Глава 4

Через пару часов надо было забирать Ольгу из больницы. Вроде бы теперь все хорошо: и последствия ликвидировали грамотно, и детей Ольга в будущем сможет иметь. «Если захочет, конечно», – мрачно подумала Ксюша, наблюдая за матерью, хлопочущей на кухне. Перед визитом в больницу она зашла к родителям, чтобы оставить им денег.

– Вот папа говорит: в магазине на Ленина макароны можно дешевле купить. Но туда ведь еще дойти надо! А как я дойду, если весь дом на мне и у меня нет времени даже голову помыть? А по Советской, говорят, картошку продают по низкой цене, надо бы сходить, да снова некогда. А еще если молоко брать на базаре, то можно хорошо сэкономить, мне соседка сказала, что молоко это можно водой разводить и вкус как у магазинного получается, а по объему гораздо больше!

Ксения сидела на колченогом табурете и с тоской следила за тараканом, бойко бегущим по стене родительской кухни. Отец был на работе, братья в школе, а мать и больная температурившая Машка, наоборот, казались вечными узницами убогой квартирки.

– Как она? – Ксения кивнула в сторону комнаты.

– Да болеет все! – Нина Гавриловна поставила перед дочерью тарелку макарон, после чего вытерла руки о грязные треники. – Кушай! Правда, у нас даже чая нет. Но ты же знаешь – денег нет совсем.

– Я же принесла деньги!

Ксения посмотрела на тарелку с серыми слипшимися макаронами. Последние два дня девушка практически не ела, аппетит проснулся прямо-таки волчий, и она моментально проглотила обед. Нина Гавриловна осуждающе посмотрела на дочь, но добавки не предложила. Скоро из школы вернутся братья, придет с работы отец, а в этой семье все порции были распределены строго.

– Много ли ты приносишь! – Мать в отчаянии всплеснула руками. – Разве ж это деньги?

Ксении хотелось возразить. Ведь она отдавала матери ровно половину зарплаты, а на свою часть снимала квартиру, покупала еду и иногда вещи. Для нее это были большие деньги, ОЧЕНЬ большие. Возразить очень хотелось, но девушка посмотрела на полную, опухшую от постоянных слез и проблем старуху, в которую превратилась ее сорокалетняя мать, и промолчала. У Нины Гавриловны были седые грязные волосы, плохие зубы и выражение вечного страдания в глазах. «Какое счастье! Максим ведь ее не видел!» – подумала Ксения, и ей тотчас стало плохо. Стыдиться собственной матери – плохо, но в данной ситуации отчасти объяснимо.

– А отец твой на работе сутками. Говорит, кризис какой-то люди обещают… – мать присела напротив и протянула Ксении кружку с кипятком. В кружке плавали крупные листья неведомого растения. – Это липа, тетя Катя принесла, вот и пьем вместо чая, – пояснила Нина Гавриловна.

– Какой кризис? – Ксения пожала плечами. – В 1998 году никакого уже кризиса не будет. Откуда ему взяться-то?

– Вот и я так думаю, – отозвалась мать. – Но люди-то говорят другое. А у нас в банке уже много денег скопилось. Думаю, к Новому году снимем, обменяем нашу на двухкомнатную. Братья-то выросли, совсем не развернуться вчетвером в этой хатке. Хорошо хоть, ты от нас съехала. Как бы мы все здесь ютились, просто не представляю.

Ксения молча прихлебывала странный напиток.

– Ты больно худая стала! – Мать смерила ее недобрым взглядом. – Трахаешься, что ли, много?

Девушка вздрогнула и едва не пролила отраву на стол:

– Мама!

– Что мама? – Нина Гавриловна усмехнулась. – Знаю я вас, нынешнюю молодежь! Вам же ничего не надо! Только деньги да трах (она так и сказала: «трах») подавай! Куришь вон, я знаю! Худая как доска. С Максом из койки не вылезаете?

Нина Гавриловна ненавидела Макса, потому что Ксения имела глупость рассказать матери о том, как Макс отказался с ними знакомиться.

– Я работаю, мама! – Ксения вспыхнула. – Днем учусь, ночами работаю. Ты думаешь, на какие деньги я живу?

– Ну, смотри! – мать отмахнулась от оправданий, как от надоедливой мухи. – Залетишь, домой не приходи. Не пущу! У нас и так жить негде, только тебя с твоим ребенком и не хватало.

Ксения поежилась: она вновь представила себя на месте Ольги и сполна прочувствовала весь ужас ситуации.

– Мне пора! – Допивать липовую отраву расхотелось.

– А с институтом как? Закончила уже или нет? Надо на нормальную работу устраиваться. А то эти копейки в дом приносишь!

– Скоро защита! Диплом получу, и все! Ладно, мама, мне пора! – Девушка поспешно обулась и вылетела из квартиры.

