56. Е. И. Рерих – Н.К. и Ю. Н. Рерихам
30 марта 1935 г.

Любимые мои, на последние Ваши вести от 24 февр[аля] по 4 марта я не ответила из-за страшнейшей головной боли. На этой неделе еще не имели Ваших писем. Вы уже знаете о двух хороших телеграммах из Америки. Особенно важна сообщающая о согласии, которое будет дано. Всячески тороплю наших. Послала Указание о крайней спешности телеграммою. Конечно, приходится считаться с тем, что некоторые сотрудники не умеют тянуть несколько вожжей одновременно. Сейчас они, видимо, всецело заняты приготовлениями к Торжеству 15 апреля, которое, как Вы знаете, произойдет в офисе самого Президента. Это мудрый и широкий шаг. Сейчас получила телеграмму о присоединении Чили. Курьезно будет, если к 15 апреля из всей Европы присоединятся лишь три Прибалт[ийские] страны. Но во всех делах идет подготовка к большой победе. Именно, чудо у дверей, и чудесное явление готово. Великое Ручательство дано за успех Канз[аса], так что еще немного терпения, и все придет. Но вчера получила телеграмму малодушного содержания. Явилось желание прикрыть Центр. Конечно, я ответила, что это невозможно и нанесет великий ущерб главной линии и что я немедленно высылаю три тысячи фр[анков] за помещение. Удивительная близорукость и непонимание момента. Сейчас буду писать Лепети, чтобы выяснить с ним, как нам дотянуть до лучшего времени, которое уже близко. Я отлично понимаю, что он – бельмо на глазу многих. Масштаб дел с трудом охватывается, потому и значение Центра не понято. У Свет[ика] явилась мысль, чтобы Амр[ида] вышла из «Публикейш[нс]» и те расходы, которые она несет по содержанию канцелярии (около ста долл[аров]), она перенесла бы на содержание Лепети, это была бы уже существенная помощь. Конечно, я всецело поддерживаю его в этом. По многим причинам ей там сейчас трудно, и потому думаю, что она согласится. Ведь мы должны выбирать сейчас то, что важнее, и, конечно, по многим причинам сейчас важнее удержать Центр. Но, конечно, в случае согласия она будет пересылать эту сумму нам, и потому, родные, прошу Вас – ничего об этом предположении к Амр[иде] не пишите нашим в Америку. Это должно остаться вне их соображений. Буду выяснять с Лепети, как сократить еще плату за помещение и др[угие] расходы, буду писать ему и о необходимых воздействиях на известную группу младо[росов]. С Пактом он провалился, но это и следовало ожидать. Но пусть хотя бы охраняет культурный очаг, сейчас это очень важно. Родные мои, крут подъем, но поручни уготовлены, так будем помнить. Также, «конечно, пренебрежение к главной линии не предрасполагает к успеху. Новые обстоятельства дадут новые возможности. Ручаюсь за успех. Чую, явление готово. Рука явит спасение дел»^[321] – все это я сообщила кому следует. Конечно, я еще не имею подробностей первых шагов О[яны], пока что знаю лишь из телеграмм, что послания мои произвели большое впечатление и уже дали результаты. Так чудесное явление близится.

