– Свою задачу я выполнила, или почти выполнила, теперь ты должна что-то сделать, помочь мне. Помнишь, я тебе намекала что я не простых кровей и мне все время приходилось отрабатывать свои «косяки». Осталось понять, какой «косяк» остался неисправленным. Боже! Как я соскучилась… по той жизни… все самое лучшее, самое красивое… самое вкусное. Совсем забыла, у меня появилась подсказка для тебя: ты кого-то обидела в юности, человека… и аналогично, еще двоих. Поэтому не можешь до сих пор догадаться, что это ведет тебя такими немыслимыми зигзагами по жизни. Хорошо подумай, надо вспомнить, мы должны обе решить свои задачи: порознь или помочь друг другу, нам решать. Время поджимает… Подсказать могу. Надо искать там где мысли оставляют царапины или «кровоточащие раны-воспоминания». Может быть, снятся часто, хотя ты о них в жизни уже и не вспоминаешь. Может тебе стыдно и ты… чувствуешь свою вину. Крепко подумай…

Они забыли о сне. Уже скоро рассвет, а они еще не ложились, и тут Лёля встала, подошла к рабочему столу, включила компьютер и стала что-то в нем искать. Кошка смотрела на женщину во все глаза:

– Я правильно тебя поняла? Ты записывала воспоминания? О! Мне это интересно, читай, вдвоем мы быстрее найдем ответ, если он здесь… Лёля придвинула к столу кресло, включила настольную лампу, нашла нужный отрывок.

– Буся я же для себя писала, ошибки не исправляла, над текстом не работала, поэтому что уж получилось.

– Читай, – перебила её в нетерпении кошка. Это…о… Чует мое сердце… Все, молчу, молчу.

– Ну, хорошо слушай: мы воспитывались строго, общение с мальчиками только в пределах школы. Должны были думать об учёбе и доме. Я заканчиваю восьмой класс, решили, что буду учиться дальше, заканчивать десятилетку, а в каникулы можно помочь старшей сестре с детьми побыть, ей после декретного отпуска выходить на работу надо. От нас это довольно далеко, пришлось ехать не только на поезде, но и автобусом. Я была счастлива, потому что дальше города никуда не ездила. Смотрела на мир, вытаращив глаза:

хотелось все увидеть, услышать, ничего не пропустить, как будто знала, что это когда-нибудь мне пригодится. В общем, погостив немного отец уехал, а мне все нравилось: с детворой я всегда ладила, теперь у меня еще два племянника под моей опекой оказались, ну там приготовить еду, уборка – без проблем. Время быстро бежало, меня никто не заставлял в огороде возиться, но мне так понравился их большой приусадебный участок с необычными для меня растениями, с малиной. Я любила поливать растения из шланга. Дома приходилось носить воду ведрами.

– Стоп! Как это называется? Что я от тебя жду, ты хоть помнишь? – прервала ее Буся.

– Да помню я, отлично помню, ты думаешь это легко? И к тому же я читаю тебе все, что написано… тогда жди… я буду искать… Это был не город, и не село, это был совхоз, по необычному названию я поняла, что он был организован рабочими с Балтики, скорее всего во время коллективизации, еще в конце двадцатых годов. Название из слияния этих двух слов «Балтрабочий».

– Лёля, мучительница, ты опять? – у кошки заканчивалось терпение.

