– Полгода. Последний месяц жили вместе. И, – Настя заерзала на стуле, оглядываясь по сторонам, – готовились к свадьбе. Его родителям это не нравилось, поэтому мы не стали назначать точную дату, собираясь просто расписаться, без лишних свидетелей. Тайком, как в фильмах.

– Его родители были против тебя?

– Не то чтобы против, им не нравилась спешка. Они хотели, чтобы мы сначала лучше узнали друг друга. Но, если серьезно, надеялись, что Илья найдет себе кого получше. Их уровня.

– Вы с ним часто ссорились? – Пока образ, который рисовала перед ним девушка, никак не складывался с тем дерганным грубым парнем, с которым ему довелось пересечься.

– Нет, что ты! – Увидев, как Данил нахмурил брови, Настя сдалась. – Ну не то чтобы часто. Так, бытовые мелочи. Но смысл отношений в компромиссе. В жертвенности.

– Только если обе стороны готовы сделать шаг на встречу, – поправил ее мужчина. – Игра в одни ворота долгой не бывает.

– Понимаю. Видимо, так оно и вышло.

– И он никогда не проявлял наклонности сталкера?

– Илья любит все держать под контролем.

Данил многозначительно хмыкнул, широко улыбнувшись. Можно было называть это какими угодно словами, но факт оставался фактом – такое поведение выходило за рамки нормальности.

– Даже тебя?

– Он меня не контролирует.

Данил понял, что сболтнул лишнего, когда между ними повисла тишина, слишком чужеродная для оживленного гула кафе. Настя отстранилась, тяжело осев на спинку стула и запахнув на груди полы кардигана, точно пытаясь спрятаться.

– Прости…

– Нет, ты прав. И это самое обидное. Я думала, что шла на допустимые уступки ради нашего общего счастья, а на самом деле он полностью подчинил меня себе. Подавил как личность. Даже друзья говорили, что больше меня не узнают. Когда они у меня еще были.

– Звучит так, словно ты об этом много думала.

– Ты даже себе не представляешь, какими длинными могут быть ночи в одиночестве. В одну из них, мне даже показалось, я прожила целую жизнь.

– Успешную?

– Закончилось все довольно предсказуемо, – улыбнулась она, уже добродушней. Маска отрешенности начала трескаться и рассыпаться как ледяной наст во время оттепели. – Я должна поблагодарить тебя. Если бы не ты, я бы и не поняла, насколько далеко все зашло. Ты же открыл мне глаза. И мне не понравилось то, что я увидела.

– Так, Илья, он что-то тебе говорил обо мне? – перешел к главному Данил. – Расспрашивал?

– Я сказала, что видела тебя впервые, но он, видимо, не очень поверил.

Вместо того, чтобы поддержать эту версию и затаиться, Данил сам того не понимая только усугублял ситуацию. Зачем на следующий день поехал к ней домой? Зачем позвал в кафе? Стоило взглянуть на происходящее под другим углом и его поступки выглядели неоднозначно – как обычная забота или как романтические ухаживания? Не удивительно, что взбудораженный гормонами мозг парня истолковал все по-своему.

– Когда ты его видела последний раз?

Настя замялась, задумчиво рисуя пальцем незамысловатые узоры на деревянной столешнице. Ей и не нужно было ничего говорить, Данил понял все по ее многословному молчанию. И по синякам, которые еще были слишком свежими, не успев пожелтеть и потерять синий оттенок.

– Он не оставил тебя в покое?

Девушка так же молча закусила губу и покачала головой.

– Ему нужно время, чтобы принять наше расставание.

На этот раз Данил не сдержал разочарованного вздоха, поражаясь наивности девушки, которая начинала граничить с самоубийственной глупостью.

– В этом ему отлично может помочь полиция.

– Нет! – испуганно вздрогнула Настя. Ее глаза округлились, точно собираясь выкатить из орбит. – Ты что, ничего не понял? Его отец очень влиятельный человек. Никто даже разбираться не станет, а меня посадят за дачу ложных показаний. В лучшем случае.

– А если я пойду свидетелем?

– Будешь сидеть в соседней со мной камере.

