– А это кто ещё нагрянул? – встревожился Горыныч.

Радостные крики, раздавшиеся следом, стали лучшим подтверждением, что это наверняка подкрепление. Не сговариваясь, архимаг и Змей Горыныч поспешили взглянуть, кто бы это мог быть.

Посреди двора стояла уже знакомая печь. Из трубы весёлыми клубами вырывался дым, а седоков даже прибавилось: Емелю трудно было не признать, а вот второй персонаж был весьма колоритным.

Рядом с щукиным протеже восседала женщина средних лет и весьма крупных размеров, с решительным выражением лица. Русский сарафан не мог сдержать напор дородного тела, оно выпирало повсеместно, как тесто из кадушки. В одной руке дама держала кочергу, в другой – скалку, и одного взгляда на эту композицию было достаточно, чтобы понять, кто в доме истинный хозяин.

– А ну, который здесь Кощей? – зычным басом вопросила вновь прибывшая. – Принимай подкрепление!

– Это матушка моя, Марфа Тимофеевна, – пояснил Емеля.

Народ уважительно загудел: вот это подкрепление так подкрепление! Такая не то что коня на скаку остановит – и Горыныча в полёте за хвост изловит да посадки запросить заставит!

Глава 7

– Щука своим ходом отправилась, речка-то совсем рядом с лесом, – радостно объяснял всем желающим сказочный простак. – А уж мы с маманей на печке, так привычнее. Там каши пшённой ведра два преет, поди, и в бою подкрепиться захочется…

– А то как же! – взревели разбойники, понимающие толк в ратном деле. – Война войной, а жратва – жратвой!

– Во-во, – ухмыльнулась монументальная Марфа Тимофеевна, довольная таким подходом. – Ить сразу видать – мужики! Орлы!

Смутившиеся под явно оценивающим взглядом Емелиной родительницы «орлы» потупились и завозили носками лаптей по земле, но было заметно, что похвала крепкой крестьянки им приятна. А у архимага между тем появилась конструктивная мысль, не лишённая интереса. Он подошёл поближе и тихонько кашлянул, привлекая внимание. Емеля, заметив его, радостно заулыбался и замахал ему рукой, между делом нашёптывая что-то на ухо матушке. Та глянула на архимага с интересом.

– Ты, что ли, сынку моему непутёвому печь починить помогал? – вопросила она.

– Было такое дело, – не стал спорить архимаг.

– Стало быть, разбираешься. Уважаю таких, рукастых! – благосклонно прогудела Марфа Тимофеевна. – Ты ж тут вроде как за главного?

– Ну, не я один, – уклончиво ответил Стас и решил ковать железо, пока горячо.

– Марфа Тимофеевна! Ваш визит – большая честь для нас, а уж о том, насколько усилит нашу армию данная боевая техника – и говорить нечего! Вот если бы ещё усовершенствовать чуток – и победа точно будет за нами!

– Ну-ка, ну-ка, – поощряюще кивнула Емелина маманя.

– Значит, так… – пустился в технические объяснения осенившей его идеи архимаг, стараясь говорить максимально доходчиво. В результате разрешение на модернизацию самоходной печи было получено, Емеля затесался к разбойникам, а Марфу Тимофеевну увела к себе Яга: готовить припасы и необходимые медикаменты. Словом, дел действительно с лихвой хватало на всех.

…Утром, едва забрезжил серенький, тоже болезненный какой-то рассвет, добровольная дружина выстроилась всё в том же дворе. Всего здесь было сотни две мужиков разных возрастов, мастей и степени физической подготовки, один Змей Горыныч и три крайне воинственных дамы. Архимаг прошёл вдоль рядов, оценивая общую боевую подготовку объединённых сил добра. Ну, ещё около полусотни в лес ушли, наверняка уже всё готово у них. Однако против вооружённых до зубов киборгов – пожалуй, жидковато! Даже с учётом наличия в отряде четырёх (ага, если считать практически беспомощного сейчас Кощея и недоучившуюся ведьму) магов – ставки на победу не высоки. А ведь ко всему готовы, мужики вон в чистое оделись, наверняка и помолились уже… Молчат, ждут чего-то. Верят ему. А готов ли ты отправить их практически на верную смерть, а, архимаг? Дальше молчать было уже неловко, и Стас заговорил.

– Товарищи! Друзья!

Прозвучало малость пафосновато, будто на митинге выступает. Стас подумал и махнул рукой: скажу от души, чего там!)

– Ребята… и девчата, – тут же добавил он, пока дамы не успели обидеться. Ребята, в большинстве своём бородатые мужики постарше его самого, одобрительно загудели, а поименованные девчатами Яга и Марфа Тимофеевна немедленно приосанились, оценив комплимент. Лея смотрела на архимага с гордостью, подбадривая взглядом: ну же, давай, скажи им!

