Короче, листаю однажды очередной роман и чувствую – хочу Толстого Льва Николаевича, «Войну и мир» хочу! Попались бы они, эти «Война и мир», мне сейчас в руки – от корки до корки бы прочитала. И чего перед Марфой выделывалась? Скучно, мол! Дура!

Пришла как-то к Тине и списочек ей подаю. Мол, прошу скачать мне Евангелие на церковнославянском, Достоевского Фёдора Михайловича, Диккенса Чарльза, Лескова Николая, забыла отчество, ну и ещё кое-кого. Соблюдайте мои права, дайте мне читать то, что я хочу. Видели бы вы Тинину физиономию! Ох и посмотрела она на меня! Но взяла себя в руки.

– Господину Барлоу можно посочувствовать, – только и сказала. Списочек разорвала, а на книжку электронную скачала «Код да Винчи» и «Последнего тамплиера».

Так что читать мне, собственно говоря, и нечего. Ну да ладно. Это я отвлеклась.

Камера на кухне – слева, видит помещение только до середины или чуть побольше, а справа – «слепая» зона. Проверено. Я – справа, и сидела мышкой, в окно пялилась. Там у меня что-то типа «Уголка заросшего сада» Шишкина.

И Марфины песни, как всегда, когда нет никого поблизости, распевала.

 
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?
 

И жалко мне эти колокольчики, прямо реветь хочется! Хотя строчка про «бег неукротимый» тоже нравится. Я её переделала:

 
Только вам не удержать
Бег неукротимый.
 

Мой бег неукроти-и-мый!

К дверям повернулась, а там Майк и Тэдди под руки с Лисом. Как вошли, не видела. Лис голову опустил, волосы длинные болтаются, лицо закрывают, и полумаску маскарадную я сразу не заметила. И ноги у него, похоже, подкашиваются. Перепил этот чокнутый, что ли?

Меня увидеть они, должно быть, не ожидали, но деваться им было некуда. Вот она я – сижу на стульчике в уголочке. И со мной нужно что-то делать. Если бы они и впрямь напились, плевали бы на меня и на всех остальных, кроме отца Лиса, конечно. Только были они трезвее трезвого. Во всяком случае, Майк и Тэдди.

– Что это с ним? Пил в одиночку? – я собралась уже уходить.

Но Лис, очевидно, отключился, и приятели поволокли его к стулу.

– Вон диван, придурки, он со стула свалится! – Помогать я им не собиралась, хотя братца в таком состоянии раньше не видела и смотрела на происходящее во все глаза.

И вот тут-то я рассмотрела красные капли на белом полу. Ни фига себе! Мама дорогая!

– Это что?!

– Лиза! – Майк схватил меня за руку и подтащил к Лису. – Помоги, а?

Я присела на корточки перед Лисом. Он пришёл в себя и пытался сидеть прямо, что давалось ему с трудом. Из-под полумаски по правой щеке текла кровь. Глаза смотрели куда-то поверх моей головы. Тэдди держал его за плечи, и было понятно, что, отпусти он Лиса, тот грохнется тут же на пол.

– Нужно врача и полицию, наверное, вызвать?

Лис мотнул головой и уставился зло на меня.

– Тогда позвать Кэтрин?

Та же реакция.

– А от меня-то вы чего хотите?

– Лиз, – зашептал Майк, – нельзя полицию и врача тоже, понимаешь? И нельзя, чтобы увидели его таким…

– Вы что натворили-то, а?

– Да не мы… Мы сами не знаем, что случилось. Он в машине сидел. Мы вышли из бара, а он вот… У него здесь, – Майк показал на висок Лиса, – и плечо ещё, по-моему. Мы сверху плащ накинули.

– Мы, мы… – я осторожно приподняла маску. Лис зашипел. – Ого, ножом, что ли, задели? А что, к твоему вампирскому макияжу самое то! – когда волнуюсь, перехожу с «общего» на русский. – Вот, вражина, ещё и лечить тебя буду! Мало мне от тебя неприятностей!

Глаза Лиса сузились. Можно подумать, понимает, что говорю. Я готова была взвыть! Да что же это такое делается?! Полицию вызывать нельзя, Службу семьи – ни в коем разе! Прилипнут. Всем планам моим конец! Привлеку внимание.

Раны нужно обработать. Посмотреть плечо. И где это плечо смотреть? Развернуться и уйти? А если кровью истечёт или рана загноится? Когда я разбиваю в очередной раз коленку в кафе, мне выдают флакон с жидкостью, которой нужно обрабатывать ранку. После последнего раза ничего не осталось. В комнату его тащить далеко. Кэт проснётся. Или не проснётся? Всё равно в комнату Лиса мне входить нельзя. Так. Остаётся спустить в «нору».

