Враг второй ступени

Кай всё чаще возвращался мыслями к словам Карны: «Нет её, ни на земле, ни под землёй». Ещё чаще покоя не давал ему совет астронома Фарбы: «…ты всегда можешь сходить и поискать сам».

Он честно пытался не быть самонадеянным, но это решение действительно казалось ему лёгким. Ведь это так очевидно…

Если История жива, но нет её ни на земле, ни под землёй, значит скрывается она в другой Тверди. И если она смогла там оказаться, то надо думать, и он сам мог бы туда попасть. Правда, если бы его спросили, зачем, он не смог ответить, чего хотел больше – вернуть орден Каргера или вернуть Тори.

Он томился в сомнениях два дня и две бессонные ночи. На третий день на занятии у Савонаролы он шёпотом рассказал свой план друзьям.

– В Небесную Твердь? – дрожащим голосом переспросил Руслан. – Когда? Что берём с собой?

– Это без меня, – отрезала Карна.

– Ты сомневаешься в моих возможностях? – немного уязвлённо спросил Кай.

– Нет, в своих, – Карна закончила разговор и продолжила писать конспект.

Кай поднял голову и уставился на Савонаролу невидящим взглядом. Сознание никак не хотело возвращаться к теме занятия, хотя в классе царило необычное оживление. Откуда-то сверху донеслось:

– …но скажите, есть ли ад?

Кай заставил взгляд сфокусироваться на Магистре. Савонарола смотрел на вопрошающего как на пустое место.

– Если вы внимательно читали Ветхий Завет – Иова, Исайю, Иеремию…

По аудитории прокатились смешки и недовольный гул.

– …то обратили внимание, что ветхозаветный ад не имеет ничего общего с геенной огненной; ад, а точнее шеол, это место забвения, где в своих могилах спят умершие. Огонь и сера, в которую в итоге трансформировались представления об аде – признак не шеола, а Тофета – долины, где некогда язычествовавшие евреи совершали человеческие жертвы, и превращённой затем в свалку нечистот, куда заодно сбрасывали тела, не удостоенные погребения. Чтобы бороться с антисанитарией, в Тофете постоянно жгли костры из серы, вот, собственно, и исторический прообраз геенны огненной.

– А черти?

– С чертями к Гоголю. Те, кого вы имеете ввиду – ангелы смерти, и вид их далёк от козлоподобных дурачеств Милляра. Но на средневековое христианство…

Внимание Кая снова угасло. Он перевёл взгляд на деда Егора, тот непривычно долго молчал.

– Вы как хотите, конечно, но я запрещаю, – неожиданно заявил дед.

– Егор Георгиевич, Каю надо потренироваться где-то вдали от чужих глаз. Например, на даче, – Муза наклонилась к ним и совсем беззвучным шёпотом продолжила, – это определено его дар. Это же слова Каргера. Но как далеко он распространяется? На какие дистанции и в каких измерениях? Можно ли взять с собой спутников? А через стену? Кай, ты что-то знаешь об этом? Он что-то говорил?

Кай уткнулся носом в сцепленные на столе руки. Как обычно, ответить Музе было нечего. Каргер ничего не говорил. Ничему не успел научить. Он снова попытался переключить внимание на Савонаролу.

– …то, что осталось от Помпей. И по признанию очевидцев – это было хуже, чем ветхозаветные представления об аде. Мне известно, что Магистр Лиходед приоткрыл для вас покрова Времени, и вы пережили погружение в лиссабонскую катастрофу.

Студенты оживились. Со всех сторон сыпалось:

– Лиссабон! То была крутая иллюзия! Ещё бы не прочь! Как в стереокино!

Восторженный добродушный гул заставил брови Савонаролы сойтись у переносицы.

– Развею ваше зрительское заблуждение. Это была не иллюзия и не кино.

Гул умолк.

– Магистр Лиходед предпринял меры предосторожности, переместив лишь хроноотпечаток неофита Острожского. Это его собственный дар, очень редкий. Вам, зрителям, мало что угрожало, лишь краткая амнезия на тот проведённый в другом времени час. Зато теперь вы сможете представить, какова сила управляемой природной стихии…

– Но ведь «лиссабонское возмездие» объясняется магической местью, а не чем-то природным, – выкрикнул кто-то.

