Я, не в силах выразить все душившие меня эмоции, махнула рукой. Ну как ему объяснить элементарные вещи? Спать с бывшим любовником чревато прежде всего тем, что можешь расслабиться, забыть обиды и захотеть попробовать еще раз. А я не желаю дважды наступать на одни и те же грабли. Вряд ли Марьян изменился за эти годы. Нет, вернее, не так. Он точно не изменился. Поэтому наверняка решит, что покушения подстроила я сама, лишь бы отдаться ему со всей страстью. Вполне в духе его чванливости и просто-таки гипертрофированной мании собственного величия. Нет уж, спасибо. Обойдусь как-нибудь.

– Лучше с незнакомцем, – задумчиво повторил Дольшер. – Ну и задачки ты задаешь.

Я сдавленно кашлянула, несколько настороженная серьезным тоном начальника департамента. Неужто он решил, что я всерьез? Как бы не кинул клич по всему зданию в поисках достойной пары мне на ночь.

– Если, по-твоему, так лучше, то попробуем, – неожиданно с явным сомнением протянул Дольшер.

Щелкнул пальцами, и стены кабинета засеребрились защитным контуром. Теперь мы оказались полностью заблокированы от нежелательных посещений.

Начальник департамента тем временем встал и снял пиджак. Аккуратно повесил его на спинку кресла и принялся медленно расстегивать пуговицы на черной шелковой рубашке.

– Что вы делаете? – спросила я, несколько опешив. – Вам что, жарко?

– Можно, конечно, снять только брюки, но это будет как-то невежливо по отношению к тебе, – ответил Дольшер, возясь с серебряными запонками. – Да и потом, телесный контакт должен быть как можно более полным. Одежда лишь помешает.

Я онемела от подобного поворота разговора. Так что же, он предлагает себя в качестве донора силы? Нет, Дольшер, безусловно, весьма симпатичный мужчина, но я его знаю всего несколько часов! И потом, как-то не так я себе представляла службу в департаменте: в первый рабочий день отдаться непосредственному начальнику прямо на столе в окружении важных документов. Как прикажете потом пять лет ему в глаза смотреть?

– Снимай платье, Киота, – будничным тоном предложил Дольшер, вешая рубашку поверх пиджака и потянувшись к ремню брюк. – Быстрее начнем, быстрее закончим. У меня еще много дел на сегодня запланировано.

– Не хочу! – на редкость противным голосом взвизгнула я и на всякий случай отскочила сразу на несколько шагов назад, почти упершись спиной в защитный контур кабинета. – Не буду!

– Что не будешь? – озадаченно переспросил Дольшер, но раздеваться, хвала всему большому и малому пантеону богов обжитых миров, перестал.

– С вами я спать не буду! – выпалила я. – Ни за что!

– Но почему? – В голосе начальника департамента послышалось вселенское удивление и почему-то капелька обиды. – Я тебе настолько противен?

– Да нет. – Я отчаянно пыталась не покраснеть, сбитая с толку настолько легким подходом к сексуальным проблемам. Набрала полную грудь воздуха и выпалила, подслащивая начальству горечь отказа: – Если честно, вы очень даже ничего.

– Тогда я ничего не понимаю, – признался Дольшер и вновь взялся за злополучный ремень брюк. – Ты симпатичная, я тебе тоже нравлюсь. В чем проблема-то? Полчаса – и весь свой запас сил восстановишь. Все лучше, чем рисковать в любой момент беззащитной остаться. Считай, что это всего-навсего медицинская процедура. Достаточно откровенная и деликатная, но ничего более. Уверяю, я постараюсь сделать так, чтобы она прошла наилучшим для тебя образом.

Я с ужасом почувствовала, что у меня иссякли приемлемые возражения. Дольшер просто не понимал или не желал понять всю аморальность этого поступка. Ну как ему объяснить элементарные понятия, если для него подобное в порядке вещей?

– Но вы же мой начальник, – жалобно проблеяла я. – Служебные романы никогда к добру не приводили…

– Какие романы? – фыркнул Дольшер, садясь на ближайший стул, чтобы было удобнее снять брюки. – Киота, не обольщайся. Я делаю тебе небольшое одолжение, вот и все. Не хочется потерять в самом начале знакомства такую перспективную служащую. Об этом никто никогда не узнает, уверяю. А если и узнает – невелика беда. В том же убойном отделе, которым я пугал Марьяна, это вполне обычное дело. Восстанавливаться после боевых операций как-то надо, а амулеты слишком опасны. И поверь, никто не считает это изменой семье или связью на стороне. Так что давай, Киота, раздевайся. Мы теряем время.

