– Чи-и-и-н, – поддела Матрёша. – Ты его больше слушай, болтуна. Пошли уже. Я только Грапу предупрежу.

Она метнулась в дом, и вскоре выскочила обратно, сопровождаемая знакомой приветливой старушкой.

Та несла в руках миску, прикрытую полотенцем.

– Это Оня. Бабушка Анны, что девочку родила. – пояснила Матрёша.

Оня улыбнулась.

– Прости, деточка, что не могу тебя здесь разместить – места маловато. А у Матрёши хорошо, тебе понравится. Возьми вот, я перекусить собрала.

Маринка принялась отказываться, но желудок воспротивился и громко возмутился.

– Бери-бери, не жеманничай, – подтолкнула Матрёша. – У меня жратвы нет – форму блюду, к жениху собираюсь.

Маринка приняла миску, пробормотала благодарность.

– Ешь на здоровье, милая. И не ходи в Грачевники одна. Мы после поговорим, я расскажу кое-что…

Глава 3

У Матрёши было всё по простому. И Маринка этому даже обрадовалась – не нужно было стесняться и бояться сделать что-то не так.

Показав Маринке её комнату и сунув ком из мятой простыни да наволочки, Матрёша залипла в скайп. Глуповато хихикая да перевирая слова принялась любезничать со своим приятелем-немцем.

Попутно она успевала отдавать команды и Маринке:

– Чайник на плите. Разогрей. Заварка в жестянке на полочке справа. Как закипит, насыпь побольше, ложки три-четыре верхом..

Маринка только ресницами хлопала от подобной бесцеремонности, но не спорила, помалкивала.

Когда же, обнаружив заветную баночку среди развала мешочков и пакетиков, приготовила чай, Матрёша нарисовалась на кухне.

– Что там тебе Оня насобирала? – откинув полотенчико, порылась в миске и выудила щедро присыпанную сахаром плюшку. Вгрызлась в неё и всхрюкнула от удовольствия.

– Ммм… Всё-таки Оня мастерица по выпечке. Вкусно-то как!

Маринка поспешно прихватила аппетитную румяную сдобу.

Плюшка была восхитительная – с хрусткой корочкой и мягкой, будто вздыхающей, серединой.

Чай тоже не подвёл. После крепкого, чуть терпковатого настоя, оставалось во рту стойкое мятно-лимонное послевкусие.

Маринка, предпочитающая в основном йогурты да быстрорастворимые каши, давно не ужинала с таким удовольствием.

Она хотела расспросить Матрёшу про Грачевники, но не успела – ту снова вызвонил далёкий приятель.

Повздыхав, Маринка перемыла чашки, прибрала на столе и, вернувшись в комнату, с тоской взглянула на ком неглаженного белья.

Она не ждала обслуживания по высшему разряду, как в отеле. Хорошо, что её вообще приютили и дали поесть. Просто при виде незаправленной кровати сильно затосковала по дому – своей уютной комнате, родителям и по Лизе тоже.

Приказав себе не раскисать, Маринка взялась за простыню. Сейчас она расправит бельё и ляжет спать. А завтра придумает, как действовать дальше.

Заметив в телефоне несколько непринятых вызовов от мамы, она написала быстро:

– Мам. Всё отлично! Накупались, переели вкусного и немного устали.

Рядом пристроила весёлую рожицу смайла и отослала сообщение.

Маринка впервые обманывала родных, и от этого было неловко, стыдно. Успокаивало её лишь то, что подобная ложь – во благо, ради Лизы.

Она прилегла, но всё не могла заснуть. Поворочавшись часик, не выдержала, вышла во двор.

Ночь выдалась ясная.

Под лунным светом грезили цветы.

У Матрёши их было великое множество.

Ночные фиалки разрослись особенно густо, а пахли так сладко, что хотелось погрузить лицо в их нежные соцветия да так и остаться.

Маринка присела возле цветов на деревянный чурбак и расслабилась. Ей сделалось вдруг спокойно и хорошо.

Ни думать, ни планировать что-то не хотелось.

За невысоким заборчиком виднелась пустая улочка, свет в домах давно не горел и казалось, что она одна-одинёшенька в целом мире. И это было прекрасно!

Неожиданно через дорогу метнулась черная тень. Подбежав к забору, завозилась чуть слышно.

Маринка порадовалась, что сидит в темноте, и с улицы её не видно. Но и самой ей было не разглядеть ночного визитёра.

Тень продолжала свою возню у калитки, и Маринке сделалось не по себе.

Вдруг это вор?

Может, нужно позвать хозяйку?

Маринка понимала, что та вряд ли обрадуется, если её воркование по скайпу прервут, от того и не спешила беспокоить. Когда же она почти решилась покричать Матрёше, тень перебежала обратно и скрылась в переулке.