Но это не сбило Магистра с его мысли, и он продолжил:

– …и легко интерполируете её на неуправляемую. Природная стихия, если это не послание Обитающего в неприступном свете, всегда отклик на человеческое вмешательство, магов ли, немажей ли. Человечество переживает экзистенциальную интоксикацию продуктами собственной жизнедеятельности. Воюет за мир, воспевает насилие, молится во славу науки, убивает за любовь. Не мы первые. Империей больше, империей меньше… Так вот – «лиссабонское возмездие», хотя и было совершено весьма могущественными и талантливыми магами и история там тёмная, смотрелось детской игрой в сравнении с возмездием господним.

Класс затих. Савонарола почти шипел:

– Закон осмотрительного дробления гласит: «per partes pervenietur ad totum», или «целым овладевают по частям». Придумав должный повод, не составит труда высвободить дремлющую силу Лиссабонского хребта или Сольфатары. Однако, предвидеть все последствия в таком действии невозможно. Даже самому способному из магов.

– Где мы, и где та Сольфатара, – хмыкнул Андрей Бурыкин.

Крючковатый нос Магистра Савонаролы уже зловеще втягивал воздух. Брови его сошлись на переносице.

– Бойтесь. Бойтесь в глупости своей и неосмотрительности наткнуться на пуп земли, – голос Савонаролы утратил последние человеческие нотки. – А теперь, даю пять минут на просмотр конспекта. И начнём опрос.

Студенты зашуршали портфелями.

Кай покосился на деда.

– Никаких небес. Точка. Обучат, сдашь экзамен или что там – пожалуйста.

– Я совершеннолетний, дед, не запрещай мне, – Кай чувствовал, что закипает.

Муза отмахнулась и, улучив минуту и склонившись над партой, бодро проговорила:

– Спокойно, Кай, ты молодец, ты всё показал на тестировании, у тебя уже получалось светохождение. Именно это помогло пройти тест. Значит, твой дар уже действует, – глаза Музы сверкнули. – Егор Георгиевич, кто не шагает, тот не движется.

Дед сцепил руки на столе.

Кай растерялся. Ему не терпелось испытать свои силы ещё раз, и запрет деда его возмутил. Ведь, действительно, там в подземелье он хорошо почувствовал работу со светом. Он ходил по нему без всякой помощи. И создал меч одной только мыслью. И даже воду…

Он мог не обращать внимания на запреты деда. По большому счёту, такие важные решения мужчина должен принимать сам. Он должен настоять на своём.

– Дед, а давай в субботу на дачу! Попробую перейти Зорянку, да хоть лужу какую, сам посмотришь… – едва успел выговорить Кай, как страничка его конспекта полыхнула огнём.

Он судорожно затушил её руками.

– Острожский, – очень тихий вкрадчивый голос прорезал тишину не хуже пожарной сирены, – прошу к доске. Я заметил, что наша тема пробудила в вас бурный интерес. Это редкое знамение, не пропустим его.

…

Кай недовольно покосился на деда, поднялся и начал пробираться к проходу. Любая форма общения с Магистром Теорий отчего-то была ему неприятна, и ничего хорошего от этого приглашения он не ждал.

Он помнил, как взбесили Магистра отпечаток медвежьей лапы на его плече и упоминание о могущественном Велесе. От Савонаролы исходило забытое чувство пристального враждебного внимания, прежде неотделимое от образа Бабы Раи, его первой учительницы. Он не забыл их первую с Магистром встречу, и обещание того не спускать с него глаз. Это, похоже, уже приведено в действие. Ответно, ему самому ничуть не нравился хищный орлиный нос Магистра, и тёплых чувств он к нему симметрично не питал.

В этот момент со стороны входа в аудитории послышалась какая-то возня. Сосредоточенность студентов на лекции Савонаролы моментально рассеялась, Кай вместе со всеми повернул голову.

В дверях стоял Магистр Практик – Лука Лиходед. Из-за его спины выглядывала голова долговязого худого астронома Фарбы. Кай не ожидал увидеть их вместе, тем более в разгар занятия Савонаролы, которого многие боялись не то что прерывать, но и предпочитали сократить количество встреч до отрицательных чисел.

