– Мертв. Причем уже несколько часов. Тело успело остыть.

Негромкий голос Флоксы привлек мое внимание к покойному. Без сомнения, перед нами находился истинный представитель гномьего племени. Густая шевелюра, пышная борода, рост, более подходящий ребенку, но в то же время – мощные плечи и крепкая фигура.

– Можно, я угадаю? – проговорил я, с любопытством подходя ближе. – Неужто перед нами сам Дурзил?

– Совершенно верно. – Флокса устало вздохнула и с некоторой брезгливостью убрала длинные спутанные волосы с шеи трупа. – А это тебе понравится еще больше.

Почему-то я совершенно не удивился, когда увидел, на что указывала подруга: маленькое, почти незаметное пятнышко почерневшей кожи. Принюхавшись, я уловил знакомый аромат смертельной магии. Да, несомненно, тут не обошлось без моего противника.

* * *

Я задумчиво крутил в руках чашку с горячим отваром из корня цикория. Пасмурный рассвет перешел в не менее ненастный день. На улице бушевал холодный ветер, насыщенный жалобными криками чаек и солью близкого океана. Здесь же, в таверне, где мы остановились для позднего завтрака, было тепло и спокойно. По случаю достаточно раннего времени и плохой погоды зал оказался почти пустым, только в дальнем углу отогревалась после рабочей ночи стайка девиц, принадлежащая к гильдии веселых вдовушек. Замечательно, значит, нам никто не помешает обсудить новые обстоятельства дела.

– Завещание мы так и не нашли, – уныло констатировал начальник городской стражи. – Только новый труп.

– Зато можем быть уверены, что достопочтенный Дурзил не имеет никакого отношения к смерти Тирна, – излишне жизнерадостно выпалил я.

– Интересный подход, – пробурчал Зиргий, с сомнением принюхиваясь к заказанной яичнице, – вычеркивать подозреваемых по мере следующих убийств. Что, подождем пару месяцев? Кто останется в живых – тот и виновен.

– Я бы не стала вычеркивать Дурзила из списка подозреваемых, – внезапно подала голос Флокса, без малейшего стеснения утащив из-под моего носа тарелку с куском сладкого пирога. – По-моему, все указывает, что он имел некое отношение к смерти Тирна.

– Что, к примеру? – поинтересовался Зиргий и вооружился вилкой и ножом, видимо, наконец-то удовлетворенный запахом поданного кушанья.

– Служанка призналась, что, когда она уходила спать, Дурзил все еще был в кабинете, – пустилась в объяснения Флокса. – Сказал, будто у него назначена встреча. На окнах и дверях признаков взлома нет. Следовательно, он сам впустил преступника в дом. Логично предположить, что встреча у Дурзила была назначена именно с убийцей.

Я пожевал губами. Ну, отсутствие явных следов проникновения в дом ни о чем не говорит. Отмычки еще никто не отменял. Однако с другой стороны, в словах Флоксы есть резон. Никакой человек не стал бы спокойно стоять и смотреть, как кто-то пытается влезть к нему без приглашения. Поверенный не спал, письменный стол стоит так, что с рабочего места прекрасно видны как двери, так и окно. Беспорядка в кабинете тоже нет, следовательно, убийца не утруждал себя поисками завещания, то есть, Дурзил сам его отдал. Почему? Людям Зиргия пришлось весьма постараться, чтобы поверенный согласился огласить завещание раньше положенного срока. Гномы в таких делах очень щепетильны. Непохоже, что несчастного пытали, значит, все было сделано добровольно. Выходит, Флокса права – Дурзил имел отношение к смерти Тирна.

– Почему убийца пытался спрятать тело? – спросил я. – Откуда он вообще узнал о существовании потайного хода?

– Кажется, я знаю ответ на первый вопрос, – с набитым ртом прошамкал Зиргий. – Если бы мы не обнаружили тело Дурзила, то решили бы, что он сбежал вместе с завещанием. А это означало бы арест всего состояния Тирна до выяснения обстоятельств.

– А пропажа или кража завещания этого не означает? – недоверчиво поинтересовался я.

– Нет. – Зиргий покачал головой. – По гномьим обычаям столь суровые меры принимаются лишь в том случае, если есть причины подозревать в исчезновении завещания заинтересованных лиц. Дурзил был таким по умолчанию. Предполагаю, что убийца тоже им является. Но нам придется сильно потрудиться, чтобы это доказать. Голословные утверждения и логические построения без убедительных фактов ничего не значат.

– Чудно, – протянул я. – Но я все равно не понимаю. Зачем прятать тело в доме? Убийца обязан был понимать, что именно кабинет обыщут в первую очередь.

– Легче всего спрятать на самом виду, – несогласно проворчал полуорк. – Если бы не твой острый глаз, то у убийцы все бы получилось.