–Да пойми, мне кажется это важно. Чужих людей я дичилась, на контакт шла плохо, была затворницей. Дальше двора я по– моему, нигде и не была… и совсем не потому, что я хотела показать себя городской. Как-то, когда дети спали днем, я была свободна и решила полакомиться малиной. Её заросли были у забора, у самой калитки и я так была занята поеданием любимой ягоды, что не заметила, как через площадь от клуба ко мне подошли дети: мальчик моего возраста и две девчушки помладше. Они дружно поздоровались, а я опешила, потому что с незнакомыми у нас в городе было не принято здороваться. Не сразу, но я ответила, они мне задавали вопросы, я машинально отвечала, но на контакт не шла, была в ступоре… будто увидела принца на белом коне. Я сослалась на занятость и побыстрее ушла в дом. Я не помню его, помню только что симПаттичный, с шевелюрой темно-русых волос. Дети назвали свои имена, но я не запомнила их. Это потом, я от сестры узнала, что его звали Женей. Она сказала, что его отец немец, из наших волжских или бывший военнопленный, я не знаю, но тогда это меня свалило наповал. По тону я почувствовала неприязнь. А что хотите от человека у которого отняли детство, оно было военным… И тут я стала замечать, что он, то есть Женя, стал искать встречи со мной, но меня как ветром сдувало. Ловила себя на том, что я тоже исподтишка наблюдаю за ним. Все чаще хотелось видеть его, пусть издалека, но встречи избегала. Я чувствовала, что сестра не одобрит, если даже будем разговаривать через забор.

Родители, фронтовики, тем более очень строгие не поняли бы меня. До этого момента я часто слышала, как кто-то наигрывает мелодии в клубе, который был от нас через площадь. Сестра, видимо заметив, что я прислушивалась к звукам доносившимся с улицы, сказала:

– Это Женька на аккордеоне играет, что– то зачастил в клуб, прямо каждый день, и так играет…

Днем потихоньку разучивал песню, а может быть, зная хорошо ноты, сильно всех удивлял, потому что каждый вечер в одно и тоже время стала звучать мелодия очень тогда популярной песни. Там еще слова были такие: «В Антарктиде льдины землю скрыли. В Антарктиде землю замела пурга…» В общем, песня о пингвинах. Но я чувствовала, я знала, что звучит она… для меня. Каждый вечер я открывала настежь окно, чтобы лучше слышать мелодию, потихоньку пела… Вечера были теплые, окна в домах и в клубе были распахнуты, и гуляли по совхозу… пингвины…

Но заканчивалось лето, надо было уезжать, я побоялась спросить разрешения остаться здесь учиться… поэтому вернулась домой. Я знала только его имя, и не внятно произнесенную сестрой немецкую фамилию. Всё.

Дома не находила себе места, захотелось написать, но ничего, умного не придумала, как на конверте с обратным адресом написала… фамилию и адрес подруги моей сестры. Разве я могла тогда подумать, что струшу и не скажу девушке о том, что на её имя может прийти письмо для меня. Но случилось так, что моя сестра и Тая, так звали девушку, через несколько дней уехали из нашего города: моя сестра учиться дальше, а Тая к сестре в Мурманск. А у Таи дома осталась младшая сестра, которая была меня младше на два, а то и три года… Прошло несколько лет, в гости приезжала сестра и обмолвилась, что Женина мать, как-то к ней обратилась, как к будущей родственнице… Наверное переписка была, но как столько лет без фото? И в письмах он моё имя называл, а не ее… И я теперь понимаю, что за ту трусость, мне в жизни пришлось не раз платить. Мне до сих пор хочется извиниться перед этим человеком, и чем старше я, тем сильнее желание, возможно мы попали в точку. Вот такая Буся история.

Из Лёлиных глаз катились слезы, а кошка смотрела на нее глазами полными сочувствия и боли, она видимо переживала вместе с хозяйкой. Кошка залезла на плечо, прильнула к ней. Если сказать что Лёля была в шоке, значит, ничего не сказать. Решили что надо, наконец поспать, а за окном уже занимался день. Лёля пока хорошо не выспалась, не вставала, кошка тоже отсыпалась. Шла вторая половина дня, они нехотя выползали каждый из своего угла, принялись приводить себя в порядок, есть не хотелось, не хотелось и общаться… Что же произошло? Почему это Лёлино воспоминание дало такой результат? Женщина навела порядок у кошки в уголке, съела банан и отправилась за компьютер, ни говоря ни слова.

– Слушай, Лёля, – подала голос кошка, – мне кажется, мы на верном пути, но это не все, это не единичный случай. Еще думай, вспоминай.