Савонарола нервно повернулся к коллегам.

Невидимый, неописуемый Лиходед молчал с самым сосредоточенным видом, вместо него, не поднимая глаз, подал голос астроном:

– Магистр, с вашего позволения… Мы бы хотели отозвать с занятия Острожского.

– Острожского Е. или Острожского К.?

– Острожского К., – монотонно прошелестел астроном.

– Это не терпит, почтенные синьоры? – сухо бросил Савонарола.

– Не терпит. Совсем не терпит, – запинаясь, затараторил Фарба. – Необезвреженный гранчак… В людном месте. Длительное время набирал в энергиях. Острожский К. – единственный контактёр. Был атакован и сумел противостоять, так сказать… Единственный свидетель…

– Единственный? – нос Савонаролы, кажется, ещё больше заострился.

– …кроме коня. Рагнара…

– Избавьте нас от подробностей такого рода. Острожский, К. – Магистр отвернулся к окну, – задание получите у Ладожской. На следующем практическом занятии вы выступаете первым. И восстановите конспект.

Кай бросил в сумку обгорелую тетрадь и вышел в коридор.

…

Лука Лиходед молчал, астроном Фарба блуждал по потолку потерянным взглядом. Кай секунд двадцать выжидающе смотрел на визитёров, потом облокотился на стену. Пауза затянулась.

– Вы что-то хотели?

Фарба шагнул за спину Магистра Практик, тот пожал плечами, улыбаясь не опознаваемой улыбкой. Фарба скучно смотрел в пол.

– Ты понимаешь… – он глубоко вздохнул и продолжил, – мы на счёт нашего разговора тогда… Ещё не пришло время. Я не должен был тебя посылать…

Кай почувствовал, что щёки его краснеют.

Астроном быстро поправился:

– В смысле не посылать, а отправлять, – он заглянул через плечо Магистра, будто ища поддержки и не найдя её снова зачастил, – ну, помнишь… Ты тогда сказал, что тебе нужно в Небесную Твердь? Ты кого-то собирался там отыскать. В общем, ещё рано тебе… Этому учиться и учиться. Светохождение! Очень опасно! Сложно! Высшая Геометрия. Высоко! – последние слова дались ему труднее, отчасти потому, что он снова стоял лицом к стене и пытался пройти сквозь неё. Кажется, он злился. В помощь окостеневшему языку Фарба вложил в своё упражнение чуть больше экспрессии, но стена не поддавалась.

Кай стиснул зубы, ожидая хоть какой-то аргументации.

Лука Лиходед не сводил с него глаз. И Кай, даже не видя его лица, мог точно сказать, что тот посмеивается. Почему-то именно в этот момент ему было не очень приятно это осознавать. Кай почувствовал, как внутри нарастает раздражение и решил прервать обмен многозначительными взглядами первым.

– Я справлюсь. У меня уже получалось. Почему вы говорите, что я не готов? – Кай чувствовал, что голос его звучит резко и заносчиво. Он закинул рюкзак за плечи, давая понять, что разговор окончен. – Может кому-то и надо учиться, мне – нет. Каргер говорил – это дар.

– Каргер… Мальчик мой, – голос Лиходеда был ласков и певуч, – конечно – это дар, но даром надо уметь пользоваться, неумелое обращение с ним может привести к гибели не только тебя, но и того, кто будет рядом с тобой. Если ты, конечно, не ставишь цели кого-то отправить ещё дальше, чем Небесная Твердь.

– На тот свет, да, на тот свет, – нервно поддакнул астроном Фарба, потирая ушибленный лоб.

Кай от возмущения открыл рот.

– Нет… зачем на тот свет? Не в том смысле. Я хотел сказать, что там в подземелье… В галерее номер семь у меня всё отлично получилось! И лестница. И меч. И даже… даже бутылка воды. – Кай смотрел на них торжествующе.

Никто ему не отвечал.

В раздражении, чтобы не раскричаться, он перекинул сползающий рюкзак на другое плечо и, как уже бывало, развернул Мастера Фарбу лицом от стены.

– Говорю вам. У меня получилось! Это спасло мне жизнь, – упрямо добавил он.

