Глава 3. Королевский Совет

Последнее время на душе у Кароля лежала тяжесть. Избавиться от неё не помогали даже пьянки с приятелями. Они лишь помогали забыться на время и сменить муки сердечные на похмельные страдания. Но и с ними пришлось завязать после того, как Кароль поймал себя на том, что пытается рассказать собутыльнику о том, что Илия любит его, а не Анджея. Спасло только то, что к тому времени Кароль еле ворочал языком, а приятель спал, упав лицом на скатерть.

Напиваться в одиночку Кароль не мог, хотя желание забыться никуда не уходило. Со всех сторон его донимали разговорами о подготовке к королевской свадьбе. Даже дома сестра щебетала с подружками, обсуждая выбор фасона платья для предстоящего торжества. Если бы Илия любила Анджея Каролю легче было бы примириться с их браком. Но после той случайной встречи в заснеженном парке он не верил в её любовь к королю.

Предстоящая свадьба – это её выбор. Он ничего не может с этим сделать. Долг Радзивинга – беречь свой клан и служить королевству. Потому он, стиснув зубы, приходил в королевский дворец, участвуя везде, где обязан был присутствовать глава клана Радзивингов. Сегодня его ждало заседание Королевского Совета. На нём должен выступать Вартис и Кароля мучило любопытство: о чём им собирается сообщить заместитель главы Тайной канцелярии? Неужели об очередном раскрытом заговоре?

Никто не убедит Кароля, что то нападение монстра на охоте было случайностью. Если бы Кароль был не артефактором, а боевым магом, как все Радзивинги до него, то король бы серьёзно пострадал, а Илия погибла. Может, Вартис собирается ознакомить Совет с результатами расследования? В этом покушении наверняка замешан кто-то из высшего круга, из тех, кого нельзя арестовать без одобрения Совета.

Но к огорчению Кароля граф Вартис, судя по повестке заседания, собирался говорить о другом – воздушных перевозках. Деле, возможно, важном и нужном, но куда менее захватывающем по сравнению с заговорами и казнями. К тому же непонятно, какое отношение к перевозкам имеет Тайная канцелярия.

Правда, отложив врученную ему слугой повестку и оглядевшись, Кароль понял, что тему воздушных перевозок, похоже, считает скучной только он. На сегодняшний Совет явились все, даже глава Дангофингов, который не появлялся на Советах последний месяц. После событий в Харрании, где двое из младшей ветви рода приняли участие в заговоре, он, хоть и сумел доказать непричастность к волнениям в провинции, попал в опалу и предпочитал лишний раз не напоминать о себе королю.

Присутствовать на Совете и участвовать в обсуждении в качестве гостей имели право не только члены Совета Четырнадцати, но и другие влиятельные люди королевства – главы гильдий, губернаторы провинций, графы и герцоги. Обычно они этой привилегией не пользовались, но сегодня Кароль узнал среди приглашённой публики губернаторов провинций Калант, Риония и Сольхея, столичного мэра и глав нескольких гильдий. Похоже, сегодняшнее заседание все они считали нерядовым.

Кароль ещё раз взял в руки лист с повесткой, проверяя, не пропустил ли он чего-то важного. Но нет, кроме выступления Вартиса всё остальное было обычной рутиной, обсуждавшейся на Совете не раз, но не вызывавшей раньше такого интереса у публики. Кароль заметил, что не он один испытывает недоумение. Некоторые члены Совета так же, как и он, удивлённо осматривались и по нескольку раз внимательно изучали листок с повесткой. Похоже, тоже не понимали, что такого важного им предстоит обсуждать на Совете.

Это было странно. Обычно если предстояло принятие какого-то важного указа или закона, коалиции по интересам формировались заранее. Ещё до заседания шло осторожное прощупывание, торг, поиск союзников, а в этот раз – полная тишина. Радзивинги никакого отношения, по мнению Кароля, к воздушным перевозкам не имели. Большинство производимых ими товаров перевозились или по старинке – на кораблях и лошадях, или на недавно появившихся паромобилях. Можно бы и не напрягаться, но после первой своей ошибки – одобрения указа с льготами для леев, Кароль к голосованиям в Совете относился серьёзно, ни один из обсуждаемых вопросов не отметал сразу, старался вникнуть. Так что начало Совета он встретил собранным и настороженным, даже мысли об Илии отступили, и вид короля Анджея не вызвал приступа привычной тоски.

Первым вопросом поставили обсуждение выполнения королевского указа по беженцам из Сольхеи. Он обязывал провинцию принимать пострадавших обратно, помогая им с обустройством и компенсируя потери за счёт местной казны. Это объясняло присутствие на заседании губернатора Сольхеи и мэра Баории. Именно последний постарался привлечь внимание короля к проблеме и через Радзивингов протолкнуть этот вопрос на Совет. Сам Кароль не взялся составлять текст указа, не доверяя своим умениям, но активно его проталкивал. Потому с интересом ожидал выступления губернатора Сольхеи, желая услышать, что из этого вышло.

Губернатор начал рисовать благостную картинку о том, как в Сольхее ждут бежавших жунгарцев, сколько выделили средств из казны на восстановление сгоревших домов. Завершил просьбой выделить дополнительные средства из королевской казны, так как сумма, требующаяся для компенсации потерь пострадавших, ляжет тяжким бременем на бюджет провинции. Или хотя бы дать налоговые послабления на это время.