Маринка сразу же отправилась к забору – посмотреть. На деревянную штакетину намотан был кусок толстой бечевы, завязанный узлом и обмазанный чем-то чёрным.

Что за дрянь? – девушка собралась было осторожно потрогать узел, как вдруг услышала:

– Стоять!

Из разросшихся лопухов вывалился дворовый, прошипел сердито:

– Завертень не трожь!

От внезапного появления кота кувыркнулось сердце да ослабели ноги, Маринка оперлась о заборчик, чтобы не упасть.

– Вы меня напугали! Разве можно так!

– А ты не хватайси! Нету в тебе ума, весь отъела с бабкиными плюшками.

– Я только посмотреть хотела.

– Хотелки прищеми свои! Это на порчу сделано – соседка Матрёшина вредительствует.

– На порчу… – растерянно повторила Маринка. – Так разве бывает?

– Пипец котёнку! – взъярился кот. – Ты ж сама видала, как Светка тута перевязь мотала.

– Зачем?

– От зависти! Светка – непутёвая баба. Стольки глупостей понаделала. А Матрёша наша умница – в команде девчат состоит, за порядком приглядывает. Опять же – кавалерт у ней появилси из этих… из иносранцев.

Маринка рассмеялась.

– Кавалер, – поправила она кота. – Из иностранцев.

– Не придирайси! – возмутился дворовый. – Поняла меня и ладушки.

– Что за команда девчат?

– Дык ты видала их – Оня, Грапа, Матреша и Аннушка.

– Забавно. Они почти все… взрослые. А вы их девчатами зовёте.

– Как ощущают себя – так и зовём.

– А эта ваша Светка, она не в команде?

– Не. Ни разумения в ей, ни знаний. Да и силы маловато.

– Я не знала, что её остановить нужно.

– А знала бы, так что? Полезла на рожон? Ох, девка…

– Ох, девка, – передразнила кота Маринка. – Сами-то почему не вмешались?

–Дык… Придремнул чуток, расслабилси, – смутился кот. – В лопухах прохладно, приятственно.

Маринка присветила перевязь фонариком, спросила:

–Что будем с ней делать?

– Не хватайси! – снова взревел дворовый. – То для знающих работа. Девчата уберут.

Он протиснулся в калитку, проковылял к чурбаку и поворошил растущие рядом цветы.

Маринка с наслаждением вдохнула душистый аромат.

– Хорошо у вас. Необычно. Я не думала, что мне может понравиться в деревне.

– Чего припёрласи тогда?

– По делам! Грубый ты, дворовик.

– Дворовый я. Не перевирай. Осмелела, тыкалка.

Маринка не стала пререкаться, ей было невероятно интересно разговаривать с котом.

– Откуда ты взялся?

Кот возмущенно раздул щёки.

– Я завсегда тутачки находилси! Моя родина– баб Онин двор.

– Никогда не слышала про таких как ты, – пожала плечами Маринка.

– Нашла чем похвалятьси, – фыркнул кот.

– Я сказки читала… в детстве. Фильмы всякие… ужастики про ведьм, вампиров, русалок смотрела.

– За вампиров не скажу – нечисть заграничныя, а вот упыри да прочий сброд попадаютси. Сторожко быть надобно. Ты таперя со всеми повидаешси.

– Я? – напряглась Маринка. – Зачем они мне? Не хочу!

– Поздно пить боржому! – хихикнул кот. – Неча было через обод лезть.

– Да причём здесь обод?

Кот повернул голову и внимательно посмотрел на Маринку. В лунном свете глаза его взблеснули ярко-золотым.

– Не пойму – ты и впрямь дурная? Через то очи твои отворилиси, всех видеть станешь.

– И… что?

Кот скрипнул зубами и рванул торчащую по сторонам бородёнку.

– И то! Познакомишьси, говорю. У нас тута всякого сброду навалом!

Он вдруг задёргался, изловчился и выкусил из шерсти на спине огромный репей.

– Сенька-оборотень бузит, – пожаловался Маринке. – Придумал себе забаву, приличных котов гонять.

Подробностей про оборотня Маринке услышать не довелось – дворовый вдруг приосанился, выправил усы и скривился глуповатой улыбкой. Причиной этой внезапной перемены явилась кругленькая старушонка с мордочкой, смахивающей на лисью, в длинной распашонке и платке, повязанном надо лбом рожками.

Она просеменила из-за дома, но увидев Маринку шустро откатилась назад. Перед тем, как скрыться – оглянулась, поманила кота. Сорвав цветок и заправив его за ухо, дворовый поспешил за ней.

Сколько их тут водится? – заинтересовалась Маринка. Она направилась было следом – подглядеть. Но завернув за угол, передумала. Впереди было темно и как-то неуютно.

