Продолговатый и твердый овал,
Черного платья раструбы…
Юная бабушка! Кто целовал
Ваши надменные губы?
 
 
Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли…
По сторонам ледяного лица
Локоны в виде спирали.
 
 
Темный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, кто вы?
 
 
Сколько возможностей вы унесли,
И невозможностей – сколько? —
В ненасытимую прорву земли,
Двадцатилетняя полька!
 
 
День был невинен, и ветер был свеж.
Темные звезды погасли.
– Бабушка! – Этот жестокий мятеж
В сердце моем – не от вас ли?..
 

1914 г. Марина Цветаева

Женский мир

Юрий Лотман в своей знаменитой книге «Беседы о русской культуре» пишет: «Мы уже говорили о том, как менялся, развивался и складывался нравственный облик человека XVIII – начала XIX века. Но при этом, хотя мы все время говорили „человек“, речь шла о мужчинах. Между тем женщина этой поры не только была включена, подобно мужчине, в поток бурно изменяющейся жизни, но начинала играть в ней все большую и большую роль… Женское влияние редко рассматривается как самостоятельная историческая проблема. Разумеется, женский мир сильно отличался от мужского. Прежде всего тем, что он был выключен из сферы государственной службы. В Табели о рангах было специально и подробно оговорено, что женщины имеют права, связанные с чином их отцов (до замужества) и мужей (в браке). Позже эти бюрократические ранги все более разрастались. При Анне и при Елизавете было установлено, дамы какого класса имеют право носить золотое шитье на платьях, а какого серебряное, какова должна быть ширина кружев и т. д.

Появилось выражение „дама такого-то класса“. Позже Вяземский записал в дневнике слова иностранца, который с изумлением говорил, что в Петербурге на Васильевском острове на Седьмой линии он любил даму XII класса. Итак, чин женщины, если она не была придворной, определялся чином ее мужа или отца».

И в самом деле, историкам, как правило, нужно сделать сознательное усилие, чтобы обратить внимание на женщин, живших в ту или иную историческую эпоху. Буквально до XX века у женщин было мало шансов появиться на исторической сцене. Они не состояли на государственной службе, не служили в армии, не отправлялись в исследовательские экспедиции, не занимались наукой. Их не видели, о них не помнили. Разве что историки вспоминали имена властительниц, волею судьбы взошедших на трон, или их ближайших спутниц и подруг. Да еще рисовали образы идеальных жен и матерей: кротких, всепрощающих помощниц мужчин, нежных цветков, расцветавших под мужским покровительством.

«Вообще женское развитие – тайна; все ничего, наряды да танцы, шаловливое злословие и чтение романов, глазки и слезы – и вдруг является гигантская воля, зрелая мысль, колоссальный ум», – пишет А.И. Герцен. Но не потому ли женское развитие происходит в тайне, что мужчины зачастую ничем ему не помогают, а то и препятствуют? Не они ли не дают женскому уму иной пищи, кроме «нарядов, танцев и злословия». Не оттого ли, «гигантская воля, зрелая мысль, колоссальный ум» являются «вдруг», что женщина сама, незаметно для мужчины, а то и сознательно скрываясь от него, нашла средства для этого развития?

Разумеется, образ «мудрой хранительницы домашнего очага», нарисованный мужским воображением, был неправдой, точнее не всей правдой. Женская жизнь в XVIII веке была не менее трудной, противоречивой, волнующей, чем мужская.

Кто может рассказать «о времени и о себе» лучше, чем очевидцы – люди, жившие в ту эпоху. Поэтому в книге вы встретите множество цитат из мемуаров и литературных произведений XVIII века. И если будете внимательны, то заметите, что мемуаристы порой противоречат друг другу, по-разному смотрят на одних и тех же людей, на одни и те же события и не всегда точны в описании фактов. Но именно это делает их тексты живыми свидетельствами эпохи, со всеми ее тайнами, противоречиями, умолчаниями, а порой и фальсификациями и откровенной ложью.

Конечно, эту тему не исчерпаешь одной книгой. И день, когда количество трудов, посвященных истории женщин, сравнится с количеством трудов, описывающих историю мужчин, еще очень далек. И все же, прочитав эту книгу до конца, вы будете знать немного больше о том, что это значило: быть женщиной в Петербурге XVIII века.

