Глава 2

Настоящая сила рождается в голове. Она заставляет идти, даже когда тело хочет упасть.

Беар Гриллс

Просыпаться было тяжело. Все тело болело, было холодно, а в животе чувствовалась застарелая ноющая пустота, требующая наполнить ее хоть чем-то. Это – голод? Странное ощущение. Раньше Стражнице не доводилось его испытывать. Да уж… это вам не Закатный Замок с каскадами жемчужно искрящихся энергией прудиков и гротов, доступных для посещения в любое время. На-тиань не ели, в понимании людей. Они впитывали энергию напрямую, порой мешая различные «ароматы» и гордясь особо изысканными букетами… хотя иногда все же позволяли себе какие-нибудь извращения вроде фруктов или медовых сот. Что теперь вспоминать о восхитительных, наполненных чистой, питательной энергией гротах погибшего замка. Только душу травить. Увы, придется пока довольствоваться грубой человеческой пищей и, если повезет на охоте, каплями «грязной» праны, выпитой у добычи, словно она какой-то низший зверобог. Ничего, Ниэль справится. В конце концов, она сама сделала этот выбор, никто над душой не стоял.

Ниэль попыталась подняться с алтаря, чтобы оценить доставшееся ей тело, и невольно пошатнулась от слабости.

Отвратительно!

Она и забыла, как ощущают себя живые люди.

Хотя… говоря откровенно, она этого никогда и не знала. Все же Стражница была не обычным человеком, а божественной на-тиань.

Как ни печально признавать, но Ниэль несколько переоценила возможности своего нового тела. Привести его в порядок будет не так просто, как она планировала. Сейчас, пожалуй, она почти понимала его прежнюю владелицу, сдавшуюся и добровольно ушедшую на круг перерождений. Хотя нет, не понимала. Бороться надо всегда, до последнего!

Разобраться бы еще, как сюда попал этот ребенок. И стоит ли ей ждать других гостей?

Может, в памяти девочки что-то осталось?

Ниэль, обессиленно откинувшись на алтарь, прикрыла глаза и погрузилась в темноту, выискивая тающие, словно дым на ветру, воспоминания.

Перед глазами, будто наяву, возникла понурая цепочка связанных друг с другом усталых и бедно одетых людей, медленно бредущих по горной тропе. Вот вдоль процессии проехал коренастый смуглый мужчина на низенькой мохнатой лошаденке и лениво, скорее для порядка, вытянул ближайшего раба кнутом, повелительно что-то крикнув. Это Мархаг, глава каравана.

Ей сегодня опять повезло. Бируг, немолодой грузный повар, выделяющий ее за послушание и старательность, позволил девочке сидеть в скрипучей повозке с припасами и крошечным, едва ли в пару сантиметров длиной, ножичком из острого обсидианового стекла чистить корни орего для вечерней трапезы. Конечно, железным или хотя бы бронзовым ножом выполнить эту работу было бы куда быстрее и проще… да только кто же даст оружие рабыне? Даже если это всего лишь десятилетняя девочка.

Пусть повозка была старой и скрипучей, а дорога – ухабистой, это все равно привилегия: ехать, а не идти своими ногами. Поэтому она старалась. Пристроившись возле высокого борта, она аккуратно срезала тонкую кожицу, вырезала глазки и послушно передавала очищенные корнеплоды Биругу.

Это ее и спасло, когда из-за скал с леденящими душу криками на караван ринулись разбойники. Страшные, лохматые, с перекошенными, разрисованными ало-черными полосками лицами!

Перевал был опасным местом, Мархага предупреждали. Но тот понадеялся на свою удачу. Что ж, не повезло…

Девочка, затаившись в повозке, замерла от ужаса.

Это и выручило ее в первый момент. Не заметив за высоким бортом телеги скорчившегося ребенка, бандиты промчались мимо, с легкостью вырезав растерявшихся охранников и проскочив дальше, к основной части каравана.

Выскользнувшая из повозки детская фигурка не показалась опасной, а поймать беглянку можно было и позднее – куда она денется с единственной горной тропы? Поэтому в данный момент никто из налетчиков не стал на нее отвлекаться, занятый более ценной и опасной добычей.

