Хель обвела всех мутным взглядом Валентина Валентиновича. Видимо, со страху тот принял немало, да и коньячок попался добротный. «Кутузов», кажется… «Помогай, родимый!» – мысленно обратился Стас то ли собственно к продукту отечественного виноделия, то ли к гениальному русскому военачальнику.

– Дум-м-маете, ваша взяла? – пьяненько хихикнула колдунья. – А я всё равно всех победю… побежду… тьфу ты, язык сломаешь! Ага… На коленях ползать будете, опа… опа-опа! Что я сказать-то хотела? Ах, да! О-п-пощаде ум-м-молять! – выговорила она наконец.

Слушать болтовню вдрободан пьяной (благодаря заботам Валентина Валентиновича, конечно) ведьмы было противно, однако архимаг ни на секунду не позволял себя расслабляться. Хмель, возможно, и затуманил сознание чёрной магессы, но заодно и сделал её совершенно непредсказуемой, а значит, ещё более опасной.

– Как же ты мне надоел, архимаг! – неожиданно призналась Хель, покачиваясь в теле министерского деятеля с носка на носок. – Ты и эта твоя рыжая! До-о-о-обренькие, да? Всех спасаете, любой твари на подмогу кинуться готовы. Любовь у вас… Придумали сладенькую сказочку – и тешитесь. А мир – он на страхе держится, понял?! Всё продаётся и покупается… так то. Вопрос цены. Назначь правильную цену – и друг предаст, любимая отвернётся. И ты это знаешь! И он – тоже, – кивнула она на Кощея, который даже головы не повернул в их сторону.

Стас промолчал. Он отлично понял замысел пьяной, но от этого не менее коварной колдуньи: вывести его из себя, а не получится – хотя бы уязвить. Сейчас ему, как никогда, нужен был холодный рассудок.

– А вот и врёшь! – этот звонкий голос было трудно спутать с каким-либо другим. Возле слабо копошащейся в своём углу Прухи стояла Лея. Глаза магички горели от негодования. – И если ты действительно так полагаешь… мне тебя искренне жаль!

– Ага, вот ты где! А я-то думаю, кто там в углу шуршит… Вот ты себя и выдала. А теперь – себя пожалей! – губы Хель искривились в змеиной усмешке. – Извини, трогательного прощания не будет. Лови!!!

Колдунья выбросила слегка дрожащую руку вперёд, целясь прямо в грудь магичке. Стас приготовился… Однако в следующий момент торжествующее выражение на лице Хель сменилось недоумённым: Птица Прух, внезапно оживившись, с угрожающим клёкотом выступила вперёд и распахнула гигантские крылья, прикрывая Лею, словно птенца.

– Ты… защищаешь тех, кто тебя предал?! – изумилась колдунья.

– Не старайся. Второй раз не выйдет! – отозвалась магичка, ласково поглаживая громадную Пруху. – Мы поговорили, и она всё поняла. Даже если мы не рядом, всё равно любим её!

– Отойди! – приказала Хель наступающей на неё сказочной птице. Та помотала головой. Более того, Пруха явно готовилась атаковать…

– Тогда – получи! – Хель, давая выход скопившейся ярости, выпустила в пернатую защитницу смертоносную молнию. Два магических заряда, посланных архимагом и магичкой, озарили пещеру ровным сияющим светом…

И всё же удар, хотя и ослабленный многократно, достиг своей цели… Пруха страшно вскрикнула, перья окрасились кровью. Хель захохотала. Лея, уже не скрываясь, кинулась к птице, обняла её за шею, зашептала сбивчиво:

– Прушенька, потерпи! Я помогу!

– А тебе кто поможет? – Хель уже снова поднимала трясущуюся руку…

– А ну, не балуй! – косматый вихрь в лапотках и домотканой рубахе сшиб её с ног. Долговязый Валентин Валентинович и в ясном-то сознании непрочно на них держался, а тут ещё во хмелю… Колдунья рухнула на землю, ругаясь самыми чёрными словами. Стас в два прыжка оказался рядом, сковывая ведьму обездвиживающим заклинанием. Запасливый домовой аккуратно вязал ей руки и ноги всё той же шерстяной нитью, бормоча себе под нос:

– А мы вот так, без волшебства, по-простому! Поди, надёжнее будет!

Пленённая Хель ругалась, как пьяный сапожник, извиваясь и корчась в бессильной ярости.