Говорящий кот и прочие странные существа, шмыгающие вокруг, больше не удивляли. Напротив, мир, внезапно открывшийся ей, теперь привлекал всё больше – его хотелось наблюдать и исследовать.

Тихо булькнул мобильник. Маринка провела пальцем по экрану и увидела сообщение от Лизы.

Помоги! – было написано в нём.

Глава 4

Едва Маринка прочитала сообщение, как экран пошёл рябью и почернел.

Она зачем-то потрясла телефон, и только потом сообразила нажать кнопочку перезагрузки.

Кто написал это сообщение?

Ведь у Лизы никогда не было телефона.

Как не было контакта с именем Лиза в её собственном мобильнике.

Почему же тогда телефон опознал отправителя?

Странности множились, но ответов у неё не было.

Маринка в нетерпении ждала, пока «проснётся» телефон, и когда всё загрузилось, поспешила перечитать сообщение. Но в папке «Принятых» было пусто.

На душе сделалось муторно. Она рассиживается в гостях и болтает с котом, а Лиза в это время томится взаперти! Оторванная от дома и близких, в компании своих неприятных кукол.

Нужно что-то делать. Не зря же она приехала.

Маринка решила, что с утра отправится в Грачевники. Вот только что будет делать, если деревня и правда пустует? Где станет искать Лизину родню? Думать об этом сейчас не было сил, и она отмахнулась от этой мысли.

Повезёт – расспрошу местных. Нет – вернусь в Ермолаево и поговорю с бабой Оней, Так решила для себя.

Спала Маринка плохо – было слишком мягко и душно.

Кровать у Матрёши оказалась старая – с железными спинками и панцирной сеткой, прогибающейся под тяжестью тела. Сверху помещалась толстая перина, избавиться от которой не было никакой возможности.

Окно девушка оставила приоткрытым. Но когда спросонья ей почудилось, что по подоконнику шарит чья-то когтистая рука, створку пришлось захлопнуть. Встреча с ночными обитателями деревни не входила в её планы.

Когда рассвело, Маринка поднялась и решила не ждать пробуждения Матрёши.

Прихватив рюкзачок, осторожно покинула дом, и уже перед калиткой услышала чьи-то тихие причитания в лопухах.

– Эй, кто здесь? – тихонечко позвала она, готовая в случае чего быстро отпрыгнуть в сторону.

В ответ замычали сильнее, и перед ней предстал кот – порядком потрёпанный, с обвисшими усами и прореженной бородой.

– Кто тебя так? – ахнула Маринка.

Кот страдальчески сморщился и икнул.

– Ты подрался с кем-то?

Отчаянно гримасничая и вытягивая губы, кот принялся размахивать лапами. В его жестах прослеживалась определённая система, и Маринка наконец догадалась:

– Ты не можешь говорить!

Дворовый закивал и затрясся расстроенно. И хоть выглядело это комично, Маринка не стала смеяться, так жалко ей стало беднягу кота.

Пришлось вернуться и разбудить Матрёшу. Спросонья не разобрав, что случилось, та резко подхватилась с кровати. Когда же поняла в чем дело – разошлась не на шутку.

– И что, что онемел? Он вечно влипает в истории. Крутит шашни со всякими. А как до дела, так в кусты! Небось очередная товарка заклятием кинула. Пускай помолчит для разнообразия.

Маринка, слушая отповедь, краснела – до того сделалось неловко и стыдно. Не продумав, она чуть свет разбудила хозяйку, переполошила её. И всё ради обычного кота!

– Ну, не совсем обычного, – возразил внутренний голос, но Маринка велела ему заткнуться.

– А ты, смотрю, при параде, даже с багажом, – Матрёша кивнула на рюкзачок. – Покидаешь нас?

– Я… в Грачевники собираюсь.

– На что они тебе сдались, Грачевники те?

– Очень нужно! – Маринка понизила голос и затараторила. – Узнать кое-что хочу. Это важно! Я вам потом все расскажу, хорошо?

– Ох, Маришка. До чего вы с Анной похожи! Та тоже впереди всех лезла, ну и огребала, само собой.

– Я никуда не полезу. Гляну только. Я осторожно.

– Ну, сходи. Я не мать тебе, чтоб запрещать. Днем там не должно блазить. Да возьми с собой страдальца онемевшего. Пусть дорогу покажет.

– Вы не станете ему помогать? Он такой несчастный.

Матрёша закатила было глаза, но не сдержалась – рассмеялась.

– Уже и тебя очаровать успел? Ну-ну. Ладно, загляните к Оне. Она точно не спит. Пусть ему попить приготовит, отварчика своего фирменного. Голосочек и прорежется.

Маринка с облегчением закивала и помчалась к дверям.

– Только обещай – посмотришь и назад. После подумаем, что тебе предпринять. – крикнула вслед Матрёша.

