Глава 2. Прокурор и судья

Все в этом мире устроено по принципу полярностей, и психика человека не исключение. В противовес внутренней фигуре ребенка природа создала «внутреннего родителя». Один – снизу, второй – сверху, один все хочет, другой все знает, один – про «не хочу», другой – про «должен». Их вес в психике всегда одинаков, только в каждый конкретный момент активен лишь один полюс, второй же временно погружен в бессознательное. А потом – раз! – маятник резко качнулся в противоположную сторону и активный полюс резко поменялся…

Теперь к нашей теме. У человека-ребенка в бессознательном очень активен «внутренний родитель», из-за чего человек-ребенок нередко оказывается в состоянии беспомощности и бессилия. Причем чем капризнее и неуемнее «ребенок», тем строже, критичнее, жестче «родитель». Это же справедливо. Точнее, естественно. «Вечный ребенок» почти всегда уравновешен полюсом так называемого негативного Анимуса. Это тот, кто имеет внутри жесткие и линейные законы, взгляды на то, как должно быть и не должно быть. Это тот, кто критикует и обвиняет «ребенка», как только он преступает некую невидимую черту.

Очень легко эту вышеописанную внутреннюю пару показать на примере зависимости от алкоголя. Весь паттерн алкоголизма состоит из двух частей: вначале выпиваешь, чтобы почувствовать раскованность, свободу, бесстрашие, всемогущество, а затем, наутро, испытываешь тяжелое чувство вины. А с ним вместе – чувство стыда и страха. Эти чувства начинают разъедать все внутри, пугать, заставляют ощущать себя таким никчемным и ужасным, что «ребенок» не выдерживает и опять напивается. И так по кругу, до изнеможения. И работать нужно именно с этим малоосознаваемым «внутренним садистом», а не с самой проблемой запоев, игромании, шопоголизма… В нижних слоях психики всегда (!) прячется безжалостный «прокурор», который очень недобро характеризует, например, внешность человека. Более того, он так мастерски работает, что совсем не обязательно говорит словами: «Какие ужасные ноги, нос» и прочее. Часто он реально искажает взгляд, ви́дение человека, когда тот смотрит в зеркало; сужает зрение и нечестно направляет внимание так, что человек не может охватить себя приветливым, доброжелательным взором. Словно гадливо подает лупу для утрирования каких-то не самых привлекательных частей тела. Человек-ребенок сразу же чувствует жуткий дискомфорт, неуверенность и либо компульсивно кидается в магазины скупать то, что скроет недостатки, прекращает есть, чтобы избавиться от «ужасающего» веса, либо впадает в уныние и отчаяние и, не выдерживая его, пытается отключить своего лютующего «критика» какой-то формой ухода от реальности (ТВ, алкоголь, развлечения, компьютер и т. д.).

Нелестное внимание этого «внутреннего террориста» периодически как стрелка рулетки разворачивается вовне, и тогда жестоким нападкам и крайне недоброму взгляду подвергается тот, кто рядом, например партнер. Он начинает казаться беспомощным, неумным, скучным, непривлекательным – в общем, никак нам не подходящим. Опять, как вы догадываетесь, те качества, особенности, которые еще вчера привлекали вас в этом самом человеке, в ситуации, когда главным внутренним тяжеловесом становится «прокурор», выпадают из поля зрения и сознания или как бы перестают иметь ценность. Важно также то, что поскольку «внутренний ребенок» «ушел» в бессознательное, мы проецируем его на Другого и видим как маленького, неразвитого, неумелого, то есть как того, кого надо срочно как-то «переделать», или как того, кто нам вообще не подходит… Орудием «прокурора» становится обвинение, сарказм, обесценивание партнера, потому что он мне – «такой прекрасной» – не соответствует. Чем нарциссичнее человек-ребенок, тем мощнее в его бессознательном «внутренний старик» или «старуха», причем старцы эти – не мудрые, их «умудренность» – это просто высокомерие и ничем не подтверждаемое ощущение своей безусловной правоты.

