21 января 1936 г.
Моя дорогая г-жа Махон,
Я поистине пришла в ужас, услышав о всех Ваших бедах, это настоящее испытание огнем. Какое счастье, что Вы не пострадали, но, пожалуйста, обращайте внимание на все Ваши предчувствия и посылаемые предостережения. Времена настолько грозные, что к этим предостережениям нужно внимательно прислушиваться.
Через две-три недели мы ожидаем, что наши нью-йоркские дела вступят в новую фазу. Битва будет свирепой, но мы знаем, что победим и все обернется на величайшую пользу.
Пожалуйста, не слишком усердствуйте в поисках гребней. Я напишу в Америку – уверена, что в большом городе будет проще найти их.
Надеюсь, что Вы и полковник Махон в полном порядке и довольны пребыванием среди друзей.
Шлем Вам обоим наши самые сердечные приветствия.
Искренне Ваша.
21 января 1936 г.
Дорогой Георгий Гаврилович[30], не откажите передать этот ответ Мир[ону] Емелья[новичу]. Получила Ваше срочное письмо от 19 декабря с замечаниями о книге «Основы миропонимания Новой Эпохи»[31]. Конечно, я очень одобряю эту книгу. Это ценный вклад в нашу небогатую литературу по этим вопросам. Книгу эту я читала в рукописи и не отказывала в советах автору ее. Но о Вашей критике этого труда скажу, что Вы поторопились, так же как Вы это сделали и с критикой журнала д-ра Ас[еева]. Следует помнить, вернее, знать, что нет ни одной книги, в которую не вкралось бы несколько ошибок или неясностей или просто опечаток и пропусков. Даже в книгах или письмах Адептов можно найти как бы противоречия, но которые для знающих являются не противоречиями, а просто недоговоренностями. Мироздание очень сложно, и невозможно уместить все великое разнообразие его в несколько формул, приложимых к каждому случаю. Так и в вопросе о созвучной душе много недоговоренности. Нельзя отмерить аптекарскими мерами степень достигнутой индивидуализации в каждом отдельном случае в тех или иных группах низших царств, потому и берется лишь средняя мера их состояния. Общую душу в данном случае следует понимать как созвучие в примитивных ощущениях, и, именно, такое созвучие может выражаться термином общей души или духовного созвучия. Ведь и Вел[икие] Уч[ителя] часто называют Свою Группу – Единое Эго.
Так Вы изумляетесь, что закон Кармы назван «слепым и вместе с тем разумным». Но следует всегда помнить о противоположениях в каждом космическом законе. Слепым закон этот назван в силу его непреложности, непоколебимости, когда он действует космически непреложно. Закон Кармы становится разумным в действиях человека с пробужденным разумом. Но низшие царства подчинены «слепому» для них закону.
Владыки Кармы, направляя эволюцию мира, конечно, прежде всего руководствуются космическими законами и направляют или согласуют свою Волю с эволюцией Космоса, или великою Целесообразностью. Потому Ваш вопрос – «неужели Владыки Кармы слепы?» – просто неуместен. Теперь разъяснение автора, что «карма не действует в течение первой и последней четверти круга эволюционного развития», то и тут нет заблуждения, но просто тоже недоговоренность. Во всех Учениях очень мало сказано о состоянии человека в первых трех Кругах или даже о первых двух Расах нашего Круга. Но все же из намеков можно понять, что в течение первых двух Рас Четвертого Круга состояние это при духовности было лишено того, что мы называем рассудком, и потому можно сказать, что они следовали непреложному или «слепому» закону Кармы. В последней же четверти нашего Круга, когда человечество утончится и достигнет состояния уплотненного астрала и своей первоначальной духовности через раскрытие высших центров, но уже при вполне развитом и просвещенном разуме, то, конечно, оно завершит свою земную карму и улетит с Земли, чтоб начать новый цикл существования на иной планете.
Также на страницах окк[ультных] трудов можно найти упоминание, заимствованное из теософических писаний, о количестве воплощений, допустимых подряд в одном поле, – категоричность этого утверждения при недоговоренности тоже может вводить в заблуждение. Но если бы я стала опровергать его, то мне пришлось бы затронуть нечто, не подлежащее еще оглашению. (Но так как недоговоренность эта никакого вреда не принесет, то я ее и оставила в ее теософическом освещении.)