– Вот ещё, – фыркнул герцог Рионский. – Не наглейте! Ясно, что потерянное вашими жунгарцами никуда не исчезло, а плавно перетекло в карманы остальных жителей Сольхеи. Так что пусть они потрясут свои кошельки. Впредь будет наука – их веселье королевская казна оплачивать не собирается.

Хотя Кароль не слишком любил герцога, но в этом с ним мысленно согласился. Вслух же герцога поддержал мэр Баории:

– Губернатор Брантис, вы просите помощи, а сколько жунгарцев вы уже приняли? Скольким выплатили компенсацию? А то у меня такое впечатление, что бывшие ваши жунгарцы решили все перебраться сюда, в столицу. Их здесь уже столько, что это порождает проблемы для жителей Баории. Впору мне просить у короны помощи для их устройства.

– Хороший вопрос, – вкрадчиво сказал король. – Сколько беженцев вернулось в провинцию? Скольким была выплачена компенсация?

Губернатор суетливо стал перебирать листки с докладом и не поднимая головы произнёс:

– Простите, Ваше Величество, я не готов сейчас назвать точные цифры.

– Назовите неточные. Десяти? Сотне? Тысяче? Хотя бы примерно вы должны знать.

Губернатор прокашлялся, словно в горле у него внезапно пересохло и сбивчиво ответил:

– Кажется, вернулось около десяти семей… И несколько десятков никуда не уезжали, оставались в городе. За компенсацией обратились представители трёх купеческих фамилий.

– И как? Они получили положенную компенсацию? – перебил его кругленький мэр Баории.

– Нет, – процедил губернатор Брантис, зло посмотрев на мэра.

– Почему?

– Потому что они запросили компенсацию через адвокатов, проживая при этом в Баории. В указе же говорится, что компенсацию получают вернувшиеся в Сольхею. Они не вернулись.

– Очень удобно, не правда ли? Люди, едва избежавшие гибели, вполне естественно не желают возвращаться туда, где их едва не убили, – патетически воскликнул мэр. – И теперь кто-то из сольхейцев живёт в их домах, торгует в их лавках, пользуется сохранившимися складами с товарами. А компенсировать потери бедным беженцам не желает! А ведь эти деньги очень помогли бы им освоиться на новом месте, открыть торговлю уже здесь, в Баории.

Кароль заподозрил, что мэр лично знаком с неназванными жунгарскими купцами. А может даже имел долю в бизнесе, уж очень настойчиво отстаивал их интересы. Против этих конкретных беженцев мэр возражать не собирался.

– Значит беженцы к вам не едут, компенсацию не получают, а вы просите из королевской казны дополнительные деньги? – вкрадчиво спросил герцог Рионский.

– А что я могу сделать? – нервно воскликнул губернатор. – Под конвоем в Сольхею везти, если они не хотят возвращаться?

– Нет, возвращать силой мы никого не будем, – сказал король. – Но дор Грифич прав. Положенная беженцам компенсация пригодится им и там, где они осели. Под нашей королевской дланью мы создадим фонд помощи пострадавшим, из которого они и получат помощь.

Кароль заметил, как обрадованно улыбнулся губернатор Сольхеи и оживился мэр Баории, похоже, уже представивший суммы, которые перекочуют в столицу. Герцог Рионский нахмурился, но не успел вмешаться. Король Анджей продолжил:

– Считаю, что вам, губернатор, надо тщательно посчитать сумму, которую ваша провинция задолжала беженцам, и передать её в создаваемый фонд.

– Вот, вот! – одобрительно кивнул герцог Рионский венценосному племяннику. – И те деньги, что Сольхея якобы тратит на строительство домов для погорельцев, тоже.

– Но если кто-то всё же вернётся? Дома ведь для них нужно строить! – попытался возразить губернатор.

– И много построили? Всем десяти вернувшимся хватило или кто-то ещё ждёт обещанного? Не отвечайте! И так всё ясно.

В их перепалку вмешался король:

– Оставим этот спор. Я принял решение: мы платим помощь всем беженцам независимо от того, где они сейчас находятся, из специального королевского фонда. Разработкой указа по этому поводу займётся канцлер. Ваши замечания и предложения, губернатор Брантис, излагайте ему. Если кто-то имеет мысли по этому поводу – обращайтесь по этому же адресу.

Хоть обсуждение сольхейских беженцев закончилось, губернатор не ушёл, а сел среди остальной публики, явно собираясь слушать дальнейшее обсуждение. Мэр Баории тоже остался.

Дальше выступал представитель казначейства, докладывая Совету о доходах и расходах, которые принесли принятые на прошлых заседаниях законы. Все эти цифры на слух совершенно не воспринимались, поэтому доклад казначейства был выдан членам Совета заранее и Кароль изучил его вместе с отцом. Ничего чрезвычайного в нём не обнаружилось. Всё ожидаемо. Потому и вопросов докладчику никто задавать не стал.

Его унылый голос и монотонное перечисление едва не усыпило всех, и большинство с радостью восприняли предложение короля сделать перерыв.

Король вышел в дверь за троном, и Радзивинг встал со своего места. Остальные в зале поступили также, выйдя в свободное пространство зала.