и озадачилась, где могла свои туфли посеять? Кажется, забыла их в комнате этого урода, вот досада! Золушка, блин! Туфлей не особо было жалко, неприятно было, что у него остались. Не хотелось, чтобы вообще ему что-то обо мне напоминало. Хихикнула, ну да, поставит теперь мои туфли на полочку и будет вздыхать. Выкинет в космический мусор и всех делов.

Разделась, поплелась в кабинку душа в нашей каюте. Включила воду и засунула голову под напор воды. Синяя краска потекла с волос, вот черные дыры! Совсем забыла, что краска смывается, надо было закрепитель нанести сначала. В общем, смылась моя синяя краска, остался у меня натуральный блондинистый цвет, ненавижу его! Тупые блондинки всю жизнь доставали, жалуясь на свою судьбу, что их никто в серьез не ставит из-за цвета волос. А кто их будет ценить, если у них в башке шмотки, в глазах бабки? Ночь давно, спать пора, вылезла из душа, надела рубашку свою любимую, и нырнула в кровать.

Глава 2

Утро пришло совсем некстати, не вовремя и ко мне. Жутко болела голова после шампанского. А еще болело между ног, что сразу меня взбесило, вот гад! Ладно, переживу, но чтобы на глаза мне не попадался, если хочет дожить до своих детей. До внуков не обещаю, потому что все равно разыщу, и по отрубаю кое-что из ненужного для производства.

Натянула майку, шорты и поплелась на пробежку, которая у нас была в центрифуге, по краю которой шла беговая дорожка, можно было бежать по этой дорожке по кругу, никто никуда не падал, центр притяжения всегда был у всех в одном месте, под ногами, а пространства занимает мало, в общем, удобная вещь.

Полчаса неспешной пробежки позволили окончательно проснуться. На построении привычно откликнулась на свою фамилию, после этого поплелась в лазарет, где меня встретил знакомый медбрат Рий.

– Зайка, рад видеть. Чудесно плохо выглядишь, – радостно возвестил мне Рий.

– Ты уж определись чудесно или плохо, – буркнула ему.

– Ты просто настолько замечательно плохо выглядишь, что нет никаких сомнений, что вчера ты перепила. – Оживился при виде моего плохого самочувствия Рий.

– Угу, чем поможешь? – угрюмо поинтересовалась.

– Эликсир моего изготовления, – радостно возвестил Рий. Теперь понятно чему он так обрадовался, все эксперименты над студентами ставит. Бесплатно, и на все согласны, лишь бы прекратила болеть голова.

– Ой, нет, Рий, мне бы таблеточку из разрешенных, от головы – протянула я.

– Тогда только топор, – совершенно серьезно предложили мне.

– Топор был в прошлый раз, не помогло, сосуды плохо срастаются потом, – попробовала пошутить в ответ.

– О, как все плохо, оказывается. Ладно, будет тебе таблетка. – Метнулся к ящику и вытащил какую-то замурзанную таблетку в упаковке, на которой от названия осталось окончание «…инин».

– А поможет? – с надеждой спросила я.

– Сто процентов, – уверенно кивнул мне медбрат.

– Смотри, если у меня что отвалится, засужу. – Пригрозила Рийю.

Таблетка спокойно провалилась внутрь, запитая огромным количеством воды.

Когда вернулась в нашу каюту, Илька сонно снимала вечернее платье.

– Ну как ночку провела? – поинтересовалась у подруги, стараясь не трясти головой.

– А ничего так, – лениво отмахнулась, – спать хочу. А ты чего такая зеленая?

– Шампанское вчера помнишь? – позеленела еще сильнее при воспоминании.

– Ну.

– Вот вчера мне этот гад еще наливал.

– В ресторане? – ужаснулась Илька. – Ты его разорила.

– Фигушки. Дома наливал еще целую бутылку.

– Ничего себе, – произнесла потрясенная подруга, – у него дома есть шампанское?

– И дворецкий тоже есть. – Припечатала любопытную Ильку. Та нервно сглотнула, видимо прикинула что не того мужика на ночь забрала.

– И что? Напоил шампанским и отпустил?

– Нет, у него еще книги были, – мрачно сказала.

– Не поняла. Какие книги?

– Настоящие, бумажные, раритетные, еще в двадцатом веке изданные.

