Цитаты из книги «Только сияй»

Открыла глаза – ухмыляется. Выдернула свою губу из захвата и, тяжело дыша, попыталась оттолкнуть его. Не очень-то и старалась. Я злилась. Только на этот раз на себя. Боже… что же это только что было?.. – Не строй из себя недотрогу. – Шейн не отпускал меня, обнимал так же крепко и находился в нескольких сантиметрах от моего лица. А мои ладони вновь вернулись на позицию «Щас как толкну»… Только лицо адски горело, а перевести дыхание – просто непосильная задача. Впрочем, Шейн тоже выглядел не лучше. – Ты ответила, Миллер, – пыхтел он с болью в глазах. С болью от того, что пришлось заставить себя прерваться. – На поцелуй… – Это ни о чём не говорит, – задыхалась я. – Ты ведь знаешь, как сложно остановиться? – хрипло произнёс Шейн, опасно нависая над моими распухшими губами. – Ты знаешь, – горько усмехнулся, – конечно, знаешь. – Думаешь, после этого приду к тебе за новой «дозой», Шейн? – произнесла отрывисто. Его ладонь оказалась на моём лице, и шершавые тёплые пальцы коснулись губ. Шейн смотрел мне в глаза: – Сопротивляться бесполезно. – Звучит так, будто ты меня обвиняешь в этом. Шейн спрятал ухмылку, лицо помрачнело: – От этого бессмысленно бежать. – Спасибо за предложение, но я должна отказаться. – Ты ведь чувствуешь это, – коротко помотал головой, всё ещё не отпуская меня от себя ни на сантиметр, – то же, что и я. Я невесело усмехнулась: – Именно, Шейн. Это всё, что я к тебе чувствую. И это печально. А тебе… тебе просто кажется, что ты этого хочешь. На самом же деле ты хочешь всех. Кого-то больше, кого-то меньше, суть не меняется. Лицо Шейна вдруг наполнилось яростью, челюсти плотно сжались, а на глаза стало страшно смотреть. – Это всё, что ты видишь, Миллер? – тихо прорычал он. Я не колебалась: – Да. – Думаешь, я только отыметь тебя хочу? На этот раз ответила не сразу:

Я сдалась, разжала зубы и позволила языку Шейна проникнуть ко мне в рот и встретиться с моим языком. И вдруг его поведение стало абсолютно противоположным. Движения замедлись, хватка его рук на моей горящей огнём коже ослабла, и его ладони плавно двинулись вверх по обнажённой спине. Достигли головы, и Шейн запустил пальцы в мои волосы, слегка сжав их в кулаке, от чего моё дыхание стало ещё более частым, ещё более отрывистым. Я тонула. Поцелуй стал медленным и чувственным, а не диким и глубоким, словно Шейн доказывал мне, что страсть это не всё, что им управляет. Но я подумаю об этом позже… Мир закружился вокруг нас двоих, звуки исчезли, оставив лишь два громко стучащих сердца. Каждый его поцелуй не похож на предыдущий; он ощущается по-новому – ещё ярче, ещё сильнее, ещё желанней. Его горячее дыхание, твёрдое тело, запах, вкус губ… Я должна была забыть всё это. Но он вновь напомнил. Мои ладони так и оставались на его плечах, будто намертво приросшие, единственное, что изменилось, – это то, с какой силой я сжимала в кулаках его футболку, готовая разорвать её в клочья одним резким движением. Губы Шейна двигались в такт моим, всё быстрее и быстрее… Быстрее и быстрее… Его язык творил невероятное. Жар прилил к лицу в тот же миг, когда я вспомнила, на что ещё этот язык способен. Шейн дышал тяжело и отрывисто, даже громче меня. Словно ему не только приятно – словно ему больно, дико больно. Словно его разрывает на части от желания и от сопротивления одновременно. Страстный поцелуй. Сильный и глубокий. Так что тело превращалось в жидкую горящую субстанцию. Его губы и язык были ненасытными, покусывания зубами возбуждали всё больше. Ощущения внизу живота становились болезненно невыносимыми. И Шейн остановился. Зажал зубами мою нижнюю губу и слегка приподнял свою голову.