Почему кажется Вам несправедливым утверждение, что «человек может обогнать свою карму и тогда она не достигнет его»? Мне думается – наоборот, ибо если было бы иначе, то мы никогда не вышли бы из этого заколдованного круга. Теперь Вы спросите – как может человек обогнать свою карму? Отвечу – улучшением своих мыслей и побуждений. Много раз в Учении сказано, что именно наши побуждения и мысли творят нашу карму, поступки – факторы второстепенные. Ведь именно мысли создают нашу внутреннюю сущность. Мысли откладываются энергиями в нашей ауре, и если эти энергии будут очищены и утончены, то ясно, что они могут созвучать или притягивать лишь такое же чистое, и потому все злобное и низкое не сможет уже коснуться нас в полной силе. Так, если Вы встретитесь с человеком, которому в прошлой жизни Вы причинили зло, то, хотя он и почувствует к Вам неприязнь, но, если Ваша аура будет особенно очищена, действия его злобной энергии не смогут задеть Вас в полной мере, и злобная энергия, как бумеранг, обратится на пославшего. Вот почему так практичен совет очищать, улучшать и утончать свои мысли и побуждения. Дух несет в себе свое достижение и свой доспех. Очищение и огненная трансмутация нашего внутреннего существа делают нас владыками кармы. Ведь завершение кармы на одной планете наступает, когда все элементы или энергии, входящие в состав нашего существа, достигли совершенства, положенного для данной планеты.
Теперь что касается до Андрогины[32]. Обратите внимание, что место это поставлено в кавычках и взято оно из моего письма к автору книги. Я уже писала Вам, что третий том «Т[айной] Докт[рины]» собран был без корректуры самой Е.П.Бл[аватской]. Кроме того, нельзя относиться с полным доверием к записям учеников, часто не проверенным самой Е.П.Бл[аватской]. Сама на личном опыте знаю, какие сюрпризы можно встретить в подобных записях. Потому собираюсь в своем завещании упомянуть, что я не отвечаю ни за какие записи, сделанные якобы с моих слов, если в них нет следов моей корректуры и надлежащей подписи.
Не понимаю, почему кажется Вам невозможным, чтобы Христос называл «Отцом Своим» Непознаваемую Первопричину? Как бы ни была трансцендентна Первопричина, истинно, она есть Отец-Мать всего сущего. Так же точно Христос мог называть Своим Отцом того Дхиани-Будду, под Лучом которого зародилась его монада или человеческая особь и к царству или планете которого Он, следовательно, принадлежал.
В заключение напомню Вам, что критика легка, но искусство трудно. И ученик, прочитавший сердцем книги Живой Этики, должен понять, как важно являть на своем пути глаз добрый. Критикой никогда ничего не создавалось.
Книга «Осн[овы] н[ового] м[иропонимания]» принесла много радости ищущим сердцам, и я слышала много трогательных откликов и превосходных отзывов о ней. Ошибок в ней или, вернее, недоговоренностей не больше, чем во многих других писаниях, к какой бы области они ни принадлежали.
Прежде чем двигаться дальше, нужно, чтобы сознание человечества вместило то, что уже дано. Ведь сейчас человечество стоит перед пропастью – быть или не быть? – и потому гораздо важнее проводить в жизнь начала Живой Этики, нежели знать точный подсчет числа воплощений, допустимых в одном поле, или же все степени духовных созвучий в низших царствах, или, наконец, будут ли люди Седьмой Расы иметь два позвоночника или три ноздри и т. д.
Так, не критикуйте, но обследуйте каждый вопрос со многих сторон, помня о всем разнообразии и всей сложности Мироздания.
В своем последнем письме Вы пишете: «Вы знаете, что что бы Вы мне ни сказали, я не обижусь, а только буду благодарен, – это не слова, а действительность. Часто Вам это говорю, потому что заметил, что многие так говорят, но на первое же указание обижаются» – эти строки подчеркнуты Вами. Отвечу – Благо Вам, если это осознание уже посетило Вас, следовательно, этот мой ответ уже не «задует Вашего пламени», даже если оно «дымящее». «Невелика честь насадить сад обид»[33]. Обиженность есть все та же самость, преграждающая нам путь к Свету.
Если найдете еще что-либо непонятное в труде А.Клиз[овского], напишите, отвечу насколько возможно.
Н.К. уже писал Вам, чтобы Вы не пили слишком сильный навар валериана.
Шлю Вам бодрость и мужество и всего светлого.
Е.Р.
24 января 1936 г.
