Печку на максимум, и уже через минуту запотевшие стёкла избавили меня от уродливого серого пейзажа утопающих в дождевой воде улиц этого города. Однако между мной и водителем старенькой серебристой «Ауди» стекла не было, и я пыталась смотреть куда угодно: на свои дрожащие руки, на рваные колготки и голые колени, на кивающую головой собачку над бардачком, – куда угодно, лишь бы не на Него! Лишь бы не на Митю! Стоит лишь единожды продемонстрировать, что водитель этого ржавого корыта, теперь является для меня кем-то большим (кем-то вроде спасителя, что ли), чем просто водителем ржавого корыта, и разговора не избежать. А я не могу говорить. Не хочу говорить. Не уверена, что даже способна на это. И уж тем более признавать в этом клоуне этого самого спасителя и благодарить за то, что не позволил уродам-наркоманам изнасиловать меня прямо посреди улицы, сейчас выше моих сил.
Я опустошена. Подавлена. Растоптана. Всё происходящее, кажется некой альтернативной реальностью! Кажется, что вот я ущипну себя и открою глаза уже дома – в своей кровати и желательно в Лос-Анджелесе! А всё это… ВСЁ ЭТО окажется самым что ни на есть жутким ночным кошмаром.
Меня чуть не изнасиловали… Меня чуть не изнасиловали!
Боже…
Щипаю себя снова и снова.
Не просыпаюсь.
Не помогает.
Это не сон. Это моя новая больная реальность.
«Смирись, Крис. Ты теперь законченная неудачница.»
Вдруг съезжает к обочине и глушит двигатель.
Ёжусь на сидении, мечтая превратиться в маленький невидимый комочек, но не сдерживаюсь и украдкой поглядываю на водителя.
На меня не смотрит – ровно перед собой в лобовое стекло, на котором танцуют косые струи проливного дождя, и не роняет ни слова.
Вечер опустился на город, один за другим неясными одуванчиками вспыхивают фонари на мостовой вдали, окна жилых домов раскрашиваются в тёплый жёлтый. На грозовом небе всё ещё рисуют кривые дорожки молнии, за которыми неминуемо следуют раскаты грома… То, что я сейчас испытываю напоминает ту же картину. Пусто, мрачно, больно… слишком громко… в голове, которую разрывает от мыслей, от пережитого ужаса, от злости и одновременно бессилия…
Чувствую себя жалкой школьницей… Той самой, кем по сути и являюсь.
Хочу, чтобы меня утешили, пожалели, поняли… Хочу и… и не могу себе этого позволить! Потому что утешать меня некому! Любить меня некому! Я теперь сама по себе.
– Ладно, пойдём, – говорит вдруг, и я вздрагиваю от неожиданности. Смотрю на профиль Мити огромными глазами и мой воспалённый мозг начинает выдавать жуткие картины, где он оказывается одним из тех уродов! А спас меня лишь для того, чтобы самому закончить начатое!
И он замечает это по моим перепуганным до смерти глазам…
– Совсем глупая, что ли? – фыркает, резко выдыхает, проводит рукой по своим мокрым волосам, и смягчается: – Я тебя в больницу привёз. Пойдём и…
– Никуда я не пойду! Со мной всё нормально! Пару ссадин и всё.
Замирает. Переводит на меня настороженный взгляд, а я в свою очередь пытаюсь выглядеть решительно. Но… судя по тому, как вновь меняется взгляд Мити, я выгляжу, как забившийся в угол котёнок, который пытается казаться львом.
– Проверим всё ли с тобой в порядке, и я отвезу тебя домой, – говорит тихо и якобы с пониманием, а внутри меня опять всё бурлить начинает, закипает и толкает на то, чтобы сорвать всю злость, боль, от которой меня разрывает на части на нём одном! На парне, с которым я всего пару дней знакома, но уже ненавижу его всем своим естеством!
– Отвези сейчас. Я не пойду в больницу!
– Тебе нужно…
– Нет!
Замолкает. Настораживается, хмуря брови.
В салоне мрачно, однако я вижу, как недобро блестят его глаза. Он злится? На меня?
Кусаю нижнюю губу до привкуса крови на языке и мысленно приказываю слезам, что вновь жгут глаза, проваливать в седьмое пекло!
«Смирись, Крис! Ты одна всегда и во всём виновата! Лишь ты одна!»
Протягивает вдруг ко мне руку, и я резко отшатываюсь назад, вжимаясь лопатками в запотевшее стекло. Вижу, как неуверенность вперемешку с замешательством отпечатывается на его лице, рука замирает, так меня и не коснувшись, несколько раз вздрагивает в нерешительности и возвращается на руль.