Может быть, когда-нибудь и возьму тебя с собой. – Групповой секс не практикую. Шейн рассмеялся. И так искренне… С ума сойти. Наверное, постирал маску недоумка и повесил сушиться. – Поцелуешь своего парня на прощание? – Шейн приблизился ко мне, когда такси уже подъезжало к Victory Records. Я с усмешкой фыркнула: – Спрячь свою томную улыбочку, Бенсон, не прокатит. – Правда, что ли? – Ещё ближе. Вот откуда у людей берётся такая уверенность в собственном превосходстве?.. Но в данной ситуации я больше опасаюсь себя, чем Шейна! Потому что его губы слишком близко и слишком к себе притягивают. – Здесь нет камер, Бенсон! – Отодвинулась дальше. – Можешь не притворяться. Откашлялась и отвернулась к окну. – Ты боишься. – Тихий, но уверенный голос Шейна. – Нет, не боюсь. – Боишься. Хмурясь, резко повернулась к нему и злобно сощурилась: – Я не боюсь тебя, Бенсон. С какой стати? Шейн приблизился. А я уже практически вдавила себя в дверь. – Ты боишься себя, Тейт, – пожал плечами, как будто ничего проще не бывает. – Но однажды ты сдашься. – Ошибаешься, – ответила уверенно, хотя абсолютно так себя не чувствовала.

– Тейт… – Моё имя из его уст, – как самый сладкий в мире нектар. – Ты была так прекрасна на сцене. Нет таких слов, чтобы описать то, как невероятно ты выглядела. Это… – Шейн нервно сглотнул, и я осмелилась посмотреть ему в глаза. – Тебя хотелось коснуться. Почувствовать. Твоя музыка… Ты… ты не представляешь, что со мной делаешь…

– Ты почти что опустилась перед ними на колени, Миллер. А я лишь помог твоей спине выпрямиться обратно.

– Только это ничего не меняет, – сухо произнесла я. – И никогда не изменит. Кадык Шейна нервно дёрнулся, взгляд вдруг показался диким, но следующие слова прозвучали более чем спокойно: – Потому что ты теперь с ним? Я не отвечала. Не вижу смысла втягивать в это Калеба. Я с ним ещё даже поговорить не успела после того, что услышала. И из-за Шейна теперь буду чувствовать себя последней тварью при нашей следующей с Калебом встрече. – Какая тебе разница? – ответила я наконец, чувствуя в голове долгожданное облегчение. Шейн будто яд на вкус попробовал, так выглядело его лицо. – Так понравился его ответ, Миллер? – А это уже третий вопрос, – жёстко бросила я. – Но сейчас моя очередь. Это был мой шанс прийти в себя! Сейчас или никогда! Максимально отодвинулась от него и решительно посмотрела в глаза: – Правда или желание, Шейн? Шейн выдержал многозначительную паузу, мрачно усмехнулся, слегка наклонив голову и с лёгкой улыбкой произнёс: – Желание. Я скинула руки Шейна со своего тела и решительно шагнула к двери, открыв её настежь: – Тогда проваливай отсюда, – сказала, тяжело дыша и в полной уверенности. – Это моё желание, Бенсон.

