Цитаты из книг автора «Елена Рерих»

«Три радости Бодхисатв – счастье даяния, счастье помощи и счастье вечного познания. Терпение всегда, во всем и везде. Сыны Будд, Сыны Победителей, Бодхисатвы в своем действенном сострадании – Матери всему сущему» («Махаяна Сутра»).

«Не мешай», «не заслоняй мне солнце», – просит Диоген, ведь не для того, чтобы быть лежебоком, он просит не заслонять света, не рождать тьмы. Да, да, будущее не терпит лежебоков. Все сгустилось. В нагнетении энергий значительно каждое мгновение сознательной работы. Значительно каждое изгнание эгоизма. И светло каждое утверждение кооперации.

«Воистину, не было еще времени сокращеннее нашего!» – «Сгущено время!» «Коротко время!» «Узко время!» – на разных языках восклицают народы, трепеща от предчувствия, собирая вокруг чаяния своего лучшие символы. Зачем нужны человечеству эти мирные времена? Так же точно каждое сердце знает, что мирное время нужно ему для познавания, для строения. Немирные времена привели к краху, материальному и духовному. И это знает сердце человеческое. Немирные времена создали шатание безработицы, в которой теряется лучшее устремление к повышению качества. Немирные времена привели ко множеству условностей и к тому ужасу, который возникает от потери качества, иначе говоря, к духовному одичанию.

И самые косные, и самые трепетно обновленные, мечтают о временах мирных, о самом прекрасном воссоединении. В глубине сердца мы понимаем, что гонения, отрешения, проклятия приводят лишь к ужасу, дроблению и измельчанию, к изысканной лживости и отвратительному лицемерию.

Проклятия ведут лишь во тьму. Не злобою, не отрешениями, но по благим вехам можно перейти самый бурный океан.

Что может быть хуже, нежели отнять и оставить «место пусто?» Говорит Златоуст: «Когда же душа уклоняется от любви, тогда помрачается ее умственный взор».

О чем же взывает мудрый Апостол Павел, когда пишет во все концы и римлянам, и евреям, и коринфянам, и ефесянам, и галатам: «Итак, очистите старую закваску, чтобы быть вам тестом новым». «Посему станем праздновать не со старою закваскою». «Немощного в вере принимайте без споров о мнениях. Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи». «Итак, последуем за тем, что служит миру и взаимному назиданию». «Каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается и огонь испытывает дело каждого, каково оно есть». «Когда будут говорить “мир и безопасность”, тогда внезапно постигнет их пагуба». «Духа не угашайте». «Итак, отвергнем дела тьмы и облечемся в оружие света». «Достигайте любви, ревнуйте о дарах духовных». «Писать вам все о том же для меня не тягостно, а для вас назидательно».

Нужно знать для понимания и внешний, и внутренний язык. Нужно знать не только внешний иероглиф. Необходимо знать происхождение знака, нарастание символа, чтобы непонятая внешность не явилась новою перегородкою.

Итак, сливается мышление, казалось бы, самых удаленных человеческих индивидуальностей. В этих высших знаках стирается самое отвратительное, что затемняет свет сердца, а именно отрицание и суждение.

Но лама далекого горного монастыря, спрошенный об этом, улыбается и замечает: «Поверх всех разделений существует великое единение, доступное лишь немногим».