Мы получили Указание просить Москова дать о тебе статью для помещения в русскую брошюру, издаваемую в Риге. Ты уже знаешь, что в нее войдет статья, пересланная тебе из журнала «Для Вас»^[322], автор ее живет в Южн[ой] Ам[ерике], редакция обещала дать его имя, статья Рудзитиса и статья Шибаева о Пакте. Думаю, что монография на латышском языке будет хороша. Рудзитис пишет тонко. Так, в то время как отбросы харб[инские] клевещут, в других странах друзья множатся и выпускают все новые и новые статьи, книги и брошюры о твоей деятельности. Не понравилось мне письмо Чертк[ова] к Луису. Это все одного поля ягода! Не орлы! Весь мир для них ограничен своим двором. Зина запрашивает, как быть ей с Моск[овым], ничего не делающим, и Ш[нарковским]. Ответила, чтобы проявила полное спокойствие, дала бы пройти некоторому времени. Сейчас не время требовать разъяснений, почему Ш[нарковский] не появляется и в то же время не слагает с себя звание Председ[ателя] Общ[ества] П[реподобного] С[ергия]. Также не теребила бы Моск[ова], но полезно в разговорах указывать на других русских, умеющих высоко чтить Н.К.; данных у нее достаточно, нужно лишь держать их в памяти наготове. Также правильны соображения, что Гребенщ[иков] убоялся и всячески старается выказать себя наипреданнейшим сыном Церкви. Прошу ее остаться спокойной зрительницей подобных превращений и продолжать свое прекрасное дело, помещая статьи Н.К. и о Н.К. Также и переписка ее с Дехт[еревым], который, кажется, также церковник, до сих пор продолжается благополучно. В Болгарии элемент более просвещенный, и там будет легче с культурными Общ[ествами]. Также Вл[адыка] указал мне написать Володе и устыдить сородичей. Написала, но по многим соображениям приходится писать бледно. Так, конечно, выдержки письма к Ас[ееву] появились с полным именем, согласно Указанию. Видимо, и это Вл[адыке] нужно. Потому никак не могу понять всего сыр-бора, возгоревшегося от безобидного в конце концов американского блефа. Все же тьму надо просвещать. Ведь не знают они, пребывающие в захолустье, истинного положения вещей. Все же больно за невежество, проявляемое нашими сородичами! Забавно слышать, что меня вырядили в Теос[офическую] Мадонну, да еще в еврейку!!! Получила письмо, вернее, вопль души артистки Ведринской! Трагедия состарившейся актрисы. Конечно, всё это ждет материальной помощи, но откуда взять ее на всех! Трудно отвечать на такие письма! Ссылается на то, что ты обещал, когда время придет, выписать ее.

На будущей неделе придут интересные письма от О[яны]. Родные мои, как мучительно хочется мне порадовать Вас. Радость моя в Ручательстве Вл[адыки]. Берегите друг друга. Медведь-то укусил! Вот и не верь снам после этого! Да и черная рука возницы тоже посеяла смуту. Все сны замечательны. Юханчик, мой любимый, посылаю тебе мужество и помню видение с луной и солнцем. Ваши письма на этой неделе не дошли, но пришло письмо от Четвертинской, описывающей тяжелое положение семьи «ручного зверя», много намеков на то, что разные учреждения не видят никогда Основателя, и авторы кор[ичневой] кн[ижечки]^[323] жалуются, что его не видят… все во всем видят мистер^[324]. Приезд все уладил бы и т. д. Буду отвечать обоим. Подумаем, что можно сделать, но сейчас важно дотянуть. Конечно, сейчас переживается самое трудное время. Потому и получаемые Вами суммы склоняются на все лады и многое возрастает. Расходы по обмундированию вызывают недоумения некоторых, несомненно враждебных, лиц. Судят по рыночным ценам Ам[ерики]. Примите это во внимание. Также соберите как можно больше семян. Определения им не важны. Помните, им нужно количество.

Обнимаю Вас, мои сокровища, в полном доверии к Ручательству дойдем^[325]. Важно, что Гл[ава] знает, это уже большая возможность. Почва значительно подготовлена – не пиши в общем письме об этом. Пиши лишь, чтобы продолжали добиваться результата по Кан[засу]. Действую по Указаниям. Все думы с Вами, берегите друг друга. Чудо у дверей.

Пришло недурное письмо от Лозины, он устроился в Сан-Ремо, доволен своим новым положением. Чудесное явление готовится, сокровища мои!!

57. Е. И. Рерих – Ф. А. Махон^[326]
1 апреля 1935 г.

Моя дорогая г-жа Махон,

Получила две Ваши милые записки и книгу. Сожалею, что Вы приложили столько усилий, чтобы вернуть ее поскорее, но, хочу заметить, что большинство этих писем взято из полного тома «Писем Махатм», который у Вас есть.

Шкатулка из слоновой кости стоит на моем столе, и я не перестаю восхищаться ей. Жду, когда взойдут Ваши гладиолусы и напомнят мне о Ваших добрых мыслях.

Г-н Шибаев рассказал мне об утомительном судебном процессе, опять отсрочка держит всех в неопределенности – это просто поразительно.

Надеюсь, что Ваше путешествие домой было приятным и Ваша нога Вас не беспокоила.

С сердечными пожеланиями Вам и полковнику Махону, искренне Ваша.

58. Е. И. Рерих – Е. К. Святополк-Четвертинской
2 апреля 1935 г.

