Глава вторая

Она плыла. С наслаждением отталкивала ногами тёплую, согретую летним солнцем воду, рассекала её руками, держа голову над речной гладью и любуясь красотой незнакомого пейзажа. Место было живописное. Берега заросли лесом. Кое-где деревья росли прямо у самой воды, скрепляя своими обнажёнными корнями землю под обрывом или купая в реке свои гибкие зелёные ветви. Нигде не было видно ни одной полосочки песчаного пляжа. Это удивило девушку, но она отчего-то уверенно плыла к берегу, словно знала, где ей необходимо выйти на сушу.

Выходя из реки, она оглянулась: река была широкая. Открывшийся перед нею вид поражал величием могучих деревьев, лиственных и хвойных, некоторые из которых она прежде никогда не видела. От реки до близкого леса вела неширокая земляная дорожка.

Ей было сейчас невыразимо хорошо. Она вздохнула всей грудью, удивляясь свежести и непривычно богатому ароматами воздуху. Хотелось петь, высоко подняв голову и любуясь летавшими в синем просторе птицами.

Привычным движением завела руки назад, скручивая жгутом и выжимая мокрые волосы, и вдруг замерла от неожиданности: волосы были длинные! Не просто длинные, а ниже пояса! Она в смятении опустила руки, оглядела себя: от шеи до колен на неё была надета белая рубашка, сотканная из непонятных волокон. Рубашка была мокрая и плотно облегала её стройное тело. Вот почему так свободно и необыкновенно приятно было в воде – на ней не было купальника!

Испугавшись не на шутку, она осмотрелась: на широком плоском камне была аккуратно сложена одежда. Её?! Сотканный из более жёстких нитей вышитый сверху и снизу сарафан она видела впервые. Поблизости никого не было. Девушка подошла к реке, чтобы увидеть своё отражение и, наконец, успокоиться. Но то, что она увидела, заставило её вскрикнуть и отпрянуть назад. Из воды на неё смотрела… другая! Похожая на неё чертами лица, но вместо привычного каскада до плеч лицо её обрамляли длинные-длинные, слегка волнистые волосы, разделённые прямым пробором над высоким ясным лбом, на который не падала чёлка.

«Что это?» – прошептала она, прижимая ладони к лицу, но отражение смотрело на неё, не двигаясь, и серые глаза его были полны тепла.

Марина громко вскрикнула, зажмурилась и побежала прочь, путаясь в длинном полотнище рубашки. Запутавшись, она споткнулась и упала. И это падение заставило её открыть глаза: вокруг было темно.

Была ночь. Она сидела на своей собственной кровати, укутанная в сбившийся пододеяльник. Уличный фонарь находился слишком далеко от её окна, и ей пришлось включить ночник. Ну, конечно же, это был просто сон! Однако на душе у девушки отчего-то по-прежнему было тревожно.

Проворочавшись до утра, на работе она еле дождалась обеда и, зевая, попросила Олесю, зашедшую в соседнюю с кабинетом комнату на звук закипевшего кофейника:

– Налей и мне чашечку!

– Ты ж не любишь кофе, – удивилась Олеся. Спустя пару минут она позвала Марину.

Усевшись за небольшой столик, едва умещавшийся в комнатке между холодильником, мойкой и окном, Марина снова зевнула и, сморщившись от запаха кофе, сделала глоток.

– Не выспалась, – пожаловалась она.

Олеся расплылась в улыбке. Она-то знала, что обычно Марина спит как младенец или как человек с абсолютно чистой совестью. А тут!

– Признавайся: кто он? – подвинувшись поближе, заговорщически прошептала она.

– Кто? – Марина добросовестно пила кофе.

– Причина твоей бессонницы!

Марина не отреагировала на шутку подруги. Подумав, стоит ли рассказывать столь незначительный эпизод, она всё-таки решила поделиться:

– Мне сегодня ночью приснилась девушка…

– Девушка?! Ну, ты, мать, даёшь! – Олеся притворно закатила глаза. – Нет, срочно замуж! А то тебе уже девушки стали сниться!