– Ну, и чего вы добились?! Убьёте меня – и его убьёте! А вам это никак… Чистенькими быть хотите! – орала она. Архимаг поморщился досадливо. Всё рассчитала, ведьма!

Однако, пока враг, хоть временно, но нейтрализован, появились проблемы и поважнее. Пруха стонала от боли, несмотря на усилия суетящейся рядом Лее, положение её было незавидным.

– Она ведь не умрёт, правда? – жалобно спросила магичка у Стаса. Тот не ответил, зная, что сейчас помочь и бедной Прухе, и всем им может только чудо.

И чудо произошло… Стены дрогнули, мир под ногами качнулся, и словно тысячи Жар-птиц разом забили крыльями, наполняя всё вокруг яркими сполохами нездешнего света. Стас успел прижать к себе Лею, прикрывая глаза руками. А потом реальность разлетелась на куски вместе со сводами пещеры, слишком тесными для того, кто оказался перед ними сейчас.

Глаза 9

Дивное, грандиозное создание, рядом с которым даже Птица Прух как-то сразу потерялась, раскинуло радужные крылья, будто впервые пробуя их силу и мощь. Архимаг почувствовал, как сердце наполняется ощущением безграничного покоя и ожиданием тихой радости, которая случится непременно. Не может не случиться, если в мире существует такое вот чудо! Лея, прижавшись к нему, молчала, но в её широко раскрытых глазах читалось совершенно детское восхищение.

– Но это же… Это не Хранитель! – яростно воскликнула Хель. Тело несчастного Валентина Валентиновича извивалось: колдунья пыталась освободиться от пут или хотя бы отползти в сторону, укрыться от этих мудрых, пронзительно-голубых глаз.

– Правильно. Это аррказор, – Кощей, пошатываясь от слабости, с трудом стоял на ногах. Только сейчас архимаг понял, что его бывший наставник практически лишился магии. Такое уже было однажды… Правда, на этот раз он сделал это добровольно. Кощей, перехватив его взгляд, кивнул и пожал плечами. Куда ушёл его магический резерв, было ясно и так: каким-то образом старый чародей ускорил время, превратив крошечного дракончика в того, кем он являлся по сути. Масик вырос… во всех смыслах этого слова!

Аррказор шумно вдохнул воздух, видимо, и ему трудно было привыкать к новому облику. С высоты своего колоссального роста он оглядел всех, остановившись на Хель. Магесса панически взвизгнула:

– Нет! Не смей!!!

Аррказор наклонил голову к поверженному врагу, пытающемуся зарыться в землю… Никто не понял толком, что произошло: точно облако пара отделилось от тела и… Масик втянул его широко раздувшимися ноздрями. Валентин Валентинович перестал биться в судорогах и затих. Лея кинулась к нему, но опасения не подтвердились: злосчастный министерский деятель сейчас просто спал…

– Масик!!! Хель перешла в него! – запаниковала магичка. Стас, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям, покачал головой:

– Он справится… Зло нельзя истребить, но с ним можно и нужно бороться… противостоять ему… И наш маленький друг это тоже понял. И спас нас всех.

– Кажется, не всех, – с печалью в голосе отозвался Кощей. Пруха медленно заваливалась на бок, из её клюва доносилось хриплое клокотание. Жизнь медленно уходила из сказочного создания, и помочь ему они не могли…

–Эх, бедолага… – жалостливо произнёс Кондратий, легонько поглаживая поверженную птицу.

Масик опустился рядом с подругой, согревая её своим теплом. Пруха благодарно вздохнула.

– Неужели эта история закончится вот так?! – голос Леи дрогнул. – Это же неправильно… Ведь мы же в сказке! Одно чудо уже произошло… Я знаю… я верю! Они придут и помогут! Иначе – несправедливо!!!

– Они уже пришли… – тихо и почтительно произнёс Кощей. Лея сквозь застилающие глаза слёзы посмотрела туда же, куда пристально смотрел сейчас и он.

Да, они были тут, оба: величественный белый дракон, а рядом – призрачная фигура его верной спутницы, сотканная из водяных капель. Бессмертные Хранители Сказки по первому зову оказались там, где были так необходимы сейчас. Кажется, никто не успел даже понять, что и как произошло дальше. Небо, затянутое серыми облаками, будто раскололось надвое, открывая проход в другой, неведомый мир, полный красок, света и вселенской любви – мир аррказоров. Он звал к себе, манил, завораживал…

– Мать честная! – воскликнул Кондратий.