Дольшер встал, обнаженный, показав себя во всей красе. Я закашлялась, не в силах отвести взгляд от подобного зрелища. Откровенно говоря, у начальника департамента было все в порядке с фигурой и кое-чем другим. Но тем не менее немедленным желанием отдаться ему я не воспылала.

– Раздевайся, – с любезной улыбкой повторил Дольшер, делая шаг мне навстречу. – Или хочешь, чтобы я тебе помог?

Больше всего на свете я хотела, чтобы это оказалось кошмарным сном. Как было бы здорово, если бы сейчас раздался крик будильника и я очнулась в своей постели!

Спасение подоспело с неожиданной стороны. Пока я судорожно соображала, не является ли нарушением служебной субординации пощечина начальнику, у последнего запищал мыслевизор.

– Подожди немного, – попросил он, нажимая на пластинку. – Слушаю!

По всей видимости, передатчик у Дольшера был последней модели, способный транслировать речь собеседника непосредственно в мысли. Очень удобно, учитывая специфику работы в департаменте. Не стоит опасаться, что кто-нибудь подслушает важный разговор. Судя по тому, какой напряженно-цепкий взгляд стал у мага, именно такую беседу он и вел сейчас.

– Скоро буду, – наконец завершил он неслышимый диалог.

Мыслевизор, пискнув, отключился, а Дальшер потянулся за брюками. Я тихонько перевела дыхание, обрадовавшись, что щекотливая ситуация разрешилась сама по себе.

– Не повезло тебе, – обронил Дольшер, торопливо застегивая рубашку. – В зале межмировых телепортов кто-то попытался перепрограммировать кабину. Сработала защита, и неудачливого угонщика заблокировало в ней. Придется ехать и разбираться. – Дольшер накинул пиджак и провел рукой по волнистым темным волосам, приглаживая их. – Не думаю, что это займет много времени, – проговорил он, пристально разглядывая меня. – За час обернусь. Тебя с собой брать слишком опасно. Подождешь меня в архиве секретных документов. Он наиболее защищенное помещение в департаменте. Никакой призрак не проникнет. Ясно?

– В архиве? – Я вскинула бровь. – Не боитесь, что узнаю что-нибудь неподобающее?

– Не боюсь, – обронил Дольшер. – Там на все бумаги установлена защита. И на твоем месте я бы даже не дышал в их сторону. Вдруг, не приведи небо, активизируется какое-нибудь заклинание. Никакой щит не спасет. Поняла?

Я кивнула. Тяжело вздохнула, покосившись на темно-синее небо за окном. Уже смеркается, а я даже не позавтракала толком, про обед так вообще говорить нечего.

– Есть хочу, – уведомила я. – Очень сильно причем.

– Придумаю что-нибудь, – пообещал Дольшер. Как заключительный штрих нацепил запонки и продолжил: – Когда вернусь, по-быстрому завершим наше дело с восстановлением твоих сил.

Почему-то в последней фразе мне почудилась угроза. Ну что ж, у меня будет всего час, чтобы найти выход из этой безвыходной, в сущности, ситуации.

* * *

Я примостилась на неудобном табурете и мрачно жевала бутерброд, который Дольшер отнял по дороге в архив у какого-то невезучего служащего, вздумавшего перекусить прямо на рабочем месте. Тот наверняка возмутился, когда у него из рук нагло выхватили бережно хранимый до конца рабочего дня ломоть хлеба с толстым куском вяленого мяса, но возражать не осмелился. А я была так голодна, что отказаться от столь щедрого дара начальника департамента просто не сумела. И потом, чувствую, мне скоро потребуются все силы. Надо же как-то дать отпор Дольшеру, вздумавшему облагодетельствовать меня неуставными служебными отношениями без спроса.

Я печально вздохнула и наконец-то рискнула оглядеться по сторонам. Надеюсь, от взгляда защитные заклинания не начнут взрываться?

