– Боишься? – раздался очень низкий бархатный голос. И по телу Мэри побежали мурашки. Она не могла рассмотреть лица мужа, сидящего напротив. Но его пронзительные холодные глаза будто светились в полумраке. Внизу живота снова стало жарко, нестерпимо, до боли. Что с ней происходит, девушка не понимала. Облизнув вмиг пересохшие губы, она скромно потупила взгляд на свои пальцы, которыми от волнения теребила подол платья.

– Да, – на выдохе призналась она. Мэри не любила врать.

Муж наклонился к ней и накрыл своими широкими ладонями ее беспокойные пальцы. Его пальцы оказались удивительно теплыми. Мэри только сейчас осознала, что замерзла. Возможно, она дрожит не от страха, а от холода.

– Тебе нечего бояться рядом со мной. Я не обижу тебя и буду заботиться. Я не жалкий садист, который будет бить свою слабую нежную жену, в отличие от твоего отца. Тебе нужно будет запомнить всего лишь одно правило.

– Какое? – спросила Мэри, с интересом поднимая глаза на мужа.

Он улыбнулся ей, в темноте сверкнули белые зубы, что крайне редко встречалось у мужчин. Де Фер дотронулся до щеки девушки, нежно погладил шелковистую кожу и сказал, так и не ответив на ее вопрос:

– Я сразу понял, что ты смелая. Еще там на площади! Мне не нужна зажатая перепуганная жена, которая будет лежать бревном в постели и шарахаться от каждого моего сердитого взгляда. Понимаешь меня, Мэри?

Она не понимала, и честно мотнула головой, но то, как ласково прозвучало ее имя в его устах, девушка отметила, и ее тело вновь испытало странную боль, захотелось сжать ноги и поерзать на мягком диване кареты.

Муж заметил ее беспокойство, но, кажется, неправильно его понял. Он повторил чуть более настойчиво:

– Не бойся меня.

И поцеловал, нежно, но настойчиво его язык устремился к девушке в рот, спеша познакомиться с ее. Мэри почувствовала, как задрожали ее коленки, ей почему-то нестерпимо захотелось вжаться в огромное тело мужа.

Испугавшись собственных желаний, девушка отпрянула от Людовика и тот разочарованно вздохнув, хотел что-то ей сказать, но карета остановилась. Оказывается, они уже приехали в горный замок Пайк. Три остроконечные башни нового дома Мэри черными иглами устремлялись в затянутые серыми тучами небеса. Строение был настолько  старым, что казалось, будто оно все в саже, и обгорелой головешкой возвышается над изумрудными лесами горы Пайк. Внутренний двор был небольшой, зато все здесь было под рукой: и конюшня, и хозяйские пристройки и небольшой корпус для воинов.

«Странно, что на крепостной стене совсем не видно караула», – подумала Мэри. В замке отца, куда не пойдешь, можно было наткнуться на стражников.

Де Фер легко выскочил из кареты, а вот девушка, посмотрев на ступеньки, с ужасом поняла, что неспособна сделать и шага, так дрожали ее ноги. Герцог, внимательно наблюдавший за женой, заметил ее взгляд полный отчаяния и опять неправильно истолковал ее поведение. Мэри видела, что еще немного и муж в гордом оскорбленном одиночестве удалится в замок без нее. Девушка много времени проводила вдали от скромных и покладистых леди, слишком часто бегала по замку и часто пряталась в самых неподходящих местах. Она много видела и научилась доверять своим инстинктам, и не обманывать в первую очередь себя. Сейчас она совершенно точно чувствовала, что никто, кроме мужа, не сможет избавить ее от этого томления, сковавшего ее изнутри.

– Милорд! – окликнула она герцога.

К ее облегчению он тут же подошел ближе.

– Боюсь, волнение новобрачной помешает мне передвигаться по лестницам. Могу я попросить вас о помощи, – смотря прямо в холодные отстранённые глаза, спросила Мэри и протянула руку в сторону мужа.

Герцог иронично приподнял бровь, но подошел вплотную к карете и легко взял Мэри на руки, будто она пушинка. Оказавшись прижатой к широкой груди мужа, девушка почувствовала, как уверенно и громко бьется его сердце. Внимательно изучая его правильный профиль, она с удивлением поняла, что ей нравится внешность мужчины и его сила.

– Куда тебя отнести? – спросил Людовик, мельком взглянув на жену.

«Странный вопрос, разве у нас не должно быть сейчас первой брачной ночи?» – удивилась про себя Мэри, а вслух скромно предположила:

– В спальню?