– Слушайте меня! Знать ничего не знаю про ваши дела. Но его нужно отсюда утащить. Спустим вниз, в кладовку! Да поживее, а то Кэт может проснуться!

5

Я открыла дверцу в маленький отсек, откуда лесенка вела вниз, в так называемую кладовку. Кэт любит, чтобы запасы продуктов были под рукой – по старинке.

«Норку» под кладовкой я нашла, как только приехала сюда. Рыскала по углам в поисках укромного местечка без камер, вроде тех, что были в 11-й. Мне их там одна повариха показала – хорошо ко мне относилась. Я ей помогала готовить: нам разрешали помогать, да не все рвались. Вот она в благодарность и просветила, где эти захороночки искать.

Металлическая плита плотно закрывала отверстие в полу кладовки – даже если приглядеться, не заметишь! Лишний раз я её не трогала, в своё убежище пролезала другим путём – по длинному ходу, ведущему из гаража. Для братца придётся плиту поднимать.

Мы усадили Лиса на ящик с консервами.

– Ты его здесь оставишь? – Майк озирался по сторонам.

– Ничего лучшего пока не придумала, – схитрила я. – Вы проходили через гараж?

– Ну да, мы так всегда проходим, там камера не работает.

– Ага, зато на кухне работает. Втроём пришли, втроём должны выйти. Вдруг он завтра не встанет?

«Что же я такое говорю? А если у него всё серьёзно?»

Но думать было некогда.

Мы сняли с Лиса замшевые сапоги. Какая у него маленькая нога, у этого выпендрёжника! Его сапоги мне почти впору! Лис, конечно, повыше, но если я повисну на Тэдди слева (Ой, представляю, какую он рожу скроит – терпеть меня не может!), а Майк загородит нас справа, может, и не обратят внимания.

Я надвинула капюшон Лисова плаща на лоб, опустила голову, и наша троица, старательно шатаясь, вышла из кухни.

Майк с Тэдди уехали на машине Лиса, а я, толкая впереди себя плащ и сапоги, обычной своей дорогой – ползком – пролезла сначала под гаражом, потом под коридорчиком с «чёрной» лестницей вниз, под кладовку. Ход узкий, металл местами даже горячий, кое-где пролезла еле-еле. Я так запыхалась, спешила – вдруг братец сознание потерял? Самаритянка прям!

«Норка» моя любимая, конечно, узенькая совсем, но глубокая. Под кладовкой, должно быть, хотели сделать ещё какое-то подсобное помещение, да раздумали. Когда я сюда в первый раз заглянула, на жилище это мало было похоже: стены металлические все в дырках. А теперь – хорошо у меня здесь, век бы отсюда не вылезала! Стенки задрапированы лоскутными занавесками. На лоскутки, в основном, пошли старые платья Шуанг и Кэт, но и костюмчик Лиса, который он где-то безнадёжно порвал, я с удовольствием на квадратики порезала.

Лежаночка сюда поместилась и столик – освободившиеся ящики из-под консервов пригодились. Даже полочку из плоского ящика ухитрилась к балке подвесить.

Вылезла я, «стол» отодвинув: он ход из гаража закрывает. Вверх в кладовку по скобам рванула. Плита у меня изнутри на засовчик самодельный закрыта. Засов вытащила, плиту приподняла, выглянула.

Лис привалился к полкам, губа прикушена, глаза закрыты.

Тихо вылезти не получилось: плита большая, тяжёлая, зараза! Когда я её отодвинула и посмотрела на Лиса, тот уже сидел с открытыми глазами, уставившись на дыру в полу.

«Чикен!» – прошипел, или мне показалось? Вот гад, а?

– Ты сможешь сюда, вниз… сам?

Лис, опираясь на полку, стал подниматься.

– Осторожнее, не урони банки! Давай я помогу.

Лис мотнул головой.

– Как хочешь. Я… ну, придержу, что ли.

Через целую вечность Лис начал спускаться.

Скоб на стене было всего четыре, нижняя от пола довольно высоко. И узкие они, конечно, эти скобы. Не успела я прошипеть «Осторожно!», как нога Лиса соскользнула, и мне пришлось обхватить его руками.

– Чикен!

В ту же секунду мы грохнулись: он на топчан, а я рядом, чуть было не ударившись головой об ящик.

– Чикен!