Лея не верила своим глазам. Птица Прух преображалась, исчез уродливый клюв, крючковатые когти. Новое создание отличалось от прежнего, как бабочка – от гусеницы. Ликующий крик Масика пронёсся над каменистой равниной, и скалы дрогнули от этого торжествующего клича.

Стас подошёл к Хранителю. Два взгляда – человека и дракона – встретились, и архимагу показалось, что тот заглянул ему прямо в душу. Это ощущение длилось не более секунды, но ему показалась, что прошла вечность.

– Я знаю… – отозвался Стас. – Всё верно. Мы должны были справиться сами… сделав всё, что было в наших силах. То, что за гранью человеческих возможностей, совершили вы. Иначе и быть не могло. Но, кажется, пришло время прощаться?

Дракон слегка наклонил голову, соглашаясь. Хранительница оказалась рядом с Леей, коснулась её руки. Магичка вздрогнула… и тут же успокоилась, принимая поддержку той, в ком навечно поселилась часть её души.

– Да… понимаю… здесь она погибнет, там – будет жить. А ей он сейчас нужнее, правда?

Призрачная Хранительница кивнула утвердительно… Лея тяжело вздохнула, зажмурилась, стараясь справиться с нахлынувшими на неё эмоциями, а когда снова открыла глаза, Хранителей уже не было, словно приснились они. Кондратий бочком пододвинулся поближе к магичке, сопел рядом, но молчал, понимая, каково ей сейчас.

Аррказор склонил шею перед Стасом, так, чтобы тому было удобно её почесать. Архимаг коснулся сверкающих на солнце перьев, осознавая, что любые слова будут лишними. Масик, а за ним и преобразившаяся Птица Прух, поднялись в воздух, готовые отправиться в новый для них, удивительный мир.

«Не грусти! Время и пространство – такая ерунда по сравнению с настоящей дружбой!» – пронеслось в голове у архимага. Масик, обернувшись на лету, подмигнул ему всё тем же шкодным котёночьим глазом, и два крылатых силуэта скрылись в мгновенно затянувшемся проёме.

Архимаг почувствовал, как Лея взяла его за руку. Глаза у магички были на мокром месте, но она не плакала.

– Всё будет хорошо, – шепнул ей Стас. – Ты мне веришь? Тогда не грусти… Он так сказал!

– Я знаю, – отозвалась она, шмыгнув носом. – И всё-таки буду скучать…

– А что здесь происходит? Мне кто-нибудь объяснит, а?! – послышался начальственный бас. В следующий момент раздался истошный визг, будто кому-то наступили на хвост.

– А ну, пшёл прочь! Разлёгся тут!

Из-за груды камней, брезгливо отряхивая пиджак, выбирался господин Подсидельцев, собственной персоной. Сзади, ковыляя на высоченных каблуках, семенила Элеонора Михайловна.

– Э-э-э… Всё под контролем, Клим Никанорович! – поднимаясь с земли, отрапортовал изрядно помятый Валентин Валентинович. – Вот… встречающие, стало быть! Целая делегация!

Все четверо «делегатов» переглянулись. Кощей оценивающе глянул на Стаса, Лею, насупившегося Кондратия… и неожиданно подмигнул.

«Вам пора. Я тут сам управлюсь. К Яге загляните, волнуется, поди», – прочитал его мысли архимаг. Спорить с наставником, хоть и бывшим, было не резон. Да и устали все слишком, чтобы сейчас возиться с комиссией. Так что Стас, с точки зрения представителей министерства, поступил самым вопиющим образом: не вдаваясь в объяснения, открыл портал, и троица, сделав ошеломленной комиссии ручкой, исчезла из виду.

Глава 10

Яга, обернувшись на шум, задела рукавом разложенные карты, пёстрой стайкой порхнувшие под стол.

– Так и знала, что всё обойдётся! Вот и карты то же говорили! – прогудела внушительных размеров дама, восседающая на лавке напротив Бабы Яги. Опознать в ней матушку Емели, Марфу Тимофеевну, особого труда не составило, ибо второй такой, способной остановить не то что коня на скаку, а и Змея Горыныча на лету, в сказке попросту не было. – Тем более – Кондратий мой с ними, а с этим точно не пропадёшь!