Герцог усмехнулся и посмотрел на жену с веселыми искорками в глазах:

– Я думал, ты будешь голодна. Приказал приготовить праздничный ужин. Ты уверена, что хочешь сразу в спальню?

Несмотря на провокационность вопроса, задан он был будничным тоном, без издевки или намеков. И Мэри восприняла его всерьез. Прислушалась к себе и поняла, что ни есть, ни пить не хочет. Ее мучили другие желания, и, кажется, только муж мог их удовлетворить.

– Да. Поесть можно и позже, – уверенно заявила девушка и испугалась, что это могло показаться мужу наглостью с ее стороны, но он лишь еще теснее прижал ее к себе и ускорился.

Несмотря на ужасы, о которых рассказывала Мэри мать, близость с мужем ей понравилась. Он долго целовал ее, исследуя тело жены, так долго, что девушка, давно уже жаждущая чего-то, не выдержала и позвала Людовика. Он понял ее лучше, чем она себя, и вошел стремительно и сразу. Боль пронзило тело Мэри, но в этой боли она почувствовала такой взрыв удовольствия, что не стесняясь застонала, выгнулась, прижимаясь плотнее к красивому бугрящемуся мышцами телу супруга. Де Фер, почувствовав отклик жены, ускорился, его движения становились все быстрее, резче, глубже. Мэри стонала и мечтала лишь об одном, чтобы муж не сбавлял ритм, а еще лучше, чтобы он посильнее при этом сжал ее ягодицы или грудь, так чтобы синяки потом остались. Ее руки обхватили его плечи, а ноготочки привычно заскользили по тонкой человеческой коже, оставляя кровавые борозды. Может быть, именно это стало последней каплей, но герцог издал грудной утробный рык, толкнулся в жену еще пару раз и обессиленный упал на брачное ложе.

Мэри лежала на постели, смотрела на довольного мужа и улыбнулась ему искренно. Ей было хорошо, но в душе поселился червячок обиды. Казалось, что она упустила что-то важное, еще чуть-чуть и с ней должно было случиться чудо, но не случилось. Говорить о своем неудовлетворенном томлении мужу Мэри постеснялась. А он, нежно поцеловав ее после близости, спросил:

– Теперь-то проголодалась?

Она радостно кивнула.

Де Фер оказался удивительно внимательным мужчиной. Накормил жену, попросил называть его на ты и по имени. Для Мэри это стало очередным шоком, ведь мать всю жизнь отца не иначе как сэр или милорд не называла. Но засыпая, юная жена с удовольствием прошептала:

– Спокойной ночи, Луи!

На следующий день для Мэри муж провел экскурсию по замку. Две башни оказались закрытыми уже давно. Жилые комнаты располагались в центральной части замка, внутренняя отделка которого поражала пышностью. Всюду лежали мягкие красные ковры с причудливыми узорами. Роскошные гобелены украшали каменные стены. Узкие высокие окна давали мало света, поэтому всюду были закреплены красивые витые канделябры минимум на девять свечей. И свечи горели круглые сутки. Такое расточительство поразило Мэри, привыкшую, что в семье отца считают каждый цент, но не на игры графа, естественно.

На одном этаже с супружеской спальней располагались еще несколько комнат для гостей, ниже этажом – большой общий бал.

– Здесь я устраивал приемы, когда соседи еще ездили ко мне, – с горечью заметил Людовик.

– Я никогда не была на балу, – призналась Мэри, – у нас не было денег, чтобы их устраивать, поэтому отец решил, что и сам ездить на них не будет.

– Если хочешь, я устрою для тебя бал по случаю нашей свадьбы. Может кто-то и придет…

Мэри радостно запрыгала на месте и повисла на шее у мужа, которого еще сутки назад боялась и ненавидела. Сейчас же она смотрела на мужчину, принимала от него знаки внимания, заботу, поцелуи и не понимала, что могло случиться с его женами. Она не могла поверить, что Луи может причинить ей зло.

На первом этаже располагались кухня и кладовые. Слуги жили в хозяйственных пристройках. Муж познакомил Мэри со всеми жителями замка. Их оказалось на удивление мало. Всего шесть человек и все как на подбор молчаливые и какие-то изможденные. Но одеты они были в добротные штаны и платья.

– Луи, почему их так мало? И нет ни одного стражника. А если на замок нападут? – спросила Мэри, после того как кухарка показала новой хозяйке все запасы. – Замок большой, а у тебя всего две служанки, конюх, два подсобных рабочих и мальчик на побегушках. У тебя даже нет своего камердинера! И экономки!