Когда пришла в себя, Лис лежал, закусив губу, глядя в потолок моей «норки», на пришпиленные к нему серебряные звёздочки. Голову мою саднило, но крови, к сожалению, не было. Не повезло – нет причины обратиться за пластырем и антисептиком.

Тонкую рубашку Лиса я разорвала. Под плечо – крови много! – пришлось подложить её остатки, чтобы не запачкать одеяло. На лице кровь запеклась.

«Если не найти пластыря, то на виске останется шрам. Хорошо, что глаз цел. Где Лис мог так покалечиться? Синяки!!! Неужели подрался? Размалёванный Лис, признающий только эксклюзивные костюмы и рубашки с кружевами, – и подрался? Даже несмешно».

Мысли суетились в моей бедной голове. Ещё немного, и я бы не выдержала: заорала, побежала за Кэтрин. Потом вспомнила, как ты, мамуль, перевязывала отцу ногу, когда он напоролся на гвоздь, пытаясь привести в порядок сарай.

«В кои веки собрался!» – помню, сказала баба Марфа (неужели до сих пор с папой ссорится?).

Ты была такой спокойной, словно совсем не волновалась. А кровищи-то было – море! Помоги мне, мамочка! Господи, помоги мне!

Я снова выбралась в кладовку, прислушалась: всё тихо. У Кэтрин где-то завалялись консервы в металлических банках – редкость большая. А Кэтрин хранит, умница! Помню, когда-то в детстве сильно порезалась об крышку! И сейчас, открыв банку, зажмурив глаза, я опустила ладонь на зазубренный край. Изо всей силы.

Первое, о чём подумала, придя в себя, что, если порезалась очень глубоко, обработать раны Лису будет непросто.

Обмотав полотенцем окровавленную ладонь, вылетела в коридор, рванула вверх по лестнице, подбежала к «Медбрату», который стоял у нас в одной из ванных комнат. Он забит лекарствами, да просто так ничего не получишь. Набрала код аптеки и, протянув ладонь к экрану, стараясь не задыхаться, назвала адрес.

– Лиза, дом Барлоу. Порезала руку.

Мультяшный доктор на экране просканировал порез и округлил глаза:

– Ваш инспектор Тина Марш?

– Да.

– Вы повредили руку. Необходимо продезинфицировать рану, заклеить её пластырем. Покажитесь врачу в ближайшее время и сообщите инспектору обстоятельства происшедшего.

– Да, да, обязательно.

– Предлагаю вызвать врача.

– Нет, нет, не нужно! Я сама всё сделаю.

– Если кровь не будет останавливаться, обратитесь ещё раз.

– Да, скорее, пожалуйста!

Через несколько секунд на подносик шлёпнулась коробочка. Обрадованная, я побежала вниз, разыскала одноразовые полотенца.

Кэт обычно пользуется старинными льняными, одно уже испорчено.

В коробке лежали пластыри – широкие и узкие, и несколько флаконов. Должно быть, моя ладонь впечатлила «Медбрата».

Промыв руку под краном, я трясущимися руками, боясь разлить, откупорила флакон с белой жидкостью и надписью «1-й этап – обработать рану».

Лис лежал с открытыми глазами, когда я присела рядом. Что в его башке творится, представить невозможно. Смотрит настороженно. На руку мою косится.

– Потерпи! – сказала маминым тоном.

Лис скривил рот, закусил губу.

Ладонь дёргало, и делала я всё медленно и коряво. Куча испачканных полотенец росла. На плечо Лиса я вылила полфлакона жидкости № 1.

Лис шипел сквозь зубы, но терпел. Порез неглубокий, хотя, конечно, нужно было бы зашить.

«О-о-о, ещё и косметику ему смывать!»

Я поползла снова наверх, сменила воду в миске. Прихватила ещё салфеток. Жидкости для снятия макияжа у меня не было. Водой краска смывалась плохо, размазывалась.

– Блин! Какого лешего ты подводишь глаза? Они и так у тебя больше нормы! И вообще, что-нибудь одно выбирай: если дерёшься, то на фига краситься? А если красишься, будь тогда хорошей девочкой! И не дерись! А то плохие мальчики тебя побьют! И что у нас получается? Кошмар! Да лежи ты, не дёргайся!

Я забыла захватить из кладовки лишнюю лампочку.

Лезть в кладовку сил уже не было, пришлось наклоняться к лицу Лиса, чтобы наложить пластырь на порез у виска. Края ранки расходились, я сопела и пыхтела, чем, конечно, раздражала братца. Глаза он сначала не закрывал, уставившись в потолок, что меня смущало почему-то. Потом закрыл, слава Богу! Если от меня пахло потом, это ужасно!

