Жена вновь и вновь прокручивала запись, на которой белый скафандр Саймона внезапно исчезал из поля зрения, словно проглоченный кем-то невидимым. Почему-то красивые зеленые всполохи на экране не отображались. Он сам остолбенел, наблюдая, как человеческая фигура вдруг затмевается и полностью исчезает из виду. Вероятно, Майя перепугалась насмерть и изо всех сил пыталась понять, куда же девался муж. Она так рыдала, что даже не услышала его возвращения и в панике отпрянула, едва он к ней прикоснулся.

После длительных уговоров и убеждений, что перед ней вовсе не фантом, не пришелец, не робот, и вообще не все что угодно, а именно ее любимый и любящий муж, после того, как слезы были осушены, а обцелованная с головы до ног жена уложена в постель со стаканом клубничного смузи с мятной успокаивающей добавкой, Саймон в пятый или в восьмой раз вновь излагал историю встречи с чужим разумом. Майя, как маленький напуганный ребенок, изо всех сил держала его за руку, за ту самую руку, которую он открыл для знакомства с пришельцами. Постепенно она успокоилась и наконец уснула, время от времени по-детски всхлипывая.

Утро началось с того, что, открыв глаза, Саймон обнаружил стоявшую над ним уже полностью собравшуюся жену.

– Я иду с тобой!

Тон звучал безапелляционно, и возражения просто не принимались. Даже легкую попытку напомнить о беременности Майя встретила в штыки:

– Если это не опасно, то неопасно для всех! Даже не думай, что я останусь внутри и снова буду наблюдать, как ты исчезнешь.

Возразить было нечего, пришлось молча помочь ей, ставшей неловкой и неуклюжей в последнее время, забраться в скафандр.

Единственное, на чем ему удалось настоять, так это на дополнительной страховке. По крайней мере, если что-то пойдет не так, он сможет самостоятельно затянуть ее внутрь.

Бортовой компьютер получил свои инструкции, и оба обитателя корабля покинули шлюз.

Саймону показалось, что размеры ом стали гораздо больше. Вероятно, другим их сородичам тоже хотелось познакомиться с иной формой жизни.

Майя робко жалась за плечом мужа.

Облако, поначалу ринувшееся к ним, остановилось и подалось назад. Вероятно, каким-то образом эти обитатели космоса смогли ощутить эмоции пришельцев.

– Кто это? – прозвучал в голове Саймона вопрос.

– Моя жена.

Возникло легкое замешательство, облако, казалось, забурлило. Вероятно, ом обменивались информацией, пытаясь понять новые взаимоотношения. В конце концов, видимо сообщество пришло к каким-то выводам.

– Я правильно понимаю, ты – целый? То есть ты – один большой сам по себе. И твоя жена тоже – один большой сам по себе?

– Да, – вынужден был признать Саймон. – Ты понимаешь правильно.

– Но твоя жена – она не целая, там ее двое. Она составная? Она как я?

Он в растерянности оглянулся на Майю, которая, по всей видимости, слышала весь диалог. Убедившись, что чужаки проявляют никак не агрессию, а только любопытство, она решилась выплыть вперед. Ее скафандр, сильно обтягивающий располневшее тело так блестел в свете звезд и она показалась Саймону такой маленькой, беззащитной и хрупкой, что, кажется, его сердце на мгновение едва не остановилось от нежности.

Это не укрылось от ом, которые снова взволнованно забурлили. По зеленому побежали разноцветные всполохи. Облако отодвинулось подальше, демонстрируя дружественные намерения, однако, кажется, стало еще плотнее. Вероятно, к ним присоединялись все новые и новые блестящие точки-существа.

– Я целая. Просто во мне созревает еще один целый – наш будущий ребенок. Он пока совсем маленький, ему нужно время, чтобы стать больше и выбраться наружу. И тогда мы будем отдельно. А потом он вырастет и станет большой, как Саймон.

Бурление усилилось. Теперь на поверхности ом преобладал не зеленый, а золотистый цвет. По всей видимости, для их культуры сообщение оказалось слишком потрясающим.