Фарба кивнул, вздыхая и соглашаясь. Лиходед чуть склонил голову набок. Насмешливая улыбка превратилась в грустную.

– Сынок, дело в том, что этап тестирования – это способ проверить ваши природные задатки, а не угробить необученцев. Вы должны были догадаться – ничто в этом подземелье не могло причинить вам настоящего вреда…

Кай возмутился ещё больше.

– Да я чуть не умер там! Причём все три раза! Если бы не орден Каргера…

– Нет-нет. Поверь, это всё имитация. Расширенная Реальность. В смысле… иллюзия опасности, ответ на твой дар, – доверительно зашептал Фарба, оглядываясь, будто их могли подслушать. – Доступная тебе физика света срабатывает априорно, без твоего участия. Галерею разработали наши союзники. С вас не спускали глаз. Зная варианты моделей поведения…

– Вот, точно! Там был кто-то. Наблюдал. Я чувствовал. Они подтвердят!

– Арбитраж?

– Не знаю. Они же должны были рассказать?

– Может должны. Может и нет. Они нам не подчиняются. Только информируют о том, что считают…

– Мне плевать на то, кто построил эту вашу Расширенную Реальность, – перебил его Кай, чувствуя, как в горле провернулся колючий ком.

Он уважал этих людей больше других в Академии, он понимал, что они не врут ему и, в общем, не заслужили его грубости.

– Пойми, сынок, это не мы. Галереей №7 управляют совсем другие силы, – Лука Лиходед смотрел на него с нескрываемым огорчением. – А вами – природная программа.

– Да, конечно. Та, что на выживание, помню, и маг – тварь очень хитрая и живучая, так? – он повторил слова Мастера Карфагена.

– Прости, что разрушаю твою уверенность, Кай. Ты, получил очень редкий дар. Мало кто из Магистериума знает, как его развивать. Или хотя бы как его правильно использовать. Поверь, на моём долгом веку я знал только одного достойного светоходца. Ему не было равных ни по мастерству, ни по авторитету, ни по достоинству. И он уже не с нами. Да, Каргер. Но мы принимаем меры для того, чтобы найти для тебя достойного тренера и дать ход твоему таланту. Пока безуспешно, – Лиходед смотрел на Кая уже с жалостью. Это было совсем невыносимо. – А то, что происходило в подземелье, это СРР, Симулятор Расширенной Реальности. Разработанный и созданный древними хранителями техник. В его основе сотни тысяч проверенных протоколов взаимодействия неофитов с препятствиями. И ты испугался. А Симулятор… он так устроен. Он дал тебе то, чему ты хотел бы противостоять.

Кай не хотел верить своим ушам. Голос его осип.

– Проклятье какое-то…

Фарба испугано шикнул на него и потом еле слышно промямлил:

– При должном усердии большинство родовых проклятий могут послужить не хуже, чем дары… – он внезапно сложил руки домиком над своей головой.

Кай посмотрел на него со злобой.

– И многие студенты об этом знали?

Фарба развёл руками.

– Что вы хотите от меня? Чтобы я не пробовал? – зло процедил он.

– Забудь о задуманном, – протараторил Фарба. – Гибель неофита на самоподготовке нам сейчас ни к чему.

Кай уже набрал в лёгкие воздуха для ответа. Но Лиходед остановил его, стиснув плечо ладонью. Кай резко дёрнул локтем, его рука непроизвольно сжалась в кулак – не то сбрасывая пожатие Лиходеда, не то готовясь ударить.

– Ого… спокойнее, парень, – Магистр усмехнулся. – Только на время. Потом, через пару годков, обученный, попробуешь сходить на пяток этажей вверх, потом возьмёшь заданную координатами горизонталь. Потом выйдешь на пространственно-временную точку вектора силы. А там уже и Небесную Твердь испытать можно. Я помогу.

– Я вас понял. Обойдусь.

Кай растолкал обоих профессоров плечами и быстро пошёл по коридору. В глазах и носу защипало от ярости.

За спиной раздалось тихое:

– Думаете, мы его остановили?