– Только не трогай. Убери руку! Руку убери, говорю! Шрам останется.

Я дала Лису лекарство из бутылочки с этикеткой «Заключительный этап. Выпить».

Всё! Лис живой. И помирать, похоже, не собирается. Я тоже почти жива.

За ящиком завозилась недовольно Шуша.

– Сиди тихо, подруга, – шепнула я. – На глаза ему не показывайся от греха подальше.

Умная Шуша сразу затаилась.

Перед тем, как идти спать, я нашла в кладовке новое ведёрко и, свесившись вниз, бросила его в «нору».

– На всякий случай. Не полезешь ведь наверх.

Закрыв люк, не спеша вымыла кладовку и кухню, на полу которой кровь Лиса смешалась с моей.

Грязную, в пятнах, футболку можно не прятать. Тоже хорошо. Испачканный кровью плащ вместе с остатками рубашки схоронила в лабиринте хода под гаражом.

6

Так и получилось, что я сама пустила хитрого Лиса в своё убежище. И колебалась недолго, вот ведь в чём дело! Не ожидала такого от себя! Плевать мне на него сто раз! Да пропади, кажется, этот Лис пропадом с его дикими, немыслимыми причёсками, с кружевами, костюмчиками… с его приятелями-лизунчиками! Где была моя голова?! Растерялась, должно быть.

Когда Кэт и Шуанг встали, я показала им ладонь с пластырем. Им и Тине, к которой зашла по дороге в кафе, сказала, что ночью захотела консервированных фруктов и порезалась, открывая банку.

– У тебя большой порез, Лиза, – внимательная Тина рассматривала ладонь. – Ты была неосторожна. Любишь есть по ночам? Что-то я не замечала у тебя раньше такой привычки. Вредной привычки.

Я широко улыбнулась:

– Это было в первый раз, Тина, и в последний, наверное.

Возле кафе я встретила Майка с Тэдом, неразлучную парочку. Они ждали меня, потому что сразу подошли, чего никогда не бывало.

– Вы сегодня опять всю ночь прогуляли? – спросила я, грозно глядя в раскрашенное лицо рыжего Майка.

Тот покивал головой с умным видом.

– Зайдёте в кафе? Я сегодня не в форме, но у вас заказ приму.

Поль поохал, глядя на мою ладонь. Даже хотел отправить сразу домой. Но я взяла пару заказов, в том числе у Майка и Тэда.

– Нужно сегодня перетащить его в комнаты, – я шептала, склонившись над столом, надеясь, что Майк услышит. – Приходите так же, как вчера. Одежду ему какую-нибудь принесите.

Вечером я позвала Шуанг в кухню. Захватила большой мяч из детской. Пока готовила ужин, Шуанг кидала его в стенку кухни, как раз под камерой. Что поделать, если ребёнок хочет поиграть? Потом позвала малышку в «слепую» зону, мы маршировали и пели песни. Шуанг любит, когда я пою, особенно Марфину любимую старинную «Гремя огнём, сверкая блеском стали…», хотя не понимает ни слова. Оттуда бросали мяч по очереди, и я нечаянно попала в камеру. «Глазок» повернулся к стенке.

Отправив Шуанг спать и спросив Кэт, не нужно ли чего (к счастью, ничего не было нужно), спустилась вниз.

От Лиса я ушла рано утром, оставив на ящике воду и пару искусственных маленьких яблок. Яблоки лежали на месте, а воду Лис выпил.

– Сейчас придут Майк с Тэдом, ты сможешь сам вылезти?

Вид у него был гораздо лучше.

Только злости не поубавилось.

– Я надеюсь, ты про «нору» трепаться не будешь?

Лис только фыркнул:

– Чикен!

Заклеенный пластырями, он сам вылез из «норы». Правда, вылезал медленно.

Ведро было пустым – терпел, паразит! Ну да ладно! Была бы честь предложена, как говорили раньше.

– О, блинчики! – раздался радостный вопль Майка, когда Лис уже сидел на ящике в кладовке.

– Давай сюда, – прошипела я, высунувшись в кухню. – Одежду давай!

– А что ты всё время шепчешь? – Майк уплёл блинчик и облизывал пальцы. – Прослушки в доме мистера Барлоу быть не может. Здесь и камер-то мало.

– Была бы, вообще молчала бы как рыба. Дверь в кладовку закройте, – сказала я на прощание. – Да, вот ещё, от воспаления, прими на всякий случай, – и протянула Лису флакон.

– Ну всё, бай-бай, как говорится. Я спать пошла.

