Дворовый вздохнул и, чуть подтолкнув Альку, уселся рядом.

От него пахло свежим сеном и едва уловимо – табаком.

Подперев кудлатую голову, он примолк и задумался.

Алька же просто смотрела перед собой да тихо радовалась, что песня кота притянула сюда именно её, а не какую-то непонятную надёжу.

Встречу с говорящим котом она восприняла на удивление спокойно. После всех случившихся потрясений, дворовый показался ей безобидным и даже симпатичным. Альке и вправду очень повезло, ведь в перевёрнутой зеркальной реальности можно было нарваться совсем на других, опасных и безжалостных существ.

На ближайшую травинку скакнул огромный серый кузнец. Дворовый ловко прихватил его лапой и смачно захрустел.

– Вроде чипсы оно, тольки натуральное, – смачно сглотнув, доверительно сообщил Альке. – Попробуешь? Хочешь, и тебе поймаю?

– Нет! Спасибо! – поспешно отказалась девушка. Чуть поколебавшись, решилась на вопрос. – А вы где чипсы пробовали?

– Много где, – туманно ответствовал кот и, покосившись на Альку, выразительно вздохнул. – Сейчас бы сальца с чёрным хлебом. Да борща со щавелем. Баба Оня как раз собираласи наготовить.

– Это ваша бабушка? – предположила Алька.

– Хозяйка моя, при её дворе обитаю. – кот снова вздохнул. – Значит, не надёжа ты. Не сможешь мне пособить.

– Не надёжа. – машинально повторила Алька.

– Чего ж тогда шастаешьси здеси? Чего под ногами мешаешьси? – неожиданно рассердился дворовый.

– Да я… – возмутилась было Алька и запнулась от подступивших слёз. Обида на внезапную грубость, пережитые злоключения – всё всколыхнулось разом, и она расплакалась.

– Меня-а в зеркало утащило-о… – невнятно пожаловалась следом.

– В зеркало?! – изумился кот. – А ну, рассказывай, как да что!

Выслушав нескладное повествование, пробормотал, прихватив клочки бородёнки:

– Ну, девка, ты и смастрячила! Через проход на изнанку пробраласи. Вот ведь, выверт-то какой обозначилси. Н-да. Выходит, тебе и самой надёжа нужна. Потому и притянуло на призыв.

– Да кто такая эта ваша надёжа? – всхлипнула Алька.

– Кабы знать, – развёл лапами кот.

– Как можно звать того, кого не знаешь? – шмыгнула Алька носом.

– Я просто знаю, что есть такая надёжа. Для каждого своя! Тольки трудно её дозватьси.

– Но кто она? Чем занимается?

– Помогает она. Силы даёт. Веру. Смекай сама – скольки раз планировала что-то, рассчитывала да загадывала хорошее. Хотела, чтобы сбылоси, чтобы воплотилиси мечты. Было такое аль нет?

– Так вы про надежду? – догадалась Алька. – Но это же просто понятие. Ну, вроде обычного слова со значением.

– Сама ты понятие! – обозлился кот. – Вот из-за таких она и шифруетси, не хочет себя обозначить!

– Не сердитесь, – попросила Алька разошедшегося кота. – Я просто не могу понять, как эта надёжа могла прийти?

– Ножками, – отмахнулся кот и шумно поскрёб в боку. – Ну ладно, двину тогда до Мирону. Бывай, девка.

– Погодите! – испугалась Алька и придержала кота за лапу. – Не бросайте меня здесь одну. Можно мне с вами? Пожалуйста!

– Ну, пойдём… – кот с сомнением оглядел её с ног до головы. – Ты тощая да блёклая, супружница Мирона не станет ревноватить.

– Ревновать? – поразилась Алька и поспешно заверила. – Не нужен мне ваш Мирон!

– Это правильно, – одобрил кот и, припрятав в траве свой странный инструмент, двинулся к деревьям.

– Что это за место? – стараясь не отстать, Алька поспешила за ним.

– Изнанка жи. Другая сторона.

– Как это?

– Ты голову-то включи! Покрути внутри винтик!