Май дир френд[34],
За последнее время от нескольких друзей мы получаем сведения, что наши бывшие сотрудники – г-н Хорш, его супруга и мисс Эстер Лихтман – рассылают циркулярные письма, порочащие наше имя, всем лицам, так или иначе состоящим в связи с нашими Учреждениями в Нью-Йорке или даже просто интересующимся ими. Не в моем обычае писать какие-либо отрицательные оповещения даже о неудачных сотрудниках, но их непрекращающиеся выпады против столь уважаемого имени заставляют меня написать Вам и осветить положение и с другой стороны. Конечно, трудно представить себе, как после 14-летнего, казалось бы, такого дружного сотрудничества в Учреждениях мог внезапно произойти среди участников такой раскол, да еще с такими злостными наветами. Но когда мы примем во внимание основные отрицательные черты национальности трех захватчиков, то все становится на место. Так г-н Хорш вложил свой капитал в Дом[35] и надеялся получить на него сторицею, но когда вследствие Америк[анского] краха в [19]29 и [19]30 году выяснилось, что это невозможно, он задумал иным способом захватить контроль над всеми Учреждениями и Домом. Как теперь обнаруживается, он тщательно подготовлял этот захват в течение всех последующих лет, и, конечно, для завершения его самым удобным временем явилось отсутствие проф[ессора] Рериха в далекой экспедиции[36]. Как Вы знаете, происшедший в Америке крах потребовал переоценку всего рил эстета[37], и стоимость нашего Дома, выстроенного в самое дорогое время, упала вдвое, цены на квартиры должны были быть понижены, и, конечно, доход сильно сократился. Все вместе взятое при возросших налогах привело к реорганизации[38], которая была проведена успешно, и Дом остался за нашими Учреждениями. Но по техническим и легальным формальностям Дом после реорганизации должен был быть передан из «Рерих Музея Корпорации», которая в последние годы являлась владельцем Дома, в нашу основную Корпорацию «Мастер-Институт оф Юнайтед Артс», основанную проф[ессором] Р[ерихом] в 1921 году и свободную от всяких обязательств[39]. Таким образом, Дом остался в своей основной Корпорации, в которую входили все те же Трэстис[40]. Но этот переход Дома из одной Корпорации в другую дает возможность трем захватчикам сообщать всем не посвященным во внутреннюю организацию Учреждений как бы о прекращении деятельности, связанной с Музеем и именем, и переходе всего в какую-то якобы новую Корпорацию. На самом же деле именно Мастер-Институтом оф Юнайтед Артс начались наши Учреждения, и Н.К. является фаундером[41] и основателем его вместе с основной группой, состоящей из З.Лихтман и Мориса Лихтмана, мисс Грант, проф[ессора] Р[ериха] и меня. Г-н Хорш с самого своего подхода к делам принял на себя все управление Домом и исключительное заведование всею финансовою частью. Также он имел нашу полную доверенность на ведение всех наших финанс[овых] и прочих дел. Конечно, он и воспользовался этими обстоятельствами, чтобы тем успешнее провести свое злоумышление. Так он со своею супругою и мисс Эст[ер] Лихтман решил упразднить всю основную группу учредителей, состоящую, как я уже писала, из проф[ессора] Рериха и меня, г-на и г-жи Лихтман и Франсис Грант (особенно ненавистны ему две последних), и уже в [19]34 году в последний краткий приезд Н.К. в Нью-Йорк г-жа Хорш заявила ему категорически, что они не могут сотрудничать с Зин[аидой] Гр[игорьевной] Лихт[ман] и с мисс Франсис Грант. С этою целью, под предлогом опять каких-то легальных формальностей, будто бы требовавших временной замены нас в Трэстишип[42], г-н Хорш ввиду нашего отсутствия заменил Н.К. своим зятем, а мое место заняла мисс Эстер Лихтман. Конечно, мы были извещены, что это пустая формальность и мы автоматически будем немедленно снова восстановлены во всех своих правах. Но как это выясняется, такая замена не являлась необходимостью. Все это совершалось ими под шумок и в отсутствие Н.К. и при полном доверии к его действиям со стороны прочих Трэстис. Также в свое время, под предлогом тех же формальностей, г-н Леви принял на хранение их шеры[43] Учреждений, которые теперь он выдает за свои[44]. Но, по счастью, у некоторых имеются расписки в выдаче ему этих шер. Когда первое предательство было совершено, они начали поход против остальной ненавистной им группы. Ведь уже в [19]34 году в последний краткий приезд Н.К. в Нью-Йорк г-жа Хорш заявила категорически, что сотрудничать с Зин[аидой] Гр[игорьевной] Л[ихтман] и Франс[ис] Грант они не будут. Конечно, мы прилагали все усилия, чтобы поддержать между ними всеми дружественное, просто деловое сотрудничество, но безуспешно, как мы это видим. Невозможно описать всех злобных ухищрений, которые были пущены ими в ход для этой цели. Когда Н.К. узнал о происшедшем, дело, конечно, приняло новый оборот, и Н.К. вступился за права верных и оскорбленных сотрудников, которых трое захватчиков хотели буквально выбросить на улицу. Дело сейчас уже передано адвокатам. Но когда злоумышленники убедились, что мы будем защищать наших сотрудников, то злоба их перешла всякие границы и они решили уничтожить всех нас. Для этого они не останавливаются ни перед чем и решили воспользоваться даже известным пуллом[45] в лице г-на Уол[леса].