Девочка мчалась, петляя между камней, со всех своих невеликих сил, подгоняемая липким, холодящим ужасом, слыша за спиной лязг оружия, гортанные крики бандитов, испуганное ржание лошадей, хрипы умирающих и мольбы о помощи. Было очень страшно, до черного безрассудного ужаса. Малышка даже не замечала, куда бежит.

Странно просевший под ногой камень заставил ее споткнуться… а потом она полетела куда-то в темноту, не слыша собственного испуганного крика, прерванного падением в ледяную воду подземной реки. Такую холодную, что сердце только божьим заступничеством не остановилось от шока.

Задыхаясь и беспорядочно колотя руками, девочке каким-то чудом удалось всплыть на поверхность, чтобы со страхом увидеть, как удаляется от нее единственное светлое пятно – та дыра в потолке пещеры, сквозь которую ей довелось провалиться. Течение неумолимо уносило ребенка в темноту.

Испуганно всхлипывая и дрожа в ледяной воде, она все же попробовала добраться до берега, но все усилия оказались тщетны.

Дальше была только темнота. А также безнадежная борьба с течением, пытающимся утянуть на дно, и попытки вдохнуть хоть глоток воздуха.

Очнулась беглянка от острой боли. Какой-то мелкий зверек укусил ее за руку, видимо, решив, что жертва уже мертва. Тихо вскрикнув и отдернув пострадавшие пальцы, девочка проводила взглядом метнувшегося в сторону падальщика, недовольного ее активностью, и застонала.

Даже дышать было мучительно больно. Руки и ноги, сведенные от холода судорогой, почти не двигались. Но ей, кажется, все же повезло. Пусть она до сих пор находилась под землей, река все же вынесла ее безвольное тело на берег. И откуда-то сверху и слева обнадеживающе струился слабый свет. Он позволил рассмотреть, что лежать приходится на темной влажной гальке, перемешанной с песком. По сторонам кривоватыми, хаотично разбросанными колоннами высятся слившиеся воедино сталактиты и сталагмиты, а стены украшены неровными каменными наплывами. Еще виднелись несколько извилистых проходов, разбегающихся в разные стороны из большой гулкой пещеры, в которой она очнулась.

Впрочем, ее интересовал только один – тот, из которого лился робкий сероватый свет. Похоже, что там, снаружи, было раннее утро.

Тихонько всхлипнув, девочка попыталась встать и скривилась от боли. Закостеневшие от холода мышцы ответили спазмами и болью, а слева, в груди, словно взорвалось что-то огненно-острое. Похоже, она сильно ударилась, пока была без сознания.

Упрямо сцепив зубы, девочка поползла к выходу. Медленно, но неуклонно, сантиметр за сантиметром, она продвигалась к своей свободе. Может быть, там, снаружи, будет кто-то, кто ей поможет?

Выбралась она, когда солнце уже вовсю светило на небосклоне, даря жаркое летнее тепло миру. Девочка даже застыла на мгновение, блаженно прикрыв глаза и подставив заплаканное лицо под ласковые лучи. А потом, подтянувшись и последним усилием вытащив себя из узкого лаза, распласталась на каменном уступе, прикрыла лицо рукою и провалилась в усталый сон, больше похожий на обморок.

Ей снова повезло. Солнце высушило ее одежду, отогрело и дало сил. Вдвойне повезло. Потому что беззащитной детской фигуркой, обессиленно раскинувшейся на каменном уступе, не заинтересовались местные хищники.

Очнулась она ближе к вечеру. Страшно хотелось пить и есть, хотя, казалось бы, после знакомства с горной рекой о воде можно думать только с ужасом. Ушиб слева на груди по-прежнему болел, заставляя невольно морщиться, ранки и царапины воспалились, но в целом чувствовала она себя немного лучше. По крайней мере, удалось подняться на ноги и осмотреться.

Место выглядело диким и совершенно незнакомым. Кажется, она очутилась в какой-то горной долине. Вот только людей здесь, похоже, нет. Как нет ни вырубок, ни дорог, ни каких-либо строений. Но, может быть, они есть чуть дальше? Сейчас девочка согласилась бы и на невольничий караван, и даже на встречу с бандитами. В конце концов, рабов те не убивали. Просто перепродавали живой товар другим торговцам.

Она не была глупой и отлично понимала, что плакать бесполезно. Здесь ей никто не поможет. И чем дольше она сидит на одном месте и жалеет себя, тем меньше шансов добраться до людей.