– Не знаю, я никогда не считала молодых людей, – начала она, – которым я нравилась, наоборот, избегала их, чтобы не быть наказанной дома. У нас это было строго, а может мне только так казалось. В десятом классе к нам пришло пополнение из пяти мальчишек из расформированного класса. И вот уже прошли осень и зима, пришла весна с последними снегопадами, снег падал и сразу же таял… Я шла домой, по звуку доносившемуся до меня со спины, поняла: кто-то или догоняет или перегоняет меня. Я взяла правее чтобы пропустить человека, но он остановился. Я оглянулась и увидела мальчика… из наших «новеньких». Он спросил, можно ли меня проводить домой. Моя реакция была неожиданной и молниеносной. Я ответила отказом. У меня волосы встали дыбом, когда я услышала просьбу; я знала, что могло бы произойти дома, когда вернётся отец с работы; он еще не дойдёт домой, а уже будет знать: меня провожал мальчик домой. Соседи расстараются. По реакции я увидела, что обидела незаслуженно, но и меня можно было понять: после Женьки, я впервые влюбилась. Но это была платоническая любовь. Больше об этом ничего не скажу. Да, я специально избегала общения с молодыми людьми, чтобы в армию не провожать, чтобы никого не обмануть ожиданием.

– Боже! Лёля как мы с тобой схожи: любить, так лучше на расстоянии, – кошка даже лапкой глаза прикрыла. Если ещё есть что сказать, то лучше сейчас говори, а то очень мучительно по крохам, каждый раз надо настраивать себя. «Что ее так расстроило?», – подумала женщина, ведь не она отказала в общении, ведь не она выделила внимательным взглядом этого высокого худощавого парня. К тому же, через несколько лет я узнала кто его дождался из армии, кто стала его женой. Я догадалась, что он ей понравился ещё в школе. Тем более я правильно сделала, зная свой характер. Я бы отступила, уступила бы, а это еще больнее. Тем более она меня порвала бы, как Тузик грелку, а вот этого я не заслужила. Лёля закончила свой мысленный монолог и произнесла, обращаясь к кошке:

– Вот немного передохну и продолжим. Я просто не понимаю, это опять трусость? Как ты думаешь?

– Что я думаю, – глубокомысленно произнесла кошка, – это не важно, здесь мог включиться механизм наказания… Ведь скажи честно, ты нравилась многим. Это тебя испытывали: на пути тебе попадались разные молодые люди, но ты, если делала правильный выбор, всё было нормально. Ты правильно делала выбор: не подавала надежды ни себе, ни им, помнила напутствие отца, когда уезжала в огромный город, не поддаваться на посулы золотых гор…

– Стоп. Мне кажется, я знаю о ком надо вспомнить. Меня время от времени посещали сны о нём… Я его лицо не видела, но точно знала, это он, Геннадий. Я спрашивала, почему он мне снится время от времени, уже на протяжении очень большого отрезка моей жизни. Тоже, наверное, такое наказание… Ведь я его очень любила, и это была не влюбленность. Продолжать?

– Ты еще спрашиваешь?!?– вскинулась кошка, я чувствую здесь не только горячо, прямо кипяток.

– Хорошо, хорошо. Я поняла… Мы познакомились, когда я ехала на малую Родину к подруге на свадьбу, это было на вокзале в Минеральных Водах. Я его заметила, как только он вошел в автобус, следующий от аэропорта до железнодорожного вокзала. На вокзале сразу подошел к кассам и занял очередь, билеты продавались по прибытии поезда. Я стала недалеко от касс, ноги отдыхали от накануне купленных весенних туфель, а чтобы не было видно, что я их сняла, прикрыла чемоданом. Что делать? Надеть обувь на уставшие ноги было пыткой, и я не знала, как добраться до касс; но как только молодой мужчина повернулся в мою сторону, я, не ожидая от себя такой прыти, попросила его подойти ко мне. «Здравствуйте, вы не могли бы мне помочь, купить мне билет на поезд, нет-нет деньги у меня есть, вот только…» и я отодвинула чемодан, показав, в каком положении очутилась. И вот билет куплен, а он не спешил уходить, и к моей радости, мы познакомились и разговорились. Когда узнал, что я еду всего на три дня хохотнул, на счет размера венгерского фибрового чемодана. Но я его успокоила, что там покупки, заказы по списку, которые везла из столицы.

