Девушка кивнула с улыбкой. Внутри ее трясло, будто она на собеседовании и работа мечты совсем близко. Сидя за одним столом с женщиной из другой эпохи, Аврора подала самую нейтральную тему для разговора – погоду. Анна Феликсовна с восторгом рассказывала о своих впечатлениях по поводу русской зимы, переезда и особенностей родной и незнакомой культуры. Салаты и холодные закуски сменило горячее блюдо в виде гречки по-купечески. Аврора планировала клевать как птичка, чтобы оставить о себе правильное впечатление, но все было такое вкусное! Княжна расслабила ее своим сдержанно-эмоциональным рассказом.

– А что с вашей семьей? Вы планируете пышную вечеринку на Рождество или тихий уютный вечер? – женщина, наконец, продегустировала кашу и еле заметно прикрыла глаза от удовольствия. Кто считает, что у русских недостаточно изысканная кухня, не ел ее в правильном виде.

Аврора дернулась от неожиданного вопроса, мягкий тембр голоса Анны Феликсовны давно укачал ее, забрав способность вести диалог.

– Простите? Вы так хорошо рассказываете, что я совсем потерялась, – девушка уперлась взглядом в тарелку от смущения.

– Ничего, дорогая. Это мое проклятие. Не хочешь вина? – женщина поднялась со стула и проплыла к буфету. В этот момент Аврора поняла, почему не слышала ее шаги. Длинным указательным пальцем Анна Феликсовна проходилась от одного отсека к другому, от одной бутылке к другой. – Ах вот ты где! – легким движением она выдернула с места емкость с рубиновой жидкостью и игриво покачала ее перед гостей.

Аврора не могла перестать улыбаться. В таком возрасте иметь такую грацию, такую плавность. Все-таки деньги придают определенный шарм личности, ухоженность.

– Я спрашивала о твоей семье. Что вы планируете на праздник? – Анна Феликсовна наполнила бокалы по-киношному до середины.

– Обычно мы собираемся с родителями и братом на даче. Семейный ужин, ничего интересного. Но в этот раз они уехали в Рим, так что я осталась не у дел. В общем-то, поэтому я и согласилась на ваше предложение.

– О, как удачно для меня все сложилось! – не было понятно, пьет ли эта женщина или просто макает губы. Ее бокал оставался наполненным также, как и в начале разговора. – Я с радостью приглашаю тебя остаться на нашей вечеринке. Потом Виталий, наш водитель, отвезет тебя домой. Кстати, какой у нас план?

– Маскарад, – Аврора улыбнулась, погрузив в рот очередную порцию невозможно вкусной гречки.

Дана не могла дождаться окончания рабочего дня. Она уже знала, что помогла подруге подзаработать, их активная переписка с тайными фото исподтишка пополнялась также быстро, как казна ОАЭ. По-хорошему, ей было завидно, прикоснуться к сильным мира сего, подружиться с ними, пусть и на один вечер. Волшебное чувство, когда такие люди обращаются к тебе на ты.

– Обедала? – надрывистый голос чуть не уронил девушку со стула. Сейчас было совещание, окончание которого планировалось как минимум через час. Едва опираясь рукой на стойку стоял Артур фон Нирод, мизинец его левой руки украшал старинный перстень с фамильной печатью, правда рисунок было не разобрать. Он не краснел, как в прошлый раз, был спокоен и холоден. Дана еле заметно качнула головой.

Было около четырех, когда молодые люди вошли в столовую новоиспеченного бизнес-центра. С виду это была типичная обедня всех офисных клерков города Москвы: металлические дорожки, пластмассовые подносы, светлый кафель, плотные женщины в чепчиках и кипенных халатах. Дана еле заметно улыбнулась и отбросила с плеча темную прядь волос. Артур вел себя сдержанно, на нее не смотрел. Она бы подумала, что неприятна ему, если бы не та галантность, с которой он сам взял поднос для нее, положил салфетки и приборы, спросил какой напиток она будет. Забота мужчины поставит на колени любое женское сердце.

Блюда, приготовленные для сотрудников, нельзя назвать столовскими.