– Вам что, трудно объяснить? – снова расстроилась Алька и с размаху влетела в тёплую пушистую спину.

– Ты как сюда попала? – через плечо переспросил кот.

– Через стену… на ваше пение.

– Не на полянку, – отмахнулся дворовый. – А вообще. С чего началоси? С зеркала?

– Ну да.

– Вот! Ты в переход вошла. А оттудава – на изнанку.

– А обратно? Обратно как выйти?

– Того не скажу. – честно признался мохнатый. – Сам здеси застрял. Отрекошетило меня от Ермолаево! И разом сюда! И главное, не выпускает наружу! Держит здеси, как на поводке.

Кот отчаянно зачесался и пожаловался в пространство:

– Нервенный зуд подкралси! Почеши на спине, мне самому несподручно.

Алька послушно заскребла по густому перепутанному меху.

– Левее… правее… бодрее… – командовал кот и довольно покряхтывал.

Когда же у Альки устала рука, проворчал что-то про ленивых девчонок и встряхнулся.

– Ну что, двинулиси? Тольки молча иди. Никому не отвечай! От меня не отставай! Всё поняла?

Алька заверила, что всё понятно, и дворовый шагнул под деревья.

Там было сумрачно и сыро. Унылые звуки, смахивающие на вой ветра, нарушали тишину. Словно кто-то окликал друг друга и не мог дозваться. Сбоку среди деревьев мелькнула фигура. Она двигалась параллельно и словно пыталась укрыться от них с котом. Алька успела разглядеть лишь нескладное тело да длинные руки. И что-то вроде редких распущенных волос… Чуть впереди мелькнуло нечто похожее… Потом и справа! И даже позади!

Фигуры были повсюду. Они то ли играли меж собой, то ли пытались преследовать их.

– Там!.. – начала было Алька.

– Молчи! – прошипел кот и яростно замяукал. – Мммрааау… Муррррмау…

Вытащив откуда-то из глубины шубейки кулёчек, махом сыпанул из него за Альку чем-то колючим и белым.

Та едва успела присесть, чтобы не задело.

– Сольца, прикрой нас! – пробормотал чуть слышно и, ухватив Альку за руку, резво припустил по тропочке вперёд.

С высоты за парочкой следили другие существа. Смахивающие на старух лохматые птицы скакали по веткам, цедили недовольно:

– Чужачка! Чужака! Чужачка! Вон! Вон! Вон!

Из широкой расщелины в стволе высунулась тощая рука, щёлкнув костяными ногтями, схватила воздух возле Альки. С дерева просыпалась частой трухой рыбья чешуя.

– Молчи-не смотри, молчи-не смотри… – скороговоркой бормотал кот, увлекая девушку всё глубже в чащу.

Позади них размеренно топотало. Кто-то трусил следом, всхрапывал грубо и тяжело.

Только бы не схватил! Только бы не схватил! – твердила про себя Алька, отчаянно пытаясь вспомнить хотя бы несколько слов молитвы.

– Не оборачивайси! – шепнул кот и ускорился. Уставшая Алька едва поспевала за ним.

Небольшой домик появился внезапно. Он словно вынырнул из-под широких еловых лап – бревенчатый, крепкий да прочный.

– Вот и прибыли! – дворовый с силой забарабанил в двери. – Хозяева! Отворяйтя! Есть кто дома?

– Иду я. Иду, – мужик лет сорока высунулся в узкую щель. Вглядевшись, охнул удивлённо. – Вот так гости у нас! Ты что ли, котей?

– И не один. За неё боюси!

– Гляди-ка, – удивился мужик, отступая в сторонку. – Девчонка! Никак с нашей стороны?

–Проходи, Алька, – кот подтолкнул спутницу вперёд и шустро просочился следом.

В комнате было чисто и тепло. От печи на вошедших хмурилась грузная женщина. Мужик переминался с ноги на ногу и несмело улыбался.

– Я… это… Мирон! – щупловатый и вёрткий, он протянул руку для пожатия.

– Аля. – как можно вежливее назвалась девушка.

– А это, – Мирон кивнул в сторону. – Супружница. Моя половина.