Потом посыпались вопросы. Люди, преимущественно Майя, отвечали как могли.

Похоже, для ом такой способ увеличения численности представлял нечто совершенно новое и невероятное.

– А можно посмотреть? Я не причиню вреда.

Теперь настала очередь Майи ослабить зажим перчатки. Саймон с ужасом смотрел, как его любимая исчезает под золотистым коконом, облепившим ее полностью без какого-либо просвета. Несколько минут он провел, замирая от страха, но обошлось. Кокон распался, и он вновь увидел Майю, улыбающуюся ему сквозь стекло шлема.

– Они сказали, малыш похож на тебя.

Ее улыбка вернула его к жизни. Он вдруг осознал, что на несколько мгновений попросту забыл дышать, и с силой втянул в себя воздух. По поверхности ом вновь пробежали сполохи.

– Удивительно, – голос в голове звучал задумчиво. – Я никогда так не чувствую себя. Ты…

Голос помедлил в поиске слова.

– Вот, ты – яркий внутри! Ты даже меня заставляешь менять цвет, такой ты яркий. Никогда раньше со мной такого не было. Это приятно.

И тут Саймон по-настоящему испугался. Ему вдруг представилось, что ом, которому приятны их человеческие эмоции, никогда не отпустит их корабль. Он буквально на секунду представил себе, что Майя, оставшись без помощи, не сможет родить, и он потеряет ребенка, а может быть и жену, и останется здесь навеки, в плену этого странного светящегося существа.

Мысль промелькнула буквально за долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы ом, превратившись из рубинового в гранатовый темно-красный, забурлив, отпрянул от них.

– Нет, нет! – Голос в голове просто взорвался. – Нет. Я не знал, что ты настолько другой. Даже если часть меня пропадет, я все равно останусь целый. Ты совсем другой. Ты не можешь потерять часть себя и остаться прежним. И ты не можешь потерять другого или его часть. Ты – другой-другой. Такой целый и такой хрупкий. Я не хочу причинить вреда. Как я могу помочь?

Оказалось, совсем непросто объяснить этим странным – или этому странному существу, что они не могут просто так перемещаться в пространстве по своему желанию, как это делают ом. Им необходимы всякие штуки и приспособления, часть из которых сломалась и пришла в негодность.

Несколько дней ушло на то, чтобы попытаться объяснить этому невероятному светящемуся существу, что и как нужно починить, чтобы они могли улететь на Яссен. Ом старался изо всех сил, но чем дальше, тем больше становилось ясно, что созданию, живущему за счет энергии звезд, ни за что не постичь сложностей ни механики, ни квантовой термодинамики, ни всего прочего, что создал человеческий разум. Наконец стало ясно, что ждать больше нельзя. Майя уже с трудом ходила, и роды неумолимо приближались. Саймон принял решение двигаться вперед хотя бы так, как получится. Ом понимали его состояние и не препятствовали. Но случилось непредвиденное.

Едва он завел двигатель, закричала Майя. Время ребенка пришло.

Не в состоянии разорваться между женой и управлением кораблем, он выключил двигатели и бросился на помощь. Конечно, они изучали курсы первой помощи. Разумеется, он не раз и не два проштудировал все, что нашел в памяти бортового компьютера, так или иначе относящееся к родам. Само собой, Майя давно приготовила предметы первой необходимости. Но он все равно был не готов. Черт побери, он был совершенно не готов, но думать об этом было некогда, требовалось срочно действовать.

Они старались, как могли. Но что-то явно шло не так, потому что Майя почти теряла сознание, а ребенок все не показывался. Вдруг в какой-то момент, когда жена замолчала, он услышал голос, как оказалось, давно бившийся в сознании:

– Впусти меня, я помогу!

Он огляделся. Иллюминаторы полностью потеряли прозрачность, их сплошняком покрывал сине-черный мерцающий ковер ом. Саймон посмотрел на жену. Майя, бледная, мокрая, обессилевшая, с прилипшими ко лбу волосами… Помощь явно требовалась, и он решил рискнуть.

