Читать книгу «Дневник новой русской» онлайн полностью📖 — Елены Колиной — MyBook.

У меня бывает заторможенная реакция на всякого рода неприятности. Обычное дело, если кто понимает – сознание отключается, чтобы не воспринимать то, что ему не нравится. Решила, сейчас постою за свои интересы! Всего-то и нужно: расслабиться, прокрутить в голове все варианты ответов, выбрать самый лучший, взвесить все последствия и в спокойной размеренной манере донести свои взгляды на стодолларовую парковку до собеседника.

– Ну ладно, до свидания, у меня лекция, – сказала я, быстренько завелась и вырулила со двора.

Не поняла, почему все гудят? Оказалось, гудят мне, я просто немного не рассчитала и неизящно развернулась, мгновенно оказавшись центром клубка машин, никому сзади меня не проехать, впереди тоже, да и сбоку…

Из черной «Волги» выскочил водитель и заорал на меня нечеловеческим голосом. Почему он так нервничает с утра?

– Тебе на «Оке» надо ездить, а не на танке! – заорал он. – Направо рули, теперь налево…

Я сделала вид, что старательно кручу рулем в разные стороны. Пришлось ему сесть за руль – мой руль, не свой.

И тут из черной «Волги» вышла жена доброго водителя, на вид лет сорока и килограммов девяносто, недовольное лицо. Она не дрожала, не грызла ногти, не трясла руками и не подергивала левым глазом, но меня, с моим опытом, не обманешь: это стандартный случай – клиент с избыточным весом. Делится всего на два типа:

1. Толстушка, довольна собой.

2. Толстуха, недовольна собой.

Задача психолога (моя) и состоит в том, чтобы привести Толстуху в состояние Толстушки.

Решила, на добро нужно отвечать добром, и, пока ее муж выруливает меня из пробки, в ответ на его любезность я сейчас помогу ей (быстренько научу сохранять душевные силы, жить в согласии со своим весом etc.).

– Грустите ли вы иногда? – ласково спросила я и, не дав ей возможности ответить, сразу же задала следующий вопрос: – Бывает ли у вас напряжение в области шеи? – Толстуха кивнула.

– Я психолог, – сказала я специальным голосом, каким объявляют: «Я врач». – У вас есть пять минут, рассказывайте.

Толстуха оглянулась и принялась рассказывать, не понижая голоса, поскольку нас никто не слышал, потому что вокруг все кричали, ругались и гудели.

– Пока мой муж, подполковник, находится на службе, я очень занята, читаю любовные романы, буквально проглатываю по одному роману в день…

Как интересно жить, столько можно встретить неожиданностей! Я уже приготовила несколько рекомендаций, как смириться с избыточным весом, но Толстуха оказалась совершенно новым, неизвестным мне типом клиента с избыточным весом, и волнует ее совсем-совсем другое!.. Начиталась любовных романов и требует от своего подполковника нежных чувств. Хочет от него всяких признаний, и чтобы он ей нежно дышал в ушко, и это после рабочего подполковничьего дня! Что же делать? Такую проблему, как у нее, не решить и до конца жизни, а уж тем более на проезжей части…

– Вы выпишете мне таблетки? – спросила подполковница.

– Таблетки?.. – И в этот момент добрый подполковник вежливо крикнул, чтобы я садилась за руль и убиралась отсюда, пока он меня не убил. – Пока не стоит, лучше так, съедайте перед приходом супруга шоколадный батончик, и вы сможете нежничать за себя и за подполковника, сохраняя гармонию в супружеских отношениях… До свидания, всего вам хорошего!..

(Всем известно, что шоколад повышает количество эндорфина в мозгу, а эндорфин – это наркотик радости и нежности, так что ничего плохого я не сказала.)

– Сколько батончиков, два?! – закричала подполковница, высовываясь из окна машины. – Два или три?!

Лекция (первый курс, аудитория 226) началась пять минут назад, и я бежала по университетскому коридору, то есть очень хотела бежать, но пришлось продираться сквозь студентов, как в метро в час пик.

В нашем университете раньше был дворец Салтыковых, то есть, наоборот, наш университет находится в бывшем дворце. Эти дворцовые коридоры хороши для того, чтобы плести интриги, а для нескольких тысяч студентов и меня они как комариный носовой проход для слона. Зато у нас на балах бывал Николай, всегда забываю, какой именно, и Пушкин поссорился с Дантесом…

…Ф-фу, наконец-то! Аудитория 226, я в ней весь прошлый год читала.

– Здравствуйте, а вот и опять вы! – сказала девочка – круглые очочки с первой парты.

Студенты стучали ногами и кричали: «Ура! Психология! Даешь психологию!» Была приятно удивлена, раскланивалась во все стороны. Вот так – страна знает своих героев. Я еще с ними не знакома, а уже разнесся слух, как меня зовут и как здорово я читаю! Хо-хо!