– Знамо дело! – солидно отозвался домовой, приосанившись под восхищённым взглядом своей домохозяйки. Яга, не отвечая, прижала к груди магичку. Лее показалась даже, что бабка пару раз всхлипнула. Убедившись, что внучка жива и здорова, Яга не менее крепко обняла архимага.

– Насилу дождалась… – вздохнула старая ведьма. – Знаю, тяжко вам там пришлось, детушки… Простите, что сама с вами не смогла пойти. Вся надежда на вас была… Справились, родимые! И Кощей не сплоховал… А где ж дракончик-то наш? – спохватившись, поискала взглядом Яга.

Лея опустила голову. Баба Яга посмотрела на Стаса, будто пытаясь прочесть ответ в этих непонятного цвета (пегих, что ли?) глазах. Видимо, ей это удалось.

– Вон оно как… – старуха перевела взгляд на грустную Лею, тронула её за плечо. – Ты не плачь о нём, девонька… Ему там хорошо, да и не один, поди. Приходит время – вырастают детушки, на волю из гнезда просятся. Учись отпускать, родная. В сердце-то всё одно останутся, да и разлука та – не на век, свидетесь ещё, и не раз, уж поверь мне, старой. А слезу точить тебе и вовсе не след… Тебе теперь радоваться надо почаще, себя беречь!

Лея вспыхнула, как маков цвет. Прислушивающаяся к этому непонятному разговору Марфа Тимофеевна всплеснула руками:

– Что ж вы молчали-то?! Радость-то какая!

Магичка покраснела ещё пуще. Стас медленно въезжал в ситуацию.

– Это вы про что?

Обе почтенные дамы покатились со смеху. Кондратий, откашлявшись, подошёл к архимагу и подёргал его за рукав, привлекая внимание:

– На крестины-то позвать не забудьте!

Стас посмотрел на Лею. Та кивнула и шепнула:

– Я сегодня и хотела сказать тебе, да всё так закрутилось…

Стас перевёл взгляд на Ягу. Ведьма, похоже, почувствовала резкую перемену в его настроении, потому что смех резко прекратился.

– И ты отправила её прямо в лапы к Хель?

Архимаг даже голос не повысил, однако в избе стало тихо-тихо…

– Стас… Я ж не просто так, а в кольчуге волшебной! – робко пискнула магичка, но Стас всё так же пристально глядел на Ягу. Та выпрямилась, насколько позволяли года и больная поясница, глаз не отвела.

– Погоди судить, коли всего не знаешь! – строго произнесла она. – Предначертанное сбылось! Без неё всё иначе обернулось бы, и кто знает, довелось бы и вовсе нам всем тут собраться… Зла на меня не держи, чай, разум ещё не весь прожила, кровиночку свою без защиты вовек бы не отпустила на такое дело. Гребешок-то при тебе? – обратилась Яга к Лее.

Магичка машинально провела рукой по рыжим волосам. На ладони у неё оказался берестяной гребешок – подарок Берегини. Яга взяла украшение, ласково погладила узловатыми пальцами.

– Спасибо… уберёг внучку!

Заметив, что и магичка, и архимаг ждут дальнейших объяснений, старуха продолжила:

– По моей просьбе Берегиня тебе гребешок передала. Сама я тогда всего тебе рассказать не могла, не время было… А до тебя его дочь моя носила, Аглая, – голос Яги дрогнул, однако быстро справилась с собой. – Лучшего оберега для тебя не найти было, нежели любовь материнская. Береги его, Лея. Придёт час – своей дочке передашь!

– Это чегой-то – дочке? – нарушил торжественность момента Кондратий. – Пацан у них будет, у меня на энто дело нюх!

– Ничего и не пацан, а девка! – немедленно вступила в спор Марфа Тимофеевна.

– А ну, цыц! – прекратила разговоры Яга, улыбаясь. – Не смущайте их, время и без вас покажет. Тем более, что оба вы ошиблись. И оба – правы… Так-то! А сейчас – ну-ка, за стол! Победу отметить надобно, у меня пироги с самого утра вас дожидаются!

Лея, обрадовавшись смене темы, хотя и несколько удивлённая этим загадочным замечанием, послала бабке благодарный взгляд и умостилась на лавку поближе к Стасу, уцепив под скатёркой его руку. Оба понимали, что сейчас и вправду не надо ничего говорить, на это у них будет время потом, уже дома. А сейчас они разом почувствовали, как огромный камень свалился с души и ухнул в воду – только круги пошли. Хель больше нет, сказке ничего не угрожает, по крайней мере, сейчас. А если придёт на эту добрую землю враг – его встретят Хранители, да и они сами будут готовы… Хотя… Кое-кому явно придётся немного успокоиться и передохнуть от приключений. Ну, хотя бы на время!