До больницы Ксения добралась довольно быстро – от родительского дома как раз ходил прямой автобус. Она даже приехала чуть раньше, чем было нужно. Пришлось немного погулять у дверей.

– Привет! – Едва Ольга переступила порог больницы, как достала сигарету и с наслаждением закурила.

– Привет! – Ксения оглядела подругу и с радостью отметила: выглядит та значительно лучше. У Ольги появился легкий румянец, круги под глазами уже не казались такими страшными и пугающими. Да и голос был довольно бодрый. – Ну, ты как?

– Отлично! – горько усмехнулась Ольга. – Из меня только что выскребли моего первенца, а так все просто замечательно. Жизнь продолжается!

Ксения замялась. Как положено утешать женщин в таких случаях, она не знала и поэтому решила сменить тему:

– А я сегодня у родителей была! Мать говорит, кризис все ждут какой-то!

Но попытка отвлечь Ольгу беседой на отвлеченные темы провалилась – она лишь неопределенно качнула головой, и подруги направились к остановке. До дома ехали молча.

Дома Ксения вновь взялась за реабилитацию подруги.

– Я еду приготовила! – Ксения показала на плиту. – Там картошка жареная и минтай. Тебе хорошо кушать сейчас надо!

– Спасибо! – Оля кивнула и наконец-то улыбнулась. – Ты хорошая подруга! Жаль, все остальные люди – дерьмо!

Ольга села на подоконник, ногами внутрь кухни, и молча закурила.

– Ты точно нормально себя чувствуешь? – Ксения не сводила с нее напряженного взгляда. – Ты какая-то странная.

– Ну, естественно… странная… – Ольга затянулась, – не каждый день я делаю аборт.

На кухне повисла гнетущая тишина. Ксения уселась прямо на пол, тоже закурила и теперь пускала дым в потолок.

– Да нет, Ксюш, все нормально… – нарушила тишину Ольга. – Все хорошо будет, я отойду. Сейчас поем, потом почитаю конспекты, ты не переживай. Такая уж наша бабья доля.

– Ты точно в порядке? – в который раз спросила Ксения и посмотрела на часы.

Пора было собираться на работу.

– Точнее некуда! – Ольга одарила подругу благодарным взглядом. – Теперь все будет хорошо, обещаю! Я тебе оставлю половину. – Оля кивнула на плиту. – Вернешься – поешь как следует, а то ты худая как доска.

У Ксении отлегло от души. Ольга, похоже, действительно взяла себя в руки, и все самое страшное осталось позади.

– Мне и мать сегодня об этом сказала, – рассмеялась Ксюша. – Прямо так и сказала: ты, мол, дочка, стала худая как доска!

– А покормить мать тебя не забыла? – как-то с вызовом отозвалась Ольга и тотчас выдохнула. – Ох, прости меня! Просто грустно. Никому мы с тобой не нужны!

– Мы друг другу нужны! – Ксения обняла подругу. – Я люблю тебя сильно-сильно.

– И я тебя! – Оля чмокнула ее в щеку. – Давай беги на работу, а то опоздаешь.

Ксюша вышла, а Ольга осталась стоять у открытого окна, опираясь о подоконник, в клубах сигаретного дыма.

Когда Ксения пришла на работу, там ее ждал Евгений, а дневной сменщицы уже не было.

– Что-то случилось? – Ксюша немного удивилась, увидев Женю в ларьке.

– Нет, просто я свои владения объезжал, а Наталья отпросилась пораньше, вот и решил тебя дождаться. Ты как?

Ксения снова удивилась. Вопрос «Ты как?» Евгений задавал ей, наверное, второй раз за четыре года знакомства. Ксюше хотелось ответить, мол, все нормально и даже отлично, но неожиданно для самой себя она призналась:

– Как-то все идет не так… – И тут же улыбнулась.

– И что смешного? – Евгений был совершенно серьезен, покуривая свой любимый «Кэмел».

– Совершенно ничего, – еще раз улыбнулась Ксения и вдруг разревелась.

Пока она плакала, всхлипывая и размазывая тушь по щекам, Женя налил стакан воды и протянул ей.

– Устала ты. Вижу, устала! – Евгений хотел обнять девушку, но в последний момент передумал. – Отдохни недельку, выспись, закончи диплом.

– Я не могу! – Ксюша продолжала всхлипывать, но уже почти успокоилась. – Прости, чего-то я разревелась, как баба.

– Ты и есть баба, – усмехнулся Женя. – Ты же женщина, а не робот. Иди домой.

– Я не могу! – Ксюша испуганно вытаращила глаза. – Мать с меня деньги требует, опять Машка болеет, за квартиру платить надо. И Ольга еще… Я правда не могу.