– Ну, давайте начинать. Я вижу, вы уже знаете, что весь первый курс я буду читать у вас психологию, и даже знаете, как меня зовут…

– Мы второй курс… Вы у нас в прошлом году уже читали, – сказала девочка-отличница – круглые очочки. – Вы, наверное, аудиторию перепутали…

Удалилась из 226-й аудитории, сгорбившись и неловко помахивая рукой, как осветитель, сгоряча выбежавший на сцену.

Вслед кричали:

– Не уходите от нас! Мы хотим психологию! Мы вас любим! – Приятно, когда тебя так встречают! То есть провожают. Как же я мучилась в прошлом году! Они шептались, шуршали бумажками, чавкали конфетами, звонили телефонами, и каждый еще немножко бубнил себе под нос. Но платное обучение – дело тонкое. Если выгонять всех, кто чавкает и шуршит, можно вообще без студентов остаться.

Наконец нашла нужную мне 302-ю аудиторию. Ух ты, как красиво! Голубой с золотом зал, вид на Неву. Здесь была чья то спальня, кажется, Долли – внучки Кутузова.

Я сказала все, что полагается сказать первому курсу, поздравила и вообще. Главное, не забыть договориться с ними насчет мобильных телефонов, а то так и будут непрерывно трезвонить на разные голоса. (Сама-то я мобильный не выключила. Еще чего! А вдруг Роман позвонит?)

Вот, пожалуйста – на всю аудиторию зазвучал чей-то «Турецкий марш».

– Вы теперь студенты университета, взрослые люди. Как у любого взрослого человека, у вас бывают неотложные дела, по сравнению с которыми наши лекции… – (на секунду задумалась. Наши лекции что? – Чепуха собачья? Не-ет, наши лекции не фунт изюму!) наши лекции могут быть для вас не столь важны. Поэтому включайте виброзвонок, и если случится что-нибудь очень-очень срочное и вы почувствуете, что дрожите всем организмом, – пожалуйста, не привлекая к себе внимания, тихонечко выйдите из аудитории.

(В данный момент я сама мечтаю, не привлекая к себе внимания, тихонечко выйти из аудитории, – очень хочу в туалет. Не нужно было пить утром кофе, кофе всегда действует на меня как мочегонная таблетка.) Терпела, делая вид, что просто очень люблю безостановочно разгуливать по аудитории взад-вперед…

Минут через пять к нам в аудиторию ворвалась парочка – парень и девушка. Машут кому-то, кивают и улыбаются, как будто они припоздавшие долгожданные гости. А когда они наконец, вдоволь наулыбавшись, отправились на свои места, я заметила, что у парня – о господи! – голая попа! Сзади на джинсах огромные дыры, видны загорелые ноги, красные трусы и немного белой попы. А на девушке нет юбки! Или такая маленькая, что мне ее не разглядеть. Во мне тут же проснулся строгий и завистливый к чужим длинным ногам преподаватель, и я произнесла:

– Люди общаются друг с другом не только при помощи слов, жестов, мимики, но и на языке одежды. Подумайте, что мы сообщаем о себе своей одеждой?

Аудитория оживилась. Кричат – что, что?! Решила не продолжать, стало жаль эту парочку дураков – сейчас обсмеют их всем потоком.

Лекция закончилась, и я уже мечтала покурить, но местные отличницы – круглые очочки с первой парты волновались: а что же все-таки сообщает о себе девушка «без юбки»? Девчонки вроде хорошие, спрашивают не из вредности, а из интереса, хотят все знать.

– Если женщина чрезмерно подчеркивает одеждой свою сексуальность, значит, у нее проблемы в этой сфере или вообще комплекс неполноценности. Зачем привлекать всеобщее внимание к своей, например, попе? Ведь попа – это то, что есть у каждого человека.

Все-таки моя работа – лучшая в мире! Никто-никто не может зайти в аудиторию и сказать – вы НЕ ТАК читаете психологию. Или – вы не имеете права говорить студентам слово «попа». Или – а ну-ка отправьте факс и немедленно дайте кофе в кабинет, да побыстрее.

Роман пока не позвонил. Ничего, позвонит вечером. У нас было такое красивое лето, вовсе не июнь-июль-август… Лето – это маленькая жизнь, особенно в нашем климате.

Вечером поставила машину на свое обычное место. Что я скажу Лысому, что? Может быть, жалостно пробормотать:

– Знаете, я одинокая женщина с ребенком, и вся моя преподавательская зарплата – это сто пятьдесят долларов…

Или нет, лучше презрительно обдать его холодом:

– Я живу в этом доме всю жизнь и не собираюсь вступать с вами в отношения по поводу парковки…

Или даже лучше сразу поставить его на место:

– Этот двор вам не принадлежит, любезный…

…Заметила Лысого, но не успела убежать.