Я криво усмехнулся в ответ на неожиданную похвалу. Затем отхлебнул остывший напиток. На языке тут же поселилась горечь цикория. Ох, сдается мне, все не так просто.

– В случае отсутствия завещания, как быстро происходит передача наследства? – задала вопрос Флокса, невоспитанно облизывая тарелку с остатками варенья, брызнувшего из пирога. – Тоже через сорок дней после смерти? И кому оно переходит?

– Состояние в этом случае передается намного раньше – через неделю. Сразу после погребального костра. – Зиргий обнажил в улыбке жутковатые желтые клыки степного орка. – Кому? Как в любом другом случае, когда покойный не озаботился этим вопросом заранее, в силу вступают гномьи законы. То есть, основная часть будет принадлежать теперь брату Тирна – Хадишу.

– У нас мало времени, – спокойно резюмировала Флокса. Решительно встала, невоспитанно вытерла руки о край стола и приказала: – Вперед! Хочу переговорить кое с кем из домочадцев, пока слух о смерти Дурзила до них не дошел.

* * *

Я откровенно скучал, наблюдая за разворачивающейся передо мной сценой. Флокса не торопилась начать допрос вдовы Тирна, словно получая наслаждение от ее испуга и замешательства. Красавица блондинка Тайра явно нервничала под тяжелым немигающим взглядом моей подруги.

– Вы хорошо спали? – наконец спросила Флокса.

– Не очень, – честно призналась Тайра, потерев красные от недостатка сна глаза. Сегодня она предпочла обойтись без макияжа. – Мне всю ночь мешали разговоры стражников за моей дверью. Никакого уважения! Разве заснешь в таком шуме?

– Скажите, после смерти мужа вы, наверное, станете весьма обеспеченной дамой? – без малейшего сочувствия задала следующий вопрос Флокса, оставив без внимания жалобу вдовы.

Тайра поправила выбившийся из прически локон. Откинулась на спинку кресла и печально улыбнулась.

– Не думаю, – честно ответила она. – Мой муж всегда считал, что женщинам не место в семейном бизнесе. Полагаю, он все завещал брату, который являлся его основным компаньоном.

– Но хоть что-то вам перепало?

– Возможно, небольшая пожизненная рента. – Тайра повела точеными плечиками. – Не в курсе, если честно. Тирн никогда не обсуждал со мной вопросы наследования.

– А если я скажу, что завещание пропало? – Флокса подалась вперед, с хищным интересом следя за вдовой. – Что вы на это скажете?

На лице Тайры не дрогнул ни один мускул.

– Я удивлюсь, – спокойно ответила она. – Но вряд ли это что-нибудь меняет в отношении меня. Я уверена, семья Тирна не оставит меня без средств к существованию. Гномы в таких вопросах очень щепетильны.

Я разочарованно вздохнул. Если Тайра врала, то делала это мастерски. У меня, по крайней мере, не возникло ни малейшего сомнения в истинности ее слов.

И еще меня не оставляло чувство, что Флокса рыла в неправильном направлении. Нет, что-то тут не то. Что-то не сходится.

– Кто еще из женщин мог быть указан в завещании? – продолжила допрос Флокса.

– Кто? – Тайра заметно растерялась. – Не знаю, право слово. Сестер у Тирна не было. Мать давно умерла. Его брат холост, поэтому племянниц тоже не имеется. Разве что… Моя дочь от первого брака? Да нет, глупости. Тирн никогда и ни за что даже медного грошика бы Дани не завещал.

Флокса выразительно посмотрела на меня. Я понятливо кивнул и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Ну-с, моя милая белокурая девочка. Придется нам еще раз встретиться. И я не могу сказать, что это перспектива меня расстраивает.

Первый же встреченный слуга на вопрос о том, где искать Дани, любезно проводил меня до лестницы и ткнул пальцем куда-то под крышу.

– На самом верху, – пояснил он в ответ на мой удивленный взгляд. – Там увидите.

И я послушно начал свое восхождение, пока не остановился у низкой – в половину моего роста – двери, ведущей на чердак. Недоумевая еще сильнее, осторожно постучался в нее, почти уверенный, что произошла какая-то ошибка. Не может быть, чтобы Тайра поселила свою дочь в каморку, более подходящую для служанки.

– Не заперто, – послышалось из комнаты, подтверждая мои худшие ожидания.

В узкий проем можно было войти только боком и согнувшись в три погибели. Я с трудом протиснулся, попытался было выпрямиться, но тут же с размаха приложился головой о какую-то балку и зло ругнулся сквозь зубы.

– Осторожнее! – Дани, за неимением стола что-то писавшая стоя на коленях перед низким подоконником, с испугом обернулась. – Вы ушиблись?

– Немного, – прошипел я, растирая налившуюся шишку на затылке. Затем огляделся и изумленно воскликнул: – Ты тут живешь?