Ринувшись в рубку, он дал сигнал компьютеру открыть внешний шлюз. После всех бесконечных проверок на безопасность, ручного нажатия кнопок и прочего, шлюз открылся. Экран показал, что тамбур заполнен чем-то, похожим на густой кисель глубокого синего цвета. Саймон чуть помедлил прежде, чем дать команду открыть внутренний люк, но Майя снова закричала, и он решился.

Едва образовалась первая щель, синий кисель ринулся сквозь все коридоры и помещения туда, где страдала роженица. Обогнув мчащегося туда же Саймона, ом расширился, на мгновение заполнив собой все пространство, а затем, уплотнившись, обволок женщину.

Мужчина было ринулся на помощь, но синий кисель мягко, но настойчиво отодвинул его, лишив подвижности.

«Постой, я уже внутри».

Изумленный, Саймон смотрел, как густая синяя мгла входит в его жену и после нескольких мгновений ожидания аккуратно выталкивает наружу красного сморщенного младенца, удерживая его в воздухе, словно на вытянутой руке. Стряхнув с себя оцепенение, он бросился к малышу и, как написано в учебнике, перевернув, похлопал по спинке. Ом расступился, освобождая пространство. Младенец вздохнул и вдруг закричал тоненьким пронзительным голосом, заявляя о своем праве на жизнь.

– Смотри, наш сын! – повернулся он к Майе.

Та, слабая и беспомощная, смогла только протянуть руку к малышу.

Уложив ребенка ей на грудь, Саймон обрезал пуповину и завязал аккуратным узелком.

Теперь надо было спасать потерявшую много крови Майю. Ом, казалось, понимал, что от него требуется. По крайней мере синяя рука – во всяком случае так казалось Саймону – что-то делала с Майей, к которой потихоньку возвращалась жизнь.

Наконец опасность миновала.

Саймон, измученный и уставший, смотрел, как его жена кормит грудью его сына, и как утомленный малыш засыпает у ее груди.

– Наш Матиас, – Майя передала ему спящего малыша и мгновенно уснула.

Он стоял, прижав к груди крошечное, сладко сопящее существо и глупо улыбался.

– Ты счастлив. – Раздался то ли вопрос, то ли утверждение.

Он обнаружил, что ом из синего вновь стал золотым.

– Да, очень! – Он вновь посмотрел на малыша.

Облако, сгрудившееся в середине отсека, поднялось и нависло над младенцем, словно тоже разглядывая.

– Удивительно. Он очень большой, ваш маленький. И он очень целый. И, кажется, ему тоже хорошо.

По золотому облаку пробежала рябь.

– Теперь опасности больше нет?

– Нет, прямой опасности больше нет, спасибо за помощь! – Саймон не знал, как выразить свою благодарность этому невероятному, непонятно из каких-таких мелких частиц состоящему существу, пожелавшему протянуть руку – именно руку, Саймон мог бы поклясться в этом, пусть синюю, пусть кисельную, но руку помощи им – застрявшим в космической дали созвездия Ясли у двух Ослят, бета и гамма.

– Можно, Матиас будет немножко моим человеком тоже?

– Это как? – испугался Саймон.

– Не знаю. Я просто хочу, чтобы он был как твой, как Майи, так и немножко мой. Как будто я для него тоже как целый и как человек, а он для меня как немножко ом.

– Ты можешь быть его крестным. – пришла спасительная мысль. Не как мы, но как еще один «запасной» родитель.

– Запасной родитель… – существо задумалось. – Родитель про запас, на всякий случай, для трудных дел… Да, мне нравится быть крестным. Можно, я его потрогаю?

Звездная золотая пыль на мгновение обсыпала спящего малыша, чтобы снова собраться в мерцающее облако. Но не вся. Вокруг запястья крохотной ручки остался мерцающих зеленоватым светом браслет.

– Немножко я останется с Матиасом. На всякий случай. Я всегда буду рядом с ним. А теперь выпусти меня.

И золотисто-зеленая масса вылетела наружу из приоткрытого шлюза и медленно полетела прочь от корабля.

– Не включай двигатель, – прилетела напоследок мысль. – Я донесу вас до Яссена. Теперь мы – одна семья.