Супружница была весьма дородна и грубовата. Длинная коса опускалась ниже спины. Густые широкие брови срослись на полном лице, под носом и на подбородке чернели редкие волоски. Длинный сарафан полностью скрывал ноги, из-под белой рубашки виднелись большие натруженные кисти рук. На каждом пальце красовалось по дешёвенькому перстеньку. С шеи водопадом свисали разнокалиберные бусы – разноцветные и совершенно безвкусные.

– Супружница. – снова повторил Мирон. И Алька отчего-то не решилась спросить её имя.

Глава 5

Пока дворовый в красках расписывал свои мытарства, Алька отмалчивалась да исподволь наблюдала за хозяевами.

Как же они здесь живут – в глуши, без удобств и связи?

И, главное, среди чудиков и страшил!

Как выдерживают всё? Почему остаются на этой изнанке?

Существованию диковинных существ Алька поразилась, но не слишком.

С самого раннего детства она считала, что рядом с людьми есть кто-то ещё – невидимый и осторожный, отчего-то прячется ото всех, не хочет показываться на глаза. Невидимка гремел по ночам столом на кухне. Протяжно вздыхал под кроватью. Подворовывал конфеты и печенье из вазочки на столе. И иногда, словно разозлившись, разливал молоко и прятал нужные вещи…

Возможно, именно поэтому она не закатывала сейчас истерик, лишь старалась успокоить себя да разобраться в происходящем.

А ещё она была благодарна дворовому, который так удачно и, главное, вовремя, повстречался ей на пути.

– Говорю жи, не добратьси да Ермолаево! Накрыло деревню! – в который раз выкрикнул кот, картинно всплеснув лапами.

– Дела-а-а, – растерянно протянул Мирон. – Это ж и брательник мой теперь в изоляции? Только свидеться успели! Попал он домой иль нет?

– И Семён твой! И девчата нашенские! Все, все в застенке томятси!

– Да погоди волну-то гнать! Может, в порядке всё у них, живут себе и не знают, что да как.

– Какое в порядке, когда накрыло деревню! – всё не мог успокоиться кот.

– Вроде не колдовал никто, всё тихо было, – переглянулись меж собой хозяева. – Хотя ведьмино время началось. Мало ли… Надо кутиху покликать. Может новости какие принесёт.

Супружница направилась к печи. Отодвинув заслонку, прокричала громко три раза:

– Кутя! Кутя! Кутя!

В ответ что-то зашебуршало в трубе, да на пол выкатился махонький уголёк.

– Обиду держит. – объяснил Мирон. – Вон, угольком кинула. Всё потому, что ты гоняла её давеча.

– Ещё не так погоняю! Неча было мои бусы хватать!

–А тебе жалко. Она только глянуть хотела.

–А ты защищай, защищай, защитничек!

Поругаться паре помешал дворовый. Рванув бородёнку, вдруг вскрикнул фальцетом:

– Я своих девчат вызволю! Спасу от напасти! До Тоськи пойду! В ноги кинуси, помощи попросить стану.

– Погодь орать-то! – супружница Мирона потянула с печи чугунок, водрузила его по центру стола. – Поешь немного. И ты тоже, – она скользнула взглядом по притихшей Альке. – Давай к столу, похлёбочки налью.

– Да не стесняйся! – поддержал её Мирон. – Моя половина вкусно готовит.

– Спасибо, – поблагодарила Алька и присела на краешек лавки. Есть и правда хотелось, вот только от исходящего паром варева тянуло чем-то кисловатым и острым, совсем не аппетитным.

Заметив, как поскучнел кот, не побрезговавший даже кузнечиком, девушка вздохнула. Похлёбочка выходила так себе.

Пока хозяйка разливала по мискам мутноватую зелёную жижу, Мирон всё допытывал дворового – как тот обнаружил заслон, где гостевал до этого, правда ли, что на мельнице готовятся к свадьбам или то досужие сплетни.

Дворовый охотно отвечал на вопросы, с опаской поглядывая в сторону непривлекательной стряпни.