Пускай в ее словах и был смысл, но все внутри Данила протестующе гудело от такого положения дел. От несправедливости и собственной беспомощности.

– И что ты предлагаешь? Ничего не делать?

– Подождать. – Девушка наклонилась вперед, так, что их теперь разделял едва ли десяток сантиметров. – Если мы не будем его провоцировать, он успокоится. Поверь, не такое уж я и сокровище, чтобы тратить на меня столько сил и времени. Сейчас он просто расстроен, что я разорвала наши отношения. Это задело его.

– И ты будешь терпеть? – возмутился мужчина. У него просто не укладывалось в голове. – Слежку? Побои? Ты не его собственность.

Парень и девушка за соседним столом вновь обернулись, неодобрительно зашептавшись. Данил нервно откашлялся умолкая. Внутри все кипело, требуя выхода, но он лишь крепче сжал кулаки, пытаясь сдержать рвущийся наружу гнев. В последнее время самоконтроль начинал подводить его.

– Может стать только хуже.

– Насколько хуже?

Девушка замолчала, размышляя, может ли быть с ним достаточно откровенной, но после долгого изучающего взгляда, очевидно, решила, что всей правды мужчине не осилить:

– У него богатая фантазия и достаточно денег, чтобы претворить ее в жизнь.

– Но, где гарантия, что, если мы перестанем видеться, он оставит нас в покое? И его «богатая фантазия» сама не подкинет ему повод для расправы? Ты уж прости, но после произошедшего он не производит впечатления адекватного человека.

Данил ждал, что Настя хоть что-то возразит, но та лишь едва уловимо пожала плечами. А чего еще он мог ожидать от девушки, настолько запуганной бывшим возлюбленным, что она контролировала каждый свой вдох, просчитывала наперед каждый свой шаг, тревожно оглядывалась на каждый незнакомый шорох. А он ждал от нее поддержки? Немного сбавив обороты, мужчина наклонился чуть вперед, потянувшись к ней через столик, и перешел на громкий шепот:

– Я должен тебя спросить, и ты ответишь мне честно, без утайки. – Он выдержал паузу. – Тебе нужна помощь?

Не торопясь с ответом, девушка неотрывно смотрела на свои руки, крепче обхватившие давно остывшую кружку чая. Данил не торопил ее с ответом, пытаясь уловить малейшие изменения в ее холодной отстраненности, но чувствуя лишь растущую между ними стену.

– Пока не произошло ничего из того, с чем бы я не могла справить сама.

В ответ Данил лишь растеряно покачал головой, стараясь скрыть разочарование. Он не имел никакого права осуждать девушку, а, тем более, требовать от нее чего-то невозможного. С чего вдруг он решил, что может так вероломно вмешиваться в чужую жизнь, диктуя свои правила, когда не мог навести порядок даже в собственной. Данил бы не удивился, дай Настя ему в ответ пару советов, требуя прекратить цирк с Викой, превратившийся в бесконечную череду встреч и расставаний. Эта мысль его немного развеселила.

– Надеюсь, ты говоришь правду. Или хотя бы полуправду.

Мужчина и не пытался скрыть скептицизма в голосе. Все это напоминало театр абсурда. Вместо того чтобы обратить в полицию и урезонить «богатого мальчика» они, стыдливо пряча глаза, сговаривались молчать о случившемся.

– Со мной все будет хорошо, – уверила его Настя, для убедительности закивав. – Возвращайся к прежней жизни. Я сделаю то же самое.

Чтобы сгладить неловкость между ними, Данил порывался проводить Настю до дома, убедившись, что Илья не последует за ней. Но девушка ответила категорическим отказом, смерив его слегка надменным взглядом. Таким учителя обычно смотрят на нерадивых учеников, допускающих одни и те же ошибки из раза в раз. Их разговор ничего для него не прояснил, оставив после себя лишь тяжелое послевкусие недосказанности и неуловимую слегка вибрирующую тревоги. Провожая из виду хрупкий силуэт девушки, точно солнечный блик на темном асфальте, мужчина пытался убедить себя, что сделал все, что должен. Но хитрый демон, ютившийся на левом плече, насмехаясь, твердил, что Данил поступил так, как ему было удобно – отвернулся и закрыл глаза, прикрываясь добрыми намерениями.

