В голосе Люсинды отчетливо звучали отдаленные еще громовые раскаты:

– Альбер-р-р Втор-р-рой!

– Это не тот принц! Он женат! – напомнила Оля, уже понимая, что все бесполезно.

– Подумаешь! – Люсинда наконец отмерла и махнула рукой. – Генрих Восьмой женился шесть раз, а Альбер мой чем хуже?

Она послала принцу на плакате сочный воздушный поцелуй и мечтательно сказала:

– Люсинда, принцесса Монако! Звучит, а? Все, Романчикова, шагом марш, вперед, труба зовет, военная кампания проясняется!

В лифте по пути на свои небеса Ольга Пална размышляла, как бы уговорить Люсинду отложить составление стратегических и тактических планов кампании по завоеванию принца хотя бы до завтра, если уж не до следующей жизни.

Внутренний голос подсказывал ей, что единственный действенный способ заключается в том, чтобы привести главного стратега и тактика в бессознательное состояние и продержать в таковом всю ночь до самого утра.

Оля всерьез прикидывала, как это сделать.

Внутренний голос настойчиво рекомендовал снотворное в спиртовом растворе.

Снотворное у Оли было, но моральные принципы тоже имелись. Она колебалась.

Гудение лифта и болтовня Люсинды размышлениям робкой злоумышленницы не мешали, а вот трели телефона в номере заставили ее напрячься.

– А ну, перестань трястись! – прикрикнула на подружку Люсинда, заметив, что у той задрожали руки. – Пусти, я сама открою.

Трубку тоже сняла Люсинда.

Оля выжидательно уставилась на нее большими глазами.

– Не Димка! – немного послушав, громким шепотом сообщила ей подружка и закивала, соглашаясь с кем-то в трубке. – Да, хорошо, проводите ее, мы ждем.

– Кого это мы ждем? – еще не успокоившись, сварливо спросила Оля.

Единственным, кого очень ждала она сама, в настоящее время был бог сновидений Морфей. Ольга Пална надеялась, что после качественного ночного отдыха она проснется в добром душевном здравии.

– Родственница Клары Абрамовны! – Люсинда прошла в гостиную и открыла минибар. – Сообразим-ка мы на троих…

«А вот и спиртовый раствор для снотворного!» – встрепенулся внутренний голос коварной злоумышленницы.

– На троих у меня снотворного не хватит, – буркнула она.

Жутковатая Клара Абрамовна Ольге Палне откровенно не понравилась, и знакомиться с какой-то родней очень странной старухи ей ничуть не хотелось.

– Ну, «Мохито» я, конечно, не состряпаю, но могу соорудить нам любимый коктейль Джеймса Бонда! – оживленно покричала из гостиной Люсинда. – Как думаешь, она будет…

– Не будет, – после секундной паузы уверенно ответила Оля, обернувшись на звук подъехавшего лифта.

Родственница Клары Абрамовны вовсе не походила на человека, который разделяет вкусы Джеймса Бонда.

Бонд нипочем не напялил бы на себя байковый халат в жутких розочках и махровые гольфы, элегантно подвернутые на щиколотках аккуратными бубликами!

Но родственница Клары Абрамовны не походила также на саму Клару Абрамовну, и как раз это можно было поставить ей в большой плюс. Зрячих глаз у родственницы было два, горбов и бородавок – ноль, и передвигалась она на своих двоих, обутых в прелестные резиновые шлепанцы с пластмассовыми ромашками.

– И снова здравствуйте! – без особой душевности сказала родственница, выступая из лифта в холл, с великолепием которого она решительно не гармонировала. – Как себя чувствуете?

– Я-то?

Ольга Пална чувствовала себя как персонаж романа писателя-абсурдиста Франца Кафки, но сообщать об этом особе в халате с розочками и шлепанцах с ромашками не было смысла.

– Конечно, вы меня не помните, – по-своему истолковала замешательство Ольги Палны нежданая гостья. – А вот я вас век не забуду!

Сказано это было довольно зловеще, и Оля забеспокоилась. Кровь не водица, и что-то от ведьмы Абрамовны в этой ее родственнице, определенно, было.

– Романчикова! – выглянула в холл Люсинда с бутылкой. – Ты чего стоишь столбом? Приглашай Варвару в дом. Это же Варвара, племянница Клары Абрамовны.

– Внучатая племянница Клары Абрамовны, – уточнила Варвара, переступая порог.

– Вас, наверное, тетя прислала? – нетерпеливо поинтересовалась Люсинда, жестами приглашая Варвару устроиться на диване в гостиной. – Она что-то вспомнила о моем принце, да? Что-нибудь, что может помочь в его поисках?

– Про принца вашего я ничего не знаю, – разочаровала ее Варвара, с детской пытливостью попрыгав на упругом диване. – Да-а-а, красиво живете… А что до поисков, то тетя Клара сказала, что это вы мне поможете.

Тут она тяжелым взглядом посмотрела на Ольгу Палну, в итоге выжав из нее нервный хмык и логичный вопрос:

– Что же вы ищете?

«Смысл жизни и хорошего стилиста!» – ехидно подсказал Олин внутренний голос.

– Кота, – по-своему ответила Варвара.

– Я не умею искать котов, – призналась Оля.

«А принцев?» – тут же прицепился ее внутренний голос.

«Я никого не умею искать».

– Ну, да! А мужа ты себе нашла первостатейного! – возразила Люсинда, словно услышав несказанное.

– Муж сам нашелся, – призналась Оля.

– Это потому, что вы везучая, – сообщила Варвара. – Мне тетя Клара так и сказала: «У этой девушки везения в сто раз больше, чем дурости».

– Необычный комплимент, – кисло улыбнулась везучая девушка, скудная умом.

– Романчикова, это же сущая правда! Тебя даже «Красная метка» не убила! – подхватила азартная Люсинда. – Ты ужасно везучая, Романчикова, и ты будешь полной свиньей, если зажмешь этот свой талант исключительно для личного пользования!

– Потерялся-то Бертик из-за вас! – нажала и Варвара.

– Кто такой Бертик?

Оля потерла лоб.

– Да кот же! Вы на него упали, чуть не раздавили беднягу, он испугался и убежал! А он приезжий, домашний, Сочи не знает!

– Я тоже не знаю Сочи! – чуть не плача, напомнила Оля, чувствуя себя уж вовсе нехорошо оттого, что в словах неправильной родственницы Клары Абрамовны определенно была сермяжная правда.

Она действительно упала на кота.

– Будем разбираться вместе! – постановила Люсинда и солнечно улыбнулась. – Теперь нас трое, и это настоящий штаб.

«Гроб это, а не штаб», – плюнул ядом Олин внутренний голос, но его никто, кроме хозяйки, не услышал.

Примерно через час штабистку Варвару, немного успокоенную обещанием посильной помощи, удалось спровадить в места постоянной дислокации.

К этому моменту литровая бутылка «Мартини» почти закончилась, потому как его, следуя заветам Джеймса Бонда, и не взбалтывали, и ни с чем не смешивали, пили просто так, как компот.

– Й-а зна-й-у, чтъ тъбе этъ всь не нрацца, – мужественно борясь с внезапно возникшими у нее дефектами речи, проникновенно сказала Люсинда, как показалось Оле, по-болгарски. – Но й-а хъчу замж запринсссс…