Глава 2

Все выходные я ни о чем другом не могла думать, а если бы даже и попыталась, то не получилось бы: стоило мне отвлечься хоть на минуту, как ноющая лодыжка тут же напоминала о случившемся в парке.

В воскресенье с утра нога разболелась с утроенной силой, однако в течение дня боль постепенно утихла, и в понедельник мы, выйдя из дома минут на десять раньше обычного, как ни в чем не бывало отправились на работу.

Я не оговорилась – мы с Бруно пошли на работу. Здесь, наверно, требуется некоторое пояснение.

Дело в том, что пять лет назад я и не думала заводить собаку.

Нет, я всегда любила собак. Но, если можно так выразиться, издали. Просто как раз в то время Антонина, моя лучшая подруга и по совместительству главбух, надумала разводиться с очередным мужем и принялась делить свою роскошную четырехкомнатную квартиру. Понятно, что взятый за полгода до этих событий щенок немецкого дога от элитного производителя оказался Антонине совершенно некстати.

Подруга тоже любила собак и вовсе не собиралась отказываться от Бруно. Она лишь хотела, чтобы он побыл в надежных руках то недолгое время, пока решается квартирный вопрос.

Поэтому сначала мы попробовали пристроить щенка к моей маме. Мама не возражала. Однако возражала ее кошка, которая была категорически против присутствия чужака на своей территории. Злобная Зося не давала ему есть, спать, сидеть, лежать, дышать; нападала из-за угла и кусала за нос. Терпеливый Бруно стоически переносил все издевательства со стороны существа раз в пять меньшего, чем он сам. Первой не выдержала мама и через неделю вернула нам в кровь исцарапанную собаку.

Следующим на очереди был мой папа. Я очень надеялась, что ему на даче пригодится еще один грозный охранник. Увы, папу пригласили в Сорбонну читать курс истории государства российского за период с XVI по XVIII век, так что охранником папиной дачи Бруно так и не стал.

Деваться было некуда, и я согласилась приютить у себя это несчастное создание. К тому же Антонина клялась, что собака не задержится у меня дольше, чем на два-три месяца, и я, наивная, поверила, что так и будет.

Увы! Человек предполагает – Господь располагает.

Моя реактивная подруга действительно очень быстро, буквально в течение недели, нашла покупателя на свою квартиру, подобрала жилье бывшему мужу и принялась искать достойное жилье для себя и детей. И вот тут-то начались непредвиденные сложности. Если ей подходил район – не подходил этаж. Если устраивал размер – не устраивала цена. Когда же поиски, наконец, закончились, начался ремонт.

В общем, к тому моменту, когда пришла пора возвращать собаку, Бруно прожил у меня почти год, мы с ним стали одной семьей, и ни о каком возврате речь уже не шла. Антонина не решилась настаивать и завела себе лабрадора.

Вот так у меня появилась собака. И следует признать, что она появилась как нельзя вовремя: еще немного, и у меня бы начались проблемы со здоровьем.

До того я сутками напролет просиживала в офисе, на работу и с работы добиралась исключительно на машине и совершенно не занималась спортом. С появлением Бруно мой распорядок дня резко изменился.

Теперь при любой погоде я вставала в семь утра и выводила Бруно в парк. Точнее, это он меня выводил. Мы с ним делали кружок-другой трусцой вокруг пруда и выполняли пару-тройку нехитрых упражнений.

Потом мы возвращались домой, завтракали, и я начинала собираться на работу. Он следил за мной печальными глазами, а мое сердце разрывалось от жалости. Но я уходила, а он оставался один в пустой квартире.

О том, что Бруно от одиночества весь день воет, я узнала от ВанВаныча из 58-й.

– Уймите, наконец, ваше домашнее животное, – строго сказал мне однажды сосед, поправляя на переносице вечно сползающие очки.

Некоторое время я мучилась, не зная, что предпринять. Однако после того как это застенчивое полосатое создание сначала сгрызло пару почти новых итальянских туфель, а затем буквально разворотило угол кушетки в прихожей, я нашла, наконец, единственное верное решение и поставила машину в гараж.

Хорошо быть самому себе хозяином: не нужно ни у кого спрашивать разрешения на самые дикие поступки.

Появление собаки в офисе вызвало фурор среди подчиненных. Даже видавшая виды Антонина вопросительно подняла брови. А невозмутимый Бруно обошел мой кабинет, обнюхал мебель и улегся в углу за шкафом с документами, слившись с обстановкой.

Первое время сотрудники заглядывать в кабинет побаивались. Но со временем все успокоились.

Так в кадровом агентстве «Persona grata» появился внештатный охранник.

Умный пес быстро освоился и перезнакомился со всем персоналом. Он спокойно, но настороженно встречал посторонних и скоро научился узнавать постоянных клиентов.

И уже через пару месяцев всем стало казаться совершенно естественным ежедневное присутствие в кабинете директора огромной полосатой собаки.