– Ксения! – Евгений поморщился. – Иди в оплачиваемый отпуск. На неделю я найду тебе замену и заплачу как за весь месяц работы.

Ксюша напряглась, перестала плакать и смотрела на мужчину с недоверием, словно ожидая подвоха:

– Зачем ты это делаешь? Я буду тебе должна за это?

Женя громко рассмеялся:

– Нет, спать со мной совсем не обязательно! Иди, Ксения, иначе ты меня доконаешь! Иди и возвращайся через неделю, не раньше.

– Хорошо. – Ксюша не могла поверить своему счастью. Она прижалась к Евгению и поцеловала его в небритую щеку. – Спасибо! Спасибо тебе огромное!

Евгений порыва не оценил и как-то даже смущенно отпихнул девушку:

– Иди, я сказал!

Выйдя из прокуренного ларька, Ксюша с удовольствием набрала полную грудь чистого ночного воздуха. Кажется, не все в этой жизни так уж и плохо!

– Стой! – Неожиданно ей дорогу преградила тюнингованная «девятка» Евгения. – Я тебя до дома довезу. Сегодня здесь разборки должны быть у пацанов, а я забыл. Нечего тебе ночью одной шастать. Что же тебя твой Ромео не встречает?

– Ну, он же не знал… – Ксения не стала сопротивляться и села в машину.

Евгений промолчал, закурил и свернул в сторону Ксениного дома. Ксюша впервые оказалась в автомобиле своего шефа и исподтишка разглядывала салон, новую стереосистему… Эта тачка была даже лучше, чем у Макса.

– Приехали! – Евгений резко затормозил. – Все, выходи! Мне надо вернуться и найти кого-нибудь на смену в ларек, не хочу терять выручку.

– Спасибо!

Ксения вышла из машины и замерла: около дома стояли машины «Скорой помощи» и милиции. Несмотря на позднее время, у подъезда толпились люди и о чем-то негромко переговаривались. Евгений, оценив обстановку, тоже вышел из машины.

– Пойдем-ка, я тебя провожу до квартиры. – Шеф взял Ксению под ручку и спокойно направился к подъезду.

– А вот она! – пронзительно закричала одна из старух, стоявших у подъезда. – Они вместе квартиру снимали!

Ксюша, ничего не понимая, обернулась, и тут ее взгляд остановился на некой бесформенной куче на асфальте. Куча была накрыта старым покрывалом. Однако чем дольше смотрела Ксения, тем четче она все видела, и бесформенная куча буквально на глазах трансформировалась в подобие человеческого тела. Вскоре девушка уже смогла различить руки и ноги, раскинутые в неестественной позе, а потом и очертания головы.

– Что здесь происходит? – первым из ступора вышел Евгений.

Велев Ксении подождать, он подошел к милиционерам.

– А вы кто? – Молодой парень в форме оглядел спортивный прикид Евгения и сразу же нехорошо прищурился. – Кем приходитесь погибшей?

– Я друг вон той девушки. – Евгений кивнул в сторону Ксении, которая так и продолжала, будто загипнотизированная, рассматривать накрытое покрывалом тело.

– Ее соседка несколько минут назад выпала из окна. – Милиционер подошел к Ксении. – У вас же есть ключи от дома?

– Что? – Ксюша словно в глубоком сне расслышала его голос и повернулась. – Что вы сказали?

– Ключи от квартиры есть у вас? – нервно повторил милиционер. – Давайте поднимемся в квартиру, иначе дверь придется ломать.

И буквально потащил Ксюшу к подъезду, причем Евгений едва поспевал следом. Они поднялись на девятый этаж, Ксюша открыла дверь и первой ворвалась в квартиру.

– Оля! Там кого-то убили! У нас во дворе!

В комнате никого не было. Ксюша заглянула в ванную, затем кинулась на кухню и там обнаружила мрачного Евгения с неизменным «Кэмелом» в зубах и милиционера, читающего какую-то записку.

– Ксю – это вы? – служивый протянул Ксении вырванный из тетради листок в клеточку.

«Ксю, ты была права. Умереть в полете – не самая плохая смерть». Ксения перечитывала записку раз за разом и все никак не могла понять, кто ее написал.

– А где Ольга? – наконец произнесла побелевшими губами и огляделась. – Ольга-то где?

Евгений выбросил окурок в раковину, прижал дрожащую Ксению к себе.

– Она умерла, детка. Крепись!

И только тогда Ксения связала воедино и бесформенную, накрытую пледом кучу у подъезда, и визг старухи: «Вот она! Они вместе квартиру снимали!», и эту самую чудовищную записку. Ксения немного отстранилась, подняла на Евгения полные боли глаза и прошептала:

– Зачем она это сделала?

– Не знаю. – Женя прижал ее к себе еще крепче. – Наверное, не могла поступить иначе.