– Враг у нас сильный, чего там говорить, – продолжил Стас совсем уж по-простому. – Только не бывать такому, чтобы зло безнаказанно по нашей земле гуляло. Давайте покажем этой заразе Кузькину мать, чтоб неповадно было со своим уставом да в чужой монастырь лезть!

– А я знаю матушку того Кузьмы, – громко шепнула Яге Марфа Тимофеевна. – Это ж кума моя! Да, бой-баба, неча сказать. Бывалоча, как Кузькин папаша на бровях домой приползёт, так его поленом промеж лопаток охаживает! Только я, поди, не слабже её буду, так что можно и со мной познакомить.

Мужики, оценив правдивость этих слов, громко заржали, улыбнулся и Стас.

– Ну, с такой-то подмогой нам никакой враг не страшен! Так что: управимся с супостатом? Прогоним с нашей земли, чтоб летел и кувыркался?

– А то! – ответили ополченцы как один человек, а Стас в ту же самую секунду неожиданно остро осознал: так и есть. Это и его земля тоже, не чужой он здесь, не гостем пришёл. А значит, и ответственность на нём сыновья.

– Пошли, что ли? – закончил он свою речь уж совсем не по-ораторски.

– Айда! – отозвался народ и потянулся к воротам, стараясь держать строй. Впереди, будто флагманский корабль, поспешала самоходная печь, несколько преобразившаяся совместными усилиями архимага и Кощея. Сам хозяин замка, несмотря на все уговоры, тоже отправился на войну, уступив лишь в одном: согласился ехать верхом на Горыныче. Яга летела чуть впереди отряда, зорко вглядываясь вдаль: несмотря на возраст, зрение у бабки было отменным, так что разведка с воздуха им была гарантирована.

На опушке их уже встречали. Рябой разбойник, видимо, высланный на встречу проводником, коротко доложил, что всё готово, так что идти по лесу лучше строго по тропинке, никуда не сворачивая. Вскоре стало понятно, откуда такая осторожность: один из мужиков, задумавшись, сошёл с тропы и тут же, поминая мать, ухнул в яму, старательно замаскированную дёрном. Пострадавшего выдернули, как репку, и тут же он дополнительно огрёб и от своих, и от рябого:

– Скажи ещё спасибо, что кольев не набили! Под ноги смотреть кому сказано было?!

Получив такой наглядный урок, ступали крайне осторожно и шаг в шаг. Горыныч брёл замыкающим, изображая несколько отяжелевшую балерину на пуантах. Впереди по-прежнему пёрла печка, полностью соответствуя поговорке про танки, которые грязи не боятся. Первым лагерь заметил Стас. Вернее, он его почувствовал, поскольку замаскировано временно пристанище партизанского отряда было профессионально: похоже, здесь использовали паутину с аккуратно вплетенными в неё листьями и веточками (камуфляж высшего уровня!). А вот лешего, возникшего на пеньке словно из ниоткуда, сразу не засёк даже архимаг. Лесной дед захихикал, когда народ вздрогнул и остановился: видимо, того и добивался.

– Молодцы, быстро добрались. Ну, и мы тут времени даром не теряли. Встретим гостей непрошенных, да только не хлебом-солью!

«Может, и солью, вопрос, в какое место», – про себя хмыкнул архимаг. В лагере их приветствовали так радостно и бурно, словно и не вчера расставались. Монументальная фигура Марфы Тимофеевны вновь вызвала лёгкий ажиотаж. Обласканная повышенным мужским вниманием, Емелина маманя расцвела прямо на глазах. Когда волнение от воссоединения частей сказочно-освободительной армии улеглось, архимаг с Кощеем выслушали краткий отчёт о том, что успели сделать за сравнительно небольшое время. Да, народ потрудился на славу. Только бы враг повёлся! Но это уже вторая задача.

– Тихо пока? – спросил между делом Стас у атамана разбойников.

– Тихо, – подтвердил он. – Трижды разведку высылали, как вымерли супостаты!

– Если бы, – качнул головой архимаг. Такой исход дела устроил бы всех.

– Как настрой у народа? – уточнил так, на всякий случай.

– Боевой, – серьёзно ответил бородач. – Двум смертям не бывать, от одной не отмажешься!

– Погодим помирать, – решительно произнёс Стас и скомандовал: – А ну-ка, собирай народ!

Просто удивительно, как всё же здесь поставлена дисциплина. Стоило чернобородому гаркнуть: «А ну, все сюда!», как вокруг них собралась вся армия. Не прошло и пяти минут, как на полянке весело затрещал костерок, потянуло сытным запахом каши, а лесная тишина прямо-таки взорвалась звуками весёлой песни:

Соловей – соловей, пташечка,

Канареечка жалобно поёт!