Людовик посмотрел на жену и ласково ей улыбнулся:

– Не переживай за них. Они не в обиде. Поверь, мои слуги счастливы здесь работать. И преданы мне всей душой, – почему-то здесь он сделал паузу, показавшуюся Мэри зловещей. – Что касается охраны… Нам она не нужна, любой, кто осмелится напасть на нас, пожалеет об этом в то же мгновенье. Сам я прекрасно справляюсь без камердинера и без экономки. Запасами ведала кухарка, теперь будешь ты! Вот тебе ключи от всех сундуков, кладовых и комнат замка. Распоряжайся и владей. Идем в подвал, там есть чудесная комната, ты обязательно должна ее увидеть!

Муж протянул Мэри связку ключей и, взяв под локоть, повел вниз по лестнице. Из подвала веяло холодом и сыростью. Девушке стало страшно. С каждой ступенькой вниз каменная кладка стен становилась все более черной от влаги. В отличие от всего остального замка на этой лестнице, закручивающейся в спираль, не было ни ковров, ни гобеленов, даже канделябров и тех не было. Тусклый свет давали редкие чадящие факелы.

Мэри совсем не хотелось смотреть на «чудесную комнату», что может быть интересного в каменном мешке? Но муж уверенно спускался по ступеням, и девушка послушной овечкой следовала за своим пастухом.

4.

Мэри успела насчитать тридцать ступенек прежде, чем они дошли до небольшой площадки, на которой было три мощные железные двери.

– Как ты думаешь, какая нам нужна? – хитро щурясь, спросил муж, указав на них.

Мэри вздрогнула, грудной голос мужа отражался от низкого потолка, стен и уносился эхом вверх.

– А если я не угадаю, что будет? – уточнила Мэри, дрожащим от страха голосом.

– Ты останешься в выбранной тобой комнате навсегда, – спокойно ответил муж, будто сообщал о том, что ужин готов.

Мэри инстинктивно отшатнулась от герцога в сторону лестницы, споткнулась о нижнюю ступень и начала падать. Людовик среагировал мгновенно. Обхватив девушку за талию, прижал к себе, обнял за плечи и поцеловал в лоб.

– Прости, что напугал. Это была шутка. Дурацкая шутка! Просто ты такими испуганными глазами смотрела на меня, не смог удержаться, – тихо шептал Луи дрожащей от страха молодой жене. В ответ она возмущенно засопела и легонько шлепнула мужа по груди, и тут же снова испугалась его реакции на свою грубость. Но он не обратил на эту вольность жены внимание, продолжил ласково гладить ее спину и подвел к правой двери.

– Возьми в связке самый большой ключ.

Мэри послушно выбрала на связке ключей самый большой и несмело вставила в замочную скважину. Дверь открылась удивительно легко. Людовик нетерпеливо распахнул ее настежь и пропустил растерянную супругу внутрь. Мэри, с опаской озираясь по сторонам, вошла и ахнула!

Все стены тесной комнаты без окон были уставлены шкафами с золотом. Какого только золота здесь не было: и слитки, и монеты, и украшения. В свете свечей яркие почти солнечные блики разбегались по стенам комнаты, придавая ей сказочную атмосферу.

Девушка потянулась к одной очень красивой диадеме в форме небольшой трехконечной короны. Она была искусно инкрустирована кроваво-красными рубинами и пугающе черными ониксами.

– Нравится? – спросил за спиной девушки герцог, внимательно наблюдавший за реакцией жены.

– Да, она великолепна, хоть и немного пугающая.

– Почему пугающая?

– Сочетание красного и черного неожиданно. Ассоциируется со смертью, – как всегда честно ответила Мэри.

– Почему людей так пугает смерть? – немного раздраженно заметил Людовик.

Жена удивленно посмотрела на мужа.

– А тебя не пугает?

Де Фер усмехнулся:

– Мне бояться нечего!

– Ты так уверен, что попадешь в рай? – пришла очередь Мэри усмехнуться.

– Нет, я просто не боюсь ада, – приподняв бровь, ответил ей супруг и подошёл вплотную к девушке. – И тебе не стоит.

С этими словами он водрузил диадему на голову Мэри и осмотрел ее с ног до головы. На девушке было простое шерстяное платье, ее черные волосы были заплетены в тугие косы и закреплены на затылке, отчего тонкая нежно-белая шея казалась более хрупкой. Оникс сливался с цветом волос и создавал видимость свечения. Рубины подчеркивали выразительный ротик девушки.

– Настоящая королева Преисподней! – заключил де Фер.

Мэри нахмурилась.

– Плохая шутка, – укорила она мужа и, сняв диадему, поспешила к выходу.