Новая волна огненных мурашек пронеслась по телу. О боже… Этот его низкий голос с хрипотцой… С силой прикусила губу, рассчитывая, что боль всё ещё способна помочь. Но ничего не помогало. – Ладно, – кивнула я. – Отвечай. Сейчас тоже играешь? Шейн наклонил голову набок, приблизился и легонько коснулся губами мочки моего уха: – Нет. Не дрожать. Не дрожать. Не дрожать. – Задавай свой вопрос! – сглотнув, сказала я, желая поскорее с этим разделаться. Шейн провёл носом по моему уху и вновь коснулся мочки губами: – Ты всё ещё чувствуешь это? Когда я касаюсь тебя… Чувствуешь жажду? Чувствуешь, как она обжигает? Страстная, невыносимая, мучительная… Такая, что становится больно… Я знала. Чёрт возьми, я знала, что спьяну именно этот вопрос он и задаст! Что ещё может спросить у полуголой девушки бухой мужик?! Ничего, кроме секса! Шейн слегка прикусил губами мочку моего уха, и тут я поплыла… – Ты хоть раз пожалела о том, что ушла? – задал Шейн ещё один вопрос и на этот раз твёрдо заглянул мне в глаза. – Разве это не другой вопрос? – подрагивающим от напряжения голосом поинтересовалась я, потому что пальцы Шейна уже пробирались под слабую резинку моих безразмерных пижамных штанов. – Ответь на два, и ты снова ходишь, – прошептал Шейн, проводя губами по линии моего подбородка и слегка прикусывая кожу зубами. Нет… Это выше меня. Дышать не могу. Стоять не могу. Только дрожать могу и слушать, как в голове завывает спасительная сирена: «Он трахает Дани! Трахает Дани!» – Ответь. – Да, на оба вопроса, – пропыхтела я, и Шейн замер, а я наконец вдохнула полной грудью и слегка отстранила от него голову. – Ты ведь тоже это чувствуешь, – добавила утвердительно. Шейн не отвечал. Будто завис где-то между миром правды и лжи.

– Только перед тем, как задашь мне вопрос, ты должен ответить на мой. Разве не так по правилам? – осведомилась я. Шейн усмехнулся, растягивая губы в хитрой улыбке и опуская свою руку всё ниже – теперь поглаживая горячими пальцами мою шею, заводя ладонь назад к затылку, слегка затрагивая волосы, которые тут же вставали дыбом, и спускаясь к плечу. – А ты входишь во вкус! – Его грудь приподнялась в беззвучном смешке, и его слова прозвучали до чёртиков двусмысленно. Он следил за моей реакцией на его прикосновения, я видела это. И ему нравилась моя реакция, потому что я не могла бороться со своим телом. Я не ответила. Всё, на чём могла концентрироваться, так это на кончиках его пальцев, рисующих дорожки пламени по моей пояснице и позвоночнику. С трудом сглотнула и с силой закрыла глаза, надеясь, что это хоть как-то отрезвит разум. – Спроси ещё раз, – произнёс Шейн. Его ладони двигались вверх по моей спине, проникали под майку и касались лопаток. – О том, что ты притворялся? – Мой голос дрожал. – Да. – Я знаю, что ты притворялся. – Слабо улыбнулась. – А сейчас? – усмехнулся Шейн в ответ. Я сжала ладони в кулаки: – Ты мне ответь. – Тогда это будет уже второй вопрос. И тебе придётся снова делать выбор. – Ты ещё на первый не ответил. Новая усмешка Шейна: – Да. – Это ответ? Изображал из себя бесчувственную скотину? – Да. – Теперь он выглядел серьёзным. – А сейчас? – Я приподняла брови, всё ещё пытаясь игнорировать действия рук Шейна и всем своим видом демонстрировать, что мне плевать. Не потакать его божественной самоуверенности. – Это второй вопрос, – томно улыбался Шейн. – Ответь на него.