Архив представлял собой огромное полутемное помещение, заставленное книжными шкафами и ящиками с документами. Эх, будь моя воля – с великой радостью порылась бы здесь. Но не хочется быть испепеленной, если честно. Стоит только вспомнить, с какими предосторожностями Дольшер провел меня к одинокому столу, находящемуся в центре хранилища. Перед каждым шагом замирал и к чему-то напряженно то ли прислушивался, то ли принюхивался, то ли все вместе. И лишь толкнув меня на шаткий, неудобный табурет, начальник департамента позволил себе перевести дыхание. Еще раз рявкнул, чтобы ни шагу не делала из маленького круга света, который очерчивала около стола неяркая лампа под зеленым абажуром, и быстрым шагом удалился, мигом забыв все прежние предосторожности. Интересно, значит ли это, что ему не опасна активация охранных заклинаний?

Я отправила в рот последний кусок бутерброда и еще раз вздохнула. Поставила на стол локти и оперлась на них, уставившись на Марьяна. Тот сидел напротив меня и с величайшим вниманием изучал книгу, по которой ему завтра предстояло сдать экзамен строгому начальству. Дольшер решил, что одной в архиве мне все-таки не стоит оставаться, поэтому приказал Марьяну составить мне компанию. Тот вскинулся было возражать, мол, у него свидание назначено, но быстро сник, стоило Дольшеру лишь повести бровью.

– А что насчет истории моей семьи? – негромко спросила я, впервые осмелившись нарушить торжественную тишину гулкого помещения. – Решил оставить на десерт?

– Я отправил запрос в Озерный Край, – не отвлекаясь от книги, проворчал Марьян. Послюнявил палец и перевернул страницу. – Ответ придет через час.

Я задумчиво взъерошила челку. Хотела бы я взглянуть на это досье. Хоть узнала бы, как выглядят мои родители. В доме у тети хранились лишь детские снимки матери. Там она была очень похожа на меня: такой же нос с характерной горбинкой, такой же разрез глаз. Правда, она являлась голубоглазой блондинкой, а я уродилась кареглазой жгучей брюнеткой. Наверное, кровь отца сказалась. Эх, но все же крайне любопытно, какая она сейчас. А особенно хочется хоть раз увидеть отца. Надеюсь, мне удастся взглянуть на фотографии.

Между нами вновь повисло тягучее молчание. Я накручивала на палец непослушный локон, выбившийся из изрядно растрепавшегося пучка на затылке. Марьян проглатывал страницу за страницей, торопясь закончить с навязанной скучной обязанностью.

– У тебя хоть пара фраз остается в уме от такого темпа чтения? – не выдержав, поинтересовалась я, когда приятель за пару минут пролистнул сложнейшую главу, посвященную отличию между ритуальной некромантией Варрия и Хекса – двух извечных противников в продаже так называемых «пульсирующих» камней^[5], служащих для вызова душ в наш мир.

Правда, на Варрии их добывали путем прежде всего кровавых жертвоприношений, зачастую – человеческих, а на Хексе – при помощи зеркального колдовства, существование которого маги других обжитых миров долгое время отказывались признавать, да и сейчас не особо жалуют. Потому как оно идет вразрез со всеми законами сохранения и передачи энергии, не говоря уж о ее преобразовании.

– А тебе-то какое дело? – огрызнулся Марьян.

Я молча пожала плечами. Не настроен вести разговоры – так и скажи сразу. Зачем же грубить?

В помещении вновь стало тихо. Приятель ожесточенно листал страницы толстенной книги, хмуря лоб. Я скучала, болтая ногами в воздухе и волей-неволей постоянно обращаясь мыслями к недавней сцене между мной и начальником департамента. Спрашивается, как вести себя, когда он вернется? Наверняка он постарается продолжить благое, по его мнению, дело по восстановлению моего потенциала силы, раз уж обещал. Н-да, влипла так влипла. Что же делать? Может, и впрямь согласиться? Все равно Дольшер не поймет, почему я так упорствую. Иногда легче уступить, чем объяснять, почему не хочешь. И потом, запас энергии мне в самом деле не мешало бы восстановить. А способ, предложенный им, по всей видимости, самый простой, быстрый и безопасный.

– Ну и как у тебя все прошло с Дольшером? – не отрываясь от книги, вдруг спросил Марьян.

– В смысле?

– Полагаю, он уже облагодетельствовал тебя своей неоценимой помощью? – Марьян бросил на меня любопытствующий взгляд. – И как? Лучше он меня в постели или нет?