Сердобольный народ постоянно норовил подкормить его чем-нибудь вкусненьким, но Бруно неизменно отказывался. Он мог взять с руки только у Антонины: все-таки первая хозяйка – почти что вторая мать.

Я перестала засиживаться после работы и полюбила наши с ним неспешные возвращения домой.

По дороге мы заходили в магазин за продуктами. Пес ждал меня у входа. Затарившись, я отдавала ему сумку с покупками, и он горделиво нес в зубах нашу добычу.

А раз в неделю, по вторникам, мы с ним ходили в кафе «Минутка» к шеф-повару тете Вале за костями и мясными обрезками. Бруно обожал эти походы, с нетерпением ждал их и был готов тащить сумку с бесценным грузом хоть через весь город.

Так мы и жили – душа в душу. И нам не мешали даже мои изредка менявшиеся мужчины. Бруно не ревновал. Он прекрасно знал, что мужчины приходят и уходят, а он остается, и был совершенно спокоен насчет своего незыблемого положения в моем доме.

Глава 3

– Всем привет, – с порога заявила Антонина, влетая в кабинет.

– Бу, – ответил Бруно в знак приветствия и снова положил голову на передние лапы.

Я отстраненно следила за тем, как моя гиперактивная подруга раскладывает на столе документы на подпись.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросила я неожиданно для самой себя.

– Чего? – не поняла Антонина.

Я терпеливо повторила свой вопрос. Подруга перегнулась через стол, осторожно потрогала мой лоб и решительно уселась в кресло напротив.

– Выкладывай, – потребовала она.

Я пожала плечами.

– Да собственно нечего выкладывать.

– Ага. Конечно. Так я тебе и поверила, – заявила подруга. – Я знаю тебя уже лет десять и не помню, чтобы ты когда-нибудь говорила про любовь.

– Неправда, – возмутилась я. – Мы с тобой только про любовь и говорим.

– Ага. Как же!

– А что? Разве нет?

– Нет, конечно, – не согласилась Антонина. – Это я говорю, а ты молчишь. Потому что ты даже не знаешь, что такое любовь. Великая Несчастная Любовь.

В голосе подруги прозвучали надрывные ноты, и Бруно встревожено шевельнул ушами.

«Ну, все. Понеслось!» – подумала я.

Не тут-то было. Подруга справилась с минутной слабостью и вернулась к тому, с чего начала.

– Ладно. Хватит обо мне. И не думай, что отвертишься. Признавайся – что стряслось?

Помявшись, я все же рассказала ей о субботнем происшествии.

– Надеюсь, хоть на этот раз он не женат? – с надеждой спросила Антонина.

– Еще как женат. Я проверила.

– А как же Глеб? – не сдавалась подруга.

Я поморщилась. Ну, точь-в-точь как мой внутренний голос!

– А что Глеб? Ничего с ним не случится. Как жил, так и будет жить. К тому же, я возможно больше никогда не увижу этого… типа.

Я лукавила. На самом деле я совершенно точно знала, что мы с крестоносцем не только встретимся, причем не раз, но и…

Сложно объяснить, откуда у меня была такая уверенность. Дело в том, что я всегда, всю жизнь, с самого раннего детства совершенно отчетливо понимала, чего хочу, и всегда получала желаемое. И не то чтобы я как-то упорно боролась за свои желания. Нет, все получалось само собой: просто я всегда знала, что что-то должно быть именно так, а не иначе, и это что-то именно так и происходило.

Вот и сейчас мне было предельно ясно, что будет дальше.

* * *

Принц Дезире с накачанными ляжками играючи крутил хрупкую Аврору, музыканты в оркестровой яме из последних сил доигрывали адажио, а у меня перед глазами стоял крестоносец.

– Хочешь поужинать? – спросил после спектакля Глеб.

– Нет, – отказалась я, немного поколебавшись. – Я устала. Отвези меня домой.

– Так ведь завтра суббота.

Вот именно.

* * *

Его машина остановилась у моего подъезда. Он выключил двигатель, и мы какое-то время посидели в тишине, разглядывая сонный двор. В отличие от Глеба мне нравилось то, что мы видели.

– Когда ты, наконец, выберешься из этой дыры? – ворчливо спросил он.

Ну, что на это ответить? У меня было лишь два аргумента.

Во-первых, больше площади – больше уборки, а я терпеть не могу убирать. А во-вторых, мне нравился этот район – тихий, спокойный, совсем не престижный, зато очень зеленый. Да и парк был совсем рядом.

А близость парка с некоторых пор стала играть для меня чуть ли не главную роль.

Глава 4

– Ну уж нет! Это мой банан! Ты и так четыре штуки слопал.

Я разорвала желтую шкурку и демонстративно откусила большой кусок. Бруно переступил с лапы на лапу и шумно вздохнул.

«Жадина», – было написано на его морде.

– Вовсе я не жадина. Это ты обжора, – возразила я. – И не надо так на меня смотреть.

Эта собака ела все подряд: огурцы, капусту (в основном свежую, но годилась и квашенная, если не очень кислая), яблоки, арбузы.