– Думаю, только подхлестнули. В конце концов как-то же он должен стать светоходцем…

* * *

Магистр Практик, сложив губы в неописуемую гримасу, смотрел в спину удаляющегося неофита. Его внешнее спокойствие не скрывало кипящего внутри возбуждения. С учётом того, что ни первое, ни второе собеседник видеть не мог. Лишь понимать.

– Но, мы совсем-совсем не помогаем мальчику, – Мастер Фарба решительно покачал головой.

– Ему не нужна поддержка. Ему нужны препятствия, тогда он непременно справится.

– Но Академия… – начал было долговязый собеседник.

– Господин Фарба… Вы не задумывались о том, почему в этом году вообще собрали Магистериум? О причинах? Зачем призвали Посвящённых, запустили Академию в авральном темпе, буквально ничего не объясняя?

– Ну а как же? Материнская....

– Комета, вы скажете? Плевать на комету.

Астроном Фарба тихо ахнул, полуприкрытые глаза его метались, будто он силился, но не мог уйти от безумного горящего взгляда Лиходеда. Тот продолжал.

– Гардаринии нужен светоходец. Триста лет они не рождались на нашей земле. Триста лет наша магическая оборона волочилась за ногами магов других школ. Корпус был. Но он был слаб. Авторитет и лояльность Каргера оставались непревзойдёнными. Но он был один. Ни одного преемника. Ни одного ученика. Уязвимость. Всё вокруг в этой несчастной стране – следствие этой бреши. Сам факт его существования, юного светоходца, был тщательно скрыт. Кем – не ясно до сих пор. Но его способности и не отзывались на сканирование наших «охотников за головами». Его нам передал Велес.

– Велес? Зачем Велес?.. Но мальчик слаб. Слабее Каргера, – почти простонал Мастер Фарба.

– Мальчик – «Чёрный» по классу сертификации, – нетерпеливо перебил его Магистр.

– И вы думаете…

– Я знаю, что сочетание такого Дара и такого класса сертификации ещё не знал мир.

– Эм-мм… он, безусловно, успешен по моей кафедре, но… – Фарба впервые поднял лицо кверху и закашлялся, – на научном совете… последнем… Розмаринов и… Что Острожский не может собрать простейшую Магна Кварту.

Собеседник рассмеялся.

– Розмаринов… Не Острожский не может собрать. Розмаринов не может их разобрать.

– Я не понимаю…

– Всё, что сотворяет и связывает Кристиан Острожский, неразложимо и необратимо. Розмаринов бессилен перед его природой. Потому и ходатайствовал об исключении. Признаюсь, вначале я также был исполнен скепсиса. Отрицательное альбедо – штука мистическая в планетарном масштабе. Физика Чёрных дыр описана лишь теоретически. Но, я попробовал разобраться с жалобами Розмаринова, и мне разбиение его Магна Кварты тоже едва далось.

Фарба снова тихо ахнул, прижав пальцы ко рту. Он уже несколько раз обошёл вокруг невидимой фигуры Магистра, который продолжал:

– Это, естественно, не для разглашения. Я знаю гораздо больше. Но нельзя допустить утечки истинных причин в братские… – Лиходед усмехнулся, – Академии.

Фарба потоптался на месте, ломая пальцы. С усилием он вытолкнул слова:

– Эм-мм… опять я с «но», простите, но синьор Савонарола… он ведь, по вашему определению, призван Магистериумом из «братской» школы. Так сказать…

– Магистр. Он Магистр. Мы не должны приглядывать друг за другом. Это не та брешь.

– Ага! Вы уже догадываетесь о существовании некоей бреши? Значит… Савонарола…

Магистр посмотрел на Фарбу строгим взглядом.

– Я прошу меня простить. Мы могли бы поболтать как-нибудь у вас. Конфиденциально… С глазу на глаз. Нам не на кого положиться. Вы да я. Мне не трудно подскочить к Обсерватории, как-нибудь вечерком. Сейчас вынужден откланяться. Встреча с коллегами из Геодезического общества.

Фарба потёр шишку на лбу, в след уходящему Магистру донеслось:

– Вы да я… конфиденциально. Вы да я. Вы да я. Вы да я. Вы да…

Но неописуемая фигура Магистра Практик уже достигла конца коридора.

На лице его светилась ухмылка. Которую никто не смог бы описать.