Семья Петра I

Основатель Петербурга, император и самодержец Всероссийский Петр I Романов, скончался 28 января (8 февраля) 1725 года от тяжелой простуды, осложнившейся почечно-каменной болезнью и уремией. Он простудился во время морского путешествия, когда по пояс в холодной воде спасал севший на мель возле Лахты бот с солдатами.

Похороны первого в государстве лица – это политическое мероприятие, оно проводится по строгому церемониалу. Еще 27 января (7 февраля), когда Петр находился на смертном одре, были амнистированы все осужденные на смерть или каторгу (исключая убийц и уличенных в неоднократном разбое). Весь февраль и первые десять дней марта гроб с телом Петра стоял в большом зале дома Апраксина по соседству с Зимним домом, где император провел последние дни (в самом Зимнем доме не было достаточно большого зала, который вместил бы толпу петербуржцев, пришедших попрощаться со своим повелителем). А 10 марта 1725 года его перенесли в еще недостроенный и не освященный Петропавловский собор. Для погребения императора в сердце Петербурга – Петропавловском соборе соорудили небольшую деревянную церковь, так как еще продолжали оформление храма. В ней разместили под балдахином катафалк с гробом императора и гробом его дочери Натальи, умершей 4 марта.

Друг и сподвижник Петра, вице-председатель Священного Синода, знаменитый просветитель и философ Иоанн Прокопович произнес на его похоронах речь, а позже составил документ, озаглавленный «Краткая повесть о смерти Петра Великого». Описывая катафалк, на котором везли царя, Прокопович отмечает: «За гробом императорским следовала плачущая государыня, ея императорское величество, в печальном платье, с закрытым лицом черною материею, весьма изнемогающая от печали и болезни. При ея величестве ассистенты были два из сенаторов первейшие. Высокая же ея величества фамилия подобным образом, в таком же платье, за ея величеством следовала таковым порядком: в первом месте по августейшей матери шла дщерь ея величества, государыня цесаревна Анна; во втором другая дщерь, государыня цесаревна Елисавет; в третием его императорского величества племянница, государыня царевна Екатерина, герцогиня Мекленбургская; в четвертом другая ея величества племянница, государыня царевна Параскевия (сестра их высочеств царевна Анна, герцогиня Курляндская, в Санкт-Петербурге не была в то время); в пятом месте шла Мария, в шестом сестра ея Анна, Нарышкины девицы; в седьмом шел его королевское высочество Кароль герцог Голштинский, в то время жених государыни Анны цесаревны; в осьмом его высочество Петр, великий князь; по нем шли господа Александр и Иоанн Нарышкины, а великая княжна Наталия Алексеевна за приключившейся немощию не присутствовала. По сих следовали сенаторские, княжеские, графские и баронские жены, а такоже и прочие шляхетства знатнейшего и долгую процессии часть составили».

Печальная процессия Петра I. Фрагмент

Вероятно, у читателя (если он, конечно, не профессиональный историк) сразу возникнет вопрос: кто все эти женщины? Нам привычно видеть Петра в мужской компании: вот он в плотницкой рубахе курит трубку и пьет пиво в компании голландских шкиперов, вот в мундире бомбардира развлекается с другими офицерами, вот:

 
<…>
он промчался пред полками,
Могущ и радостен как бой.
Он поле пожирал очами.
За ним вослед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова —
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны;
И Шереметев благородный,
И Брюс, и Боур, и Репнин,
И, счастья баловень безродный,
Полудержавный властелин.
 

1828–1829 гг. А.С. Пушкин

И все же за гробом царя идут не «птенцы гнезда Петрова», а его семья – шесть женщин. Седьмая горюет дома. Гроб восьмой – дочери Натальи, умершей незадолго до Петра, – едет на том же катафалке. Еще пятеро: царевны Екатерина, Наталья и Маргарита, царица Марфа, вдова царя Федора Алексеевича, и принцесса Шарлотта-Христиана София, супруга царевича Алексея, уже похоронены в Петропавловском соборе. И с тем, кем были эти женщины, какую роль сыграли они в жизни Петра и в истории России, нам и предстоит разобраться в этой главе.