– О, привет, привет, как дела?.. – глупо улыбнулась, старательно помахивая рукой, как младенец, которого только что научили делать «до свидания», и сделала вид, что очень спешу. Потом ему все скажу.

…Роман не звонит, и это правильно, зачем ему отвлекаться в день семейного счастья и благополучия? Если бы я была замужем, я бы, наверное, осуждала всех, у кого, как у меня, роман с женатым Романом.

…Неужели бы осуждала? Всех, без разбору? А если у этих всех любовь?

Ровно в половине двенадцатого раздался звонок. Это Роман!

Оказалось, Женька. По ней можно часы проверять. У них в Германии программа «Время» идет на два часа позже, чем у нас, так Женька насмотрится новостей с Родины и ну названивать.

– У вас скоро вообще не будет никакой свободы слова. Я знаю, это все ваш Путин.

Женька его не любит и меня против него настраивает, а я люблю своего Гаранта Конституции. Мы учились с ним в одной школе. Он, конечно, старше, но все равно мы – однокашники, и он даже мне иногда снится. Думаю, это очень важно, когда президент нравится женщинам своей страны, – значит, все идет как надо. Не то что Брежнев. Он, кстати, тоже был неплох как дедушка, но дедушка – это что-то по определению позавчерашнее, не идущее с тобой в будущее.

Когда Путина выбирали первый раз, телеведущий предвыборной передачи спросил меня:

– А если бы вам надо было на четыре года уехать из страны, с кем бы вы оставили своих детей? – И зачитал несколько имеющихся у него вариантов ответа: – Путин, Явлинский, Зюганов.

Путина на передаче не было, Зюганов призывно выпятил живот, а Явлинский приосанился и заерзал – со мной, со мной!

Я тогда задумалась. Если оставить присматривать за Муркой Зюганова, то, конечно, она будет сыта, но вдруг по приезде меня встретит моя Мура с добрым большевистским прищуром в глазах? Да еще зубом начнет цыкать?

С Явлинским не оставлю! Он про Мурку вообще забудет. А с Путиным как раз будет хорошо – встретит меня моя Мура, чистенькая, присмотренная, в белых гольфиках, учится на одни пятерки и после уроков посещает кружок хорового пения. Загляденье! И на родительские собрания он к ней вовремя ходит. И я тогда выбрала – оставлю Муру с Путиным.

С Женькой мы быстро обсудили:

1. Мои новые ботинки с носами.

2. Мой роман с Романом (Женька считает, еще не все потеряно и он сегодня позвонит).

3. Наше с Женькой материальное положение. Оба наших положения не очень-то хороши: Женьку только что уволили с должности немецкого бухгалтера, и она получает пособие по безработице. Хорошо, что звонки из Германии такие дешевые и она может мне звонить без всякого учета ее материального положения, а о своем положении я планирую подумать потом.

Еще звонок! Это точно Роман! Бросилась на телефон, как Лев Евгеньич на звук высыпаемого в миску корма.

Нет ничего обиднее, чем броситься на звонок Романа, а звонок оказывается мамой, как будто, кроме мамы, я никому не нужна. Мама интересовалась Муриными отметками. Какие отметки первого сентября, тем более у Муры?! Первые сведения о Муриных успехах поступят не раньше декабря – в декабре меня обычно вызывают в школу. Сказала маме, что Мурка получила пятерку по литературе и четверку по истории.

Может быть, Роман еще позвонит? Он же знает, что я допоздна не ложусь, читаю.

Звонила Алена, потом Ольга.

Решила, буду записывать из разговоров с девочками самое интересное, а то мне никакого дневника не хватит. Или лучше просто по очереди. Сегодня очередь Алены.

Из интересного – Алена сказала, что они закончили ремонт в новой квартире, приступают к меблировке и очень скоро устроят новоселье, но это будет не обычная вечеринка, а УЖАСНО ВАЖНОЕ СВЕТСКОЕ МЕРОПРИЯТИЕ. Очень хочу на мероприятие, жаль, что оно будет не скоро – Алене с Никитой осталось обставить пять комнат и две кладовки.

Еще (из важного). Алена очень таинственным голосом сказала:

– Я должна посоветоваться с тобой как с психологом… – и замолчала.

При помощи спец. псих, приемов ее удалось расслабить и разговорить.

Оказалось, дело в том, что Никита весь последний год обращает на Алену очень мало внимания. То есть она только сейчас сообразила, что весь последний год, сначала-то ничего не замечала, – пока квартиру новую покупали, пока ремонт делали, теперь думают, как обставить, то, се, и она и не заметила, что сексуальная жизнь свелась от раза в неделю к… ну, в общем, она не помнит, когда в последний раз было…

– Когда? – строго спросила я (психолог, как врач, должен знать все).

Алена увиливала и пыталась обвинить в отсутствии сексуальной жизни внешние обстоятельства, например пуделя, который спит у них в постели и рычит, когда Никита пытается