– Нам пришлось разблокировать и отодвинуть закладную плиту. Образовался проем. Он достаточный для того, чтобы попасть в основное помещение, – пояснила Симона.

Вито надел налобный фонарь и, пригнувшись, начал спускаться первым. За ним Антон, потом еще парень со специальным фонариком и Симона. Двое студентов остались у входа.

Антон считал: одна, две, три… Всего двенадцать ступенек.

Витторио уже входил в саму шахту, а Антон на мгновение задержался. Обернулся.

– Va bene, signor Antonio⁷, – поддержала его Симона.

Он сошел с последней ступеньки и оказался в небольшом прямоугольном коридоре с двумя нишами, в которых были нагромождены предметы, покрытые пылью и паутиной (к ним, видимо, студенты не прикасались). Проход вел в небольшую камеру. Вито уже стоял в ней и освещал пространство фонариком. И Антон вошел.

Несколько секунд глаза привыкали к освещению. Комната два с половиной на три метра. Без особого убранства. Посередине – урна, в которой, скорее всего, находится прах человека. «Пятый век до нашей эры», – машинально отметил Антон. Пару металлических или керамических изделий около урны. По бокам две погребальные ниши. На одной из них…

Антон сначала не понял…

Что это?

Профессор Тарасов не верил тому, что видел. Этого не может быть!

На левом ложе лежала девушка. Вернее, ее мумифицированные останки. Рыжеватые волосы расползлись по окрашенной в красный цвет каменной «подушке». От дуновения воздуха они чуть заколыхались, и у Антона перехватило дыхание. Под воздействием воздуха и смены температуры часть останков и эти волосы вскоре могут превратиться в пыль. Однако сейчас!.. Сейчас они были реальны!

Но не только наличие в гробнице мумии потрясло профессора-антрополога. В конце концов, при хорошей вентиляции, сухой почве и высокой температуре (а все эти условия, очевидно, сохранялись в погребальной камере все это время) естественная мумификация возможна, и археологам случалось находить такие останки при сходных природных обстоятельствах. Было еще нечто удивительное: грудь девушки пронизывал железный предмет!

Антон чуть наклонился, чтобы рассмотреть. Да, так и есть: рукоятка ножа. Казалось, «девушка» была накрепко пригвождена к своему ложу. Это было так невероятно, так не соответствовало традиционным представлениям об этрусках и их отношению к загробной жизни, что Антон на мгновение засомневался.

А является ли это захоронение этрусским? Такая жестокость свойственна средневековью.

И в момент растерянности и сомнения, как будто для того, чтобы эти сомнения развеять, он увидел (накатило!) картину, или, как сейчас говорят, клип: холмистый тосканский пейзаж, ступни в легких сандалиях, мокрые от росы, тонкие икры быстрых ног, девичья спина и рыжие волосы. Обладательница рыжих волос была в длинной рубашке до колен, наподобие хитона, с наброшенным на плечи легким покрывалом. Она шла по дорожке в сторону леса и срывала по пути зеленые оливки. И когда она убыстрила шаг, почти побежала, Антон услышал зов:

– Ия, Ия…

И эхо (или это его собственный голос?) вторило:

– Ииия, Ииия…

Девушка обернулась, остановилась и протянула руки навстречу зовущему. Как же она хороша!

Но картинка исчезла так же внезапно, как и появилась.

«Очутившись» снова в гробнице, Антон перевел взгляд на правое ложе.

Здесь, справа, на своем каменном одре, покоился скелет мужчины.

Сколько прошло времени, прежде чем они вышли на поверхность, Антон не мог сказать наверняка. А сколько прошло времени, прежде чем он и Вито остались вдвоем и заговорили о находке? Час? Два? Пять часов?

Они дождались, пока приехали археологи из Управления археологического наследия Этрурии. Чуть позже (уже начало смеркаться) примчались профессора из Сиены: археолог, палеонтолог и биолог. Все говорили разом, что-то доказывали Витторио. Очевидно, были недовольны (еще бы: увидеть гробницу не сразу, а спустя два дня после обнаружения!). Они были так возбуждены и разговаривали так быстро и эмоционально, что Антон не понял и половины из их диалога. Итальянцы галдели, жестикулировали, снимали на видео, с экспрессией комментировали увиденное и что-то громко и порывисто разъясняли присутствующим студентам.

Симона была в центре событий, в то время как Антон и Вито почти устранились от общения с темпераментными учеными и сотрудниками управления.

Антон отошел чуть в сторону. Ему захотелось тишины. Было о чем поразмышлять.

Наконец, подошел Вито и сказал, что им можно уезжать. Простившись с Симоной, студентами и учеными, они сели в машину. Синьор Манчини, микробиолог, обещал уведомить Витторио и профессора Тарасова о результатах анализов. Останки хорошо сохранились, поэтому они планируют провести весь спектр палеогенетических исследований, связанных с определением и анализом последовательности древней ДНК, а также компьютерную томографию, гистологические и другие исследования. В общем, из «девушки» и «парня» выжмут все, что возможно.