Я потрясла головой, неприятно удивленная вопросом приятеля. Куда же меня угораздило попасть на работу? Неужто у них тут подобное в порядке вещей? В таком случае, полагаю, лучше согласиться на рудники. Уж там-то, надеюсь, надсмотрщики таких вольностей себе не позволяют.

– С чего ты взял, будто он мне предлагал нечто подобное? – нарочито спокойно поинтересовалась я, решив не раздражаться раньше времени.

– Ну, Дольшер у нас известный бабник. – Марьян неопределенно хмыкнул. – Ни одной юбки мимо себя не пропустит. В департаменте, наверное, нет ни одной более-менее симпатичной девицы, которая в свое время не угодила в его объятия. Ты вполне в его вкусе. То-то он так глазами сверкнул, когда я вас знакомил. Да еще и повод такой попался – пальчики оближешь. Или скажешь, что я ошибаюсь со своими выводами?

Вместо ответа я встала и прошлась вокруг стола, осмотрительно стараясь не выходить за пределы пятна света. Дольшер говорил, что пространство возле стола вполне безопасно. Будем надеяться, что это действительно так.

– Значит, я прав, – по-своему истолковал мое молчание приятель. – Жаль, я думал, ты поустойчивей к его ухаживаниям будешь. Даже пари заключил, что не меньше недели продержишься. Теперь придется половину оклада отдать.

– И много это? – Я остановилась напротив Марьяна и легонько провела рукой по гладкой полировке стола, стирая несуществующую пыль.

– Тридцать хардиев. – Марьян раздраженно сплюнул на пол.

Я тихонько присвистнула. Неплохо, очень неплохо платит Дольшер своему заместителю. Куда уж мне со своей жалкой пятеркой и обязательством пять лет отработать на государство. А что, если провернуть небольшую аферу? В рамках закона, конечно.

– А сколько продержалась самая стойкая девушка против ухаживаний Дольшера? – поинтересовалась я, чувствуя, как в уме начал оформляться план немного разжиться деньгами.

– Две недели. – Марьян хмыкнул с иронией. – И то у нее уже была назначена свадьба с другом детства. Говорят, любили друг друга безумно, да к тому же работали в одном отделе. Поэтому Дольшеру пришлось изрядно потрудиться. Но в итоге… Неприступная крепость полностью капитулировала за день до брачного обряда. Конечно, жениху сразу обо всем поведали добрые люди. Да там только слепой бы не заметил, что произошло. Сама, поди, знаешь, что после таких любовных приключений аура серебриться начинает, особенно если твой партнер намного превосходит тебя магической силой.

Я кивнула. Помнится, в Академии надо мной постоянно подшучивали, что свечусь на все здание. Мол, любой прохожий в курсе нашего с Марьяном постельного расписания.

– Свадьба расстроилась? – спросила я, невольно пожалев несчастную девушку и ее жениха. Кому-то мимолетное наслаждение и очередная галочка в длинном списке любовных побед, а кому-то – драма на всю жизнь.

– Поначалу да. – Марьян загнул страницу, отмечая место, где закончил читать, и закрыл книгу. – Парень все порывался морду Дольшеру набить, даже на смертельный поединок по всем правилам пытался вызвать. Благо что ему быстро мозги на место поставили. Но потом вроде остыл. Простил неверную невесту и все-таки взял ее в жены. Однако из департамента оба уволились. Оно и к лучшему.

Я оперлась на стол и нагнулась к Марьяну. Прошептала, благоразумно понизив голос:

– Вот что, давай договоримся. Я обязуюсь простоять против Дольшера не меньше месяца. Ты заключаешь новое пари на шестьсот хардиев и половину отдаешь мне. Идет?

– Какое пари? – Марьян презрительно фыркнул. – Киота, очнись. Когда Дольшер добивается желаемого, то мигом теряет всяческий интерес к добыче и переключается на новую жертву. Прости, но ты уже отработанный материал.

– Да неужели? – холодно удивилась я. – Марьян, ты же маг. Разве не видишь, что мой запас сил почти на нуле? И как такое может быть, если я, по твоим словам, переспала с Дольшером?

Приятель впервые за долгое время внимательно посмотрел на меня. В его синих глазах мелькнуло неподдельное удивление.

– И впрямь, – пробормотал он. – А я был настолько уверен в твоем поражении, что даже не стал проверять…

– Так как насчет пари? – вкрадчиво напомнила я. – Шестьсот хардиев. Каждому по триста. Твоя зарплата за пять месяцев. Неплохие деньги, не так ли?