Арбузы мой пес ел, как человек: аккуратно выкусывал сочную мякоть, оставляя после себя ровные полумесяцы зеленых корок.

Но больше всего (кроме мяса, конечно) Бруно любил бананы. Он виртуозно очищал их от кожуры и заглатывал целиком.

Я неоднократно объясняла ему, что в слаборазвитых африканских странах на бананах вскармливают грудничков, и что не к лицу (или не к морде?) саксонскому аристократу уподобляться безголовым мартышкам из киплинговских джунглей. Но все было напрасно, так что солидная часть моего дохода уходила на бананы.

– Ну, хорошо. Так и быть. После парка заглянем в магазин. Напомни взять с собой кошелек.

* * *

К сегодняшней прогулке я готовилась очень тщательно. Обычно я никогда не крашусь перед утренним променадом, но сегодня был особый случай.

Я подвела глаза: неярко, но выразительно – чтобы собеседник не смог отвести от них взгляд. Накрасила губы розовым блеском с нежным клубничным ароматом. И не стала стягивать волосы в унылый хвост. Вместо этого я подкрутила их плойкой и оставила распущенными по плечам. Подумывала еще и надушиться, но потом все же решила, что это будет уже слишком.

На голубых штанах после стирки не осталось никаких следов от зубов противного Фикса. Пока я завязывала шнурки на кроссовках, раздумывая, стоит или нет надеть куртку от спортивного костюма, Бруно просунул голову в ошейник и с кошельком в зубах встал у двери.

На лавочке у подъезда уже собрались сплетницы со всего дома. Верховодила, как обычно, баба Таня. Мы с Бруно поздоровались персонально с каждой старушкой и уже нацелились было в сторону парка, когда баба Таня принялась во всех подробностях рассказывать нам о компании перевозбужденной молодежи, которая, то ли опившись, то ли обкурившись, уже вторую ночь не давала ей спать, распевая под окном непристойные песни и аккомпанируя себе на гитаре.

Пришлось признаться, что ничего такого мы не слышали, поскольку наши окна выходят на другую сторону дома. Тем не менее пообещали разобраться в ситуации, и нас наконец-то отпустили.

* * *

Я почти бежала к тому месту, где мы с ним встретились. Нет, я была абсолютно уверена, что он туда придет, но все же боялась, что мы можем разминуться.

Мы не разминулись – он был там. Сидел, развалившись на той самой скамейке, и беззаботно курил.

Фикс, учуяв добычу, тотчас ринулся ко мне. Но на это раз я была готова к нападению и, подпустив поближе, с грозным криком топнула ногой. Он взвизгнул и отскочил в сторону. Трус!

Бруно вопросительно посмотрел на меня, испрашивая разрешения приступить к ликвидации.

– Не хочешь вони – не трогай клопа, – посоветовала я и направилась к скамейке.

Он не встал при моем приближении, не бросился ко мне. Он даже не переменил позы! Так и сидел, откинувшись назад, курил и наблюдал за тем, как я подхожу.

– Привет! – сказала я и грациозно опустилась на скамейку рядом с ним.

– Привет! – отозвался он.

Мы помолчали.

– Как нога? – вежливо осведомился он.

Я закатала отстиранную штанину и продемонстрировала ему свою идеальную ногу – идеальную не в смысле красоты (хотя у меня и с этим все в порядке), а в смысле здоровья.

– Зажила, – доложила я.

– Поздравляю, – сказал он, не выказывая ни малейшего волнения.

Мы посозерцали мою лодыжку примерно с полминуты, и я вернула штанину на место.

Снова воцарилось молчание. Он как ни в чем не бывало закурил новую сигарету.

Мы сидели на скамейке, глядя прямо перед собой: он, абсолютно расслабленный, и я, натянутая как струна. Я все ждала, когда же он заговорит со мной, спросит о чем-нибудь. Но он, похоже, не собирался делать ничего подобного.

Я ни черта не понимала. Все шло не так! Похоже, я его совсем не интересовала!

«Пришел, увидел, победил», – это не только про Цезаря. Это еще и про меня. Так всегда было.

Я встречала мужчину, решала, что он будет моим, и он становился моим. Причем, без особых усилий с моей стороны. Просто я принимала решение, глядела в глаза своей жертве (или не глядела – смотря по обстоятельствам), и все – готово!

Где, когда, при каких условиях и как надолго – меня сроду не интересовало, что на этот счет думал тот, кого я выбирала. Решала я. Всегда.

По вчерашний день включительно.

Однако сегодня, чудесным майским утром, я, практически самая красивая женщина на планете, сидела на скамейке рядом с мужчиной своей мечты и с ужасом понимала, что совершенно ему не нужна. Он не обращал на меня ни малейшего внимания!

А я-то как идиотка красилась, кудри крутила! Обхохочешься! Антонине точно плохо станет от смеха, если я ей об этом расскажу.

Я прекрасно знала, как держать мужчину в постоянном напряжении, но понятия не имела, как это самое напряжение вызывать – в моем присутствии оно всегда появлялось само собой. Всегда, но сегодня!