– Этрусские Ромео и Джульетта, – сказал Вито, выезжая из леса, – любили друг друга и ушли вместе в загробную жизнь. Как тебе такая версия?

Антон, казалось, не слышал своего друга.

– Или у тебя другое объяснение?

– Ия…

– Что?

– Ее зовут Ия… – тихо сказал Антон, потом поправил: – Звали…

Витторио какое-то время молчал. Затем сбавил скорость, посмотрел на Антона, довольный и радостный.

– Рассказывай. Значит, ты что-то видел… А я почувствовал, когда на тебя нахлынули видения. В какой-то момент ты был не с нами.

– Да ты езжай-езжай, – подмигнул ему Антон, – я проголодался.

– Это мы быстро поправим. Потерпи. Роза приготовила потрясающий ужин.

– Роза все еще работает у тебя?

– Конечно. Мы друг друга устраиваем. Я обожаю ее стряпню и доволен ее ведением хозяйства. За все годы между нами никогда не было недопонимания.

– Это главное. Я помню ризотто, которым она нас накормила в прошлый раз. Непередаваемое удовольствие.

– Разве только ризотто? А какие она делает десерты… ух, пальчики оближешь. Я ей сказал, что ты приедешь. Так что готовься! – Вито засмеялся и без паузы вернулся к основной теме: – Ну, и как тебе находка? Удивил я тебя?

– Еще как удивил.

– Тогда рассказывай!

– Пока нечего рассказывать, Вито. Могу только подтвердить, что да – это могила этрусков. По внешним признакам можно определить, что урна у изголовья девушки, браслеты и кольца на ее руках, детали выщербленного ложа, красная «подушка» – пятый век до нашей эры. Это ты и сам понимаешь. Но что за история произошла с этими людьми, я пока могу только предположить.

– Ты что-то видел?

– Да. Девушку с рыжими волосами. Ее звали Ия. Это все… Пока.

– Странное имя. Не этрусское.

– Греческое. В это время между греками и этрусками расширялись экономические связи и торговля. Взаимопроникновение культур, так сказать. И, кстати, ты обратил внимание: в проходе в правой нише сложены предметы, среди них есть две греческие вазы. Возможно, имитация или буккеро, но кажется мне, мой друг, что вазы все-таки от эллинов. Отчистят их от черноты и пыли и обязательно проявится керамическая роспись. Браслеты на правой руке у девушки также были привезены из Греции.

– Согласен. И что это значит?

– Есть версии. Но, думаю, пока рано их озвучивать.

– Эх, Антонио…

– Вито, – Антон широко улыбнулся, – обещаю, как только в моих картинках что-то прояснится, я тебе обязательно расскажу.

– Я знаю. Поэтому не тороплю. А сейчас мы с тобой славно поужинаем и выпьем. Заслужили!

Они подъезжали к поместью Витторио Чезари.

В предчувствии божественного итальянского вина и вкусной еды Антон входил в дом Витторио.

Только после ужина они заговорили о находке студентов. Сидя в мягких креслах у открытой двери с видом на садовую террасу, сменив кьянти на монтепульчано и изрядно захмелев, Антон и Вито перешли, наконец, к главному: к загадочному захоронению. Что за тайна скрывается в этой находке?

Почему это захоронение находилось обособлено? Почему не вместе с другими могилами? Ведь совсем недалеко, в пяти километрах, есть некрополь этрусков – вырубленные в туфовых скалах углубления или, как его называют, город мертвых. В этом городе есть много могил: обширные – с многими украшениями, предметами быта, личными вещами, которые сопровождали богатых этрусков в загробный мир, и могилы попроще – отдельные отсеки для бедного люда. Там есть целые подземные жилища – несколько камер, соединенных между собой, с проемами, «окнами», нишами, каменными скамьями, на которые клали умерших. Этруски придавали огромное значение ритуалам, из которых самым значимым были похороны.

Но найденная гробница?! Как будто кто-то специально решил спрятать останки этих двоих (или троих? Не надо забывать об урне!) без оплакивания, без предметов обстановки и личных вещей, которые, по традиции, оставляли всем умершим для их загробной жизни.

Почему женские останки мумифицировались, а от мужчины, при сходных природных условиях, остался лишь скелет?

Почему рядом со скамьей девушки стоит урна с прахом? Чьи это останки?

Почему у девушки в груди нож? Девушку убили этим ножом? Или смерть ее была по другой причине? Возможно, ее тело «пригвоздили» к ложу уже после смерти?

– Как думаешь, Антонио, ее убили этим ножом?

А Вито, оказывается, тоже способен читать чужие мысли… Антон засмеялся.

– Я только что об этом размышлял.

– И каков твой ответ?

– Это самый легкий вопрос. Потому что палеопатолог может на него ответить абсолютно однозначно. Мы подождем результатов. На мой взгляд, смерть наступила от удара ножом. Почему ее убили? На эту тему мы можем фантазировать и более-менее представить картину произошедших событий. Но вот почему оставили нож в ее груди – это, пожалуй, загадка.