В психологических кругах, на семинарах и на личных консультациях очень часто люди, уже осознавшие всю плачевность действия этой внутренней фигуры, так и ставят задачу: хочу разобраться со своим «внутренним критиком». Возникает вопрос: а что означает «разобраться»? Выгнать, заставить замолчать, лишить эту фигуру психической энергии? Нет, все это и невозможно, и неверно методически. Потому что, во-первых, заблокировать какую-либо внутреннюю фигуру или тем более ее ликвидировать – это прямой путь к диссоциации психики, расщеплению ее на фрагменты, что составляет суть шизофренической структуры личности. А во-вторых, абсолютно все наши внутренние «представители» по своей энергетической сути крайне целесообразны и необходимы и для душевного здоровья, и для духовного роста. Но когда они совсем не осознаются, они как бы изолированы, окутаны коллективными архетипическими энергиями, задача которых – привести всех к единообразию и усредненности. Это позволяет устойчиво и стабильно воспроизводить некую стандартную человеческую массу без эволюции, но и без регресса. Поддерживается некий средний уровень сознания, который легко управляем и контролируем.

Что же поможет сделать хоть пару шагов в собственной эволюции? Развитие того уровня своего Эго-сознания, которое если и не противостоит архетипическим энергиям (это невозможно), то хотя бы периодически разотождествляется с ними, отделяет и формулирует свою жизненную позицию.

А что делать с недремлющим «внутренним прокурором»? Ответ можно дать в аналогичной внешней метафоре. Что бы вы делали, если бы в реальной жизни неожиданно оказались в зале суда под градом обвинений и даже унижений со стороны некоего реального господина прокурора? Во-первых, неплохо было бы в него всмотреться и вслушаться: что он из себя представляет, какого он возраста, пола и кого он нам сильно напоминает из нашего прошлого? Затем стоило бы осведомиться, какие законы-устои, убеждения, принципы, взгляды он призван отстаивать и какие из этих законов, с его точки зрения, мы нарушили. В чем конкретно он нас обвиняет и что хочет, чтобы мы делали или, напротив, не делали?

Придя к осознанию, что некая подобная фигура живет и у нас внутри, мы прислушиваемся к себе (к мыслям, чувствам, интуиции) и сличаем, с чем из того, что он говорит, мы согласны, а в чем он явно несправедлив или говорит некие расхожие абстрактные истины, которые мало имеют отношения к нашей теперешней взрослой реальной жизни. И скорее всего, ответы на эти вопросы вызовут наш гнев. Это и есть тот главный «маркер», указывающий, что именно здесь, на основе этих позиций, пора оформить защиту. Если мы чувствуем, что сил, смелости и чувства внутренней правоты у нас маловато, следует озадачиться фигурой «адвоката». Именно эту фигуру человек часто интуитивно ищет вовне: в друзьях, любимых или психотерапевте – как раз потому, что «внутренний адвокат» пока не появился в «зале заседаний». Задержался лет на тридцать-сорок…

Дефицит так называемых «хороших внутренних объектов» – весьма частая ситуация. Это значит, что некому нас поддержать, похвалить – пусть даже за небольшой положительный результат; успокоить, когда страшно или больно… В психике это место фигуры с доброжелательным взглядом на самое себя длительное время остается вакантным или имеет очень незначительный психический вес в сравнении с критикующим и обвиняющим, наказывающим «товарищем». Понятно, что именно потребность найти такой чуткий, доброжелательный «контейнер» и движет нами в долгих и мучительных поисках подходящего партнера. Но пока мы имеем устойчивую диспозицию: обиженный и недополучивший человек-ребенок и холодный, недовольный, крайне требовательный «старик»…

Также примечательно, что пока мы живем по принципу маятника и стремительного «раскачивания» энергий то в одну, то в другую сторону, в этом «внутреннем альянсе» практически нет реального места для кого-то еще (снаружи). Эта система – довольно замкнутая, можно сказать, самодостаточная; спектакль предполагает только двух участников, а потому, вступив в отношения, мы неосознанно отводим нашему любимому как раз одну из двух наличествующих ролей. Мы либо очень быстро начнем видеть в нем «недоделанного» ребенка (если мы сами оказались под игом Анимуса), либо хищника, который «использует», «не любит», «безжалостен», если мы сами незаметно отвели себе роль ребенка.

Я пишу эти строки для того, чтобы для кого-то стало очевидно: дело в этих случаях абсолютно не в том, что мы ошиблись в выборе партнера или что мы виновны в том, что не умеем выстраивать близкие отношения. Нет! Просто на этапе, пока внутри есть такая поляризованная Эго-констелляция, пока неведомый режиссер принуждает нас который сезон «на бис» повторять эту пьесу, пусть и с неизменным «успехом», мы, как и положено маститым актерам, отыгрываем очередной спектакль и уходим вечером с каким-то щемящим чувством в груди, несмотря на сорванные аплодисменты…

Глава 3. Начало нового пути

Как же выбраться из этого плена себя привычного? Из этого вечного метания между двумя «выученными» состояниями: детским «хочу, но не получаю» и холодным, безжалостным недовольством и критичностью?