Более всего эта каморка напоминала каменный мешок, в котором мы нашли тело Дурзила. Такая же маленькая и тесная. С одним лишь отличием – тут присутствовало крохотное окно, располагавшееся на уровне пояса.

– А что? – тут же ощетинилась Дани. – Вы имеете что-то против?

Вообще-то, я имел кое-что против. По моему скромному мнению, в этом пыльном закутке даже слуг было бы стыдно селить.

– Мне надо благодарить Тирна хотя бы за то, что он не приказал выгнать меня, – продолжила Дани, горделиво вздернув подбородок. – Не каждому суждено спать на роскошных перинах, не так ли?

Я промолчал. Осторожно выпрямился, насколько это позволял низкий потолок, и с любопытством вытянул шею, пытаясь понять, что там пишет девушка. Вдруг признание в убийстве?

– Не смотрите! – Она грозно нахмурилась и прикрыла листок рукой. – Вас это не касается!

Я к тому времени успел пробежать глазами несколько строчек, благо, почерк у Дани отличался разборчивостью и аккуратностью. Поэтому с нескрываемым изумлением спросил:

– Ты пишешь стихи?

Дани вспыхнула от смущения. Горячая волна стыда залила густым румянцем щеки и шею девушки. Выглядела она при этом, словно маленький провинившийся ребенок, и я невольно залюбовался.

– Я немножко… балуюсь, – прошептала она, не решаясь поднять на меня глаза. – Вы ведь никому не расскажете? А то мать вновь поднимет меня на смех.

– Не расскажу. – Я улыбнулся одними уголками губ и шагнул к Дани. – Можно прочитать?

– Нет, ни за что. – Она решительно смяла листок и бросила его в угол. – Я вас не настолько хорошо знаю, чтобы показывать свои стихи.

В последней фразе прозвучало неожиданное кокетство. Несомненно, Дани сама поняла это, поскольку запнулась на полуслове и покраснела еще сильнее, хотя это казалось почти невозможным.

– Простите, – едва слышно прошептала она, стыдливо отворачиваясь.

– Вообще-то я пришел, чтобы попросить тебя спуститься вниз, – хрипло проговорил я, пытаясь резкой сменой темы разговора отвлечься от слишком явного разглядывания девушки. – С тобой хочет поговорить Флокса.

– Дознавательница из храма богини-дочери? – Дани испуганно встрепенулась. – Что-то случилось? Меня… Меня подозревают?

– Нет. – Я снисходительно покачал головой, но тут же насторожился, заметив промелькнувшее на лице собеседницы мимолетное облегчение от моих слов. – А что, должны? Ты имеешь отношение к смерти своего отчима?

Мои ноздри пощекотал запах страха. Дани по-прежнему избегала встретиться со мной глазами.

– Ах, вы имеете в виду моего отчима, – пробормотала она. – Я на миг подумала…

Я подался вперед, с нескрываемым любопытством ожидая продолжения. Неужто Дани знает что-то о смерти Дурзила? Как иначе истолковать ее слова? Но она уже замолчала, с преувеличенным вниманием разглядывая что-то в окне. Терпкий запах страха усилился, став практически невыносимым. И это будоражило мне кровь, пробуждая инстинкты охотника.

– Что ты подумала? – грубо спросил я, шагнув к девушке. Схватил ее за плечи и развернул к себе. – Выкладывай!

– Ты делаешь мне больно! – прошипела Дани, моментально забыв про вежливый тон. – Убери руки!

Я лишь усмехнулся, без труда поборов слабое сопротивление падчерицы Тирна. До опасного предела сжал ее хрупкие плечи и прошептал, глядя в потемневшие от боли глаза:

– Не играй со мной, девочка. Я же чувствую, как отчаянно трепещет твое маленькое перепуганное сердечко. Что тебе известно?

Она не успела ничего ответить. Точнее – даже не собиралась этого делать. Рука Дани метнулась к шее, на которой висела маленькая серебряная безделушка в виде фигурки птицы с широко распахнутыми крыльями. А в следующий миг у меня перед глазами все потемнело. И я тяжело осел на пол в беспамятстве.

* * *

– Шени…

Я безмятежно качался на волнах забытья. Надо же, никогда не думал, что за гранью реальности может быть настолько приятно. Такое чувство, будто мое тело омывает теплая вода. В кончиках пальцев пульсирует блаженство. Хочется расслабиться и никогда больше не приходить в себя.

– Шени…

Беспокойство доставлял лишь голос, периодически зовущий меня по имени. Слышать его почему-то было неприятно. Словно он напоминал, что я должен был что-то сделать, но не сделал.

– Шени!