– А как тебе факт мумификации?

– Это очень странно… Опять же, нужно подождать результатов анализов. Естественная ли это мумификация или…

– Или?

– Или девушку бальзамировали… Ведь существует же мумия этруски, которую нашли в Египте.

– Ты говоришь о мумии, завернутой в льняное полотнище с этрусским текстом?

– Да. Хотя это отдельная история.

– Я все же склонен думать, что процесс этот проходил спонтанно, – рассуждал Вито, – без участия человека. В девятнадцатом веке во время раскопок подобные мумифицированные тела этрусков находили достаточно часто. Было такое поселение Тархна. Как и все поселения, оно происходило от родового имени. Считают даже, что название моего родного города связано с именем Тархона – основателя двенадцати городов Этрурии. Так вот. При раскопках этого поселения археологи находили мертвые тела в доспехах, у которых сохранились даже лица. Но, увы, вместе с археологами в захоронения попадал воздух и тела начинали быстро распадаться.

– Да, я слышал об этом. И я склонен согласиться с тобой. Это, скорее, естественная мумификация. Но почему именно девушка? Почему не мужчина? А?

– Думаю, – Вито засмеялся, – женское тело более красивое, чем мужское. Красивое, эротичное, загадочное. Даже тысячелетия не смогли ничего сделать с этой рыжеволосой красавицей. Время оказалось бессильно перед ее красотой.

– Да ты поэт, Вито. – Антон расхохотался, – и ты, скорее всего, прав.

– Еще вина, Антонио?

– Нет. Я основательно напился. Так что иду спать.

– Слабак. Ну, иди. А я еще немного выпью.

– Спокойной ночи, Вито.

– Хороших снов, друг мой.

Антон, шатаясь, поднялся в свою комнату. Хорошо, что он принял душ перед ужином. Сейчас у него не было никаких сил. Заснул он сразу же. Снились ли ему сны?

Один из них он точно запомнил…

Отец не возражал против их свадьбы! О! Верилось с трудом, но это так! Нужно скорее сообщить эту новость Титу. Ия не надеялась, что будет так легко уговорить отца. Ведь родители мечтали, чтобы она сочеталась узами с расеном. А Тит не расен, он эллин. Но отец сказал: «Хорошо». И добавил, чуть подумав: «Если тебе нравится этот парень, я готов назвать его своим родственником. Но я должен быть уверен, что он будет заботиться о тебе так же, как я забочусь о своей жене и дочерях. И еще… – он внимательно посмотрел на дочь, – вы должны остаться жить здесь, в Этрурии. Но захочет ли эллин остаться в нашей стране? Если он согласен… если вы оба согласны, что ж, мы с матерью не будем вам мешать».

Конечно, они согласны! Ия любит свою страну и никуда не хочет уезжать. А Тит любит ее – Ию. Поэтому он останется жить в Этрурии!

И вот сейчас Ия шла к Титу (он остановился в соседней деревне), чтобы сообщить эту потрясающую новость.

Есть только один момент, который омрачал ее настроение. Это Луций. Он будет несчастлив. Ия и Луций дружили с детства. Само собой разумелось, что они поженятся. Но сердце Ии не стучало, когда Луций целовал ее. Нет, сердце стучало совсем не сильно, не так, как с Титом.

Любовь нахлынула внезапно. Это такое счастье! И Ия ничего не могла поделать со своими чувствами! Не могла и не хотела! В ее жизнь ворвался этот эллинский парень, и все изменилось.

А Луций… Луций останется другом.

Она шла по полю, срывая по пути оливки, разгрызая зеленые плоды (через месяц начнется период их сбора, но Ия любила такие – зеленые и недозрелые) и улыбалась своим мыслям. Она совершенно счастлива. Тит должен ждать ее неподалеку.

И, наконец, она услышала:

– Ия, Ия…

И эхо разнесло по округе:

– Ииия, Ииия…

Девушка обернулась на голос, остановилась и протянула руки навстречу зовущему. Это Тит. Какой он славный! Он похож на героя, которого рисуют на эллинских вазах: мускулистые ноги, сильные руки, волосы до плеч. И глаза… В этих глазах столько любви…

Он увидел ее еще издали. Но не позвал сразу, наблюдал, как она идет и грызет оливки. Он не мог унять дрожь. Сколько у него было девушек; он любил их, ласкал, но никогда не испытывал подобных чувств. Ах, эта рыжеволосая тиррена! Она покорила его сердце. Он хочет быть вместе с ней навсегда. Он хочет сына от этой расены! Сына! И дочку. Такую же красивую, как Ия. Ему все равно, что скажет его строгий родитель. Тит влюблен и хочет связать свою жизнь именно с ней. Как же она хороша!

– Ия, Ия, – позвал он ее, наконец, и помахал рукой.

Она обернулась (прекрасная тиррена!) и пошла ему навстречу.

Приблизившись, она остановилась, замерев в каком-то оцепенении. Потом враз они бросились друг к другу в объятия. Это не поцелуй… Это что-то большее. Их захлестывала нежность. И страсть.