– Да ну тебя, – засмеялась Марина и встала, чтобы достать из холодильника принесённый из дома обед.

В самом деле: мало ли что присниться может? А ей совсем не хотелось быть мишенью для Олесиного юмора.

Глава третья

Девушки сидели на мягком ковре из сочной зелёной травы в кружевной тени высоких деревьев. Полуденное небо радовало почти полным отсутствием облаков, но и в ненастье находили здесь свою прелесть: частые, но не затяжные обильные дожди поили леса и луга, наполняли родники, заставляли быстрее течь многочисленные ручейки и сохраняли полноводной широкую спокойную реку.

А сегодня было ясно. Девушки плели венки. Не развлечения ради – со всею серьёзностью относились они к этому занятию. Цветок к цветку, травинка к травинке, выбирали самые красивые и ароматные, каждый лепесток согревая нежным взглядом. В стебли гибкие вплетали ленты разных цветов. Оттого особенно нарядными смотрелись венки.

Изредка какая-нибудь из красавиц поднимала глаза на Мирославу. И та плела венок – из голубых и сиреневых цветов. А взгляд её часто отвлекался от рукоделия и направлялся в сторону берега. Все знали, о чём – вернее, о ком, – думала Мирослава.

Завершив занятие, девушки с песней поднялись и направились к реке – опускать венки в воду, чтобы течение унесло их в дали дальние – к милым суженым, с мечтами о которых творили девицы поделки свои.

Мирослава одна не стала венок в реку бросать. Бережно в обе руки взяла и пошла по тропинке к другой части берега, скрытой зарослями камыша и ивы. Оттуда послышался ей плеск воды и смех. Красивый юноша купал в реке своего коня.

Мирослава остановилась. Почувствовав её присутствие, юноша обернулся и побежал по воде, а конь помчался рядом, окатывая его с ног до головы. Каштановые волосы молодого человека намокли, карие глаза искрились весельем.

– Мирослава! – воскликнул он, подбегая и беря её за локти.

– Это тебе, – сказала девушка, поднимая венок над высоким лбом суженого и надевая на влажные его волосы.

Ни разу ещё она не плела ему венка, и парень с удовольствием наклонился над водной гладью, чтоб увидеть своё отражение.

Все знали в селении, что вчера только сын старосты Данияр позвал Мирославу замуж. И что она согласилась. Это было счастливое событие для всех. Священное. Новая семья скоро появится – новое Любви Пространство расцветёт живыми растениями и наполнится голосами нарождающихся детей – потомков Великого Рода Человеческого.

Робко прислушивалась к своему сердцу Мирослава, представляя своё будущее с Данияром. Был он красив, высок ростом, смел, ловок и весел. Двумя годами всего старше невесты своей, рос он по соседству, в играх общих служил товарищем, а теперь вместе им по жизни идти предстояло – рука об руку.

С нежной улыбкой смотрела на жениха своего Мирослава, привыкая видеть его в новом качестве, отчего тепло и радостно становилось у неё на душе. Они и не заметили, как ясное небо вдруг потемнело от тучи, невесть откуда появившейся.

– Неужели дождь начнётся? – спросила Мирослава.

– Бежим?! – воскликнул Данияр, беря её за руку и хлопая по гладкой шее гнедого жеребца. И они побежали прятаться от внезапного дождя в густую чащу леса, счастливые и безмятежные, как дети, которыми были ещё вчера.

Глава четвёртая

– Я позвонила сегодня Тане. Она обещает приехать, – сказала Елена Васильевна, входя в зал.

Муж её, видный пятидесятидвухлетний мужчина массивного телосложения, но довольно подтянутый, высокий, с орлиным – или, как родственники говорили, греческим – профилем смуглого красивого лица, с седеющими чёрными волосами, отложил на диван газету и очки:

– Ага, значит, помещица согласилась ранчо своё бросить ради нашего юбилея. И надолго приедет?