Тяжело вздохнув, девочка осмотрелась и сделала первый шаг. Она решила идти на юг, просто потому, что путь в ту сторону казался чуть легче. Там было меньше скал и кривоватых, переплетенных корнями горных сосен, а чуть ниже находилась большая прогалина, которую при некоторой фантазии можно принять за распаханное когда-то давно поле. По крайней мере, она смогла бы убедить себя в этом, не будь там земля столь неровной и заросшей откровенно дикими многолетними травами.

Но, возможно, в прогалине найдется дарящая силы золотистая бояница или ползун, снимающий боль и воспаление? Ей бы сейчас не помешало пожевать корни лечебных трав.

Судьба улыбнулась. Нашлись и бояница, и ползун. Ей даже удалось выкопать несколько съедобных мучнистых корней ежиного хлеба, еще неспелых, но уже достаточно сытных и вполне утоляющих голод. И даже набрать немного с собой.

Сумок и вещей у рабов не было, но девочка на одном из привалов сумела сплести из травы небольшой туесок и пояс. Когда рано остаешься одна, быстро учишься самостоятельности. Или погибаешь. Хотя даже умение самой себя обеспечить не спасает от людской жадности и жестокости. Староста их деревушки решил, что для одинокой десятилетней сироты слишком шикарным будет пусть и небольшой, но крепкий дом, доставшийся от сгинувших во время осенней лихоманки родителей. Поэтому дом отошел младшему сыну старосты с женой, поле – самому старосте, а девочку отправили к работорговцам, продающим свой товар далеко на юге, чтобы исключить даже малейшие шансы на то, что однажды она вернется и попытается восстановить справедливость. Родители девочки были «пришлыми», так что никто из деревенских за сироту не вступился. Чужачка. Сама виновата… Чудо, что не убили.

Следующие два дня, в течение которых она упорно шла по долине, практически полностью лишили ее сил. Даже палку, на которую она опиралась по пути, пришлось бросить – слишком тяжело ту стало тащить. Да еще небо подозрительно хмурилось тучами. Только дождя ей и не хватало для полного счастья!

Она совсем было отчаялась, когда наконец увидела на фоне неба силуэт какого-то строения. Девочка зажмурилась, почти не веря в свою удачу. Неужели ей все же удалось дойти до людей?

И откуда только силы взялись?

Запомнив направление, малышка целеустремленно двинулась в сторону невысокого горного плато, на котором находился замеченный ранее дом. Даже противный накрапывающий дождь ничуть не расстроил. Теперь-то точно все будет хорошо!

Увы, удача все же отвернулась от нее.

Девочка поняла это, когда на остатках силы воли доползла до строения. Только оно оказалось не домом, а старым заброшенным храмом, посвященным какому-то неизвестному божку. Крошечное каменное строение с куполообразной крышей, пока еще довольно крепкое, но откровенно не ухоженное и древнее. Статуи мифических зверей у входа разбиты, ступени – заметены мусором, а внутри царили тишина и запустение.

Девочка обессиленно опустилась на ступени и разочарованно закрыла глаза. Вот и все. Дойти куда-то еще сил у нее точно не хватит…

Ее разбудил чей-то едва слышный голос. Он звал ее, обещая покой и прекрасные сны. Малышка грустно улыбнулась. Почему бы и нет? Не самый худший конец.

Пошатнувшись, она шагнула внутрь святилища и, следуя указаниям тихого шепота, присела на алтарный камень. Нет, в обещанное исцеление девочка не верила. Слишком часто в своей короткой жизни ей доводилось сталкиваться с обманом и слишком рано довелось понять, что никто на этом свете ничего не делает бескорыстно. Но здесь так тихо и спокойно… и ей обещают сказочные сны с прекрасными замками…

Девочка вытянулась на камне, едва заметно улыбнулась и закрыла глаза.

* * *

Ниэль вынырнула из становящихся все менее отчетливыми воспоминаний и едва слышно вздохнула. Если бы малышка чуть больше верила ей, то сумела бы спастись. Как жаль! Эта девочка была достойна жизни, но изменить что-либо Стражница уже не могла. Даже боги не всесильны. Бедный ребенок. Пусть ее следующее перерождение будет счастливым!