Ложась в постель в своей комнате, подумала: «А вдруг всё же засекли, что Лис не входил в дом, а потом вдруг там появился?» И не спала полночи. Переживала. Паранойя у меня из-за этого Контроля!

Лис провалялся у себя наверху ещё пару дней, не пуская к себе никого, даже Майка. Выходил, когда меня не было дома. За это время я трижды пекла блинчики и оставляла на столе в кухне, прикрывая полотенцем. Они исчезали мгновенно. Голодный Лис снизошёл до моей стряпни. Надо же!

Кэт, бедная, привыкла, что Лис всегда всем недоволен, боялась даже дверь в его комнату приоткрыть.

А через два дня вся троица появилась в кафе в маскарадных полумасках.

7

…Я прозвала его Лисом. Сразу, как только увидела. Помнишь, мамуль, «Домино»?

Это единственная настоящая книга, которая осталась у меня. Всё отобрали ещё там, на Земле. Они и Сетона-Томпсона бы отобрали, да зазевались, я и схватила ту, что на краю стола лежала, и под рубашку сунула.

Так вот, Кэт говорит:

– Это Лей. Познакомься, Лиза.

– Это Люк, – поправил Ник.

А он голову опустил, волосы чёрные, длинные, до лопаток, чёлка пол-лица закрывает. И отдельные белые прядки от макушки – это у него такая причёска тогда была. Глянул из-под чёлки.

Глаза показались огромными на узком лице, тоже чёрные, злые, вытянутые к вискам, да ещё подведённые. Ни у кого никогда не встречала таких блестящих глаз.

Вспомнила, что видела этого чудного, разодетого в кружева парня в кафе.

Лис любит одеваться по старинной моде. Заскок у него такой. Пунктик. Придурь. Бзик. Носит рубашки, пиджаки, сюртуки, френчи, костюмчики самых невероятных фасонов и – ты не поверишь, мамуль! – камзолы. Честное слово, не вру, настоящие камзолы! Из таких материалов, которые, по-моему, на Земле только в музеях хранились. Иногда поверх камзола надевает что-то вроде кафтана. Смех, да и только! И жабо кружевные, и на манжетах кружева… А какая обувь! Нет, ну носил бы костюмы какой-нибудь эпохи Цин, например! Так нет! Лорд Байрон тайваньского розлива (я девушка начитанная) – и всё тут! Хотя, думаю, Лис про Байрона и не слыхивал. Если смотреть правде в глаза, сидит всё это на нём здорово. Отлично просто сидит. Но мне почему-то смешно становится, когда я его в этой красотище вижу.

Нет, мам, представь, идёшь ты по нашим местным улицам: вокруг – металл и пластик, подсветки, роботы и прочее, прочее… Фантастический фильм. Народ в основном, если не на отдыхе, в комбинезонах: удобно, практично. И тут среди этого всего появляется чудо-юдо в парче и кружевах. Шпаги на боку не хватает. И фавориты его – в одёжке попроще – следом топают. Морды раскрашенные, наглые. Я когда Лиса на улице встречаю, забегаю в какой-нибудь магазинчик и, пока не отсмеюсь, не выхожу. Однажды попалась… Но всё обошлось, я даже прощения попросила. Не стоило над убогим смеяться.

Если бы не кружева, прозвала бы Чингачгуком. За боевой раскрас. Он даже причёску носил одно время а-ля последний из могикан. Хвост на затылке, остальное выбрито. И косички до пояса были. И локоны. Про цвет волос – молчу. Фильм ужасов. Развлекаются здесь так. Но камзолы – только Лисова прихоть.

Когда я переехала к Барлоу, Лис жил в 1-й Колонии при лабораториях Ника. Он там, видите ли, работает. Скажите, люди добрые, кем этот павлин-мавлин может работать?!

В доме был мир и покой.

Через несколько месяцев Лис вдруг переехал в свои домашние апартаменты.

И в кафе стал появляться чаще. Подозреваю, чтобы изводить меня!

Он стал братцем Лисом, когда исподтишка начал делать мне разные пакости. Подножки – его идея. И не только подножки! Всего и не упомнишь!

Кэт обожает, когда я готовлю.

Баба Марфа бы мной гордилась!

А готовить здесь непросто. На открытом огне нельзя. Даже воду не кипятят. Всё готовят только в плите. Но в какой! Функций до шиша. То есть много.

Так вот, Лис ел мою стряпню с таким выражением, будто я подсыпала ему яду. И чем больше меня хвалила Кэт, тем больше он оставлял еды в тарелке.