– Неужели тебя больше ничего не заинтересовало? – удивился муж, продолжая стоять посреди сокровищницы.

– Здесь все очень красивое. И если ты позволишь, я обязательно подберу себе что-нибудь здесь к бальному наряду, когда мы устроим прием, – скромно потупив взор, сказала Мэри.

– Позволю, – с готовностью отозвался муж.

– А сейчас пойдем наверх. Здесь холодно и промозгло.

– Замерзла? – забеспокоился Людовик, и, получив молчаливый кивок, подхватил жену на руки и прошептал ей на ушко, – Хочешь, я согрею тебя?

Мэри хихикнула, прекрасно представляя, как муж собрался ее греть. Она не возражала.

Супружеская жизнь девушки превзошла все ее ожидания. Она целыми днями бегала по замку и занималась делами, считала запасы, составляла меню, следила, чтобы служанки не отлынивали от уборки. Кормили ее сыто. Муж был внимательным, благодаря ему одинокой молодая жена себя не чувствовала. И несмотря на то, что замок по-прежнему казался пустым, он уже не пугал.

Лишь два обстоятельства надоедливой занозой сидели в мыслях Мэри и не давали наслаждаться жизнью. А жизнь у нее была на зависть большинству знакомых ей женщин.

5

Первое, что мучило Мэри – это постоянная неудовлетворенность. Луи был бесконечно нежен, осыпал ее поцелуями и ласками, ее тело реагировало на близость мужа томлением и желанием, девушке все очень нравилось, но чего-то не хватало. Каждую ночь она испытывала разочарование. В силу молодости и неопытности разобраться в себе она пока не могла.

Второе обстоятельство заставляло Мэри изнывать от любопытства. Ее муж каждый день после завтрака уходил к себе в кабинет, который располагался на самом верху жилой башни замка. Именно с этим и был связан единственный запрет супруга. Де Фер строго-настрого запретил Мэри подниматься в башню и заходить в его кабинет. Маленький серебряный ключ от запретной комнаты замка на связке среди других ключей постоянно попадался девушке на глаза, но беспокоить супруга она не смела и терпеливо ждала его возвращения к ужину.

Медовый месяц пролетел, и муж засобирался в дорогу по делам.

– Мэри, я отлучусь на пару дней. Вернусь и мы устроим бал. Договорились?

Девушка счастливо кивнула. Людовик уехал и даже не напомнил про запрет. Слуги тоже не следили за молодой женой. Каждый молча выполнял свою работу. Мэри заметила, что они вообще почти не общаются друг с другом и ее избегают. Молодая госпожа пыталась разговорить свою служанку, когда та помогала с нарядами, но бедная девушка отвечала односложно и с неохотой.

День после отъезда супруга прошел в суете, а вот ночью лежа на супружеском ложе, Мэри заскучала по мужу. Ее взгляд упал на связку ключей, что лежала на столике у кровати. Как назло, в неясном свете свечи сверкнул именно тот самый запретный серебряный ключ.

«Почему же мне нельзя заходить в его кабинет? – задумалась молодая жена. – Может быть, из-за этого он и убил своих предыдущих жен. А может, они там заперты в башне!»

Страшная догадка так перепугала Мэри, что ей стали мерещиться странные звуки, доносящиеся из башни, стоны и всхлипы.

«Это ветер бьется о камни!» – успокаивала себя девушка. Бесполезно. О сне она уже и не думала.

Не выдержав напряжения, она вскочила, в одну руку взяла подсвечник, в другую связку ключей и пошла к башне, бормоча себе под нос:

– Я просто проверю, плачет там кто-то или это привидения со мной играть вздумали.

Мэри, неслышно шагая по пушистому красному ковру босиком, подошла к винтовой лестнице ведущей вверх. Девушка остановилась и прислушалась. Было тихо, только ветер с гор яростно обдувал старые каменные стены черного замка.

Успокоенная тишиной, Мэри хотела уже развернуться и уйти обратно в спальню, но тут снизу раздались уверенные шаги. Девушка испугалась быть застуканной у подножья запретной башни, испугалась, что ее неправильно поймут, и спряталась за ближайший гобелен, задув свечи.

В напряженном ожидании она простояла недолго, в коридор уверенно зашел де Фер. Он был удручен. Между бровями его залегла глубокая морщина, желваки ходили ходуном на суровом лице.

Мэри испугалась, что сейчас он войдет в их спальню, а ее там нет. Он может не поверить, что она не была в его кабинете…

«Луи так заботится обо мне, так нежен и ласков. Нежели сможет убить меня? – мучилась вопросами девушка. – Возможно, он просто накажет меня».