– И все равно, говорите, что в отпуске, а всего на три дня, ехали ведь в такую даль? – не унимался он.

– Да все одно к одному, вот сегодня, 28 число, последний день февраля, так? – так. Через день – свадьба, а третьего марта у нас в клубе Автозавода премьера нашего спектакля «Валентин и Валентина», и что прикажете делать? Пришлось брать отпуск, все двадцать четыре дня.

– В общем, мы беседовали, а я очень жалела, что поспешила с билетом, ему ехать в Москву, возвращался с Большого Кавказа, где катался на горных лыжах, с которыми и зашел тогда в автобус. Можно было не несколько минут поговорить, а несколько часов, а расстались бы на моей станции. Он мне оставил номер телефона, просил позвонить, как вернусь в Москву. Но ты же помнишь, какая я была, за эти годы не очень изменилась, была такая же зажатая, а то, что со мной произошло на вокзале, когда мы ждали поезда, то, что я сама сделала первый шаг для знакомства, это было вообще из разряда фантастики.

Премьера прошла на ура; съездила в Кольчугино – это во Владимирской области, к подруге, познакомилась с ее чудесной семьей. Потом опять был спектакль, уже в воинской части в Подмосковье, ходила на репетиции… А вот позвонить не решалась, чего боялась сама не знаю. Откуда звонить? И вот однажды рискнула, позвонила, но его дома не оказалось, только напугала его брата. Еще бы, представляешь, это семидесятые годы, да, еще прошлого столетия и к тебе обращаются с фразой: «Комсомольский проспект и окна на кафе «Романтик»? Он жил на Фрунзенской улице, и между домами просматривался проспект… Моя фраза прозвучала как пароль. А брат военный, майор. Я не помню, что мне ответили, но это был не Гена, я по голосу догадалась. Я дала отбой и еще долго собиралась с духом, но все же дозвонилась и мы встретились 22 апреля, после субботника, на переходе станций в метро «Площадь Ногина», у бюста Ногину. Сейчас это «Китай-город». Мы были рады встрече и гуляли по Москве до самого рассвета следующего дня. Тогда не было ни кафе, ни ресторанов, ничего, где можно было бы ночью посидеть, поговорить. Мы не ощущали ни усталости ни голода.

– Ну, дальше то что? – кошка даже подергивала хвостом от нетерпения.

– Буся не пытай, не спеши, не береди душу. Он был на десять лет старше меня, хороший возраст, уже и Бауманка позади, а вот что он застрял во ВНИИ, ему не нравилось. Мне кажется, что он в девяностые занялся бизнесом или уехал из страны, – задумчиво произнесла Леля. Но до середины девяностых был в стране.

– А ты откуда знаешь? Вы созванивались, разговаривали, встречались? А почему расстались? – все не унималась кошка, ей прямо не сиделось на месте.

– Видишь ли, – продолжала женщина, – когда он мне первый раз приснился, я решила, что что-то случилось, прошло несколько лет и вдруг сон… Тогда я была в первом декретном отпуске… позвонила днем, ответила его мама. И я узнала, что он женился, и что Вера Алексеевна в данный момент кормит его малышню: Ванечку полутора лет и девочку до года, имени не запомнила. Как запомнишь, если сразу и оглохла и ослепла… Я вижу, ты меня не поймешь… Это надо вернуться в те, семидесятые и попробовать понять, что произошло. А сейчас не трогай меня, эта боль не отпускала видимо… всегда.

– Еще один вопрос, один. Откуда ты знала, что он жив – здоров? Прошло почти… Я ведь подсчитываю… Твоя старшая школу заканчивала когда вы вернулись, – не унималась Буся.