Дорогая Екатерина Константиновна, очень обрадовалась получить Ваше письмо от 19 марта и узнать, что Вы в полном здоровье, об этом свидетельствует почерк Вашего письма. Также тронула меня Ваша забота о наших делах и деликатность намеков. Конечно, я в курсе всех подробностей дел и знаю трудное положение, в котором находится сейчас Жорж. Но его опасения не так уже основательны. Он прекрасно знает, что лишь за неплатеж по контракту, налогов и прочих расходов по помещению может грозить опись, но до сих пор сумму эту он получал! Потому мне очень хотелось бы знать, какие еще неплатежи имеет он в виду! У страха глаза велики, и, как Вы знаете, наш Жорж никогда мужеством не отличался. В свое время Н.К. писал ему и г-же де Во, что мы его просим не упускать ни одной возможности получить иную должность, копии всех этих писем хранятся у нас. Конечно, мы переживаем сейчас самое трудное время. Как Вы знаете, сверхчеловеческими усилиями нам удалось сохранить за собою Дом, но еще нет частичного освобождения от такс, процесс продолжается, и налицо сейчас имеются платежи по неотложным денежным обязательствам. Все, что не может себя оплачивать, временно сокращено. Из всех наших Учреждений лишь Парижский Центр всею тяжестью лежит на Музее. Уже некоторое время, как наши Учреждения должны были сократить своих секретарш, и часто одна секретарша обслуживает два-три учреждения. Давно уже советовала я Жоржу научиться писать на машинке. Так не знаю, что и делала бы я, если бы у меня не было моей машинки! Жорж пересылает мне каждые две недели копии протоколов и получаемых и отсылаемых им писем, и, право, количество их не обременительно. То, что мы получаем от него за две недели, обычно составляет не больше половины того, что мы отсылаем два раза в неделю. А со мною лишь один Влад[имир] Анатольевич Шибаев. Беда в том, что Жорж не знает темпа америк[анской] работы и той кипучей деятельности, к которой приучил нас Н.К. Конечно, с каждого можно требовать по способностям, и несомненно, и Жорж имеет свои большие плюсы. Пишу это, лишь чтобы показать, что никакого перегружения работой в Центре нет. И потому мы не раз просили его приискать себе занятия на стороне и свободное время уделить Культурным Собраниям в Центре. Конечно, мы хотим сохранить Центр, и трудность эту нужно претерпеть не такое уже долгое время. Все же в Центре собираются неплохие группы соотечественников и многие друзья, и жаль было бы лишать их возможности иметь даровое помещение. Кроме того, ввиду всей клеветы и нападок, которые просачиваются и в Парижские круги, желательно было бы сохранить Центр, ибо закрытие его явилось бы торжеством для местных врагов, по близорукости своей они истолковали бы это как крушение культурной деятельности Н.К. Дня два тому назад я получила из Америки телеграмму, что они сейчас не могут внести необходимую сумму, потому я выслала ему три тысячи франков на оплату помещения и прочие малые расходы. Ведь с падением доллара все наши бюджеты нарушены. Пишу ему, чтобы он преисполнился мужества и сократил бюджет и тем помог нам дотянуть до близкой победы. Ведь много новых обстоятельств показалось на нашем горизонте и новые возможности близки. Потому, несмотря на все трудности, мы продолжаем бодро смотреть в будущее.