– Не спрашивала. Главное, на юбилее будет. Соскучилась уж по ней, – все знали, что у Елены Васильевны были прекрасные отношения со старшей сестрой мужа.

– Ну да, как начиталась этих книжек и отчалила, так и редко приезжает, – согласился Владимир Дмитриевич. – Не знаю уж, вон к племяннице любимой и на день рождения-то не жалует. Всё деньгами на подарки отделывается.

– Да ладно тебе, пап, – возразила Марина, сидевшая с ногами в мягком кресле и листавшая взятую с журнального столика книгу. – Она же говорит, что в городе ей не нравится. Уж лучше мы выберемся к ней как-нибудь. Воздухом свежим подышим. А дни рождения свои я и сама отмечать не люблю – знаешь же!

– Раньше нравилось в городе, теперь не нравится, – усмехнулся отец, снова беря газету и водружая очки на нос. – А Витины?

– В Питер звонила тоже, – ответила мама. – У Веры гипертония обострилась. Мальчишки её на работе заняты…

– Ну да, Питер – не ближний свет, – согласился Владимир Дмитриевич. – Привет от меня передала? Сам как-нибудь Вере позвоню.

– Передала. И от неё привет. От Никиты и Дениса – тоже.

– Как они там? – Марина отложила книжку. Она уже несколько лет не видела семью своего дяди Виктора, старшего брата папы и тёти Тани, которого не стало шесть лет назад.

– Так же работают. Дети учатся. У Никиты старшая в последний класс пойдёт, – ответила мама. – Если б мать ещё не болела. Говорит мне: сами приезжайте, вы молодые, здоровые.

– Ага, особенно Татьяна в своём поместье, – улыбнулся папа.

– Чего ты смеёшься? – подошла к нему Елена и взъерошила волосы на макушке. – Правильно делает твоя Татьяна. Пока мы тут выхлопными газами дышим и воду хлорированную пьём, она здоровеет и молодеет.

– И вообще, мне её книжки нравятся! – сказала Марина.

– Ну-ну, – ответил отец. – Как их там: кедровый звон что ли?

– Сам ты звон! «Звенящие кедры России», – смеясь, поправила дочь.

– И мне нравятся, – поддержала её мама. – Хоть и сказка наверно, но как хорошо на душе, когда читаешь…

– А мне они не кажутся сказкой, – задумчиво сказала Марина. – Не зря же столько людей свои поместья строят. Поселения целые создают.

– Романтики, – протянул папа, снова погружаясь в чтение газеты.

Так бывает каждую весну: после жарких дней в середине мая наступают холода, а как же не хочется доставать из шкафа тёплую верхнюю одежду! Вот поэтому Марина мёрзла, идя по тротуару с прижатой локтем сумочкой и пряча пальцы в рукава бежевого кардигана. Она собиралась зайти в ближайший магазин, чтобы купить еды и заодно погреться, а там и до дома – рукой подать, как вдруг её окликнули из приостановившейся рядом машины:

– Марина Владимировна, здравствуйте! Садитесь, подвезу.

Она обернулась: из блестящего, цвета кофе с молоком, ауди, приоткрыв дверцу, выглянул тот самый недавний клиент, по поводу которого Олеся уже несколько раз высказывала Марине свои восторги.

– Здравствуйте, – ответила Марина. – Да нет, не стоит, спасибо, я тут рядом живу…

– Понятно… Дома ждут?

– Нет, я отдельно от родителей…

Она отчего-то смутилась. И он, похоже, почувствовав неловкость, не стал настаивать и, пожелав девушке хорошего вечера, поехал дальше.

Дома Марине пришлось включить обогреватель: в пустовавшей с утра до вечера квартире стало слишком свежо. А она любила тепло.

Дверь кабинета открылась, и Марина, готовая произнести стандартное «Подождите, пожалуйста, в коридоре», умолкла на первом слоге – на пороге показался высокий худощавый светловолосый мужчина в джинсах и серой ветровке.