Лея поняла, о чём думает сейчас её архимаг, и упрямо подумала в ответ:

«Дома сидеть, носки вязать?! Мне, боевой магичке? Это мы ещё поглядим!»

«Кто слушаться обещал, а? – урезонил её Стас. – Хватит и на твою долю приключений, сейчас поважнее дела есть».

«Ну, разве что на время», – сдалась Лея, уцепив с тарелки румяный пирожок. Волшебный, конечно, поскольку и не остыл даже. За ним последовал второй, третий. Хороши пироги у Яги! Особенно вот эти, с вишней и яблоками…

…Первыми, попрощавшись, отбыли на самоходной чудо-печке гости (как выяснилось, сказочный агрегат самостоятельно отыскал дорогу к дому, а уж к Яге встревоженная за судьбу своего домового Марфа Тимофеевна сама подалась). Остатки угощения Баба Яга собрала в узелок, вручив Лее с наказом непременно угостить Козырева, к которому старуха явно благоволила. Расцеловав обоих и заручившись обещанием навещать и не забывать, бабка проследила, как в проёме вспыхнувшего посреди избы портала гаснут последние искры, вздохнула, а потом, неожиданно расхохотавшись по-молодому звонко, произнесла, непонятно к кому обращаясь:

– Сдаётся мне, двойнята ихние, когда подрастут чуток, куда как хлеще родителей будут! Ну, держись, сказка!!!

Эпилог

Утром Козырев лишних вопросов не задавал. Раз архимаг на месте, значит, всё в порядке, дело улажено. Вскользь отметил только, что комиссия осталась довольна результатами проверки, к тому же Фармазон с Шамаханской царицей при явном попустительстве Кощея упоили министерских деятелей так, что из портала они попросту выпали и долго ещё лыка не вязали…

Решив на этом считать вопрос закрытым, оба взялись за работу, благо её, как всегда, был непочатый край.

Разбитое зеркало тролля

Вступление

Уже по тому, как долго Лея возилась в коридоре, переобуваясь в уютные тапочки и поправляя что-то там в причёске (вот уж совершенно бесполезная затея, рыжие вихры всё одно торчали в художественном беспорядке по собственному желанию, не считаясь с парикмахерскими ухищрениями магички), Стас понял, что она отчего-то не в настроении. Усилием воли уняв шевельнувшуюся было в сознании тревогу, архимаг выглянул в коридор. Так и есть: насупленная, губы поджаты. Однако, что бы там ни приключилось, со здоровьем это точно не связано, он бы уже знал. К слову, «интересное положение» практически никак не отразилось на деятельной магичке, даже внешне. Живот, естественно, округлился, всё-таки двойня – это вам не шуточки, однако широкая кость, на которую Лея частенько списывала некоторую пышность форм, в данном случае здорово выручала, и многие знакомые даже и не догадывались, что эта неугомонная и, кажется, обладающая способностью находиться в нескольких местах одновременно особа готовится вскоре стать матерью. Характер, вопреки некоторым опасениям архимага, если и изменился, то в лучшую сторону: Лея стала мягче, ровнее, будто бы прислушивалась к себе. Так что же такое могло случиться в женской консультации, откуда, собственно, она сейчас и вернулась, что его боевая магичка пребывает в столь подвешенном состоянии?

Перехватив вопросительный взгляд мужа, Лея тяжко вздохнула и попыталась улыбнуться:

– Да нет, ничего особенного не произошло. Просто разговоры…

– Разговоры? Какие? – Стас решил, что ей непременно нужно выговориться, иначе любая мелочь может распухнуть в её творческом сознании до размеров вселенской катастрофы.

– Не только разговоры… – собираясь с мыслями, нехотя продолжила Лея. – Народ какой-то стал… злой, встопорщенный. Как-то всё одно к одному сложилось. В маршрутке затолкали, в регистратуре нахамили, а пока в очереди сидела, такого наслушалась, что волосы дыбом. Представляешь: сидят сплошняком будущие мамы – и друг друга пугают. Кто что слышал, кто что читал… Разве так можно?!