– Очуметь! – восхитилась Илька. – А ты что?

– Ничего, ушла и все.

– Как все? Он тебя так просто напоил шампанским, привез к себе домой и отпустил? Ни за что не поверю. – Вынесла вердикт подруга, глядя на мою пасмурную мордашку.

– И не верь, – передернула плечами от воспоминаний.

– Зайка, ты не молчи, говори. Было у тебя с ним?

– Было, – зло выдохнула я.

– Так, и что случилось? Тебе не понравилось?

– Иль, как такое вообще могло понравиться? Я вообще не понимаю, как оно вообще может нравиться! – начала метаться по каюте.

– Да что случилось-то? Ты толком говори! – остановила Илька мои метания по каюте.

– Иль, у тебя в первый раз тоже больно было?

– Ну, было, неприятно, но так ничего особенного.

– Вот! А мне было больно! А он гад!

– Что гад? Ты ему сказала, что тебе больно?

– Сказала.

– А он?

– Потерпи, я быстро.

– Вот гад! – поразилась Илька и села на свою кровать. – Говори адрес, прибью поддонка.

– Иль, успокойся. Во-первых, я его сама прибью при первой же встрече, во-вторых, адреса не знаю. Мы же на его батарте прилетели, он за рулем был, а я шампанского выпила.

– А обратно как добралась?

– Дворецкий к «Звездному паучку» привез, я на своем битере сюда добралась.

– Зайка, ты не расстраивайся так, ну кто ж знал, что у тебя так будет? Видишь, у всех по-разному бывает. А потом тебе понравится, вот увидишь. – Вещала мне эта оптимистка.

Прошипела фонопочта, прерывая рассуждения подруги. Илька встала, взяла голубоватый цилиндр, достала оттуда пластиковые карточки и прочитала:

– Ильтэатин Сантау направляется на время летней практики на корабль Национальных сил «Висконсин», в качестве помощника капитана. Опа! А у тебя что пришло?

Свою почту, мы могли читать только сами, срабатывал код ДНК и отпечатки пальцев.

– Зайлин Дексир направляется на время летней практики на корабль Национальных сил «Висконсин», в качестве помощника капитана. – Прочитала я вслух.

– Ну, папочка! Ну, я ему устрою! – вознегодовала Илька.

– А что тебе не нравится? Два месяца при капитане будем. Посмотрим, обучимся.

– Ты хоть знаешь кто на «Висконсине» капитан?

– Да мне как-то без разницы, – пожала плечами.

– Ей без разницы! – подняла глаза до потолка Илька. – Там командир, … Внимание! Радомир Эрикан! По прозвищу «Коллекционер»! – просветила меня подруга.

– Он что марки собирает?

– Марки! Тундра ты, Зайка. Он женщин собирает. Каждый день должна быть новая.

– А такие еще бывают? – удивилась я.

– Как видишь. Тут папочка мой постарался. Эрикан этот настоящий аристократ, вот мой папочка решил пристроить меня к этому коллекционеру, чтобы охмурила его.

– Ой, ё! – посочувствовала подруге. – Что делать будем?

– А ничего уже не сделаешь, – развела руками Илька, – все подписи и оттиски стоят. Отчаливаем сегодня, – тыкала мне пальцем в пластик Илька, – видишь, дата стоит? Вот точно папочка постарался, с датой подсуетился, чтобы я поспорить с ним не могла. Вставай, собирайся, через полчаса вылет.

Лихорадочно запихивала вещи в сумку, не особо разбирая, что сую. Илька вообще методично опустошала полки без разбора, сваливая все в одну сумку, потом в другую. Бодрым шагом протопали на выход к моему битеру. Илька принципиально себе не покупала битер, пользовалась такси. Но сейчас вызывать такси себе дороже, опоздания на военных кораблях, мягко говоря, не приветствуются, ни какие отговорки не помогут объяснить, что мы только что получили направление.

Битер рванул с места в карьер, направляясь в порт, где должен был быть «Висконсин». Влетели на парковку, пронеслись по коридору приемника порта и влетели в приемник самого корабля. Сразу была заметна разница, коридор был чист, все лампочки освещали путь.

Когда зашли, дверь за нами прошипела закрываясь. На встречу вышел дежурный матрос.