– В Москве была такая услуга «Адресное бюро» в Марьиной Роще. Мне выдали квитанцию, и там четко написан адрес в новостройках Отрадного. Эта квитанция лежит до сих пор. А искала адрес, потому что за эти годы, уж и дети выросли, он мне снился и не раз, -задумчиво произнесла женщина. И понимаешь, снился как-то в стороне, со стороны его видела, никогда не разговаривали, я только чувствовала его присутствие, еще видела его родителей и так же отстранённо.

– Тем более, – не унималась Буся, – не понимаю почему расстались.

– У нас все было хорошо. И вот наступил первый Новый год, который мы встречали вместе. Встречали его в единственном в Москве круглом доме, у его друга. Было здорово, мы танцевали медленный танец и Гена… сделал мне предложение… Я давно чувствовала, что это произойдет, ждала, знала что скажу: «Да!». Но что произошло, не знаю, а хотя бы ответить кивком или поцеловать в щеку, не догадалась… У меня пропала речь, какой-то комок в горле… Я даже, по-моему, остолбенела… Сейчас, по прошествии многих лет понимаешь, это могло за что-то «прилететь». И после каких событий помню точно… Это было бабье лето. Мы созвонились, решили погулять на Воробьёвых горах. Он пришел на свидание какой-то озабоченный, видно было, что что-то случилось. Мы шли от метро «Университет» в сторону МГУ, беседовали и тут он резко остановился, развернул меня к себе лицом и сказал: «Вчера у нас был семейный совет, я сказал что хочу жениться и попросил чтобы дали возможность жить одним… У моего брата прекрасная квартира на Таганке, не потесним, мол, а у тетушек на Мира в крохотном домишке жилье. Если, мол, они переедут к моим родителям, пожилым людям, будет интереснее вместе. Никто не возражал. Только подала голос жена брата: «Ишь какая умная, умнее всех, да?» Конечно ей было это не выгодно, ее дочь все время проводила с бабушкой и очень много с дядей. Я была в шоке: без меня, меня женили… так это говорится по-русски. Меня обвинили в том, что я не делала, о чем даже не думала. То есть, чувствовала, что сделает предложение, интуиция подсказывала, но дальше эту мысль не развивала, жила, а не витала в облаках, да и некогда было. Может быть, этот фактор сыграл со мной злую шутку? Не знаю. После Нового года мы еще были вместе… до мартовских праздников, когда гостили на даче у его друзей в Абрамцево. Закончился выходной, возвращались домой молча, я вышла на станции чтобы сделать переход, поезд ушел, а я осталась стоять на перроне одна. Все. Больше мы не виделись, ни-ког-да. Вот теперь думаю, а не было ли какого влияния «извне»?. Или: не захотела брать то что подсовывали до того, так не бывать значит по-твоему, не быть счастливой, не испытать тебе женского счастья. Где-то так, – закончила свой рассказ женщина.

– Да-а-а. Не позавидуешь. Вижу тебе нужно побыть одной. Я конечно постараюсь тебя не трогать, но ты же знаешь, ответ может прийти в любой момент. Ты отдохни под музыку, так быстрее восстанавливаешься, я заметила, – и Буся ушла из комнаты.

К советам можно прислушаться, а вот выполнить не всегда удаётся, Лёлю даже уговаривать особо не пришлось: она уже спала на ходу. Взяла плед и подушку, и едва успела прилечь на диван, как сон овладел ею. Конечно день оказался очень тяжелым, воспоминания подняли такую бурю эмоций, что уже невозможно было понять когда это происходит: наяву или все таки это уже не раз пережитое прошлое.

В комнату заглянула кошка подошла поближе к спящей женщине, она на расстоянии почувствовала, что нужна ее помощь. Прыгнула на диван, обошла вокруг подушки и улеглась поближе к голове.

– Спи дорогая, хорошо отоспись, тебя ждет новость…