Звучит шумный тяжёлый вздох, а я молча наблюдаю за действиями Мити. Я не доверяю ему. Я никому в этом мире не доверяю. И был бы у меня телефон, деньги и ясное солнышко над головой, я бы не задумываясь, уже давно выскочила из авто, а завтра отправилась бы в полицию писать заявление на них всех. И на этого типа напротив тоже.
– Я не обижу тебя, – тихо, проникновенно до самых моих заледеневших косточек, и в глаза смотрит… пристально, долго, внимательно. С пониманием? С сочувствием? С… виной?
Сглатываю горький ком подкативший к горлу, несколько раз трясу головой, и для чего-то кутаюсь в куртку Мити покрепче, словно она – мой персональный защитный кокон от всех ненастий.
– Это всё из-за тебя… – сверлю взглядом приборную панель, даже не моргаю. – Если бы ты… Если бы не ты… Если бы я только…
Впиваюсь зубами в дрожащую губу и вновь пытаюсь не разрыдаться. Только не перед ним. Не могу себе этого позволить. Не хочу.
– Не ходи туда больше, – шепчет, но приказным тоном. – Там одно быдло тусуется. Тебе повезло, что ещё не на самых отмороженных нарвалась.
– Как ты меня нашёл? – скрипуче, всё ещё прожигая взглядом приборную панель, где мне подмигивают зелёные огоньки.
– Видел в какую сторону ты пошла, – вздыхает. – Уж точно не в сторону дома. А город у нас маленький.
– И за мной попёрся? – резко перевожу на него взгляд полный недоверия и встречаюсь с двумя недобро прищуренными глазами. – С чего бы?
Выдерживает паузу и вновь вздыхает:
– Потому что знаю, что в той стороне.
– И что же?
– Сама видела.
– Бандитский район?
– Типа того.
– Похоже не понаслышке знаешь?
– Я там живу.
И теперь замолкаю я.
«И тебе там самое место», – добавить хочется, но сдерживаюсь.
– Какого чёрта тебя вообще в ту сторону понесло? – сердито, и откидывается затылком на подголовник, прикрывая глаза. А я продолжаю смотреть на его профиль неотрывно, взглядом рисуя контур ровного носа, пухлых губ и словно из камня высеченного подбородка, и в собственных чувствах разобраться пытаюсь. Вроде бы и благодарна. Вроде бы и бесконечно зла. Не знаю. Подумаю над этим позже.
– Разбалованная малолетка, вот ты кто! – говорит вдруг, ударяя по рулю, и я решаю, что чёрт с ней – с благодарностью! С чего вообще ради?
– За что только на мою голову свалилась?! Ходячая проблема! – впивается мне в лицо сердитым взглядом. – Нравится тебе другим жизнь портить? Нравится всё усложнять? Нравится повышенное внимание, да? Плевать: любят тебя, или ненавидят, главное, чтобы равнодушных не было, я прав?! Неудивительно, что тебя все бросают и… – осекается, будто и сам понимая, что сказал лишнего, но смотрит на меня в лице не меняясь, словно реакции моей бурной ожидая. Протеста ожидая.
– С чего взял? – тихо шипя, как змея, что стоит мне больших усилий.
Молчать продолжает. Вновь волосы ерошит и отводит взгляд в сторону.
– Сама вчера сказала, – бросает небрежно. – Когда пьяную тебя домой вёз.
– М-м-м… – не знаю, что ответить. Потому что не помню ничего, но зарекаюсь, чёрт, что с этого дня больше ни капли алкоголя мне на язык не попадёт! И плевать на женский кодекс!
– Тебя отец бросил, – добавляет не глядя, а я молча наблюдаю за тем, как дёргается на его шее кадык, так что колючая лоза, что тянется к самому уху, будто на глазах оживает. – Парень тебя бросил. Может пора задуматься над тем, что проблема не в них, а…
– А во мне? – горько усмехаюсь. – По-твоему отец может бросить своего ребёнка просто потому, что тот характером не вышел?
– Нет, я не… я не это имел в виду, – встречается со мной глазами. – Я лишь пытаюсь сказать, что иногда нужно быть проще. У тебя ещё вся жизнь впереди и…
– А знаешь, что? – решительно перебиваю. – Хватит. Не хочу слушать.
Теперь усмехается Митя:
– И это твоя главная проблема!
– Ну и отлично! – Сжимаю челюсти и кулаки, пытаюсь не моргнуть, потому что стоит векам дёрнуться и по щекам покатятся предательские слёзы…
Почему я вообще должна ему что-либо объяснять?! Оправдывать себя должна? Просить прощение? Благодарить?! Серьёзно, что ли?!!