Баба Оня развешивала во дворе белоснежные пеленки.

– У них что, памперсов нет? Что за каменный век. – удивилась Маринка, но промолчала.

Кот живо кинулся бабке под ноги и, прихватив ту за фартук, состроил страдальческую гримасу, замычал.

– Опять схлопотал? Когда ты всё успеваешь? – покачала головой Оня и бегло улыбнулась Маринке.

– Сейчас попить вынесу. Погодите.

Почти сразу она вынесла гранёный стакан, доверху наполненный мутноватой жидкостью.

Когда же кот с маху заглотнул отвар – наказала ему поменьше болтать, чтобы заклятие не вернулось.

– Вы куда так рано собрались? – бабка приметила Маринкин рюкзак.

– Погулять, окрестности посмотреть, – слукавила та.

Когда кот в возмущении открыл было пасть, Маринка наступила ему на хвост – чтобы не выдал.

– И правильно. У нас красота! Только нынешний август подвел немножечко – давненько дождя не случалось. Присохло всё раньше времени.

– Засуха. – согласилась Маринка.

Бабка смотрела ласково и кивала.

– И засуха, и Мара волновалась… Но теперь, когда Аннушка родила, всё наладится. Скоро дожди примутся, вот посмотришь.

Какая Мара? Причем здесь роды Аннушки? – удивилась Маринка, но выяснять не стала – ей не терпелось уйти.

По запылённой дороге брели в молчании. Дворовый даже закусил хвост – так, что образовались пышные да длинные усы.

Но надолго его не хватило. Прокашлявшись, кот затянул тихонечко незнакомую Маринке песню. С каждым новым куплетом голос его крепчал и всё сильнее фальшивил.

– Потупила глазыньки, раскраснеласи она!.. – размахивая лапами и вращая глазами, надрывался дворовый.

Это выглядело до того забавно, что Маринка принялась хохотать.

Кот сразу же разобиделся и надулся.

Бормоча про неблагодарных девчонок, принялся вспоминать былое – как бабка овинника тюрю справляла да угощала всю дворовую братию.

– Что за тюря? – удивилась Маринка.

– Темнота ты необразованная, – фыркнул кот. – Тюря – вроде супца. Домовик бабке корочек хлебных таскал, так она их крошила меленько, сдабривала сольцой, простоквашу доливала. Славное времечко было!

Грачевники возникли на холме внезапно. Будто в фильме сменился кадр. Только впереди расстилалось поле, и вдруг среди травы обозначилась протоптанная тропка. Чуть впереди, по обеим сторонам от неё, проявились дома. Их покосившиеся остовы напомнили Маринке скелеты, провалы окон показались глазами, неотрывно следящими за ними с котом.

– Тебе к которому дому? – приостановился дворовый.

– Не знаю. – Маринка поёжилась.

Ей сделалось неуютно и страшно.

Хорошо, что она не одна сейчас.

– Давно здесь так?

Кот кивнул. Он принюхивался, шерсть на загривке вздыбилась.

– Неспокойно мне что-то. Давай возвернёмси.

Маринке тоже хотелось сбежать, но она переборола себя – глупо было уходить, когда уже оказалась на месте. Она ведь и приехала ради этого.

– Не могу. Мне нужно найти… родню.

Дворовый присвистнул и испуганно зажал лапами рот. После отбежал от Маринки подальше.

– У тебя здесь родня? Придуряласи раньше? Специально меня сюда тащила??

– Да ты что такое говоришь! Я не обманывала. В Грачевниках жила бабушка моей сводной сестры. Я к ней приехала.

– Зачем??

– Посмотреть на неё. Поговорить. Рассказать про Лизу.

– А сестрица что ж не с тобой?

Маринка ответила не сразу. Ей пришлось сделать усилие, чтобы произнести:

– Лиза… Она… другая. Понимаешь, у них в семье и мать сумасшедшая, и бабка странная. Так отчим рассказал.

– Ещё б не странная, ежели тута проживает. – кот не сводил с Маринки пристального взгляда. Он весь как-то подобрался, напружинился, будто готовился к прыжку.

– Да почему? Объясни! – попросила Маринка.

– А ты быдто не того… Не понимаешь?

– Нет. Я за этим и приехала – хочу разобраться, что происходит.

Дворовый вздрогнул и крутанулся вокруг.

– Давай вернёмси, – предложил снова. – Я ведь не слажу, если что. Подослаб, от заклятки той не оклемалси.

– Я тебя не держу, – рассердилась Маринка. – Можешь уходить.

– А ты-то? Останешьси?

Маринка кивнула.

Кот вздохнул и нахохлился.

– Не могу тебя бросить. Ты ж спасла меня.

– От кого?

– От заклятки. Матрёшу подняла, до бабы Они проводила.