– Да, – дёрнул плечами Шейн, – от тех, что снаружи красивые, – взгляд на меня, – а гниют быстро. – Ни черта не понял, – шумно вздохнул Патрик, почёсывая затылок палочками, – но ладно. Давайте продолжим! Я сверлила Шейна глазами. Тот в лице не менялся, глядя на меня всё так же холодно. И прежде чем кто-либо открыл рот, я произнесла: – Теперь моя очередь. Правда, или желание, Шейн? Ненадолго Шейн завис. Как и все. Со стороны Калеба долетело приглушённое покашливание, но я не повернула к нему головы. Потому минуту назад случилось то, что я предсказывала – Шейн унизил меня в очередной раз. Фальшивый сукин сын! Если я гнилая, то кто тогда он?! Губы Шейна растянулись в ленивой насмешливой улыбке, карие глаза заинтригованно блеснули, и не только от количества алкоголя. – Правда, – уверенно произнёс он и сделал большой глоток пива. Теперь улыбнулась я и медленно, растягивая каждое слово, произнесла: – Ты ведь сейчас притворяешься, да, Шейн? Дани опять завизжала о том, что ничего не понимает. А Шейн даже в лице не изменился – держит марку, не снимает маску. Продолжает строить из себя законченного ублюдка. Только вот взгляд ему никогда до конца контролировать не удавалось: зрачки оживились, забегали хоть лицо и казалось каменным. – Да или нет, Шейн? – дёрнула бровями я. Шейн молчал. Смотрел на меня. Тёмные пухлые губы слегка приоткрыты, так и хочется задержать на них взгляд, но я держусь, не ведусь на собственную прихоть. – Хватит! – Калеб громко ударил кулаком по столу и поднялся на ноги. – Наигрались уже… – Но ведь ещё Миллер не задали вопрос! – возмущённо всхлипнула Дани. – Раз она участвует, то тоже должна выбрать одно из двух! Что ещё за исключения?! – Какой вопрос ты бы ей задала, Дани? – фыркнул Джаред. – Сколько бухла в неё может вместиться? Это уже не актуально, расслабься, – и громко рассмеялся. – Шейн должен задать ей вопрос! – настаивала Дани. – Ну ладно! – Джаред шумно поднялся из-за стола и хлопнул в ладоши. – Закончим на этом! Давайте споём, что ли?

Дёрнул бровями. – Да или нет? О боже, я сейчас умру. Пожалуйста, пусть что-нибудь случится! Взрыв какой-нибудь! Метеоритный дождь! Конец света! Да что угодно! Калеб не должен отвечать… – Да, – вполне серьёзно ответил Калеб, и тишина стала ещё более гнетущей. Только Дани со своего стула пищала что-то о том, что ничего не понимает. А я зависла, растерянным взглядом пялясь на Калеба. Знал бы кто, как же хочется провалиться сквозь землю. «Будь ты проклят, Шейн Бенсон!» – О ком они говорят? – не умолкала Дани, глядя на обескураженного Джареда с высоко вздёрнутыми бровями. Патрик и Ин Хо тоже ничего не понимали. – Моя очередь, – не разрывая контакт с глазами Шейна, произнёс Калеб. – Правда или желание? – Правда, – ухмыльнулся Шейн, не сдавая позиций. – Тот же вопрос. – Улыбка пропала с лица Калеба, взгляд стал до невозможности жёстким. – Ты… любишь её? И опять эта пауза. Чёрт! Они спятили! Мир спятил! Остановите кто-нибудь время! Нажмите на паузу, чтобы я смогла придушить этого звёздного мальчика вместе с его самоуверенностью! О какой вообще любви говорят эти двое?! Что за бред?! – О ком они? – верещала Дани. – Объяснит уже кто-нибудь?! – О Porsche Turbo! – ответил ей Джаред и бросил опасливый взгляд на меня. Этот парень точно знает, что эти двое говорят не про машины. – Думаешь, не отвечу? – усмехнулся Шейн. – Да или нет, Шейн? – Калеб был серьёзен. Шейн откинулся на спинку стула, вытянув руки на столе, и криво улыбнулся на одну сторону рта: – Нет. А вот сейчас что-то кольнуло внутри гораздо больнее… Гораздо-гораздо больнее… И это не ревность – этому чувству у меня объяснений нет. Калеб беззвучно усмехнулся, словно ничего другого услышать и не ожидал, его лицо расслабилось, и он наконец разорвал контакт с глазами Шейна. – Так они о машинах? – не понимала Дани.