– Хватит языками молоть. – перебила болтовню хозяйка. – Ешьте!

Она пододвинула к Альке плошку и бахнула рядом грубо выструганную из дерева ложку.

– Пробуй. Ну!

Алька послушно нацедила немножко, старательно обходя хлопья переваренной травы и здоровые куски чего-то белого. Подув, осторожно прихлебнула.

Язык ожгло острым и терпким. Резкая кислота разлилась во рту, и Алька не смогла сдержаться – поморщилась.

– Чего губы кривишь. Не нравится? – хозяйка нависла над девушкой грозовой тучей.

– Нра… нравится. Только горячо и слишком остро, вы много перца положили.

– Это от травы. Молодая зелень забориста, но полезна. Ешь!

Алька с тоской посмотрела на плошку. Попробовать ещё раз несъедобную похлёбку было сложно, а уж доесть до конца – невозможно вообще.

Ей неожиданно повезло – Мирон отвлёк супружницу, позвал в сторонку пошептаться.

– Ешь не кривиси! – шепнул на ухо кот. – Со святочницей по-доброму надо.

– С кем? – удивилась Алька.

– Да с ней жи. С хозяйкой нашей. – шевельнул длинным усом дворовый.

– Почему она свя…

– Тш-ш-ш, – кот втянул полную ложку варева и смачно причмокнул. – Ой и хороша похлёбушка, ой и навариста!

– Провожатый вам нужен, – заявила вдруг святочница.

– Чегой-то! – возмутился кот. – Я сам себе провожатый. Бывал здеси не раз. Угостимси и пойдём да Тоськиного дому.

– Долго идти будешь, а то и вовсе не дойдёшь! Май нынче! Всё теперь на перекосяк да на подвыверт.

– Луканька сейчас в самой силе! – поддакнул Мирон. – Чащобные хороводы скоро.

– И то правда! – разом поник дворовый. – Про хороводы энти я и позабыл со склерозу.

– Сейчас и в обычном лесу опасно. А уж у нас…

– Кто это – луканька? – живо поинтересовалась Алька. Уж очень забавно прозвучало странное имя.

– Нечистый. Самый хитрый чёрт. Он теперь над ведьмами верховодит. Да за людьми охотится.

– За женщинами, – поправила Мирона супружница. – За бабами охоту ведет!

– Зачем?

– Ты что же, совсем ничего не знаешь?

– Про луканьку ничего. – призналась Алька.

– Мироня, объясни нашей гостье. А я покамись помощника покличу. – накинув на плечи пёстрый платок, святочница выкатилась из избёнки.

Мирон вздохнул и послушно завел объяснение.

– В мае-то ведьмы лютуют. Игрища свои водят. Росы собирают. Да придумывают как посильнее на людей маяту да мороку наслать. Встретят в лесу – в миг закружат да запеленают в полотна!

– Здесь водятся ведьмы? – у Альки неприятно заскребло в желудке.

– А то! Их здеси что тараканья! – энергично закивал дворовый.

– Изнанка… она большая, – туманно пояснил Мирон.

– А зачем они… пеленают?

– Чтобы силы лишить! Но то мужиков. А с бабами у них другой разговор выходит. Приглядят бездетных да заманят в лес. А уж после…

– Что?

– Подкид сделают!

– Что? – Алька непонимающе взглянула на Мирона.

– Ну, вроде как подброс… – тот отчего-то разом покраснел.

– В утробу младенчика подкидывают! – разъяснил за него дворовый. – Р-раз и в дамках! – он звонко хлопнул в ладоши, и Алька подскочила на лавке. – И поделом! Не суйси в лес в эту пору!

– Как подкидывают? Для чего? – Альку слегка зазнобило.

– Чтобы ведьмак родилси, непонятливая! От такого подкида самые знаткие да лютые рождаютси!

Неизвестно, что бы ещё наговорили Альке собеседники, да в комнату вернулась хозяйка. Заявила сразу от порога:

– Договорилась я. Собирайтесь. Кошкалачень вас отведёт.

Кошкалачень оказался худым и узким. Он походил скорее на крупного хорька, чем на кота.