– Да я помочь пытаюсь!
– Да пошёл ты! – открываю дверь, позволяя дождю вновь ударить по лицу, как этот напыщенный индюк рывком хватает меня за куртку, затаскивает обратно в салон и, даже не захлопнув дверь, прижимает к своей груди.
Тихо. Тепло. Спокойно. Безопасно.
Остатки здравого смысла покинули меня?
Я сошла с ума? Сплю? Настолько морально уничтожена, что не хочу, чтобы Выскочка отпускал меня?.. Не хочу, чтобы отстранялся? Не хочу, чтобы оставлял меня одну?..
Как же давно меня никто не обнимал?..
– Прости, я не хотел, – шепчет на ухо, проводя ладонью по моим мокрым волосам. – Ты ещё ребёнок, а я опять забыл об этом. Если бы Алина не уговорила меня пойти за тобой… даже не знаю, чем бы это всё закончилось.
Алина?
Поднимаю на Митю полные слёз глаза и, пытаясь держать эмоции под контролем после услышанного, словно это каким-то невозможным образом могло меня задеть, шепчу абсолютно бездушным, пустым голосом:
– Отвези меня домой. Пожалуйста.
***
Два дня прошло.
Два абсолютно бессмысленных, пустых дня моей Новой ужасной и катастрофически неправильной жизни.
Самое лучшее, что случалось со мной за последние сорок восемь часов, это два пластиковых ведра с пломбиром и новый сезон сериала «Сотня». Ах, да! Ещё нам провели интернет, – третье лучшее событие, что случалось со мной в этом городе.
Ну, а стоило выходным закончиться, и пришло время возвращаться в жестокую реальность моей беспросветной, убогой во всех смыслах этого слова, жизни.
Теперь у меня не осталось даже налички, что была выделена матерью. На вопрос «На что ты так всё быстро потратила?!», пришлось соврать и списать свою расточительность на Spa-салон, который, оказывается, в этом городе есть, о, хвала Интернету и Небесам! Однако выдать мне ещё пару тысяч мама категорически отказалась, так что теперь, как бы сложно ни было признать это, уровень моего нищебродства приравнивается к помятой банкноте в пятьсот рублей, что я предусмотрительно запихнула в карман, а не в сумочку. И я молодец! Теперь хоть пирожок в школьном буфете будет за что купить.
Та самая… купюра, кочующая из моих рук в руки Выскочки и обратно.
Смотреть на неё тошно.
А ещё куртка его в шкафу висит… вернуть надо как-то, хоть и уже в тысячный раз зареклась, что и ноги моей в «Клевере» больше не будет!
И самое ужасное – лицо его до сих пор перед глазами стоит… Вообще из головы не выходит! Как фотография… стоит моргнуть, и сразу его физиономию вижу! Как сейчас вижу… его взгляд… в тот вечер, когда древняя «Ауди» тормознула у моего подъезда, и Выскочка взял меня за руку. Остановить пытался. Задержать пытался. Потому что времени, проведённого в пути, оказалось недостаточно, чтобы прочитать мне все запланированные нотации!
Он кто мне, вообще? Старший брат? Папочка? Тьфу! Не дай Бог!
«Будь осторожна, – сказал мне на полном серьёзе, крепко держа за руку, не позволяя сбежать. – Я не пытаюсь учить тебя, да и смысла в этом не вижу, ты слишком упрямая, чтобы слушать какого-то там выскочку… Так ведь ты меня называешь?.. Я лишь пытаюсь дать тебе совет, потому что знаю этот город, как облупленный и твоё дело верить мне, или нет… Слушать меня, или нет… Но будь уверена хотя бы в том, что этот город под тебя подстраиваться не станет. Ты должна это сделать, иначе… тебе здесь попросту не выжить».
«Всё? – поинтересовалась равнодушно, глядя на него из-под тяжёлых, распухших век. – Если закончил делать вид, что тебе есть до этого какое-либо дело, то я пойду. Отпусти».
Долго на меня ещё смотрел, пристально. Аж вновь не по себе стало, словно рентгеном по телу.
А затем отпустил. Сказав напоследок:
«Да, ты не глупая. Ты обиженная. На весь мир».
«Думай, что хочешь.»
Усмехнулся, стрельнув в меня колючим взглядом:
«Ты хоть кого-нибудь в этой жизни любишь, кроме себя?»
«А смысл? – с горечью усмехнулась в ответ. – Все однажды предают. Любить не модно. Только если в ущерб себе».
И стоило мне хлопнуть дверью, авто с визгом шин рвануло с места.
О проекте
О подписке