Дом встретил его тишиной. Подумав, что девушки нет дома, Данил прошел в гостиную, заметив ее темную взлохмаченную голову перед телевизором. Тот шел без звука, лишь мигая яркими цветами и посылая им бессвязные картинки.

– Ты целый день просидела дома? – удивился он. – Хочешь, сходим куда-нибудь вечером?

– Ты, похоже, уже куда-то сходил, – процедила она сквозь зубы, не разворачиваясь. – Хорошо отдохнул?

– О чем ты?

Осознание не сразу, но все же медленно просачивалось в его затуманенный мозг.

– Как можно быть такими лицемерным ублюдком? – Она подскочила, с ногами забравшись на диван, грозясь броситься на мужчину с кулаками. – Кто мне говорил о честности? Не хочу вранья и недомолвок. Рад, что ты вернулась. Какое право ты имеешь требовать от меня честности?

– И в чем причина истерики?

Данил догадывался, но не мог поверить. Неужели его попался на один и тот же крючок дважды? В ответ Вика разразилась слезами, точно подкошенная опадая и сворачиваясь на диване в позе эмбриона, обняв себя за колени.

– Что не так? – Он подошел ближе и нежно погладил девушку по растрепанной голове, приглаживая торчащие пряди. – В чем я виноват?

– Ты – изменщик! – Глотая слезы и тяжело всхлипывая, она подняла на него заплаканные опухшие глаза. – Мы только-только сошлись. Я, – она издала душераздирающий вопль, от которого зазвенело в ушах, – я попросила у тебя прощение! А ты тут же побежал к другой?!

– С чего ты взяла?

Он не знал, что именно видела или слышала Вика, но догадывался, кто был причиной.

– Будешь отрицать? – взвилась девушка. – Я полчаса смотрела стрим, как ты обхаживал какую-то блондинку в ресторане.

– Тогда ты, наверняка, видела, – как можно спокойно ответил он, делая вид, что абсолютно не удивлен случившимся, – что это была деловая встреча.

Громко икнув, девушка замерла, обдумывая его слова, но не переставая жалобно всхлипывать на каждом вздохе. Данил присел рядом на край дивана, попытавшись обнять ее за хрупкие вздрагивающие плечи, но Вика, отмахнулась, вскакивая на ноги и размахивая руками, направилась в спальню.

– Я уезжаю к Лисе!

– Черта с два!

Когда Данил добрался до нее, девушка уже пыталась вытащить спортивную сумку из стенного шкафа, пыхтя и причитая в голос.

– Поставь на место. – Тон не терпел пререканий. – Хватит уже угрожать мне уходом каждый раз, когда тебе что-то не нравится. Может, разберемся как взрослые люди?

Из хороших новостей следовало отметить то, что Вика больше не плакала, из плохих – теперь она была зла. Лицо раскраснелось, губы подрагивали, будто она пыталась рычать, обнажая зубы.

– Кто она?

– Коллега. – Мужчина не придумал ничего лучше. – Новенькая. Я взял над ней кураторство.

– Ах, – театрально рассмеялась Вика, закатывая глаза. – Вот как это называется. Кураторство.

– Из-за чего ты ревнуешь? Это абсурдно. Что мы сидели в кафе и разговаривали? Обниматься с лысым бугаем это более целомудренно?

– Так это была твоя месть?

– Нет. Что? – Он сморозил большую глупость, и теперь бури было не избежать. – Как тебе удается все выворачивать наизнанку?

– Ну, извини, что я такая плохая. – Скрестив руки на груди, Вика обиженно надула на губы и присела на кровать, закинув ногу на ногу. – Не знаю, как ты меня терпишь.

Данил резко выдохнул – аргументов больше не осталось. Любое слово, сказано дальше только бы усугубило ситуацию, вбив еще один гвоздь в крышку их многострадальных отношений.

Самое обидно, он с самого начала понимал, что Илья лишь искусно манипулирует ими, и клятвенно божился не поддаваться на провокации, но что-то пошло не так – какая-то пара минут и их ссора прошла точку невозврата. Снова.