Так корысть и жажда власти и честолюбие маленького брокера, добившегося благодаря идеям и имени Н.К. известного положения, при котором ему многие двери стали открыты, бросились ему в голову, и он хочет уже блистать один. Сама мисс Лихтман неоднократно подтверждала, как имя Рериха открывало им все двери и что реорганизация Дома была успешна[46] только благодаря тем идеям, которые были заложены в Учреждениях, и сочувствию общественного мнения. Друзей у нас немало, и мы получаем множество писем с изъявлением полного сочувствия и полной солидарности с нами против этого вопиющего злоумышления. Прекрасные формулы наполняют пространство. Так, известный писатель Косгр[эв]: «Ай олвэз фот – ит уоз эй миракл, вет эй мен лайк Хорш уит нофинг бет ве уол-стриит инстинктс шульд хев гивен вет донешен ту ве уорк. Ай кульд онли аккаунт, нор, ит бай май белиф вет хе хэд биин течед бай ве Холи Гост ин ве персон оф Николас Рерих – нау аппарентли хи вульд нот сюстен ит енд хез гон бек то хиз формер селф. Перхепс эновер теч оф ве Холи Гост уил хелп хим. Ин эни кез Ай вульд лайк ту си Проф[ессор] Р[ерих] бек хир»[47]. Конечно, я не могу передать Вам всего того, что говорится[48] по адресу захватчиков. Но происходят и трагикомические сцены, не могу не описать одну из них: так на одном многолюдном собрании Общества имени Рериха в Филад[ельфии] г-жа Хорш, которая состояла его почетным членом, встретив там известного поэта Уортона Сторка, первого предс[едателя] Общ[ества] имени Рериха в Нью-Йорке, начала было порочить имя Рериха, на что Уортон Сторк (свыше шести футов ростом) прогремел на всю аудиторию: «Оан мор диспереджинг уорд эгенст Проф[ессор] Р[ерих], энд Ай уил инфликт ю бодили харм»[49]. Говорят, что от ужаса г-жа Хорш присела и быстро покинула собрание ‹…›[50]. Да, друзья собираются и образуют Совет защиты. Попутно многие лики обнаружатся, и это полезно знать. Да, все отрицательные черты еврейской национальности выявились в этих трех захватчиках, так же как лучшие ярко определились в Зин[аиде] Гр[игорьевне] и ее супруге. Ведь родной брат мисс Лихт[ман] отказался от нее и сейчас очень страдает от того, что именно его сестра явилась предательницей дел. Он чуткая и редкая душа. Во всем этом деле самым потрясающим, конечно, является их беспримерное лицемерие. Ведь у нас тома их писем в самых суперлативных[51] словах, выражающих нам их преданность и признательность за все полученное ими от нас, за все те возможности, которые открылись перед ними, то положение, которое Учр[еждения] эти дали им. Так продолжалось до самой середины прошлого лета, когда без малейшего повода с нашей стороны они неожиданно ‹…›[52] для возможности в будущем писать им и дискредитировать имя проф[ессора] Р[ериха]. Все необходимые рекомендации [и] письма были получены ими. Конечно, больше всего они опасались и опасаются приезда Н.К. в Америку и потому измышляют самые невероятные вещи, чтобы помешать этому приезду. Так экспедиция должна была закончиться в Америке, но через Уолл[еса] они добились, чтобы экспедиция была закончена в Индии, чтобы всячески отдалить и пресечь возможности приезда. Зная также слабую струнку многих, они пытаются затронуть и с политической стороны, именно распуская на основании нелепейших и умышленных статей некоего Пауэлла[53]
О проекте
О подписке