Конечно, в то время как в Харбине отбросы занимаются травлей, из других стран я получаю самые трогательные выражения преданности Н.К. и нашим делам. Так друзья в Прибалтийских странах в виде протеста приступили к изданию новой монографии Н.К. и еще небольшой брошюры, тоже посвященной деятельности Н.К.^[327] Так и на Балканах ширится круг почитателей, и лишь шайкою в Харбине и, должно быть, в некоторых кругах Парижа продолжается недостойное поношение светлого имени. Харб[инская] шайка инспирируется со многих сторон. Также природа хамелеона очень присуща одной нации. Разложение эмиграции очень полезно для определенных целей. К сожалению, среди этого элемента есть личности, утерявшие всякое человекообразие, готовые на все, ими и пользуются. Должна сознаться Вам, дорогая Екатерина Константиновна, что часто мне стыдно до слез за своих сородичей. Ведь иностранцы потеряли ко многим из них всякое уважение. Ведь приходится слышать такие выражения: «Это не джентльмены!» Мне казалось, что русский интеллигентный класс так высок по сравнению с другими национальностями, но пришлось глубоко разочароваться. Мы не представляли себе, не ведали о той бездне невежества, которая царила на окраинах. Теперь, когда революция вытряхнула, перемешала и раскинула по разным странам этих представителей Родины, я была тяжко потрясена. Все рассказы о нашей пресловутой широте, о нашей терпимости оказались самообманом. Широта наша – в распущенности, и терпимость лишь к беспринципности. Конечно, мы знаем и полезные элементы, но их немного и, увы, нет среди них настоящей сплоченности. Кроме того, погибель наша в том, что мы утеряли мужество и национальное достоинство. Все еще силен в нас гнуснейший и невежественнейший обычай, внедренный в нас врагами Родины нашей и вошедший в кровь и плоть нашу, – обычай отвергать, умалять, очернять и всячески поносить и предавать все свое родное. Пора научиться ценить своих великих людей, выражающих национальный гений. Не массы слагают историю и славу страны, но ее великие люди. Потому будем всячески охранять наших великих людей, являющихся истинным СОКРОВИЩЕМ Страны. Так сердцем знаю я, что Родина будет спасена не разложившейся эмиграцией, а Иванами Стотысячными и единичными сильными самоотверженными Духами. Читали ли Вы о последних днях Патриарха Тихона и о пророчествах неизвестного схимника, жившего при нем? Пророчество его о судьбе Родины совпадает со всеми древнейшими предсказаниями. Так схимник этот предсказал пятнадцать лет лихочасья, считая со смерти Тихона, после которых «воссияет Чертог Небывалый». Также трогательна записочка, написанная рукою Тихона и прикрепленная им к Образу Спаса, подаренному им одному человеку. Она гласила: «Я творю Новое Небо и Новую Землю, и старые уже не будут вспоминаемы»^[328]. Вот в это Новое Небо и Новую Землю мы и верим всеми силами души, и знаем, что в Новый Мир не войти старым путем, не войти сознанию, разложившемуся в злобе, и ненависти, и подлости. Великий отбор совершается незаметно для слепых, но мощно для зрячих. Потому, несмотря на все чрезвычайные трудности, радость и бодрость живут в сердцах наших. Знаю, что много сору еще выявлено будет со стороны Евлогия и присных. Но смотрю спокойно, ибо эволюция не может идти вспять и мысль, проснувшуюся и растущую, не придушить! Сейчас зачитываюсь томами «Добротолюбия», и хочется сказать нашим церковникам: «Прочистите и освежите мозги свои светлым пониманием подвижников первых веков Христианства». Читая эти изумительные страницы, столь тождественные с Восточными Учениями, удивляешься, в какие дебри забрела наша Церковь! Ведь там столько ясных указаний на перевоплощение! Перевоплощение, которое было отменено лишь в шестом веке на Константинопольском Соборе тогдашними мудрецами, обсуждавшими позднее, имеется ли душа у женщины! Пора просмотреть все постановления Вселенских Соборов. Также все святые подвижники единодушно твердили о губительности невежества. Так Святой Марк говорил: «Ад есть невежество»^[329] – утверждение, тождественное со словами Готамы Будды: «Невежество есть причина всех бедствий». Вот если бы церковники поняли действительно, что ад есть невежество, то не стали бы они поносить светлую деятельность Н.К. Не передать, дорогая Екатерина Константиновна, кощунственных обвинений и нелепых придирок, которые были предъявлены Н.К. Истинно, смрад средневековья был обнаружен этими перевоплощенными инквизиторами. Но мысль запереть нельзя, в урочный час она пробудится, и опрокинет все препятствия, и обрушится всею силою на своих удушителей, чему мы и являемся свидетелями. Истинно, Силы Небесные строят Новое Небо и Новую Землю! Конечно, среди клеветников не все пастыри, но некоторые их приспешники. Так два архиепископа и еще другие проявили себя как бы друзьями. Но епископ Виктор, при встречах лобызавший Н.К., за спиною грозил анафемой учрежденным им Содружествам Преподобного Сергия. Не потому ли, что Преподобный Сергий осенял себя двуперстным знамением, и, следовательно, согласно Никонианству, должен рассматриваться как еретик? От этих мудрецов всего хватит! У них явная тенденция замалчивать Преподобного Сергия, несмотря на то что сама Церковь поет: «От Бога нам данный Воевода на Руси»^[330]. Нет границ человеческой тупости и подлости. И Вы правильно замечаете, как люди на глазах изменяются. Много таких превращений видели и видим мы! Но берем спокойно, ибо знаем, что не с ними будем работать.