Меня обожгло чувство близкой смертельной опасности. В животе все скрутилось от невыносимой боли. Я застонал, приходя в себя. Тут же сгруппировался, готовясь нанести удар, но, хвала всем богам, успел открыть глаза до того, как применить магию. И едва не заорал в полный голос от ужаса: передо мной склонилась Флокса, уже занесшая руку, чтобы прикоснуться ко мне. Руку без перчатки.

– Фух, ты очнулся, – радостно выдохнула она. – А то я собиралась применить лечебное заклинание.

– Спа… спасибо, обойдусь, – заикаясь, протянул я, пытаясь незаметно отползти от Флоксы подальше. Вдруг ей придет в голову, к примеру, нежно вытереть испарину с моего лба? Совершенно позабыв при этом надеть перчатку.

– Что с тобой случилось? – Подруга, не торопясь вставать, наклонилась ко мне, пытливо вглядываясь в побледневшее от страха лицо. – Я ждала тебя не меньше получаса. Потом заволновалась, отправилась на поиски. И нашла здесь, на полу. Где Дани?

– Хотел бы я знать ответы на оба твоих вопроса, – мрачно пробурчал я, приподнимаясь. Комната перед моими глазами все еще двоилась, поэтому мне пришлось опереться спиной об стену. Флокса, убедившись, что со мной все в порядке, медленно натянула перчатку.

– Ты… – Я кашлянул, набираясь решимости. – Ты что-нибудь делала со мной?

– Шени, я помню, как щепетильно ты относишься к неприкосновенности своих дум. – Флокса без проблем поняла, что я на самом деле имел в виду. – Не беспокойся, я не касалась тебя. Только собиралась, но не успела.

– Хорошо.

Я тихонько выдохнул. Закрыл глаза, собираясь с расползающимися мыслями. На этот раз пронесло. Отступники, это дело мне слишком тяжело дается! Несколько раз за прошедшие дни я был на грани разоблачения. Кажется, Таркаш прав. Близкое знакомство с Флоксой стало приносить мне чересчур много проблем. Если бы сейчас она коснулась меня… Не хочется даже думать, чем это для нее могло закончиться.

– Это Дани тебя вырубила? – полюбопытствовала Флокса, вставая и одергивая узкое платье. – Как ей удалось?

– Я сам не понял, – честно признался я, скривившись при упоминании этого имени. Очень, очень неприятно осознавать, что настолько недооценил девчонку. Сколько раз мне говорили – внешность ничего не значит. Но кто бы мог подумать, что Дани, крошка Дани с наивными голубыми глазами и светлыми волосами способна провести меня?!

– Она ударила тебя? – продолжила расспросы Флокса.

– Я не уверен.

В памяти всплыл последний момент нашего разговора. Вот я встряхиваю Дани за плечи, борясь с невыносимым желанием поцеловать ее. Грубо, до крови вцепиться в пухлые чувственные губы. А потом – провал. Только отблеск серебряного амулета перед глазами.

Я осторожно принюхался. Нет, в воздухе не пахло знакомой магией, которой пользовался убийца. Но какой-то чуть уловимый аромат все же витал. Буквально на грани обоняния. Непонятный, терпкий, от которого сердце забилось вдвое быстрее.

– У нее на груди висела какая-то побрякушка, – медленно начал я, искоса следя за реакцией Флоксы. – Дани не надела ее на предыдущий допрос, поэтому ты вряд ли видела. На ней была изображена летящая птица.

– Птица? – Подруга задумчиво тронула свой медальон с выбитыми на нем двумя крыльями. – Ты уверен?

– Абсолютно.

Флокса отвернулась. Недостаточно быстро, поэтому я успел заметить на ее лице выражение крайней обеспокоенности.

– Флокса, тебе знаком этот знак? – спросил я. Кряхтя, отлепился от стены и тут же вновь сел, на этот раз на кровать. – Что он означает?

– Если то, о чем я думаю, то ничего хорошего, – протянула подруга, не торопясь ко мне оборачиваться. – Шени, вряд ли я должна рассказывать тебе…

– Флокса!

Девушка вздрогнула от моего разгневанного окрика и как-то виновато втянула голову в плечи.

– Я едва не погиб, – продолжил я, справившись с секундной вспышкой ярости. – Пожалуйста. Неужели ты не доверяешь мне?

Флокса наконец-то посмотрела на меня. Какой-то миг колебалась, кусая губы.

– Пожалуйста, – повторил я почти шепотом.

– Хорошо. – Подруга кивнула, уступая моей настойчивости. – Только учти, что это закрытая информация храма богини-дочери. Я сама узнала ее случайно, когда драила полы в кабинете настоятельницы. Пользуясь удобной возможностью, заодно порылась в ее документах и книгах. В одной из них наткнулась на описание странного ритуала. Ты же знаешь, после того, что со мной сделали в детстве, я с особым интересом отношусь к подобного рода знаниям.