– Ох, уважили! Ну как же уважили-то! – смахивая слезу умиления, шептал Соловей-разбойник, вполсилы присвистывая в нужных местах. На лицах расцветали улыбки, песня объединяла в этот миг храброго и робеющего, старого и юного, и все были свои и такие родные…

И даже лес, кажется, качал в такт кронами. Из дупла ближайшего дуба осторожно высунулась белочка, заслушалась, уже не таясь, расположилась на ветке. За ней следом полезли бельчата, другие хвостатые соседи. В траве зашуршало: на полянку подтягивались ежи, зайцы, мыши и прочая лесная живность. Судя по хрусту веток, сюда пробирался медведь, а может, и не один, а в дальнем ельнике Стасу померещилось мелькание серой шкуры. И так хорошо и радостно стало в эту минуту на душе, и не было здесь место никакому злу и разрушению. Народ пел, и вместе с ним пела сама природа…

…Всё закончилось в один момент. Над головами показалась Яга в ступе: видно, не утерпела, по личной инициативе на воздушную разведку отправилась.

– Идут! – прокричала она. – Полезли, гады чёрные!

Песня смолкла, словно отрезали. Вот и началось!

Глава 8

Из знакомой уже пещеры будто сама тьма выползала. Шли рядами, с ног до головы затянутые в чёрные доспехи, и не было этому конца и края….

Стас оторвался от полевого бинокля и кивнул Горынычу:

– Ну, дружище, твой выход!

Змей закивал тремя головами сразу и осторожно сжал зубами хрустальную сферу с теннисный мячик величиной.

– Погоди-ка! – остановила их Яга и зашептала-забубнила что-то на незнакомом архимагу наречии, подняв глаза к небу. Пару секунд ничего не происходило, потом высоко в кронах деревьев словно ветер пробежался, следом и тучки невесть откуда набежали, низко поплыли по небу…

– Осторожность не помешает, – пояснила ведьма и строго наказала Горынычу: – Лишнего не геройствуй, облака да солнышко тебе подмогой будут!

Горыныч кивнул согласно, взмахнул крыльями и тяжело поднялся в воздух. Скоро только тёмная точка в небесах напоминала о том, что крылатый бомбардировщик отправился на опасное задание, от результата которого на две трети зависел исход предстоящего боя.

– Ох, тревожно мне, – посетовала Яга, провожая его взглядом. – Самой бы сподручнее!

Стас отрицательно покачал головой.

– У Горыныча шансов больше. Тебя злодейка сразу засечёт, она же магию чует. А Горыныч – он по природе своей летает, а не по волшебству.

– Всё так, – не стала спорить Яга и тут же вздохнула: – А всё же боязно за него… Как бы не зацепили, супостаты!

Стас промолчал. Вот что тут скажешь? Сам он старался гнать прочь все дурные мысли. Оставалось только ждать. Лея подошла сзади и обняла его за плечи, не стесняясь Яги. Бабка сама сообразила и, забормотав что-то про спешные дела, отошла в сторонку.

– Ты ещё можешь передумать.

– Не могу! Как бы ни сложилось – я с тобой… Куда иголка – туда и нитка!

– Знать бы ещё, что вышить придётся… А сейчас – приготовься!

Предупреждены были все, но чтобы это было вот так… Звуковую волну они даже не услышали – увидели! Деревья приняли удар на себя, согнувшись почти до земли. Мелкая лесная живность улепётывала прочь, вглубь чащи, люди как по команде заткнули уши специальными звуконепроницаемыми заглушками и залегли на землю, добавочно прикрыв голову руками. Самые догадливые укрылись за печкой, хитрый водяной ушёл под воду – только булькнуло, и только могучая фигура Марфы Тимофеевны маячила: согнула колонны ног в коленях и чуть покачивается, будто против сильного ветра…. «Что же тогда там, на поле, если даже сюда докатилось?», – подумал Стас, удостоверившись, что его рыжая подруга точно выполнила указания и глухота ей вроде не грозит. Горыныч не подкачал: укрываясь в наколдованных Ягой облаках, он завис над вражьим войском и сбросил магическую сферу, в которую был заключён многократно усиленный свист Соловья-разбойника. В том, что да, сработало, Стас убедился, глянув в бинокль. Не ждали, гады, полегли как колосья под серпом!

– Бей их, ребята! Ура-а-а! – раздался зычный голос атамана разбойников. Клич подхватили, и битва, подобной которой не было ещё ни в одной летописи, началась. Оглушённого и туго соображающего врага дополнительно охаживали дубинами, накрепко вязали верёвками и складировали на опушке. Из кустов выкатилась самоходная печь, прикрытая сверху непробиваемым куполом наподобие башни танка. Изогнутая сейчас затейливым образом труба плевалась чадом, огнём и отчего-то кашей, как и было обещано – с пылу с жару. Питательный продукт мало того что был огненным, так ещё и залеплял глаза и ноздри и без того очумевшим захватчикам. Вошедшая в боевой раж Марфа Тимофеевна, которая ещё до начала боя заявила, что ни за что не упустит возможность лично показать супостату, где раки зимуют, завелась настолько, что выбралась из-под защитного купола и сейчас гвоздила врагов боевой скалкой направо и налево.