– День добрый, – вполголоса сказал он, кивнув Марине и Олесе и извиняющимся взглядом посмотрев на обернувшуюся женщину, которая сидела у стола в ожидании своих документов. – Я в обед забегу, через полчасика.

– Хорошо, Дим, – ответила Олеся за обеих.

Он так и сделал – обедали в нотариальной конторе сегодня втроём. Дима принёс с собой упаковку мягких вафель и апельсины, а Олеся с Мариной поделились с ним салатом с крабовыми палочками и зелёным чаем.

– Макс Фишер уезжает в Германию, – сообщил Дмитрий.

– Ого, классно, – отреагировала Олеся. – Сколько у него уже?

– Так и двое пацанов. Он уже документы оформляет, ездил туда к родственникам. Вроде устроиться должны хорошо. Ну вот, ему и захотелось весь класс собрать перед отъездом. Ну как весь? Кто в городе, кто сможет. Присоединитесь? – Дмитрий направил долгий вопросительный взгляд на Марину.

– Конечно. Да, Марин? – Олеся отнеслась к идее с энтузиазмом.

Марина кивнула:

– И когда планируется?

– Ну, в середине июля, думаю, соберёмся, – ответил Дима. – Лучше на природе, как раз время года подходящее. Мы ещё не всех обзвонили и не со всеми встретились.

– Ну, всех и не получится, – заметила Олеся. – Мы когда в прошлый раз встречу делали? Лет… ого, уже лет пять назад наверно? Было меньше трети класса.

– Да хоть сколько человек придёт, – сказал Дмитрий, снова поглядев на Марину. – Уютный у вас тут офис. Ты теперь, смотрю, вместо своей тёти?

– Да, – улыбнулась девушка. – На повышение пошла.

– Помню, как ты в юридический всё собиралась… Здорово, когда мечты сбываются.

Они ещё посидели, вспоминая школьные годы, потом, взглянув на часы, Олеся встала:

– Ну, давай, Дим, держи нас в курсе. Привет ребятам – кого увидишь.

– Счастливо, девчонки, – попрощался молодой человек. – Звоните, не пропадайте.

– И ты не пропадай! – ответила Олеся и, когда шаги его стихли в коридоре, произнесла задумчиво: – Вот тоже к кому присмотреться не помешало бы… Он ведь всегда был в тебя влюблён.

– Кто? – открывая папку в компьютере, рассеянно спросила Марина.

– Кто. Димка Воронов.

– Опять шутишь? У тебя все в меня влюблены.

– Думаешь, он просто так про мечты сказанул? А ты ничего дальше носа не видишь. Спящая красавица.

Олеся давно дала ей это прозвище. Или ещё «Снегурочка», «Снежная королева» – постоянно упрекая Марину в холодности и нежелании ничего предпринимать, чтобы, наконец, найти себе мужа.

– Всё ты фантазируешь, – возразила Марина.

– Знаю точно. Он всё время был к тебе неравнодушен, но ты такая неприступная. Чего, ты думаешь, он развёлся через шесть лет брака? Потому что ты в голове!

– Ну да, а ты чего столько расходилась? У тебя кто в голове?

– Я – другое дело. А Димка, хоть и алименты на сына платит, жених хороший. И работа есть, и жильё, и добрый, и…

– Олесь, я тебе, конечно, благодарна, что ты так обо мне заботишься… Но давай уже эту тему оставим.

– Ты что, вообще не собираешься замуж выходить?! Тебе скоро тридцать.

– Успею. Мне только двадцать пять. Будет.

– Ну да!

– Олесь, у меня нет никакого желания выходить замуж только из-за того, что «пора» и «надо». Если бы я влюбилась – другое дело. Но этого до сих пор нет. И точка! – Марина отворила дверь, но посетителей пока не было. – А насчёт Димы… даже если и была детская влюблённость, она наверняка уже прошла. Я вот тоже по Алену Делону вздыхала.