– Доброе утро, шеф. Специально для вас, день шведской кухни. Что попробуете? – женщина с орлиным носом и материнской улыбкой была готова положить все, что представлено в железных биточках. Дану сконфузило. Сведения, ожившие при упоминания шведской кухни, ограничивались широко известным термином «шведский стол». Названия на карточках никак не спасали положение. «Грютта», «скаген», «инстербанд». Девушка смотрела на безмятежную женщину с мольбой, но та видела только слишком худого, по ее мнению, паренька.

– Попробуй котлеты «Валленберг», тебе понравятся, – молодой человек дождался одобрительного кивка и повторил заказ для кухарки. – А мне «Брюн Сос», тоже с картофельным пюре, – легкая улыбка, еле заметно он коснулся спины Даны. Его теплое дыхание обожгло мочку уха. – Это шведские тефтели с соусом. На десерт возьмем сюльт, это вафли. Надеюсь, ты не на диете.

Девушка скованно улыбнулась. Этот мужчина был чем-то вроде египетской пирамиды: непонятно, что ждет за следующим поворотом. Удивление, вызванное такой неожиданной смелостью, таким уверенным поведением. Невозможно поверить, что это тот же парень, что вчера на открытии не был способен пригласить ее на танец, поэтому краснел в стороне.

– Что ты делаешь на Рождество? – Артур решил задать вопрос в лоб. Всю ночь он усиленно тренировался, чтобы показать себя с лучшей стороны, преодолеть стеснение, свойственное ему с рождения. В отличие от брата, уверенность в себе для него была недосягаемой роскошью. Несмотря на богатство и статус, женщины не проявляли к нему интерес. Возможно потому, что он любил долгие философские размышления и научные лекции. Походам на вечеринки предпочитал книгу или документальный фильм.

– У меня выходной, так что встречусь с друзьями, – она врала. Ее единственной близкой подругой была Аврора, которая планировала усердно работать на праздник. Хорошо, если удастся вытащить ее на коктейльчик. В худшем случае, Дана проведет время за просмотром «Секса в большом городе», покрываясь толстым слоем зависти. – А что?

– Ничего, – надежда на совместную вечеринку разнеслась в пух и прах. Как вообще можно было подумать, что такая девушка свободна на праздник? – У тебя есть парень или муж?

От такой прямолинейности Дана рассмеялась. Обед стыл на тарелках нетронутый как глубины пустыни Сахары. Его еле заметный певучий акцент и легкие вздохи заставили ее улыбнуться. Он был красив и молод, к тому же ухаживал за ней. Почему бы и нет?

– Артур, скажи прямо, ты хочешь меня пригласить куда-то?

– Сначала ответь на мой вопрос. Это важно, – молодой человек не отрывал от нее карие глаз в надежде заметить обман, если он будет.

– Нет, я свободна и не против провести с тобой Рождество, – Дана взяла вилку и попробовала уже остывшую котлету под деланным пристальным взглядом своего спутника. Оказалось, котлета и в Швеции котлета.

Князь Юсупов направлялся к дому на всех парах. Бабушка звонила ему еще днем, но он ужинал со старым знакомым, по странной случайности оказавшимся в Москве, поэтому их разговор ограничился 20 секундами. Водитель, с радостью принявший разумную скорость, выбранную молодым хозяином, улыбался чистым праздничным дорогам центра столицы.

Джен писала без устали, отчего Феликс раздраженно перевернул телефон экраном вниз и уставился в окно. Он не разрешал себе думать о том, сколько времени его невеста проводит в соц сетях. За два года отношений он так и не разрешил выставить на публику их снимки. Он не любил фотографироваться. У него не было ни одного снимка Джен или с Джен. Это лишние сантименты, не свойственные его характеру. Он же помнит ее лицо, зачем хранить его отдельно от владелицы?

Общий снимок. Даже папарацци не сделали ни одного. Почему? Эту тайну Феликс хранил глубоко внутри даже от самого себя.

Анна Феликсовна вдохновленно порхала по дому, бесшумно, как и всегда. В ее воображении всплывали картины прошлого, старого Парижа с папиными маскарадами. Несомненно, эти вечера были самыми блистательными не только в стране, но и во всей Европе.