Ответ на этот вопрос – серьезная внутренняя работа, которая ожидает каждого из нас после пересечения невидимого порога – где-то после тридцати пяти… Это как серьезная смена гардероба, который честно отслужил первую часть жизни. В прежних «одеждах» мы были молодыми, наивными, теми, кого вылепила семья и культура; мы уже получили профессию, вышли замуж, родили детей, завели круг друзей, определились с начальным «местом под солнцем». Это были цели, роли, задачи, наше своеобразие характера, составившие первичную адаптацию к жизни… Но рано или поздно мы обнаруживаем, что «одежки» как-то обветшали и стали маловаты, перестали соответствовать нашему вкусу. Привычные пути-дорожки, «троны» на них и «ямы» засижены и истоптаны; мы начинаем ощущать пустоту, неясную тоску, и это – зов в дальнейшее жизненное путешествие, к какому-то неведомому новому Себе…

Очень часто на этом этапе в нашей жизни появляется некий человек – проводник перемен; или он уже был и ранее, но именно теперь попадает в фокус наших эмоций. Причем, как правило, видится он неприятным, мешающим, раздражающим. Это может быть руководитель на работе, с которым ну никак не удается найти общий язык; подчиненный, на которого невозможно оказать влияние и поставить под контроль; собственный ребенок, ставший в каком-то аспекте большой проблемой; предавший друг; мужчина (или женщина), к которому тянет и хочется близости, но ничего не получается; супруг, который вдруг стал неудобным, непредсказуемым, несет в себе угрозу стабильности и отношениям внутри семьи. Этот человек заставляет нас чувствовать бессилие. Мы перебрали все возможные способы воздействия: манипуляции, честные признания, обиды и обвинения, поощрения и наказания… Не работает ничего! И именно этот человек, Богом посланный, требует, чтобы мы вышли за границы себя привычного!

Здесь находится «контрольно-пропускной пункт» нашей судьбы, окно в совершенно новую, неизведанную жизнь. При этом для «перехода» очень часто требуется нарушить какие-то привычные моральные нормы и в этом смысле стать плохим. В большинстве случаев этот шаг потребует какого-то конфликта с родителями: осмелиться поступить так, что они точно не одобрят (выбрать «неподходящего» партнера, перестать быть «бедняжкой», которую или которого они всегда опекали и защищали, а заодно контролировали и копили счет наших им долгов), высказать им некую болезненную правду, отказаться от тех родительских благ, которые создавали в нас чувство безопасности и защищенности. Бесчисленны варианты ситуаций, когда людям приходится решаться на очень страшный шаг, называемый психологической сепарацией. Такие случаи – 90 процентов работы любого психотерапевта.

Конечно, всегда на этом КПП возникают два главных чувства, которые пожирают человека и не дают «занести ногу» за красную пограничную черту. Это страх и вина – неизбежная плата за «билет» в страну собственной свободы. И билеты эти очень дорогие. Приступы тревоги, доходящие до паники, чувство своей бесконечной виновности и нехорошести, почти невыносимое ощущения преступления, совершаемого против родных – вот самые характерные переживания, которые нас сковывают, связывают и… возвращают назад.

Мой опыт показал, что «прекрасные», оптимистичные идеи различных технологических подходов типа НЛП, претендующие на быстрое и радикальное избавление человека от тягостных чувств, – это утопия. Более того, сама идея решительного «избавления» от нежелательных чувств коренным образом неверна. Ведь в любой подобной ситуации мы оказываемся перед дилеммой: «хочу, но боюсь» и «уже не могу, но если не буду делать по-старому, все обидятся, а я буду виноват». А психологические дилеммы – это те ситуации, где ни один из полюсов не должен быть проигнорирован. Это та «растяжка», то противоречие, которое нам нужно как-то вместить и суметь вынести, прожить. Здесь не поможет никакая логика, здравый смысл, «разумные» решения. Здесь должна начать трудиться душа.

Что это означает?