«И я разорву свой договор с Дольшером, заплатив штраф, – мысленно завершила я. – Уж лучше перебиваться от заказа к заказу, с трудом сводя концы с концами, но не иметь в начальниках озабоченного типа, только и думающего, как бы затащить тебя в постель и сразу после этого бросить».

– А если ты не справишься? – с явным скепсисом спросил Марьян. – Месяц – это очень много. Еще никто столько не выдерживал.

– Я – справлюсь, – твердо проговорила я, не позволив и тени сомнения скользнуть в голосе. – Если подведу тебя, то заключу контракт на десять лет иридиевых рудников, чтобы отдать долг. Клянусь!

Недоверие в глазах Марьяна немного уменьшилось, но до конца не пропало.

– Послушай, – сказала я, – ни у кого из этих девушек не было столь значимого стимула, чтобы сопротивляться чарам Дольшера. А у меня есть. Триста хардиев – весьма и весьма неплохая сумма. И потом, я не люблю самодовольных типов. Сам, поди, знаешь.

Марьян предпочел не заметить насмешки в последней фразе, хотя, без сомнения, понял, что я намекала на наши отношения. Подумал еще немного и кивнул.

– Хорошо, – проговорил он. – По рукам. Но что делать с твоим запасом сил? Отказ от предложения Дольшера означает, что нужно найти какой-нибудь другой способ восстановить потенциал. Тебе сейчас слишком опасно оставаться без защиты, пока мы не разберемся, с кем имеем дело.

Я потерла лоб. Н-да, досада. Неужели придется прибегнуть к помощи энергетического амулета? Получается, что другого выхода нет. Но опасно, как же опасно…

Рука сама потянулась к кулону, висящему на шее. Обычный камушек, для непосвященного выглядевший как кусок гальки. И только маг мог заметить слабую пульсацию силы внутри. Фамильный талисман, доставшийся мне от матери. Но кто знает, для какой полярности он создан.

– Не стоит, Киота, это сущее безумие, – угадал мои мысли Марьян. – Шансы пятьдесят на пятьдесят.

– Есть идея получше? – огрызнулась я. – Сам понимаешь, что эту проблему надо решить до возвращения Дольшера. Иначе опять вцепится со своим непристойным предложением, как… Как вурдалак в горло девственнице.

– Ну вообще-то идея получше есть. – Марьян самодовольно улыбнулся. – Как насчет меня? Я ведь тоже маг высшего уровня подчинения. И насчет меня и тебя никто никакого пари не заключал.

Я устало вздохнула. Еще один на мою голову свалился. Сговорились они, что ли? Нет, так дело не пойдет.

– Марьян, ты прекрасно знаешь, что скорее небо рухнет на землю, чем я соглашусь на это, – проворчала я. – Так что даже не надейся.

– Но почему? – обиженно спросил Марьян. Встал и двинулся по направлению ко мне с каким-то очень нехорошим блеском в глазах. – Сама подумай. Ты симпатичная, я чертовски симпатичный. Наши тела еще помнят друг друга. Что в этом такого?

«Даже доводы у него почти такие же, как у Дольшера, – подумала я, невольно пятясь от напора бывшего любовника. – Хочешь не хочешь, а точно придется шокер на работу носить. Мало ли что».

За всеми этими раздумьями я не заметила, как, понемногу отступая от Марьяна, зашла за край освещенного пятачка вокруг стола. Очнулась лишь от грозного рыка приятеля:

– Киота, стой!

Я замерла, так и не сделав следующего шага. Но было уже поздно. Где-то рядом чуть слышно, на самой грани восприятия звука щелкнула сработавшая ловушка. Я испуганно всхлипнула, почувствовав, как подо мной заворочалось очнувшееся от спячки заклинание. Ой-ой-ой, сдается по пульсации силы, мне не повезло нарваться на действительно боевые чары, призванные разорвать незадачливого взломщика на месте. Что же делать?

Я не успевала кинуть щит. Да у меня и не оставалось сил, чтобы соорудить что-либо достойное внимания. Но не попытаться я не могла. Защитный контур слабо засветился, активизируясь. И в унисон этому от пола полыхнуло нестерпимо ярким светом.

– Киота! – раздалось уже от двери.

Ага, вот и Дольшер пожаловал. Как раз вовремя, чтобы полюбоваться на мою глупую смерть.