Мама наряжала ее в дорогое платье в пол, отдавая дань ушедшей моде. Послевоенные голодные годы их не коснулись, но нажившихся на чужом горе новых богачей Юсуповы в дом не пускали. Папа следил, чтобы его семью окружали не просто богатые люди, а знатные. Во Франции с этим проблем не было, поэтому Париж ликовал. Князья Юсуповы гуляли по-русски шикарно, не думая о деньгах. Даже самые почтенные семьи после войны затянули пояса, стали скромнее или более скрытными.

Феликс Феликсович своего достатка не стеснялся, демонстрируя его на каждом шагу, восхищая молодых девушек и ущемляя молодых мужчин. Его жена, как и дочь, не чаяли в нем души. Ходили по дому на цыпочках, пока папа не проснется. Это несмотря на тот факт, что его отдельная спальня была в самом дальнем крыле, и он почти никогда не выходил раньше обеда. Завтраки ему подавал слуга, который отличался молчаливостью. Никто не знал, чем он занимается и сколько времени на что тратит.

Для Анны Феликсовны он был самым близким и самым далеким членом семьи. Маленькая девочка усердно училась, чтобы папа позвал ее к себе в опочивальню и позволил провести немного времени с ним. Какая-то необъяснимо больная любовь окружала его всю жизнь. Анна Феликсовна оплакивала потерю отца до сих пор, каждый день скучая по уверенной поступи его дорогих ботинок.

– Ты очень похож на прадеда, Феликс, – бабушка обняла внука, он был напряжен. – Что случилось?

– Кай опять просил денег, – Юсупов элегантно сбросил с плеч шикарный пиджак в тонкую полоску. – Всего несколько миллионов евро. Уверял, что в этот раз озолотиться, мои деньги вернулись бы троекратно.

– Ты дал? – она смотрела как внук наливает виски и садится в большое кресло с надменной улыбкой, вернувшей ее в детство.

– Конечно, нет. Никто не заслуживает второго шанса. Надо было пользоваться первым, – молодой человек взглянул на задумчивое лицо Анны Феликсовны и решил, что разговор о деньгах стоит прекратить. – Почему ты вспомнила прадеда? Я же ничего не забыл?

– Нет, просто ты всегда напоминаешь мне его.

– Знаю, ты говоришь об этом постоянно, с самого детства, – Феликс так и не решил, как относится к этому сравнению, поэтому всегда реагировал нейтрально.

– Как считаешь, поэтому ты стал таким? – ярко зеленые глаза смотрели на тлеющие поленья в камине. Вопрос был риторическим, но она видела свою вину в ожесточении внука.

– Смотря что ты имеешь ввиду? Чем я тебя расстроил, бабу? – почти незаметные английские звуки проскальзывали в его речи, отчего Анна Феликсовна тяжело вздохнула.

– Когда вы в последний раз виделись с Дженнифер? Вы вообще хоть иногда проводите время вместе? Как ты сделал ей предложение? – ответы были ей известны, но, может, стоило еще раз напомнить внуку о скудности его личной жизни.

– Мы виделись в прошлом месяце. Мы проводим время вместе, как ты выразилась иногда. Я не делал ей предложений, мы вместе решили, что время пришло, бабу, ты хорошо это знаешь.

– Да, она надавила на тебя…

– Никто не может надавить на меня, тебе это хорошо известно, – его голос был все таким же отстраненным и ровным. – Бабу, я знаю, что тебе не нравится мой предстоящий брак. Ты считаешь, что семью нужно строить на страсти, но сама выбрала не сантехника. У меня мало свободного времени, Джен относится терпеливо к этому обстоятельству. Она понимает, что сейчас мы редко бываем вместе, но после свадьбы будем видеться чаще.

– Это даже звучит смешно, – Анна Феликсовна усмехнулась и грустно посмотрела на внука. – Не будем спорить в сочельник. Но, пожалуйста, не называй отношениями связь с женщиной, которую ты наверняка даже не целовал ни разу.

Феликс оставался невозмутимым. Бабушка попала в точку, их с Джен не связывало ничего физического, ничего эмоционального. Но для семейной жизни это совершенно не важно. Он отпил виски и спросил о завтрашней вечеринке, пытаясь закрыть давно надоевшую тему. Анна Феликсовна с воодушевлением рассказала о своем новом организаторе, некой Авроре. «Богиня утренней звезды», – подумал князь. Оригинальное имя. И тут же забыл это обстоятельство.