В данном случае уместно вспомнить, что ситуация метания из сторону в сторону – архетипическая, то есть она универсальна для всех человеческих существ, и в этом смысле вынужденная, а значит, от нашей воли и сознания не очень зависит. Мы обязаны, согласно этим архетипическим законам, проживать до поры до времени типовые сюжеты, описанные в мифах и сказках. И в них же в зашифрованном, символическом виде есть ответы, как же выбраться из этих ситуаций.

Так, в частности, известный миф об Амуре и Психее как раз содержит ответы о том, какую именно работу должна совершить наша душа (Психея). Вначале она должна совершить ошибки. Это важно для понимания, дабы идеи безупречности нас не терроризировали. Никто (!) не может этих ошибок избежать, и каждый должен пройти свой стартовый путь по красной дорожке победителя и получить кубок! Ошибками, изъянами, постыдными промахами это называет как раз наш негативный Анимус («прокурор»), на самом же деле – это совершенно необходимый для души собственный опыт.

В мифе Психея оказывается пронзенной стрелами Эроса, то есть глубоко затронутой собственными чувствами, но не может доверять им, положиться на них, и первая грубая ошибка, которую она допускает, – позволяет внешнему (завистливым сестрам) или внутреннему (своему подозрительному Анимусу) устроить проверки и на этом теряет Эроса (контакт с собственными чувствами). Она выносит свое глубокое, интимное на суд близких, родных – и это тоже ошибка, так как это «интимное» должно быть контейнировано и пережито самостоятельно, внутри, без всяких внешних референций. Именно тогда наши чувства (Анима) становятся проводником к подлинному Я (самости). Если же мы их выносим наружу, то этим опустошаем себя, и возникшую пустоту немедленно стремится заполнить негативный Анимус. Попытка рассмотреть Эроса (взглянуть объективно на свои чувства) совершается неосторожно: масло от лампы капает на лицо Эросу и он исчезает. Неосторожность, неделикатность взгляда – это чрезмерная прямолинейность, обжигающая, критичная, и хрупкое, только-только зародившееся чувство тает, не успев укорениться…

Далее начинается путь искупления Психеей ошибок. И те задания, которые дает ей Афродита для возвращения Эроса (способности любить), содержат в себе тяжелую внутреннюю работу, в процессе которой Психея учится сортировке, дифференциации важного и малозначимого (разбирает зерна). По сути, речь идет о создании устойчивого «внутреннего контейнера» для чувств. Рано или поздно мы осознаем, что никакого идеального партнера не бывает; есть то, что мы получаем от него (чувство нежности, тепла, радости от соприсутствия – «зерна»), а также то, что мы добрым сердцем прощаем ему и делаем второстепенным («плевела»). Здесь нужна необычайная стойкость, чтобы не дать традиционным общепринятым критериям свалить себя с ног: «А почему он не стал добытчиком для семьи? Где его дорогие подарки? Да он же тебя использует!» И этому жестокому и очень мощному голосу мы должны противопоставить внутренние аргументы и выбор своей души.

Другое испытание Психеи – добыть золотое руно бешеных овнов – отражает нашу способность выбирать подходящий момент, то есть, не поддаваясь импульсивным порывам, действовать вовремя. Я полагаю, что речь идет о развитии очень важной чувственной способности, называемой «уместность». Все, наверно, могут припомнить примеры, когда кто-то своими линейными вопросами, слишком «простецким» поведением, лобовыми высказываниями, смехом нарушал ткань общей атмосферы, вторгался в наше, к примеру, романтическое настроение, мечты. В обыденности мы часто даем оценку поведению такого человека как «неадекватный». Вот это как раз пример неуместности, невозможности почувствовать нематериальную, тонкую ткань разговора, подтекстов, интонаций. Нам же нужно уметь беречь такие ценные интимные трепетные состояния, защищая их от эмоционального вреда. Предвидеть, насколько это возможно, кто и когда может занести над ними меч «правды-матки» (очень часто это близкие люди), и умело спрятать их от чужого взора и суждения, надев на себя какую-то подходящую роль, как броню.

Наконец, последнее и самое сложное испытание Психеи заключалось в том, чтобы спуститься в преисподнюю и добыть эликсир молодости для Афродиты. В чем состоит здесь метафора? Преисподняя – это, полагаю, зона самых глубинных страхов, связанных с отношениями. Спуститься в нее – значит отважиться осознать эти страхи и, выдержав это, сохранить отношения.